Девочка и машины [Марьяна Болгарская] (fb2) читать постранично, страница - 2

видел, говорили, что она очень похожа на девочку из сказки (правда, не уточняли, из какой именно).

Но сказочного в её жизни было мало. Летом ей исполнилось шесть лет, и в сентябре, как и многие дети её возраста, она оказалась за школьной партой. И вместо того чтобы заниматься тем, что нравится, ей пришлось заниматься тем, что требуется, а требовалось немало. Свободного времени у нынешних школьников, к сожалению, нет совсем. Поэтому она очень радовалась, когда заболевала и оставалась дома — тогда вместо учебников можно было читать сказки — столько, сколько хочешь. Это и было её по-настоящему любимым занятием.

И вот в один из таких дней, когда в школу идти было не нужно, а точнее, утром такого дня, Стася сидела на кухне и пила чай, задумчиво жуя песочное печенье с малиновым вареньем. Утро для московского апреля было на редкость тёплым и солнечным, за окном чирикали воробьи и без конца урчали голуби.

Стол, за которым сидела Стася, стоял как раз напротив окна. Оно было единственным на боковой стене дома. Архитектору, видимо, жаль было дать людям чуть больше света, поэтому торец построили без окон. Прежние хозяева квартиры сделали окно сами на свой страх и риск. Солнце по утрам заглядывало в это окошко, его лучики радостно заскакивали в него, наполняя маленькую кухонку теплом и светом. Малышка очень любила садиться в это время возле окна и подставлять весёлым лучикам свои нежно-розовые щёчки. Из окна она видела небо и целое море московских крыш, сливающихся с ним где-то очень далеко; белые облака, напоминающие ей почему-то взбитые сливки, и самолёты, теряющиеся в этих облаках и оставляющие за собой белую полоску воздушной сахарной ваты.

Стася пила чай и думала о том, как же здорово остаться одной дома, любоваться облаками, есть печенье и никуда не спешить… Щурясь от яркого солнечного света, она взяла с блюдца печенье, густо намазала его вареньем и уже приготовилась откусить, как вдруг за окном что-то зашуршало и на стол легла тень. Стася подняла голову.

В окне показалось что-то чёрное и блестящее. Это была самая настоящая машина! А именно — чёрный жигуль: стучит в окно колёсами и подмигивает фарами: открой, мол… В голове у Стаси пронёсся целый рой мыслей: «Как это?.. А вдруг он разобьёт окно и проглотит меня? или утащит? Или мои игрушки и книжки утащит? да нет, машины людей не едят… но они и в окна не заглядывают… А как он мог здесь, на девятом этаже, оказаться?! может, его с крыши на верёвках тянут? Нет, чепуха… надо 112 позвонить, нет, лучше маме…»

А что бы вы подумали, если бы к вам в окно заглянула машина? Но жигуль так грустно мигал фарами и вообще, вид у него был такой понурый и несчастный, что страх у Стаси как рукой сняло.

Она подошла к окну и широко распахнула его. Чёрная машина, благодарно моргнув дальним светом, влезла в кухню, переваливаясь с боку на бок, как толстая морская свинка, и постепенно уменьшаясь в размерах. Когда машина достигла, наконец, пола, она была не больше крупной собаки и глядела грустно, как бассет хаунд.

***

Покрутив передним бампером по сторонам, Жигуль строго уставился на Стасю и вдруг хриплым голосом произнес:

— Ну, что смотришь? Будем знакомы — Жигуль Вазович Семёркин! — И опять моргнул дальним светом.

Стася, не отвечая, во все глаза смотрела на него.

— Вообще-то я очень важная машина, очень! — продолжал Жигуль, осматриваясь. — Но ты можешь называть меня просто Жигуль. А ты — Стася, я знаю.

«Вот это да! — подумала Стася, — я, кажется, в сказку попала. Нет, сказка ко мне пришла, точнее, приехала». Ей так нравились машины, как здорово, что можно, оказывается, болтать с ними вот так запросто!

— Привет, Жигуль! — радостно воскликнула она, — Никогда бы не подумала, что машины могут лазить по стенам, да ещё и уменьшаться, и говорить….

Жигуль нахмурился:

— Это кто лазает? Я лазаю? Лазают макаки, а я — езжу!

Он возмущенно фыркнул выхлопной трубой и замолчал. По кухне распространился запах бензина.

— Ну извини, пожалуйста, — растерялась Стася. — А как это ты… становишься таким маленьким?

Жигуль приосанился и, задрав передний бампер, заявил:

— А я — волшебная машина, я вообще много чего умею! Я вообще…это…хм…машинный царь, самая главная машина над всеми машинами. Я — самый старший, все машины меня слушаются….

Такое безудержное хвастовство Жигуля Стасе не понравилось. «Какой глупый этот Жигуль! — подумала она, вспомнив, как папа говорил ей, что хвастаются и превозносят себя над другими только очень глупые люди. — Но Жигуль же — не человек. Может, у машин по-другому?». Жигуль тем временем озирался по сторонам.

— Бензин есть? — вдруг деловито спросил он.

— Нет, конечно! Мы нашего Пломбирку на заправке только кормим.

— А что есть?

— Ну-у, — задумалась Стася, пытаясь сообразить, какие подходящие для Жигуля вкусности могут быть в холодильнике, но ничего похожего на бензин, там, конечно, не было, — йогурты в бутылках есть.

— Давай, — моргнул аварийкой Жигуль, —