Красные и белые [Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов] (fb2) читать постранично, страница - 261

вятские края для тихой жизни, еще не понимая, что окончилась созерцательная жизнь всяких отшельников на Руси.

Подошел поезд особого назначения. В тамбурах маячили часовые, видно было, что поезд охраняется с особой тщательностью. Из трех пассажирских вагонов выпрыгивали красноармейцы.

— Эй, старик! Кинь сухариков! — попросил Лутошкина белобрысый боец.

Игнатий Парфенович повернулся на голос, боец пристукнул башмаками и вдруг обнял его.

— Нашелся, Андрюша, нашелся! — всхлипнул Игнатий Парфенович.

Не думали они, не гадали, что сведет их судьба снова на дорогах странствий. Паровоз дал свисток отправления, Шурмин схватил за рукав Игнатия Парфеновича, потащил к вагону.

— Айда, садись. Я же начальник золотого эшелона.

В вагоне Игнатий Парфенович столкнулся с Саблиным.

— Ха, старый знакомый! Ты, горбун, живуч, как репейник. Ну, здравствуй, ну, и рад, что дожил до мирных времен.

— У вас, Давид, вид цветущий. Очень уж я люблю жизнерадостных людей, это, вероятно, по закону контраста, — пошутил Игнатий Парфенович.

Поезд тронулся с места, набрал скорость, а они сидели в купе и говорили-говорили длинными, путаными отступлениями, вспоминая без конца, удивляясь своим воспоминаниям.

— Ты знаешь, как погиб Азин? — спросил Шурмин.

— Никто не знает, как он погиб, но я слышал разные рассказы о его трагической смерти. «Азина расстреляли в станице Ергалыкской», — говорят одни. «Его возили в железной клетке по улицам Екатеринодара, и надпись предупреждала: «Осторожно! Красный зверь Азин». Потом забили его камнями», — утверждают другие. Третьи, выдавая себя за очевидцев, клянутся, что на заимке под Тихорецкой казаки разорвали Азина лошадьми. Четвертые свидетельствуют — Азина повесили на базарной площади в самой Тихорецкой. В четырех этих смертях я вижу бессмертие Азина…

Игнатий Парфенович замолчал, и все трое посмотрели на блестящие от лунного света речушки и озерца, мелькавшие за вагонным окном.

— Куда ты все-таки, Парфеныч, едешь? Что думаешь делать? допытывался Саблин.

— Поедем с нами в Казань, — предложил Шурмин. — Сдадим золото и начнем новую жизнь.

— Мне осталось доживать свой век, размышляя о боге, революции и человеке. Давно ли я мучился вопросом — кто нужнее России? Красные? Белые? Революция теперь решила этот вопрос. Революция открыла новый путь России, но что ожидает на этом пути Россию?

1966 — 1973

Москва — с. Сугоново на Тарусе

НА ТРОПЕ МОЕГО ГЕРОЯ (Вместо послесловия)

Сразу же после «Барельефа на скале» я задумал роман о гражданской войне на Урале и в Сибири; меня волновали забытые имена Тухачевского, Уборевича, Азина, неповторимый образ Михаила Фрунзе. Я решил совершить путешествие по историческим местам революционных боев.

Ранним сентябрем шестьдесят пятого года я отправился по следам Владимира Азина.

Поезд нес меня сквозь паутину бабьего лета и струящийся листопад к берегам родной Вятки. По дороге познакомился с молодым кибернетиком.

Закинув ногу на ногу, покачивая черной остроносой туфлей, он говорил, иронически усмехаясь:

— Что вас потянуло на Вятку? Исторические памятники? Я что-то не слыхал про них. Чудеса современной техники? Их надо искать в других местах. Необыкновенные пейзажи? Посмотрите в окно — небо, ельник да песок. Нет, я бы не поехал на задворки страны. Что бы я узнал, чему научился бы на Вятке? Искусству лепить из глины примитивные игрушки? Изобретать давно выдуманные деревянные часы? Цокать и окать?

Он был очень симпатичный, мой спутник. Волосы цвета густого пепла сваливались на левое ухо, карие глаза внимательны и сердечны, припухшие губы не могут скрыть под язвительными усмешками доброту. Он влюблен в свою кибернетику и презрительно отзывается о советской литературе. Лирика, по его мнению, в век космических скоростей устарела. Электронные машины сочиняют стихи лучше многих поэтов. Писатель, не умеющий выражаться телеграфным стилем, безнадежен.

— Так что же вас потянуло на Вятку? — снова спросил он, вскидывая пепельную голову.

— Я решил пройти по следам легендарных героев гражданской войны. По их военным тропам…

— А вот это уже смешно! Начало легенды. Продолжение легенды. По следам легенды. Мы ужасно устали от всяких легенд и преданий. Имена героев революции нам известны со школьной скамьи.

— В истории Революции есть и другие имена. Что вы знаете о Владимире Азине?

— А кто он такой?

— Начальник двадцать восьмой стрелковой дивизии. Погиб двадцати четырех лет.

— Мой ровесник. Нет, не слыхал о нем. Нет, ничего не знаю про Азина. Никто про него не рассказывал.

— «Как рассказать Азина? Он — часовые, притаившиеся вдоль железнодорожного полотна, он — душный, жаркий вагон третьего класса, залитый светом сальных свечей, он — в непролазном дыму папирос, в тревожной бессоннице штаба. Он —