До Михайловского не дотягивает. Тема интересная, но язык тяжеловат.
2 Potapych
Хрюкнула свинья, из недостраны, с искусственным языком, самым большим достижением которой - самый большой трезубец из сала. А чем ты можешь похвастаться, ну кроме участия в ВОВ на стороне Гитлера, расстрела евреев в Бабьем Яру и Волыньской резни?.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
весне, им попался злой темно-гнедой жеребец, что плавал в полынье и не мог выбраться. Он яростно ржал, кроша лед мощными копытами, а его мохнатая грива звенела колокольчиками-сосульками. Заяц пустился кругом по самой кромке льда. Когда конь развернулся, Северсин вскочил на дымящийся круп и повис на шее, резко ударяя ногами. В конце концов он опрокинул жеребца на бок и вдвоем они сумели затащить коня на твердый лед, таща его за гриву и хвост.
Да, таков был негласный уговор. Выжившие не по закону и живущие не по закону не свернут с той стези, встав на которую однажды, они получили редкую, невероятную возможность — жить. Нет, жить счастливо.
Законы природы суровы и не терпят нарушителей. Зайцы всегда одиноки. Кролики не водятся на севере. Попавшие в беду могут рассчитывать на смерть. Никогда — на бескорыстную помощь.
Кролик умеет рыть норки в снегу. Несколько минут — и — блаженство! — нет ветра, нет холода, тепло, словно лето вернулось. Особенно когда в пещерке двое. Заяц никогда до такого не додумался. И — черт побери! — этот странный спас его однажды. И спасет еще, если потребуется. Ради этого стоит потерпеть его рядом с собой.
Заяц, не дрогнув, вспарывает брюхо оленьей туше. Внутри — трава, мох, лишайники — настоящие консервы из легкоусвояемой зеленой массы. Он часто убегает, но мысль, что он ушел, чтобы непременно вернуться, — большое утешение для того, для кого одиночество — голод сердца, — страшнее голода, ворчащего в животе.
Олени откапывали мох и мерзлую прошлогоднюю траву. Маленький табун диких лошадей служил братьям защитой и столовой вплоть до самой весны — жеребец, случалось, гонял их, но не слишком усердно, зато он и его кобылицы раскапывали снег лучше оленей.
Весной, когда льдины рычали, ворочаясь с боку на бок, они встретили Синезубого. Ни один из братьев не услышал дыхания под настовой коркой. Ни один не заметил ни следа, ни клочка светлой зимней шерсти, меняющейся к лету. Просто рыхлый снег вдруг взорвался комьями, и тяжелые лапы сгребли их с братом, вдавив до самой земли. Кто говорил, что Синезубые не ловят мелкую добычу? Когти сомкнулись капканом с двух сторон, надежно удерживая тело жертвы… если это одно тело. Сжавшись, отчаянно крича, извиваясь, оставляя клочья шкуры на когтях, земле и снегу, кролик ухитрился сдвинуться к груди хищника, нарушая захват. Заяц вперед, кролик назад — расползаясь, они выиграли полмига, когда лапы зверя раскоординировались, будто растерялись — в какую сторону цеплять? Заяц, развернувшись почти на спину, ударил задними, и еще, и еще, целя в морду зверюги так, что тот невольно отмахнулся — и освободил кролика. Северсин сиганул вбок, под мохнатую лапищу — и вонзил острые зубы в открывшуюся под локтем Синезубого «подмышку» — участок, почти не покрытый мехом. Хищник вздрогнул, изогнулся, и Северсин увидел пружиной напрягшиеся лапы зайца. Еще одно движение — и, легкие, они с братом вспрыгнут на наст, помчатся в разные стороны, чтобы, как всегда, встретиться на одной из лёжек. Синезубые — не волки, они охотятся из засады и не преследуют убегающую добычу, тем более, такую мелкую (первое правило хищника — охота удачна, если съедено больше калорий, чем потрачено). Заяц не прыгнул. Северн, сделав обзорную «свечку», увидел, как он кружился на боку в нескольких метрах впереди, взрывая беспорядочно бьющими лапами и наст, и снег, и клочья белого лишайника. Синезубый яростно ревел, крутя мордой, справа и позади. Северсин мчался по дуге, глядя только на белый-белый, нетронутый наст — он слышал каждое движение Синезубого, и брата тоже.
Ошибка на Севере может стоить обеда… или жизни. Синезубый ошибся — не желая терять пойманное мясо, он рискнул нанести финальный удар своими знаменитыми клыками по незафиксированной жертве. Хищник раскрыл пасть и резко повернул голову, чтобы добыча, прыгнув, сама распорола брюхо или бок о зазубренную костяную саблю. Но у зайца не хватило сил на последний рывок. Его лапы, проскользнувшие по хрусткому белому мху, занесло вбок, заяц завалился, сделал неловкий толчок, чтобы выправить положение, и в этот момент клык впился в его крестец и с хрустом сломался. От резкого, пронзившего голову, как выстрел, звука, Синезубый отшатнулся, затряс головой, отбрасывая тело зайца дальше, чем самый длинный, на пределе возможности прыжок. В зону «добыча убежала».
Кролику понадобилось с десяток прыжков, чтобы оказаться там. Великолепных, на пределе возможности, прыжков — благо, раны во время схватки замолкают, тело отключает боль, и включает турборежим — тот самый, «предельно возможный», чтобы дать возможность добежать до убежища. Душа, видимо, тоже. Он вонзил зубы глубоко в плечо, так уютно пахнущее братом, и теплом, и безопасностью и поволок конвульсивно бьющееся, сопротивляющееся тело по снегу, потом по насту, потом по льду…
Потом брат умер. Северсин ничем не смог помочь. Он даже не смог вытащить из потерявшего и силы, и чувствительность тела обломок клыка. Он тоже хотел умереть. Тогда он
Последние комментарии
2 дней 4 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 7 часов назад