Последний король французов. Часть вторая [Александр Дюма-отец] (fb2) читать постранично, страница - 3

злонамеренные люди угрожают судьям даже до начала судебных прений. Народ Парижа, ты не одобряешь этих насилий! В твоих глазах обвиняемые неприкосновенны; они помещены под охрану закона; оскорблять их, затруднять их защиту, предварять решения правосудия означает нарушать законы любого цивилизованного общества, не соблюдать первейшую обязанность свободы: это более, чем преступление, это подлость! Среди благородного и прославленного населения этого города нет ни одного гражданина, который не сознавал бы, что дело его чести и его обязанность — воспрепятствовать посягательству, которое замарает нашу революцию. Пусть правосудие свершится, но насилие это не правосудие! Таков призыв всех людей доброй воли, таким будет правило поведения членов вашего городского управления. В этих трудных обстоятельствах они рассчитывают на содействие и помощь всех истинных патриотов, чтобы обеспечить действенность мер, принятых для укрепления общественного порядка».

Господин Одилон Барро совершил в глазах Луи Филиппа ошибку, которую тот долгое время не мог ему простить: критически высказавшись об адресе Палаты депутатов, имевшем целью отмену смертной казни в некоторых случаях, префект осудил тем самым тайный замысел короля.

Начиная с этого момента падение г-на Одилона Барро было предрешено.

Луи Филиппу не стоило особого труда добиться, чтобы кабинет министров присоединился к его мнению в отношении отставки префекта департамента Сена. Напомним, что этот кабинет являл собой странное сочетание: революция 1830 года доверила свои интересы г-ну де Бройлю, перебежчику из роялистского лагеря; г-ну Гизо, человеку из Гента; г-ну Перье, до последней минуты боровшемуся против революции; г-ну Себастьяни, еще в четверг утром заявлявшему, что белое знамя — это его знамя; и, наконец, генералу Жерару, который был последним министром Карла X и которому, чтобы остаться у власти, нужно было всего лишь дать на подпись младшей ветви Бурбонов ордонанс старшей ветви.

Никто из этих людей никоим образом не должен был дорожить Одилоном Барро.

И потому, когда король предложил отправить его в отставку, воспротивился такому решению один лишь Дюпон (из Эра).

Это означало самому заявить о своей скорой отставке.

Вне кабинета министров г-н Одилон Барро еще имел поддержку со стороны Лаффита и Лафайета.

Положение было затруднительное; г-н Себастьяни предложил предпринять попытку призвать префекта департамента Сена самому подать в отставку; прерванное заседание совета министров должно было возобновить работу в тот же вечер.

Вечером министры собрались снова; один лишь король, вопреки своей привычке, опаздывал. Внезапно дверь распахнулась и появился король, довольный и улыбающийся.

— Господа, — заявил он, — сообщаю вам, что отставка префекта департамента Сена решена и что генерал Лафайет, понимая своевременность этой отставки, дает на нее согласие.

— Господин де Лафайет дает согласие на отставку господина Одилона Барро?! — воскликнул Дюпон (из Эра). — Но, государь, то, что ваше величество сейчас сказали, просто невозможно!

— Сударь, я слышал это из уст самого генерала, — живо ответил король.

— Государь, позвольте мне полагать, что это какая-то ошибка с вашей стороны, — поклонившись, с упорством продолжил Дюпон (из Эра). — Беседуя со мной, генерал вел речь о совершенно ином, а я не считаю его способным противоречить себе до такой степени.

Вспышка гнева пробежала по лицу короля, однако он смолчал.

— Впрочем, — добавил Дюпон (из Эра), — поговорим лишь обо мне… Поскольку господин Одилон Барро покидает свою должность, я снова обращаюсь к вашему величеству с просьбой принять мою отставку.

— Но еще этим утром, сударь, — поспешно откликнулся король, — вы обещали мне остаться в правительстве вплоть до суда над министрами.

— Да, но при условии, что господин Барро останется на своем посту.

— Никаких условий не было, сударь.

— На этот раз, государь, я утверждаю, что ваше величество заблуждается.

— Как, сударь! Вы опровергаете мои слова? Ну это уж слишком! Все будут знать, что вы проявили ко мне неуважение.

— Государь, — ответил хранитель печати, — когда король скажет «да», а Дюпон (из Эра) скажет «нет», то еще неизвестно, кому из двоих поверит Франция.

С этими словами хранитель печати поклонился королю и направился к входной двери.

Однако на пороге этой двери он столкнулся с герцогом Орлеанским, который преградил ему путь, взял за руки и привел обратно к королю.

— Государь, — произнес молодой принц, — все это какое-то роковое недоразумение. Господин Дюпон настолько честный человек, что никакого другого объяснения здесь быть не может.

Король