Узор в памяти [Вальтер Литвин] (fb2) читать постранично, страница - 3

высокой открытой аркой.

Из-за угла в коридор выскочил мужчина, одетый в мешковатую одежду, с часто мигающей от страха аурой. Хатхор вовремя заметила направленное ей в живот остриё хопеша и отпрыгнула в бок. Она инстинктивно взмахнула жезлом, но тот рассёк воздух над головой мужчины. В ответ на неё обрушился беспорядочный град рубящих ударов, заставляя непрерывно кружить и уклоняться. Исторгая сбивчивые проклятия, мужчина загнал Хатхор в угол и из последних сил занёс оружие. «Прекрасная работа, – подумала она. – Хорошая заточка. Качественная бронза».

Безумец опустил хопеш за миг до того, как она заступила ему за спину и ударила жезлом по затылку. Не оборачиваясь, она прошла в зал.

Перед ней открылись внутренности дворца.

Храм Наказаний II

C уходом Себака наступил кратковременный покой. Хатхор по-прежнему сидела на полу. Убедившись, что шаркающие шаги уведомителя в коридоре стихли, она щёлкнула пальцами. Наконец-то. Через несколько специально рассчитанных вдохов и выдохов она начала погружаться в медитативный транс. Изображение перед глазами померкло и растворились в черноте. На смену ему пришёл бесстрастный голос.

– …царь Бенсора, пожалованный благородным титулом за верную службу, благословлённый богом живых Скарафса…

– …сбился с пути и примкнул к заговорщикам…

– …после поражения в битве у реки Эмсах бежал во дворец Бенсора и заперся с остатками своих людей…

Она вслушивалась в слова. Повторяла про себя обрывки фраз. Всё это Хатхор уже слышала от уведомителя. Но просеянные через сито её сознания, очищенные от эмоций и дефектов речи, сведения формировали новый смысл. Закончив, она вынырнула в реальность и рефлекторно прикрыла глаза рукой, когда в темноте ярко вспыхнули очертания комнаты. Хатхор медленно поднялась на ноги.

Выход из храма откроется для неё, когда с крыш помчатся к земле молитвенные водопады. В это время практически все жители города запираются в своих домах, чтобы воздать хвалу богам. Так Хатхор сможет пройти до городских ворот и своей колесницы, никого не потревожив. Часы один раз обернутся, когда она доберётся до Бенсора. Приемлемо. Перед выходом ей оставалось лишь забрать своё снаряжение.

Оно лежало на алтаре – сером с чёрными прожилками камне, идеально гладким, не тронутом ни рисунками, ни царапинами. Она оглядела их, прежде чем подойти ближе. Алтарь был посвящён богу-солнцу, а потому каждый шаг требовал аккуратности и почтительности. Маска, амулеты и короткий нож лежали на тончайшей жёлтой ткани.

Сперва она подняла с поверхности алтаря маску с круглыми стеклянными глазами. На первый взгляд маска казалась очень простой, лишённой искусности. Знающий, однако, оценил бы красоту металла толщиной с ноготь и труд мастера, придавшего ему форму. Хатхор прижала маску к лицу. Голубые линии погасли, а приглушённые краски мира стали ярче, превратившись в сплетение непроницаемых стен.

Она протянула руку к амулетам, прислушиваясь к исходящей от них магической пульсации. Та была размеренной, словно биение сердца, и казалась такой же естественной.

Затем Хатхор наклонилась и взяла церемониальный нож. Его лезвие покрывал слой позолоты. В мелких углублениях и неровностях виднелись тёмно-оранжевые пятнышки давно засохшей крови.

Чувства Хатхор омыло приливом воспоминаний.

Они явились с потрескиванием костра, запахами ароматных мазей, дыма, пота… и болью.

Вокруг неё кружили жрецы, чуть слышно мыча ритуальную песню, и время от времени подкладывали в жаровню тонкие сухие веточки. Она сидела на полу и радовалась, что никто не замечает, как дрожат её колени. От произнесённых слов внутри всё трепетало. Она чувствовала себя тетивой, отправившей стрелу в полёт.

– Для нас радость – принять твою клятву, дитя, – раздался впереди гулкий голос владыки.

Хатхор подняла глаза. Никогда ей не доводилось видеть ничего подобного. Большая часть тела божества была скрыта в темноте, из которой выглядывали только кисти рук и мощные икры. Золотой узор покрывал большую часть его кожи, будто золотой была именно она, а узор – ониксовым.

– В твоих глазах мы видим нетерпение. Что же, теперь, когда ты поклялась, осталась заключительная часть ритуала посвящения. Очищающим огнём и острым золотом изгнать тени сомнений.

– О бог живых, я не страшусь и не сомневаюсь, – ответила она и поняла, что дрожь вдруг исчезла.

– Разумеется, – подал голос жрец, руководивший церемонией. – Ты говоришь так, потому что веришь в это, а может, только хочешь верить. Но есть разница между верой сердца и чистым откровением.

Помощники старшего жреца с двух сторон прижали её ладони к полу. Чьи-то руки принялись растирать морозной мазью лоб и виски Хатхор. Она гордо вскинула голову.

– Хорошо, дитя, – произнёс владыка. Сказать наверняка было невозможно, но казалось, что он улыбался. – Нам по нраву твоя стойкость.

Она ощутила пышущий в лицо жар, когда жаровню поднесли прямо к ней. Слушая треск огня, она вспоминала о плеске