А еще был случай… Записки репортера [Илья Борисович Гейман] (fb2) читать постранично, страница - 154

общеобразовательной школы (пожалуй, таким низким уровнем грамотности и можно объяснить его последующие неудачи на писательском поприще).

Досье перечисляет аресты Леона и завершает список сообщением, что он, как и его брат Маркус, был выпущен из тюрьмы 31 мая 1930 года и в тот же день на том же пароходе выдворен из страны.

На этом мой поиск заканчивался. Если не считать первую жену Леона француженку Марго и его дочерей от первого брака, все члены нашей семьи были уже найдены, их судьбы известны. Я спросил у работников архива, не могу ли я хотя бы переписать найденные материалы?

– Зачем же переписывать? – воскликнули женщины, видя мое возбужденное состояние. – Мы запишем все это для вас на компакт диск и вы сможете уже дома снова увидеть все материалы и фото на экране компютера.

Позже я размножил диск и послал его копии в Москву сыну Леона Марку и в Рио-де-Жанейро. Это был как бы завершающий документ.

Но я не могу позволить себе поставить точку на этом месте. Не могу, потому что не в силах избавиться от вопроса: а оправданны ли были страдания, перенесенные моим отцом и моим дядей?

Я часто возвращаюсь мысленно в уютную квартиру Дионизы Брандао на горе в Санта Терезе. Там, как написала мне Марианна из Сан Диего, провел большой кусок своей жизни неистовый кабокло Отавио, ее дед. Последний кусок жизни. Он все время стучал на машинке или сидел с книгой. А когда семья собиралась за столом, громко что-то рассказывал и не любил, когда его прерывали. Если же его просили, нельзя ли говорить потише, он отвечал:

– Я не могу тише! Я привык разговаривать с массами.

…Мы стояли с Дионизой на застекленной лоджии и любовались сказочным городом. Перед нами открывалась великолепная панорама. Особенно все выглядело красиво, когда мы смотрели далеко вперед. Но стоило перевести взгляд поближе, себе “под ноги” или посмотреть в сторону, как перед нами открывались ужасные, отвратительные фавелы с их трущобами обездоленных людей.

Диониза протянула мне на ладони что-то небольшое, темное.

– Знаете, что это?

– Это пуля. Она пробила вот это стекло, затем штору – видите, я ее залатала? И потом она впилась вон в ту притолоку. Оттуда я ее и выковыряла.

– Но откуда она прилетела?

– Отовсюду из нашего окружения. Мы находимся между несколькими фавелами, – объяснила Диониза. – Мы, как начинка в бутерброде. Время от времени жители трущоб начинают решать свои, чаще всего наркотические, проблемы и тогда фавелы воюют друг с другом поверх нашего поселка. Видимо, эта пуля сменила маршрут…

Диониза рассказывала историю своей пули в кабинете Отавио Брандао. И я невольно стал думать о том, где и как завершился жизненный путь неистового мечтателя. Того, кто хотел привести людей к светлому будущему, а оказался на финише в окружении люмпенизированного пролетариата. Того пролетариата, которому, как оказалось, есть что терять, кроме собственных цепей, – его маршруты доставки и реализации наркотиков, легионы несчастных людей, зараженных дурманящим зельем, его клиентов. Того пролетариата, который поднимает сегодня оружие не на классовых врагов, а на себе подобных торговцев наркотиками, грабителей и убийц.

Стоило ли ради этого губить свою молодость, свои жизни?

Печальный финал. И для Отавио Брандао, и для Маркуса с Леоном, и для тысяч таких же мечтателей.

Для близких нам, родных людей, романтиков своего жестокого века.