«Я пригласить хочу на танец Вас…» [Галина Васильевна Воскресенская (Железнова)] (fb2) читать постранично, страница - 25

другой жизни, Ленхатеп повинится за то, что предал меня?

– Обязательно повинится. Он не сможет иначе. На нём же будет этот великий грех.

– Грех? – переспросила Найфел, удивившись этому слову.

– Да, вина, проступок, требующий своего искупления, – пояснил Али.

– Значит, я тоже не безгрешна? – спросила его Найфел.

– А разве не ты совершала убийства? – спросил её в ответ Али.

– Я не считаю ошибкой то, что сделала! – гордо заявила Найфел. – Я выполняла данное обещание! Я восстанавливала справедливость!

– Лишая жизни? – удивился Али.

– Да лучше умереть, чем жить в таких страданиях, что выпали на мою долю! – ответила гордая женщина.

– Но тогда и в следующей жизни тебя ожидают беды, – с горечью сказал Али.

– Как? Опять?! Здесь живу, страдая и потом – тоже?! Это несправедливо!

– Да нет, очень даже справедливо, милая моя роза. Так боги хотят.

– Какие боги? Быки, крокодилы и чибисы? Или Сетх, который брата родного сперва в гроб уложил, а когда тот оттуда живым выбрался, разрубил его тело и разбросал в разные стороны?..

Али попытался объяснить, что силы природы (засуха, ливень, огонь и прочее) лишь проявления одной силы, мир сотворившей, но ему не удалось ни за один вечер, ни за два убедить Найфел в том, к чему он сам шёл годы.

Да, настанет и такое время, когда весь Египет будет преклоняться единому богу Амону, но многобожие потом вновь на века вытеснит это верование. Позже появится и великая «Книга мёртвых»,  хотя правильнее её было бы назвать «Книгой Воскресения», так как её египетское название – «Рау ну пэрэт эм хэру» дословно переводится как «Главы о выходе к свету дня». Но всё это случится много позже…

А пока Найфел жаждала только нового воскресения, где не будет ни боли, ни страдания, ни разочарования от предательства, а только он – весёлый, любящий, ничего не боящийся и верный своему слову любимый Ленхатеп. И их дитя – милый, ласковый ребёнок, которому не страшны будут никакие болезни.

С верой в это светлое будущее уснула Найфел, а Али ещё долго смотрел на неё, молясь, чтобы все её чаяния оправдались, а пролитая её кровь не обернулась бы огромным наказанием в будущем. Но, видно, или недостаточно было только его молитвы против всех проклятий, что навлекла на себя, совершив немало жестоких убийств, Найфел, или Боги посчитали Али неудачным защитником этой женщины… Али прекрасно помнил, что совсем скоро сравняется полвека его жизни, но никак не мог поверить, что и Найфел уже сорок четыре года.

А он видел перед собой шестнадцатилетнюю нимфу, и казалось ему, что не в далёкой от родного дома Месопотамии находятся они, а в его рыбачьей лачуге. И через несколько минут вернётся Ленхатеп, отлучившийся по нужде, и все прошедшие годы умчатся прочь, будто их никогда и не было. – Но то был лишь сон, в который погрузился Али Шукри.

На третий день после встречи Али Шукри покинул Найфел, обещая вернуться и разыскать её во что бы то ни стало. А сейчас путь его лежал на родину, в Египет. Преданный друг надеялся встретиться с Ленхатепом, рассказать ему всё, что узнал от Найфел, что увидел сам – своим сердцем, не только глазами. Али надеялся, что судьба даст друзьям его юности возможность стать счастливыми…

Глава 18

Али Шукри покинул Найфел, желая разыскать Ленхатепа, и это ему удалось. Когда-то и Али, и Ленхатеп бежали из того места, где была предана Найфел: одного мучила совесть за совершённое предательство, другого – сердечная боль, которую он никак не мог погасить, вспоминая чуть ли не каждый день, какое потерянное лицо было у Найфел, когда он сказал ей, что Ленхатеп уехал. Но по прошествии долгих лет (двадцати восьми!) друзья сперва очень обрадовались встрече. А потом, конечно же, стали говорить о причине долгих лет разлуки.

– Я много знаю о тебе, Ленхатеп, – как всегда первым начал трудный разговор Али.

– Немудрено, – отозвался его друг. – Я достаточно известный в Египте человек, чего и хотели мои родители. Да, я не сановник, что смотрит в рот фараону, помогая решить те или иные – экономические ли, военные ли, социальные, наконец, – вопросы, но без архитектора, как ни крути, пирамиду не построить…

– Да, конечно, – согласился Али. – Тем более пирамиду для Найфел.

– О чём ты, друг мой? – удивился Ленхатеп.

– Видно, годы не очень тебя научили, – едко заметил Али. – И снова ты притворяешься! Как мне было больно тогда, много лет назад, когда ты сказал, что всё, что связано с Найфел, – это бред!! Неужели ты продолжаешь врать самому себе?

– Да, ты прав, мой честный друг, – покаянно признался Ленхатеп. – У меня такое чувство, будто я всю свою жизнь прожил, как страус, зарывшись в песок с головою. Буквально с первого же дня, как увидел Любият, я горько пожалел о решении стать её мужем. Только после страшной смерти своего отца, перебирая его бумаги, я узнал, как много махинаций он провернул, наполняя свою казну, а не фараона. И быть ему публично казнённым, если бы не молчание номарха Нехебу, который стал