Иммунитеты в уголовном праве [Алексей Григорьевич Кибальник] (doc) читать онлайн






КИБАЛЬНИК А.Г.






ИММУНИТЕТЫ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ















Став­ро­поль, 1999 г.



Кибальник А.Г.
Иммунитеты в уголовном праве. – Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 1999. – 228 с.

В учебном пособии на основе анализа норм уголовного права России и зарубежных стран, а также норм конституционного и уголовно-процессуального права, международных конвенций и договоров исследованы социально-исторические предпосылки появления иммунитетов в уголовном праве, их современное значение и перспективы развития.
В приложении представлены правовые источники, включающие извлечения из законов, международных источников, подзаконных актов, регламентирующих особый порядок наступления уголовной ответственности.
Учебное пособие рекомендовано преподавателям, студентам и аспирантам юридических вузов и юридических факультетов других учебных учреждений, а также сотрудникам правоохранительных органов.

Научный редактор:
Наумов А.В., доктор юридических наук, профессор.

Рецензенты:
Акоев К.Л., кандидат юридических наук, доцент.
Пинкевич Т.В., кандидат юридических наук, доцент.

Публикуется с разрешения Совета Ставропольского факультета Санкт-Петербургского университета МВД РФ.




© Кибальник А.Г., 1999.
© Ставропольсервисшкола, 1999.


СОДЕРЖАНИЕ



стр.

Предисловие

5
Глава I. Социальная обусловленность уго­ловно-правового иммунитета

6
§ 1 Понятие уголовно-правового иммуни­тета

6
§ 2 Социальные причины появления уго­ловно-право­вого иммунитета и его исто­рическая эво­люция

16
§ 3 Иммунитет в современном уголовном праве зару­бежных стран

46
Глава II. Уголовно-правовое значение имму­нитета

71
§ 1 Виды иммунитетов в российском уго­ловном праве

71
§ 2 Проблема законодательной регламен­тации осво­бож­дения от уголовной ответ­ственности лиц, обла­дающих иммунитетом

132
Заключение

145
Литература

149
Приложение (законы и иные правовые акты)

158

Сокращения

СЗ РФ
Собрание Законодательства Рос­сийской Федерации

САПП РФ
Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации

Ведомости СНД и ВС РФ
Ведомости Съезда народных де­путатов и Верховного Совета Российской Федерации

Ведомости СНД и ВС РСФСР
Ведомости Съезда народных де­путатов и Верховного Совета РСФСР

Ведомости СНД и ВС СССР
Ведомости Съезда народных де­путатов и Верховного Совета СССР

Ведомости ВС СССР
Ведомости Верховного Совета СССР

БВС РФ
Бюллетень Верховного Суда Рос­сийской Федерации

БВС РСФСР
Бюллетень Верховного Суда РСФСР

БВС СССР
Бюллетень Верховного Суда СССР

ПРЕДИСЛОВИЕ

В Уго­лов­ном ко­дексе Рос­сии 1996 года впер­вые сфор­му­ли­ро­ваны прин­ципы уго­лов­ного за­ко­но­да­тель­ства, среди ко­то­рых пре­ду­смот­рен прин­цип ра­вен­ства гра­ж­дан. В связи с этим воз­ни­кает про­блема пра­во­вой при­роды осо­бого по­рядка на­сту­п­ле­ния уго­лов­ной от­вет­ст­вен­но­сти для ряда ка­те­го­рий лиц (в ча­ст­но­сти, ди­пло­ма­ти­че­ских пред­ста­ви­те­лей, де­пу­та­тов, су­дей и дру­гих). Та­ко­вой по­ря­док, на­зван­ный «им­му­ни­те­том», вы­те­кает из пред­пи­са­ний как не­по­сред­ст­венно уго­лов­ного за­ко­но­да­тель­ства, так и иных от­рас­лей права (на­при­мер, меж­ду­на­род­ного, кон­сти­ту­ци­он­ного, уго­ловно-про­цес­су­аль­ного).
Не вы­зы­вает со­мне­ний, что осо­бый по­ря­док на­сту­п­ле­ния уго­лов­ной от­вет­ст­вен­но­сти этих лиц тре­бует де­таль­ного изу­че­ния, в связи с чем пред­став­ля­ется не­об­хо­ди­мым обос­но­ва­ние по­ня­тия им­му­ни­тета в уго­лов­ном праве и его клас­си­фи­ка­ции (в оте­че­ст­вен­ной науке им­му­ни­тет тра­ди­ци­онно рас­смат­ри­ва­ется ис­клю­чи­тельно как ин­сти­тут про­цес­су­аль­ного права1), а также тео­ре­ти­че­ское обос­но­ва­ние за­ко­но­да­тель­ной рег­ла­мен­та­ции им­му­ни­тета в ка­че­стве ос­но­ва­ния ос­во­бож­де­ния от уго­лов­ной от­вет­ст­вен­но­сти.
Ре­ше­нию этих за­дач по­свя­щено пер­вое в оте­че­ст­вен­ной науке мо­но­гра­фи­че­ское ис­сле­до­ва­ние об им­му­ни­тете в уго­лов­ном праве.


Глава I. СОЦИАЛЬНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ИММУНИТЕТА

§ 1 По­ня­тие им­му­ни­тета в уго­лов­ном праве

Тер­мин «им­му­ни­тет» про­ис­хо­дит от ла­тин­ского «im­mu­ni­tas», что оз­на­чает «ос­во­бож­де­ние, из­бав­ле­ние» от чего-либо.2
Что пред­став­ляет со­бой им­му­ни­тет в уго­лов­ном праве?
Для оп­ре­де­ле­ния юри­ди­че­ской при­роды им­му­ни­тета в уго­лов­ном праве сперва не­об­хо­димо ос­та­но­виться на во­просе о по­ни­ма­нии уго­лов­ной от­вет­ст­вен­но­сти, ее реа­ли­за­ции и со­от­но­ше­нии норм ма­те­ри­аль­ного права с нор­мами уго­ловно-про­цес­су­аль­ного за­кона.
С 60-х го­дов в фи­ло­со­фии по­ня­тие от­вет­ст­вен­но­сти на­чи­нает рас­смат­ри­ваться не только в рет­ро­спек­тив­ном (не­га­тив­ном), но и в ак­тив­ном (по­зи­тив­ном) ас­пекте. Под ответственностью в ретроспективном плане по­нима­ется ответственность за прошлое деяние, нарушившее пра­вовое пред­писание. Ответственность в позитивном плане – это осозна­ние личностью своего долга перед другими людьми, обществом, госу­дарством, осознание смысла и значения своих поступков.3 Взаимосвязь позитивной и ретроспективной ответ­ственности про­является в оценке поведения индивида.4 При правомерном поведении лица по сути дела реализу­ются правовые предписания в настоящем; та­кое пове­де­ние поощряется и санкционируется государством. Не­пра­во­мерное пове­дение человека подлежит пресечению и по­лучает негатив­ную оценку со стороны общества и го­су­дарства.
Не смотря на возражения сторонников теории «по­зитивной» или «единой» ответственности, при рассмот­рении вопроса об уголовно-пра­во­вом иммунитете пред­почтение должно быть отдано позиции ответст­венно­сти за уже совершенное деяние. Тем более, что «есть от­расли, ко­торые в объективно-правовом плане имеют ис­ключительно ретроспек­тивную от­ветственность… И на­обо­рот, есть отрасли преимущественно регулятив­ного со­держания и опирающиеся преимущественно на пози­тив­ную юри­дическую ответственность. Полярными в этом смысле яв­ляются такие от­расли, как уголовное и госу­дарствен­ное право».5
Данное положение прямо вытекает из ст. 8 УК РФ, где основа­нием уголовной ответственности называется «совершение деяния, со­держащего все признаки состава преступления, предусмотренного на­стоящим Кодек­сом». Следовательно, закон, говоря об уголовной ответ­ст­вен­ности, имеет ввиду ее ретроспективное проявление.
В науке уголовного права не выработано единого понятия ретро­спективной уголовной ответственности. Из имеющихся концепций сле­дует выделить две, наибо­лее распространенных.
Во-первых, уголовная ответственность рассматри­вается как реак­ция государства на преступление. При этом ее главной характеристикой явля­ется наказание, кара.6 Согласно другой точке зрения, уголовная от­вет­ст­венность определяется как наличие у преступника юридической обязанно­сти подвергнуться государствен­ному принуждению.7 В литера­туре под­черкивалось, что, в принципе, нет серьезного противоречия ме­жду пони­ма­нием уголовной ответственности как обязанности лица под­вергнуться мерам государственного принужде­ния за совершенное пре­ступное деяние и пониманием ее как фактического применения этих мер.8 Действи­тельно, оп­ределение ответственности как юридической обязанности субъекта в конечном итоге переводится в практическую плоскость и рассматривается как реали­зация уголовной ответственно­сти. А суть такой реали­зации как раз и состоит в применении государст­венных принудительных мер уго­ловно-правового характера. Та­ким об­разом, под уголовной ответственно­стью понима­ются все меры уго­ловно-правового воздействия, приме­няемые к лицу, со­вершившему преступле­ние.9
С философской точки зрения любая юридическая от­ветствен­ность как правовое явление представляет собой единство содержания и формы, то есть не только опре­деленное состояние правового статуса правонару­шителя, но и «особую процедуру ее возложения (приме­нения), исполнения и осуществления».10
Обязанность лица претерпевать уголовную ответ­ст­венность должна возникать в момент совершения пре­сту­пления. Уголовное пра­воотноше­ние существует по­тому, что свершился юридический факт – произошло преступле­ние. Необнаружение преступления нисколько не умаляет его существования, а следовательно, и су­ществования уголов­ной ответствен­ности. Развитие и реализация уголовной ответственности происходит в определенных законодательством уго­ловно-процессуальных формах. В момент совершения преступле­ния уголовная ответственность возникает как обязан­ность лица дать ответ за содеянное и подверг­нуться мерам го­сударственного принуждения.
Нормы уголовного права устанавливают «абстракт­ную вину абстрактного человека», «вину в принципе».11 Вина конкретного человека в совершении им конкрет­ного преступления уста­навливается при помощи уго­ловно-про­цессуальных норм, регламенти­рующих процесс расследо­вания и судебного разрешения уголовного дела. По су­ществу процессуальные нормы – это нормы процедурного характера, ставящие своей целью пра­вильное применение предписаний материаль­ного закона.
Таким образом, про­цессуальная форма не обра­зует самостоя­тельной юриди­ческой ответственности. Не яв­ля­ется она и стадией уголов­ной ответственности, пред­ставляя собой лишь «внешнее выражение дви­жения» уго­ловно-материального правоотношения – ведь уголов­ный процесс «всецело посвящен вы­явлению материаль­ного правоотношения от­ветственно­сти».12
Следовательно, в качестве основного, исходного правоотношения для уголовного процесса выступает уго­ловное правоотношение ответст­венности. Уголовно-про­цессуальное правоотношение является произ­вод­ным от предписаний уголовного права, выполняя служебную функ­цию. Возникновение, развитие, изменение, прекра­щение процессуаль­ного пра­воотношения зависит от раз­вития уголовно-материального от­ношения от­ветственно­сти. Любое процессуальное правоотношение является произ­водным от уголовно-материального. Из этого сле­дует, что установление того или иного запрета на про­изводство процессуальных действий (задер­жания, ареста и т.д.) в отношении ряда определенных катего­рий лиц выте­кает из особо предписанного порядка на­ступления уголовной ответствен­но­сти для указанных лиц. Но уго­ловная ответственность, преступность и наказуе­мость деяния определены исключительно в нор­мах уголовного права. И особый порядок наступления уголовной ответ­ственности носит, безус­ловно, уго­ловно-материальный характер. Будучи определен в нор­мах уго­ловного права (а в ряде случаев – других от­раслей), он вызывает к жизни особый процессуальный статус ряда лиц.
Применение процессуальных мер к предполагаемому преступ­нику на досудебных стадиях не противоречит презумпции невиновно­сти. До вынесения обвинительного приго­вора суда, при­знающего лицо виновным в соверше­нии преступления, су­ществует «презумпция материаль­ного правоотношения ответствен­ности»,13 то есть пред­положение уголовной ответственности.
Без материальной презумпции от­ветственности не может возник­нуть уголовный процесс. Действительно, невозможно, например, предста­вить применение мер про­цессуального принуждения к предпо­лагаемому преступ­нику вне со­бытия преступле­ния, поро­дившего уголовную ответст­венность.
Согласно предписаниям УПК РСФСР и других зако­нов, процес­су­альный иммунитет сводится к особому по­рядку возбуждения уголов­ного дела, применения мер принуждения (задержания и меры пресече­ния в виде за­ключения под стражу), а также осуществления следст­вен­ных действий (обыска, выемки и ряда других). Та­ким образом, процес­суальный иммуни­тет «выражается в уста­новлении изъятий из общего порядка судопроиз­вод­ства для отдельных категорий российских и ино­стран­ных гра­ждан», нося по сути дела процедурный харак­тер.14 Но все эти процессуальные действия в конечном итоге под­чинены одной цели – законной реализации уголовной от­ветственности согласно установлений уго­ловно-матери­аль­ного права. Именно поэтому можно ут­верждать, что уголовно-процессу­альные иммунитеты яв­ляются производ­ными от уго­ловно-материальных. Дейст­вительно, в любом правовом источнике осо­бая проце­дура проведе­ния про­цессуальных действий увязывается с тем или иным изъя­тием лица из сферы действия уго­ловного закона (уго­лов­ной юрисдикции).
Производность уголовно-процессуальных иммуните­тов от уго­ловно-правовых наглядно подтверждается ука­занием ч. 3 ст. 72 УК Рос­сии о том, что время со­дер­жания лица под стражей до судебного разби­ратель­ства засчитывается в сроки назначенного наказания в виде лише­ния сво­боды, содержания в дисциплинарной воинской части, ареста, ог­раничения свободы, испра­вительных работ, ограничения по военной службе и срок обяза­тельных работ. То есть, при вынесении об­вини­тельного при­говора меры процессуального принуж­дения стано­вятся составной частью уголовной ответст­венно­сти. Сам собой напра­шивается естественный вы­вод о том, что, если лицо так или иначе изъ­ято из-под дей­ствия уголовного закона, к нему не могут быть приме­нены меры процессу­ального принуж­дения. Опять-таки уголовно-правовой им­мунитет выступает в каче­стве изначального по отноше­нию к уголовно-процессу­альным иммуните­там. В связи с этим представляется ошибочной точка зрения об отсут­ствии в уго­лов­ном праве института иммунитета.15
Иногда в литературе признается существование уголовно-право­вого иммунитета, определяемого как «изъятие» из уголовного права,16 исклю­чение из прин­ци­пов дейст­вия Уголовного за­кона.17
А.В. Наумов предложил определить иммунитет как «нераспро­странение общих пра­вил об ответст­венности за правона­рушения на определенных лиц, вклю­чая осво­бож­дение их от ответственности».18 И.И. Лукашук также счи­тает, что под иммуните­том «чаще всего имеется ввиду ос­вобождение от ответствен­ности».19 Большинство авто­ров, признавая на­личие иммунитета в уголов­ном праве, вообще не дает никакой его дефи­ниции.
В современном зарубежном законодательстве под иммунитетом понимается ос­вобождение (release) от пра­вовой обязанности (legal duty) или от­ветственно­сти (legal liability), данное индивиду или группе людей по причине их спе­циального статуса.20 Нетрудно за­ме­тить, что «правовая обязан­ность, предусмотренная в уго­ловном законе», является ничем иным, как обя­занно­стью лица нести уголовную от­ветст­венность за совер­шенное преступление. Иммунитет в конечном итоге сво­дится к исключению из общего пра­вила ответствен­ности, связанному с особым правовым положением лица.
На основе вышеизложенного, уголовно-правовой им­мунитет можно определить как совокупность особых пра­вил, относящихся к специ­ально оговоренным в за­коне лицам, регулирующих порядок наступ­ления уголов­ной от­ветственности, отличный от общеприня­того. В та­кой по­рядок безусловно включается и освобождение от уго­лов­ной ответст­венности лиц, обладающих тем или иным им­мунитетом.
Наличие того или иного иммунитета от уголовной ответственно­сти ни в коем случае не декриминализи­рует деяния. Преступление про­должает оставаться та­ковым. А особенности наступления уголовной от­ветст­венно­сти вы­ражаются в наличии тех или иных установ­ленных в за­ко­нодатель­стве препятствий. Последние, в свою очередь, можно разде­лить на:
- непреодолимые: в этом случае иммунитет стано­вится абсолют­ным, то есть лицо не может быть привле­чено к уголовной ответственно­сти за совершенное пре­ступление ни при каких условиях;
- преодолимые: здесь иммунитет является относи­тельным, и лицо, совершившее преступление, может быть привлечено к уголовной ответст­венности после преодо­ления указанных в законе «барьеров».
Как уже говорилось, иммунитет от уголовной юрис­дикции может быть прямо установлен в Уголовном законе (например, в примечании к ст. 308 УК РФ ука­зано, что к уголовной ответственности по этой статье не привле­каются супруг или близкие родственники, от­казавшиеся дать пока­зания против лица). Но в подав­ляющем боль­шинстве случаев уго­ловно-правовой иммуни­тет вытекает из положений иных отраслей права.
С точки зрения отраслевой принадлежности нормы, устанав­ли­вающие тот или иной иммунитет, рассмат­рива­лись исключи­тельно с позиций международного21, госу­дар­ствен­ного22 и иных отраслей права.
Однако, в силу указания п. «о» ст. 71 Конститу­ции РФ, приме­няе­мые в уголовном законе нормы иных от­раслей права должны подчи­няться федеральному от­расле­вому юридическому режиму уголовного права (нельзя за­бывать определенное в ч. 4 ст. 15 Консти­туции РФ пра­вило конкуренции норм международного права и собст­венно уголовно-пра­вовых норм: «Если ме­ждународным до­говором Российской Федерации уста­нов­лены иные пра­вила, чем предусмотренные законом, то применяются правила между­народного договора»).
Уго­ловно-право­вые иммунитеты являются взаимо­свя­зан­ными с одноимен­ными институтами других отрас­лей права, заим­ствуя нормы последних. Более того, в ряде случаев в уголов­ном законе отсутст­вует указание на особый поря­док уголовной ответст­венности ряда ка­тего­рий лиц (на­при­мер, судей), определенный в иных норма­тивных ак­тах.
Уголовно-правовой иммунитет распространяется на строго опре­де­ленные категории лиц, являясь исключе­нием из принципа равенства гра­ждан пе­ред законом. Это исключение может быть обусловлено только исклю­чи­тель­ным правовым статусом лица.
Надо отметить, что в юридической теории уже в начале века обос­новывалось введение в законодатель­ство исключительных норм.23 Уго­ловно-правовой иммуни­тет представляет собой исключительное право (jus speciale). Оно является изъятием как из общих (jus commune), так и из осо­бенных (jus singulare) зако­нов. Поэтому иммунитет можно рас­сматривать как изъя­тие из конституцион­ного и собст­венно уголовно-право­вого принципов равенства граждан перед законом.
Из­вестно, что всякий принцип – это общее пра­вило. Но практиче­ски не суще­ствует правил без исклю­чений. Эти исключения выступают не столько в роли изъятия из принципов, сколько в качестве составной части его содер­жания, и всегда со­ци­ально обусловлены и «вполне эффективны»,24 так как помогают доби­ваться наиболее точного регулирования общественных отноше­ний. Таким образом, иммунитет как институт уголов­ного права представляет собой особый порядок дейст­вия Уго­ловного закона в отношении определенных лиц.
Необходимо остановиться на вопросе о соот­ноше­нии тер­ми­нов «иммунитет» и «привилегия». В нормах международного права зачастую употреб­ляются оба этих понятия. В науке были высказаны ис­ключающие друг друга мнения о том, что иммунитет и привилегии в праве – синонимичные понятия,25 и что им­мунитет и привилегии – это различные понятия;26 а также, что иммунитет – собирательное понятие. вклю­чающее в себя иммунитет в собственном смысле этого слова и привилегии.27 Если привилегии понимаются как до­полни­тельные льготы и пре­имущества, то иммунитет от уго­ловной юрис­дикции определен как осо­бый порядок на­сту­пления уголовной ответствен­ности. Вполне можно со­гла­ситься с точкой зрения В.Г. Даева о том, что имму­ни­тет является «исклю­чительным правом не подчи­няться некоторым правилам».28 Примени­тельно к про­блеме уго­ловно-правового иммунитета это озна­чает «исклю­читель­ное право» не подлежать уголовной юрис­дик­ции.
Международное законодательство при определении вопроса о пре­делах, времени действия, объеме таких изъятий употребляет как тер­мин «иммунитет», так и термин «привилегия», а иногда не оперирует ими во­все. Так, например, из положений ч. 2 ст. 31 Венской кон­венции о дипло­матических сношениях 1961 года29 сле­дует, что отказ дипломати­ческого агента от дачи сви­детельских показаний не может влечь ответ­ственно­сти по ст. 308 УК РФ.
Налицо ситуация, когда международно-правовая при­вилегия (пра­вило получения согласия на дачу ди­пло­ма­тическим агентом свидетель­ских показаний пред­став­ляет собой льготу, дополнительную гарантию сво­бод­ного вы­полнения им своих обязанностей) превраща­ется в им­му­нитет от уголовной ответственности по указанной ста­тье внутреннего законода­тельства. Дума­ется, что «им­мунитеты» и «привилегии» от уго­ловной юрисдикции, оп­ределенные в международно-правовых ак­тах, примени­тельно к сфере действия внутреннего уго­ловного закона высту­пают в каче­стве единого право­вого института, а именно – иммунитета. В уголовном праве зарубежных стран привилегии также «включаются» в содержание им­мунитета.30
Представляется более предпочтительным использо­вать собира­тель­ное понятие иммунитета от уголовной юрисдикции. Тем более, что стро­гого разграничения ме­жду понятиями «иммунитет» и «привилегия» в меж­ду­на­родном праве не проводится.
Характер и объемы уголовно-правовых иммунитетов отдельных ка­тегорий лиц существенно отличаются друг от друга. В связи с этим за­ко­номерно появляется во­прос об их классификации. Наиболее предпочтительной представляется класси­фикация им­муни­тетов по видовой принадлежности, то есть в зависимости от юри­диче­ского статуса лиц, ими обладающими. Объем иммуните­тов может сильно варьи­ро­ваться в пределах одной и той же кате­гории лиц (на­при­мер, объем им­мунитета ди­пломатиче­ского агента и обслуживающего персонала по­сольств и миссий), а может практически совпадать у раз­личных категорий (напри­мер, дипломатических аген­тов и ряда консуль­ских долж­ностных лиц). Гранью ме­жду видовой принадлежностью им­мунитета выступает его служебная предназначенность, воплощенная именно в правовом ста­тусе лица.
Анализ законодательных актов России, бывшего СССР, междуна­родных соглашений и конвенций приводит к выводу о том, что основная причина появления лю­бого современного уголовно-право­вого иммунитета кро­ется в его функциональной необходимости, и позволяет опре­де­лить следующие виды иммунитетов в современном уго­лов­ном праве России:
1) дипломатический;
2) консульский;
3) персонала международных организаций;
4) лиц, находящихся под международной защитой;
5) Президента Российской Федерации;
6) депутатский (парламентский);
7) судей Российской Федерации;
8) иных должностных лиц Российской Федерации;
9) свидетельский;
10) иные.
По способу зако­нодатель­ного закрепления иммуни­теты в уголовном праве можно условно разделить на:
- предусмотренные в международном праве (дипло­ма­тический; пер­сонала международных организаций; кон­сульский; лиц, находящихся под международной за­щи­той);
- предусмотренные во внутригосударственном за­ко­нодательстве (президента РФ; депутатов; судей; долж­ностных лиц; свидетельский и ряд иных иммуните­тов).
Наконец, по сфере действия выделяются иммуни­теты:
- общеуголовные (распространяются в отношении лю­бого совер­шен­ного преступления);
- частноуголовные (определены для тех или иных лиц при совер­ше­нии строго определенных преступле­ний).

§ 2. Социальные причины появления уголовно-правового иммуни­тета и его историческая эволюция

А) Правовой иммунитет в древней и средневековой истории.
Понятие правового иммунитета, как изъятия из об­щего порядка осуществления юрисдикции, появилось в античную эпоху. На явное на­ли­чие подобного института указывают древнеримские Законы XII таб­лиц, где за­пре­щалось «всякое отступление от закона в пользу от­дель­ных лиц».31 Традиция недопущения изъятий из общей юрисдикции в пользу особых категорий лиц была про­дол­жена в течение всей римской истории – разуме­ется, это касалось только свободных граждан Республики и Им­пе­рии.
Понятие «иммунитет» входит в массовый обиход в раннее сред­не­вековье. Речь идет, в первую очередь, о сеньориальном иммунитете – праве владельца сеньории (феода) осуществлять правосудие в своем вла­дении.
В исторической науке Европу VI-X веков называют «пульси­рую­щей цивилизацией», находившейся «под по­сто­янной угрозой паде­ния в пропасть».32 Разрушение рим­ской экономической инфраструк­туры, резкое сокра­щение населения в ходе непрекращающихся междо­усобных войн по­сле развала Империи и образования на ее тер­ритории варварских коро­левств, эфемерность централь­ной вла­сти, низкая аграр­ная культура при практически вымер­шем денежном обращении, общий культурный и тех­но­логи­ческий регресс – такова картина жизни этого периода. В VII веке Ев­ропа становится объектом экс­пансии моло­дого и агрессивного исламского мира. За­дача выживания в буквальном смысле этого слова по­требовала мобилиза­ции всех ресурсов.33
В VIII веке майордом Франкского королев­ства Карл Мар­телл ввел практику предоставления «своим лю­дям» за военную службу земли вместе с правом юрис­дикции (в том числе и уголовной) в отноше­нии прожи­вавшего на ней населения, свободного и несвободного («бе­не­фици­альная реформа»). Так появился поземельный иммунитет, лег­ший в дальнейшем в основу феодального правопо­рядка.34
Правовой иммунитет в раннесредневековом обще­стве в конечном итоге становился одним из способов решения проблемы физического вы­живания, так как именно по­средством него сеньоры обеспечивали выпол­нение двух основных функций – аграрного производства и воен­ного обес­печения.
В период возникновения и бурного роста городов (XI-XII вв.) те также в первую очередь требовали для себя правового иммунитета, со­гла­шаясь выкупать его за небывалые деньги у владельцев земли35 – юридиче­ский иммунитет стал одним из гарантов существования город­ского тор­гово-ремесленного населения в окруже­нии вра­ждебной фео­дальной циви­лизации.
Но с укреплением го­сударственности и централи­зо­ванной власти правовые иммунитеты сеньоров и горо­дов, способствовавшие «обо­соб­лен­ности права» и «ра­зобщен­ности населения и хо­зяйства», стали объ­ектив­ной поме­хой дальнейшему раз­витию. Корона начинает повсемест­ное на­ступление на им­мунитеты, в том числе на иммуни­тет от общего­сударст­венной уголовной юрис­дикции.36 В качестве примера можно про­цитировать Кла­редонскую ас­сизу конца XII века английского короля Генриха II План­тагенета: «И над теми, кто был аре­стован… никто не имеет права суда и никто не может брать их имуще­ство, кроме госу­даря короля…».37 Окон­ча­тельно в Европе феодальные пра­вовые иммунитеты были ликвидированы в период абсолю­тизма.
В средневековой России с XII века входит в прак­тику жалование вместе с вотчиной тарханной не­судной грамоты, предоставлявшей ее вла­дельцу право исключи­тельной юрисдикции на своей земле.
Глубин­ной причиной появления сеньориального пра­вового иммунитета была, как и в Западной Европе, за­дача всемерной мобилизации всех ресурсов в целях вы­живания. Но в пе­риод усиления центральной власти при Иване III из юрис­дикции иммунистов были изъяты «душе­губство, раз­бой и татьба с полич­ным».38 А в XVII веке выдача не­судных грамот была отменена, даже для духов­ных феода­лов (ст. 153 Соборного Уложения 1649 года39).
Таким образом, появление феодального правового иммунитета, в который практически всегда входил им­му­нитет от общегосударственной уголовной юрисдикции, было обусловлено задачей физического сохра­не­ния ев­ро­пейской цивилизации в раннее средневековье.
Б) Дипломатический иммунитет.
Из ныне существующих одним из первых возник им­мунитет от уго­ловной (и иной) юрисдикции государства пребывания персонала ди­плома­тических представи­тельств и миссий («дипломатический иммуни­тет»). Изначально речь шла об особом статусе посла ино­странного го­су­дарства, который был сформулирован уже в памятниках права древневосточ­ных об­ществ. Так, За­коны Ману (II век до н.э.) гласили: «Мир и его про­ти­вопо­ложность – война – зависят от послов, ибо только они создают и ссорят союзников. В их власти находятся те дела, из-за которых проис­ходят ме­жду ца­рями мир или войны… Поднимающий руку на посла идет к гибели и уничтожению».40
В качестве обоснования принципа неприкосновен­но­сти и непод­судности персоны посла выдвигалась идея того, что посол – это alter ego («второе я») главы пославшего его государства. Поведение посла расце­ни­вается как поведение представляемого им государства. Неприкосновен­ность личности посла означала неприкос­новенность монаршей особы и, в конечном счете, не­зыб­лемость Божественного миропорядка.
К XV веку в Европе входят в обыкновение дипло­ма­тические пред­ставительства более-менее постоянного характера. На смену са­кральной доктрине священности особы посла начинает приходить идея экстеррито­риаль­ности (внеземельности). Согласно последней, особа по­сла (и его ре­зиденция) изымаются из сферы действия юрисдикции при­нимающего го­сударства, и в отношении него действует закон посылаю­щего государ­ства.41
В XVII – начале XX века теория экстерриториаль­ности находит свое закрепление в уголовном законода­тельстве европейских стран. Так, в статье 5 (1) главы I Уголовного Уложения Российской Империи 1903 года предельно четко ука­зано, что действие «сего Уложения не распро­страня­ется… на преступные деяния иностран­цев, пользующихся в Рос­сии правом экстерриториально­сти».42
Такое же правило повторили пер­вые советские уго­ловные законы: УК РСФСР 1922 года в ч. 1 ст. 1: «Дей­ствие Уголов­ного кодекса распространяется на все пре­ступления, совершенные в пре­делах РСФСР как ее граж­данами, так и иностран­цами, если последние по своему дипломатическому положению не поль­зуются пра­вом экс­террито­риальности»43, Основные начала уголов­ного зако­нодательства Союза СССР и союзных республик 1924 года и УК РСФСР 1926 года44 (соответст­венно ч. 3 ст. 1 и ст. 5 которых гласили: «Вопрос об уголовной ответст­вен­ности иностранных граждан, поль­зующихся правом экстерриториальности, подлежит разрешению ка­ж­дый раз дипломатическим путем»).
Параллельно в XVIII-XIX веках развивается тео­рия представи­тель­ного характера посольств, в связи с ко­торой посол представляет не только царствующую или правящую особу, но и весь народ. Вполне можно про­сле­дить генетическую связь между этой концепцией и поло­жением об «из­начальном и суверенном праве на­рода», выработанном политической мыс­лью XVII-XVIII веков.
К середине нашего века теория экстерриториаль­но­сти перестала удовлетворять нормам о дипломатиче­ском иммунитете.45 Уже в Гаван­ской конвенции о дипло­матиче­ских чиновниках 1928 года указывалось, что ди­пломати­ческий агент может быть лишен иммунитета от уголовной (и иной) юрисдикции страны пребывания ак­кредитующим государст­вом.46 Аналогичное положение за­креплено и в ч. 1 ст. 32 Венской кон­венции о дипло­матических сно­шениях 1961 года, участницей которой являются свыше 150 государств, в том числе и Россия. Между тем в уголовно-пра­вовой литературе до сих пор наличие ди­пломатического иммунитета обос­новывается «правом экс­территориальности»,47 что не соответствует реаль­ному положению вещей.48
Принятие Венской конвенции 1961 года вызвало на­стоящую дис­куссию о правовой природе правового ста­туса дипломатического агента. Первой из концепций о характере дипломатического иммунитета явля­ется теория функционального (служебного) назначения ди­пломатиче­ского им­мунитета. Ее суть сводится к сле­дующему поло­жению: наличие привиле­гий и иммунитетов дипломатиче­ского персонала является усло­вием обес­пе­чения пред­ставительству возможности свободно и неза­ви­симо вы­пол­нять свои функции; они «необходимы ди­пломатическим представителям и их персоналу для сво­бодного, незави­симого от мест­ных властей выполне­ния своих функций в стране пребывания…»49
Согласно теории «представительного характера» в современной ин­терпретации, дипломатические привиле­гии и иммунитеты основаны на той идее, что диплома­тиче­ское представительство и дипломатические пред­ста­ви­тели персонифицируют аккредитующее государ­ство.50 Со­вет­ская док­трина иммунитета иностранного государства исходила из того, что в ос­нове этой нормы международ­ного права лежит суверенитет го­су­дарства, принцип су­веренного равенства государств.51 Теория функ­циональ­ного иммунитета критиковалась большинством авторов за «ог­раниченность», ибо тако­вой будто бы «должен при­знаваться за государ­ством и его орга­нами лишь при со­вершении ими действий в ка­честве субъекта политиче­ского властвования (действия jure imperii)»52. В край­нем случае признава­лась необ­ходимость комбинирования «функционального» и «пред­стави­тельного» начал в пра­вовой природе дипломатиче­ского иммунитета, с обя­за­тельным приматом первого и перспективой отмирания за ненадобностью последнего.53
В последнее время в отечественной науке разра­бо­тана концепция «суверенного иммунитета госу­дарств», в основе которой лежит принцип равенства государств. В силу последнего дипломатический пред­стави­тель освобо­ждается от юрисдикции государства пребывания («деле­гиро­вание иммунитета»); иммунитетом обладает не со­трудник представи­тельства, но аккреди­тирующее госу­дарство; оно делегирует их в пользу своих предста­ви­телей.54 Нетрудно заметить, что по­следняя точка зрения по существу также является про­изводной от теории «представительного характера».
Единственным положением, не вызывающим споров, является по­ложение преамбулы Венской Конвенции о ди­пломатических сноше­ниях 1961 о том, что «привилегии и иммунитеты предоставляются не для выгод отдельных лиц». Однако там же указывается, что привилегии и им­муни­теты необходимы для «обеспечения эффективного осуществ­ления функ­ций дипломатических представи­тельств как органов, пред­ставляющих го­сударство».
Следовательно, «представительная» задача про­воз­глашается со­ставной частью функциональных обязан­но­стей дипломатического пред­ставительства. Действи­тельно, вряд ли подлежит сомнению тот факт, что пред­ставление интересов одного государства в другом явля­ется са­модоста­точной данностью для обоснования имму­нитета дипломатиче­ского персо­нала. Не существует представи­тельства ради представитель­ства – речь должна идти о представительстве интересов аккреди­тую­щего государ­ства в государстве пребывания как важней­шей и неотъ­емлемой функции ди­пломатической миссии. Именно в функциональную природу дипломатиче­ского им­мунитета вписываются иммунитеты членов семьи и супру­гов ди­пло­матического агента – навряд ли можно обеспе­чить пол­ноценное и, в конечном итоге, продук­тивное исполнение дипломати­ческим агентом своих обя­занностей в тот мо­мент, когда между ним и наиболее близкими людьми про­легает граница в юридическом ста­тусе в стране пребы­вания.
Таким образом, в качестве обоснования существо­вания иммуни­тета дипломатического агента выступает задача надлежащего и свобод­ного ис­полнения им своих функций, в число которых безусловно вклю­чается и «представительная». Это положение находит подтвер­жде­ние в факте пре­доставления дипломатического имму­ни­тета членам специаль­ных миссий, посылаемых «одним го­сударством в другое для рассмотре­ния определен­ных во­просов или выполнения определенной задачи».55
Разновидностью дипломатического иммунитета яв­ля­ется имму­ни­тет от уголовной ответственности адми­нист­ративно-технического и об­служивающего персонала по­сольств, выполняющего весьма важные функ­ции. Неда­ром, уже в 50-х годах нашего столетия сложилась практика, со­гласно которой права дипломатических представителей могли распростра­няться на «техниче­ский и обслужи­ваю­щий персонал ино­странных по­сольств и миссий», «в от­ношении ка­ждой отдельной страны ис­ходя из принципа взаимности».56 Тенденция к стиранию реальной границы между объ­е­мами уго­ловно-правовых иммунитетов дипломатиче­ских агентов и администра­тивно-тех­нического и обслу­живаю­щего персонала дипломатических представи­тельств отме­чена в литературе.57
Положение об идентичности объема им­мунитета от уголовной юрисдикции дипломатического агента и адми­нист­ративно-технического персонала нашло закрепление в ч. 2 ст. 37 Венской конвенции о диплома­тических сношениях 1961 года. Имму­нитет обслужи­вающего персо­нала посольств и миссий распространяется только на «дей­ствия, совершенные ими при исполнении своих обя­занно­стей» (ч. 3 ст. 37 указанной Конвен­ции).
Буква международных конвенций еще раз подтвер­ждает позицию, согласно которой дипломатический им­му­нитет (как дипломатических агентов, так и админи­стра­тивно-технического и обслуживающего пер­со­нала) в це­лом основан на необходимости надлежащего, незави­си­мого и свободного исполнения своих служебных обя­зан­ностей. Особенно ярко выражен функциональный ха­рактер иммунитета дипломатического курь­ера. Будучи разновид­ностью дипломатического, этот иммунитет и в совет­ской науке обосновывался именно функциональной необходимо­стью, а не представительным статусом.58
С образованием международных организаций в ка­че­стве разно­вид­ности дипломатического иммунитета надо рассматривать иммунитет пред­ставителей госу­дарств-участников. Это предписывают нормы меж­дуна­родного права. Так, например, в Венской конвенции о представи­тель­стве го­сударств в их отношениях с международными ор­ганиза­циями универ­сального характера59 указано, что «глава представительства и члены дипло­матического персонала предста­вительства обладают имму­нитетом от уго­ловной юрисдикции государства пребывания» (ст. 30). Показа­тельно, что на них, как и на дипломатиче­ских агентов, распро­страняется юрисдикция посылаю­щего государства, кото­рое, в свою оче­редь, может от­ка­заться от иммуни­тета (ст. 31).
В отечественной науке необходимость иммунитета представите­лей государств традиционно выводилась из тезиса, что они представ­ляют само государство в ор­га­низации. Указывалось, что названный им­мунитет при­рав­нен в объеме к дипломатическому на основании его «представитель­ного характера» и отмечалось, что для понимания юри­дической природы этого иммунитета одной функциональной теории «недостаточно».60 При всем при том опять-таки «забывалось», что пред­ставительство является одной из функций, а не существует само по себе.
Таким образом, согласно нормам действующего ме­ж­дународного права, все разновидности дипломатиче­ского иммунитета основаны на не­обходимости свобод­ного и не­зависимого выполнения своих функцио­наль­ных обязанно­стей. К числу последних относится и предста­витель­ная за­дача, которая ни в коей мере не противо­речит осно­вополагающему прин­ципу суверенного равен­ства всех го­сударств.61
В) Консульский иммунитет.
В международном праве закреплен иммунитет от уголовной юрис­дикции персонала консульских учрежде­ний («консульский имму­нитет»).
Институт консульства возник в результате разви­тия торговых от­ношений. Потребность в защите торгов­цев привела к созданию специ­аль­ных органов, осущест­в­ляющих функции, сходные с функциями поздних консу­лов (проксены и эпигоны в Греции; позднее – преторы-пере­гринусы в Риме). С XI века существуют сборники мор­ских и торго­вых обычаев, оказавшие значительное влия­ние на развитие консульского права (Олерон­ские пра­вила). В качестве первых консульских договоров, опре­делявших права и обязанности европейцев на Вос­токе явились до­говоры Пизы с Ма­рокко от 1133 г. и договор Венеции с Египтом 1238 г. В обязанности кон­сулу вме­нялось: защищать своих соотечественников от нанесения им ка­кой-либо обиды со стороны местной власти и мест­ных жителей; наблю­дать за выполнением международных договоров; наблюдать за исполне­нием своими соотечест­венниками законов страны пребывания и законов собст­венной страны; консул также ведал де­лами, касавшимися мореплава­ния).62
В XVI веке консульства утеряли дипломатические функции. Пер­вые крупные акты, регулирующие работу консульств появились в XVII веке (Консульский устав Нидерландов 1658 г. и Морской ордонанс Коль­бера 1661 г.)63
В науке международного права господствует кон­цепция, со­гласно которой «консульский иммунитет не­об­ходим для того, чтобы создать все условия для кон­сула, которые позволят ему исполнять свои обязанно­сти свободно, с обеспечением полной личной безопас­ности», а также необхо­дим консулу «для обеспечения свободы и исполнения своих обязанно­стей», позволяет «обеспечи­вать независимость консулов от принимающего государ­ства».64
В СССР разрабатывалась «комбинированная» теория консуль­ского иммунитета, согласно которой он «необ­хо­дим для обеспечения условий выполнения официальных функций консулов, а также … явля­ется выраже­нием пред­ставительного статуса посылающего государ­ства».65 При­меча­тельно, что задачи служебной необходимости по­став­лены на первое место по отношению к «предста­ви­тельной» задаче кон­сула (в отличие от «ком­биниро­ван­ной» теории дипломатического имму­нитета).
«Представительная» теория современного консуль­ского иммуни­тета была подвергнута обоснованной кри­тике, основанной на сравнении функций дипломатиче­ского и консульского представительств.66
Функциональный характер консульского иммунитета находит за­ко­нодательное выражение в том, что кон­суль­ские работники имеют им­муни­тет только при испол­нении официальных действий.
Польский юрист С. Савицкий (S. Sawicki) в связи с этим очень удачно отметил, что иммунитет консуль­ских работников носит частич­ный (partial), а также преходящий (permanent) характер, и не покрывает ча­ст­ных действий привилегированных персон, нося функ­цио­нальный характер. Это положение выражается в фор­муле о том, что консульские официальные лица не под­падают под юрисдикцию принимающей сто­роны «в отноше­нии дей­ствий, совершенных из официальных полномо­чий».67
Г) Иммунитет персонала международных организаций.
Необходимо различать иммунитет представителей го­сударств при международных организациях и иммуни­тет персонала этих организаций, ведь «в ряде случаев даже одинаковый их (т.е. иммунитетов – А.К.) объем не дают оснований считать правовые режимы этих лиц равно­знач­ными».68
Впервые иммунитет от уголовнойюрисдикции пер­со­нала между­на­родных и межправительственных органи­заций был распространен на должностных лиц междуна­родных судебных и арбитражных учрежде­ний, созданных Гааг­скими конвенциями 1899 и 1907 гг.,69 в которых та­кой им­мунитет идентифицировался с дипломатическим. Но уже в Уставе Лиги Наций (п. 4 ст. 7) указы­ва­лось, что ее агенты «пользуются при исполнении своих обязанностей дипломатиче­ским имму­нитетом».70 Таким об­разом, был сделан шаг к отделению им­мунитета пер­со­нала международных организаций от дипломатиче­ского иммунитета.
По мнению П. Беккера (P. Bekker), установление уголовно-право­вого иммунитета для персонала междуна­родных и межправительствен­ных организаций может быть определено как выполнение задачи за­щиты от не­обосно­ванного вмешательства со стороны властей стран-уча­ст­ниц и неуча­стниц этих организаций (если организа­ция распложена на территории страны-неучастницы). Иммуни­теты должны соответствовать целям и функциям органи­зации, а обязанность государств-участников предоста­вить персоналу организации необходимые имму­нитеты ис­ходит из прин­ципов общего международного права.71
Международная (межправительственная) организа­ция не является суверенным образованием, она не мо­жет вы­ступать в том же качестве, что и создавшие ее госу­дарства. Иммунитет персонала международных орга­низа­ций яв­ляется чертой их международной правосубъ­ектно­сти, но носит самостоятельный харак­тер. Поэтому «при­давать участникам меж­дународ­ных организаций ди­пло­ма­тические привилегии и иммунитеты – значит пред­писы­вать этой органи­зации права государства».72 Именно по­этому нельзя согласиться с отожде­ствлением дипломати­ческого им­мунитета и иммунитета персонала между­народ­ных орга­низаций, прово­димого некото­рыми авторами.73
Данное положение подтверждается нормами между­на­родного права, распространяющими иммунитет от уго­лов­ной юрисдикции, как правило, только на деяния, совер­шенные при исполнении служебных обязанностей, содер­жащими положения об особом порядке лишения им­муни­тета. В них же особо оговаривается, что иммуни­тет предоставля­ется их должностным лицам и персоналу только для того, чтобы «обес­печить независимое вы­пол­нение … своих функций».74
Таким образом, иммунитет персонала и должност­ных лиц меж­ду­народных организаций отличается от ди­плома­тического по своему ха­рак­теру и объему, ведь функцио­нальный принцип дает «не только ос­нову, но и стан­дартный объем необходимых привилегий и иммуните­тов».75
Д) Иные иммунитеты в международном праве.
В международном праве во время Второй Мировой войны возник иммунитет вооруженных сил на территории иностранного государства от уголовной юрисдикции по­следнего. В дальнейшем необходимость сущест­вования этого иммунитета диктовалась противостоянием во время «холод­ной войны», когда войска США и СССР раз­мещались на территории союз­ников. В наше время нали­чие иммуни­тета вооруженных сил на территории другого государ­ства не менее актуально.
В США выдвинуты три основные концепции иммуни­тета воору­женных сил на иностранной территории:
1) теория обычая - такой иммуни­тет имеет место в силу «между­на­родного обычая», сформировавшегося на основе решения Верховного суда США 1812 года о пре­доставлении такого иммунитета вооруженным силам США на иностранной территории; 2) теория согласия - если ино­странное государ­ство соглашается на ввод войск на свою территорию, то те полу­чают иммунитет по «факту согласия»; 3) теория договора - им­мунитет имеет место только в силу международного соглашения. 76
Сам иммунитет вооруженных сил может быть как аб­солютным (иммунитет войск США во время II Мировой войны в Индии, Египте, Ко­рее), так и относительным (иммунитет войск США в Англии и Канаде в тот же пе­риод). По мнению Л. Оппенгейма, абсолютный иммунитет воо­руженных сил на иностранной территории противоре­чит общепри­знанной норме права, а правило подчинения вооруженных сил юрисдик­ции своей страны действует, «если преступление совершено в пределах места распо­ложения войск или в месте, где совершивший преступ­ле­ние находился при исполнении своих служебных обя­зан­ностей. Оно не при­емлемо, когда сол­даты, входящие в состав иностранного гарнизона кре­пости, находятся вне района крепости не по своим служебным обязанно­стям … и когда там именно совершают преступления».77
«Теория обычая» получила резкую критику в со­вет­ской науке на основании того, что решение Вер­ховного Суда США не может создавать нормы междуна­родного права, а является «правом сильного в отноше­нии сла­бого». Подчеркивалось, что единствен­ным осно­ванием предос­тавления иммунитета вооруженным силам на тер­ри­тории иностранного государства может быть только до­говор. 78
Концепция ограниченного иммунитета вооруженных сил на ино­странной территории, основанного на слу­жеб­ной необходимости, полу­чила закрепление в Англии. Так, согласно закону от 30 октября 1952 года, пре­сту­пление, совершенное «не при исполнении служебных обя­занностей» является предметом рассмотрения анг­лий­ского суда.79
Советские войска размещались за границей на ос­новании догово­ров, но имели обычно абсолютный имму­ни­тет от уголовной юрисдикции страны пребывания.80 Во­прос о наличии и объеме уголовно-правового им­муни­тета российских войск, размещенных на территории иностран­ных го­сударств, в настоящее время не получил должного законодатель­ного оформления.81
В последнее время в теории международного права активно раз­ра­батывается концепция иммунитета граж­дан­ского населения от уго­ловной юрисдикции другого воюю­щего государства. Подчеркивается, что такой иммуни­тет корнями уходит в христианскую концепцию «справед­ливой войны». Он имеет место при международ­ном воору­жен­ном конфликте, ко­гда гражданское населе­ние одной стороны оказыва­ется на занятой вой­сками другой сто­роны территории. 82
Очевидна необходимость принятия правового акта, устанав­ли­ваю­щего подобный иммунитет местного мирного населения от уголов­ной юрисдикции государства, окку­пирующего территорию другого го­судар­ства; тем более, что в состоянии войны обычно действуют более суровые законы военного времени.
Е) Иммунитет главы государства.
В отличие от выше рассмотренных, иммунитеты от уголовной юрисдикции глав государств регламентирован во внутреннем законода­тельстве государств. Изначально, как именно уголовно-правовой, про­явил себя имму­ни­тет суверена – носителя верховной власти (императора, короля, вели­кого князя). Доктри­нальное, в первую очередь, теологическое, обосно­ва­ние не­ответственности властителя по земным законам было дано в раннее средневековье Отцами Церкви.83
Сакрализация верховной власти стала одним из ос­новных моти­вов европейской правовой мысли на дол­гий период времени. Та же тра­диция имела место и в рус­ской православной доктрине, достаточно вспомнить из­вестную теорию «Официальной народности». На протя­же­нии более двух веков действовал четко сформулиро­ван­ный тезис о том, что «Его Величе­ство есть само­власт­ный монарх, который никому на свете о своих де­лах от­вету давать не должен» (артикул 20 Артикула Во­инского 1715 года84). Теория Божественного происхождения королевской (царской) вла­сти являлась господствующей вплоть до Нового времени. Но уже в сред­ние века выдвигается идея того, что монарх – в первую очередь вы­разитель интересов всей нации, и в силу этого занимает исклю­чительное положение (в том числе и в отношении За­кона). В дальнейшем эта идея трансформи­ровалась в доктрину договорного происхождения верховной власти – ведь именно в неисполнении обязанностей «по защите публич­ных интересов народа» был обвинен в XVII веке казненный впоследст­вии Карл I.85
Итак, в европейской традиции имело место теоре­тическое обос­но­вание исключительности королевской власти и ее неответственности по земным законам. Оно существует и в настоящее время, как имеют место кон­ституционные предписания о неответственности короля за со­вершен­ные действия по уголовным законам страны в европейских кон­ституцион­ных монархиях (см. § 3 на­стоящей главы).
Другое обоснование получил иммунитет от уголов­ной юрисдик­ции главы государства в странах с респуб­ликанской формой правления. Так, В 1982 г. Верховный Суд США в деле Nixon v. Fitzgerald указал, что Пре­зи­дент США «занимает уникальную позицию в конститу­цион­ной схеме», и поэтому имеет «иммунитет от при­влечения к суду за при­чинение вреда при исполнении им своих официальных обязанностей».
Таковой иммуни­тет Прези­дента США основан на Кон­ституции США и принадлежит ему в силу характера суще­ствующей президентской вла­сти и принципа разде­ле­ния властей. Президентский им­мунитет должен быть способом обеспече­ния «эффектив­ного правления госу­дарством».86
Из изложенного следует, что в современном мире иммунитет главы государства от уголовной юрисдикции основан на разделении властей и призван обеспечить надлежащий конституционный порядок управления.
Ж) Депутатский (парламентский) иммунитет.
Становление и развитие уголовно-правового имму­нитета членов представительных органов традиционно рассматривается как закрепле­ние в законодательстве гарантий депутатов от «произвола монархии», причем отсчет истории депутатского иммунитета ведется от за­конода­тельства Французской буржуазной революции конца XVIII века.87 И если первое положение не вызы­вает со­мнений, то второе не совсем точно.
Исторически впервые необходимость оградить де­пу­тата парла­мента от «произвола власти» появилась в го­сударстве со старейшим парламентом – в Великобри­та­нии. Законодатель – голос общества, он говорит за на­род и имеет серьезную защиту в Англии еще с 17 века, со времен борьбы между Английской Короной и Парламен­том. Первые обоснования иммунитета законода­телей были сделаны Р. Строудом (R. Strode) – членом палаты Об­щин еще в начале XVI века. B XVII веке борьбу за призна­ние иммунитета парламентариев про­должил Дж. Элиот (J. Eliot), боровшийся за принятие Петиции о Правах (Pe­tition on Rights, 1628).88 Эволю­ция иммунитета зако­но­дателей началась с защиты неза­висимости законодатель­ной функции.
Требование о невмешательстве в деятельность пар­ламента было сформулировано в «Основах предложе­ний, исходящих от армии» (1647 год): «Должна быть установ­лена свобода высказывания мнений в Палате Об­щин с указанием, что ни один ее член не должен под­вергаться за то, что он высказал или как он голосо­вал в палате, какому-либо взысканию, боль­шему, чем исключение его из этой палаты; исключение должно произво­диться, со­гласно решению самой палаты».89 В 1667 г. Палата Общин при­няла решение, в котором го­ворилось, что все члены парла­мента защищены во время «обсуждения законопроек­тов, произнесения речей и вы­сказыва­ния мнений по ним».90 22 января 1689 года Билль о правах в ст. 9 ут­вер­дил, что «свобода слова, прений и всего того, что происходит в парла­менте, не может подать повода к преследованию или быть предме­том рас­смотрения в ка­ком-либо суде или месте, кроме пар­ламента».91
Испытания временем показали необходимость в им­мунитете за­ко­нодателей. Отцы-основатели США переняли это важное положение, так как видели в ней гарантии от судебного и исполнительного посяга­тельства на Кон­гресс. Эта гарантия прошла испытания временем уже в 1797 г., ко­гда было отменено расследование Верхов­ного Суда по поводу выступле­ния в Конгрессе пяти фе­дерали­стов с критикой по вопросу по­литики в от­ноше­нии Фран­ции.92
В американской доктрине иммунитет законодателей прямо свя­зан, во-первых, с принципом разделения вла­стей (еще Т. Джефферсоном ука­зывалось, что законода­тели – представители воли народа, и другие ветви вла­сти не могут посягать на их свободу, тем самым сохра­няя в не­прикос­новенности главные свободы на­рода); во-вторых, с правом на­рода на по­лучение прав­дивой инфор­мации о законодательном процессе – имму­нитет законо­дателей, обеспечивает то, что «голос на­рода должен быть услышан­ным». Если Т. Джефферсон считал, что им­мунитет зако­нодателей принад­лежит па­лате парламента в целом, то в начале XIX в. в деле Coffin v. Coffin было дано определение иммунитета законодателей как одновременно ин­дивидуального имму­нитета, иммунитета па­латы и права народа. Таким об­разом, иммунитет зако­но­дателей понимается не только как «право на­рода», но и право каждого индивидуаль­ного зако­нода­теля в силу презумп­ции того, что он (она) говорит от имени на­рода.93
Иммунитет законодателей в США до недавнего вре­мени эволю­цио­нировал в сторону расширения. Так, в 1951 году (дело Tenney v. Brandhove) было обуслов­лено распространения иммуни­тета законодате­лей на лю­бую за­конную их деятельность, а не только на дейст­вия при совер­шении законодательного процесса. Од­нако, в 1972 г. Верховный Суд США в деле Hitchinson v. Proxmire указал, что свобода речей и де­батов не за­щи­щает сена­тора от уголовной ответственности за кле­вет­ни­ческие измышле­ния, сделанные им в газетах и пресс-релизах. По мне­нию Р.Д. Бэтчелдера (R.D. Batchelder), подобное сужение объема имму­нитета за­конодателей вызывает не­га­тивный эффект при исполне­нии теми своих официальных обязанностей. Иммунитет должен распростра­няться на любую, в том числе и по­литиче­скую деятельность кон­грес­сменов, а не только на их участие в законотвор­че­ском процессе. Как только конгрессмены будут высту­пать под угрозой от­ветствен­ности за свои речи, то они замолчат на пуб­лике и перенесут свои дебаты в залы Конгресса. Имму­нитет конгрессменов – га­рантия того, что народ будет знать, что происходит в Конгрессе на самом деле.94
Таким образом, в странах общего права доктрина иммунитета за­ко­нодателей основана на «свободе речей и дебатов» и носит функцио­наль­ный характер, распро­стра­няя иммунитет парламентариев только на дейст­вия, со­вершенные при осуществлении законотворчества. Та­кой иммунитет призван гарантировать «право народа» на достоверное зна­ние того, что происходит в парла­менте.
Иная доктрина депутатского иммунитета сложилась в континен­тальном праве. Именно во французском зако­нодательстве времен бур­жу­азной революции конца XVIII века появилось понятие «депутатской не­прикосновенно­сти», но и в этот период иммунитет депутатов был ос­нован на английской теории «свободы речей и деба­тов». Так, Нацио­нальное Соб­рание Франции в своем по­станов­лении от 23 июня 1789 года провозгласив лич­ность каж­дого депутата «неприкосновенной», опреде­лило послед­нюю тем, что «всякое лицо, корпорация, трибунал, суд или комиссия, осмелив­шиеся во время или после настоя­щей сессии возбуж­дать преследование … за предложение, мнение или речь, произнесенные им на заседании Гене­ральных Штатов … считаются винов­ными в тяж­ком госу­дарственном пре­ступлении». Анало­гичное положение со­держа­лось в статье 7 главы 1 французской Конституции 1791 года.95
Германское законодательство отказалось от бук­вального вопло­щения в доктрины «свободы речей и де­ба­тов». Если Конституционный акт Вели­кого Герцогства Баденского (1818 год) в § 48-а заимствовал по­ложение о том, что «члены палат за голос, ими поданный, или за речи, ими произне­сенные в палатах, отделениях и комиссиях, не подлежат от­ветственно­сти»,96 то в ст. 8 отдела IV Конституции Германской Импе­рии от 1849 года впервые в европейской истории закреплялся прин­ципи­ально иной ха­рактер депутатского иммунитета.
Во-первых, запрещалось привлечение депутата рейхстага к уго­лов­ной ответственности за единствен­ным исключением – его задержа­нием на месте соверше­ния преступления (§ 117). Речь уже не касалась пар­ламент­ской «свободы слова и дебатов» - имелось ввиду совер­шение любого пре­ступления, в том числе и не связан­ного с законотворческой деятельностью. Здесь же ут­верждался принцип обязательности дачи со­гласия палаты рейхстага на привлечение депутата к уголовной ответ­ст­венности, повто­ренный практически без измене­ний в конституционном законодательстве большинства европей­ских стран. И только в § 120 формулировалось пра­вило, согласно которому депутат не мог подлежать ответст­венности за «голосования или заявления», сде­ланные в рейхс­таге, после истечения срока своих пол­номочий. Эти установления были полностью повторены в знамени­той Имперской Конституции 1871 года в ст.ст. 30-31.97
Таким образом, в континентальном праве получила развитие кон­цепция личной неприкосновенности депу­тата, составной частью которой стал иммунитет от уго­ловной юрисдикции. Были сформулированы сле­дующие по­ложения:
а) относительности уголовно-правового иммуни­тета депутатов в от­ношении деяний, не связанных с законо­творческой деятельностью (не рас­пространялся в слу­чае, если депутат застигнут на месте совершения пре­ступления; предусмотрена возможность лишения им­муни­тета с со­гласия палаты);
б) абсолютности иммунитета в отношении деяний, непосредст­венно связанных с законодательным процес­сом, вне зависимости от по­следую­щего правового ста­туса лица.
В доктрине континентального права основание де­путатского иммунитета лежит не столько в области логических след­ствий из принципа народного суверенитета (как в доктрине общего права), сколько выводится из практической потребно­сти обеспечить нор­мальное функционирование законода­тельной власти. Корни депутат­ского иммуни­тета уходят в конституцион­ное положение о разделении властей. В связи с этим нельзя согласиться с отрицанием генетической связи принципа разделения властей и де­путатского иммунитета, выска­занном в отечественной науке в последнее время.98
В России депутатская неприкосновенность впервые появилась в ст. 16 Манифеста от 20 февраля 1906 года (превратившего Государст­венную Думу в законодатель­ный орган) и заключалась в возможности лишения сво­боды депутата только при согласия на то Думы.99 На заре русского парламентаризма существовал депутат­ский им­мунитет не от уголовной юрисдикции, а от от­бывания наказания в виде лишения сво­боды. В этом свете вполне «законным» видится известный эпизод, свя­занный с аре­стом членов социал-демократической фракции IV Госу­дар­ственной Думы Рос­сийской Империи.
Для российской дореволюционной правовой теории характерна мысль о том, что «привилегии неприкосно­венности… настолько серьез­ные отступления от общих, обязательных для всех граждан норм, что объясне­ние они себе могут найти в крайне существенных мотивах…» Причем та­ковой «мотив» заключался отнюдь не в идее народного суве­ренитета или принципе разделения вла­стей, но в «укладе государствен­ной жизни».100
В советской науке традиционно депутатский им­му­нитет отожде­ст­влялся с депутатской неприкосновен­но­стью и рассматривался в каче­стве института госу­дарст­венного права. Господствующей вплоть до послед­него времени являлась идея того, что неприкосновен­ность устра­няет воз­мож­ность для неосновательного по­сяга­тельства на личность «избранника на­рода»101, а сам де­путатский иммунитет понимался как элемент в системе юридических гарантий, обеспечивающих беспре­пят­ствен­ное и эффектив­ное осуществление депутатом его прав и обязанно­стей.102
В советском законодательстве последовательно за­креплялся ин­сти­тут депутатской неприкосновенности, составной частью которого яв­лялся иммунитет депута­тов от уголовной юрисдикции. Возможность на­ступле­ния уго­ловной ответственности депутатов никак не связы­валась с их зако­нодательной деятельностью, а зави­села от дачи согласия соответ­ствую­щего Совета, а в период ме­жду сессиями – Президиума соответст­вующего Совета.103 Советским новшеством стало распространение уго­ловно-право­вого иммунитета на кандидата в депутаты, причем для привлечения к ответст­венности потенциаль­ного избранника опять-таки требовалось со­гласие Пре­зидиума соответствующего Совета.104 Настоящее положе­ние перешло и в российское законодательство постком­муни­стического пе­риода.
В последнее время был поднят вопрос об иммуни­тете депутатов в уголовно-правовом смысле. Так, М.Н. Козюк считает, что основные проявле­ния депутатской неприкосновенности – собственно де­путат­ская неприкосновенность (уго­ловно-процессуаль­ный ин­ститут) и депутатская неответственность (уго­ловно-правовой институт). Депутатская неприкосновен­ность в мате­риаль­ном смысле означает недопустимость привлече­ния депутата к уго­ловной ответственности без согласия на то органа власти. Но из запрета ст. 34 За­кона «О статусе народного депутата РСФСР» 105 на возбуждение против него уголовного дела без согласия палаты де­лался вывод об отсутствии де­пу­татского им­мунитета в материальном смысле.106
С такой позицией нельзя согласиться по изложен­ным ранее сооб­ражениям о производности любого про­цес­суального иммунитета от уго­ловно-правового. Надо также заметить, что в функциональной необходи­мости («обеспечение успешной работы парламента») видят на­значение де­пу­тат­ского иммунитета сами депутаты рос­сийского парламента.107
З) Иммунитет судей и должностных лиц государства.
В XIX веке в странах общего права сформирова­лось по­ложение об иммунитете судей от всех видов юрисдик­ции.
Так, в 1883 г. в решении по делу Munster v. Lamb было указано, что иммунитет судьи необходим для того, чтобы при отправлении пра­восудия они (т.е. су­дьи) «не должны были судить со злобой и фаль­шью», и «общий им­муни­тет судей от ответственности необходим … для ува­жения их чест­ности… Этот иммунитет должен обеспечить отсутст­вие на­пряженности, тревоги и страха… Суды должны быть бдительны, оберегая этот иммуни­тет от косвенных и прямых нападок».108
Правовой иммунитет судьи рассматривается как га­ран­тия незави­симости судопроизводства и в амери­кан­ской зако­нодательной практике. Так, сенатор Хеф­лин (Heflin) в док­ладе комиссии по обсуждению зако­но­про­ектов отметил, что «необходимость закрепления в конце XIX века им­мунитета су­дьи была вызвана тем, чтобы все судьи, применяя закон не­за­висимо и сво­бодно… сами на­ходились под защитой закона. Эта га­рантия закона – не в целях потворствования злобному или подкуплен­ному судье, но для пользы общества, в интере­сах которого то, чтобы су­дья был свобо­ден при исполнении своих функций, независим и не имел страха и сомне­ний… Воз­можность судьи независимо принимать реше­ние по делу – крае­угольный камень нашей юридиче­ской системы… обес­покоен­ность судьи возможным судеб­ным преследованием против него усилит его робость при принятии реше­ния».109
В качестве обоснования иммунитета выдвигаются два положе­ния: а) обеспечение независимости и не­пред­взятости судопроизводства; б) за­щита судьи в свобод­ное от работы время. Следовательно, факт на­ли­чия уго­ловно-правового им­мунитета судьи основан на идее функцио­нальной (служебной) необходимости закон­ного отправления правосу­дия.
Однако, рядом юристов вообще ставится под со­мне­ние необхо­ди­мость существования иммунитета судей. Так, А. Оло­вофуйеку (A.A. Olow­ofuyeku) считает, что «иммунитет судей в Англии зародился как выраже­ние «феодальной концепции ко­ролевской власти» – королев­ское правосу­дие требовало имму­нитета, и в дальнейшем иммунитет судьи был закреп­лен ex post facto… Нет ни­какой необходимости в сохранении абсо­лютного иммуни­тета судей. Наилучшее объяснение сохраняюще­гося по­рядка вещей – это самозащита (self-protection) су­дей». Подчерки­вается, что в Англии иммунитет судьи возник в результате особенностей исторического раз­ви­тия, и в этом общее право выбилось из колеи других правовых систем (кон­тинентальное право вообще не знало принципа иммунитета су­дьи).110
Таким образом, против наличия такого иммунитета вы­двинуты сле­дующие соображения: а) попустительство неответ­ственности за су­дебные действия и решения; б) потенциаль­ная возможность произвола судей.
В законодательстве большинства стран общего права до сих пор нет четкого определения пределов им­мунитета судей от уголовной от­ветст­венности. Напри­мер, в Англии и сейчас действует положение Акта об уст­роении (1701 г.) о том, что «патенты на должности судей будут выдаваться «quam diu se bene gesserint» («пока они будут вести себя хо­рошо»), а от­странение судьи от должности осуществля­ется коро­лем «в случае пред­ставления обеих палат парла­мента».111
Условием привлечения судьи к уголовной ответст­венно­сти в США является «суд импичмента», отрешающий судью от должности квалифи­цированным большинством го­лосов. В отношении судей Вер­ховного Суда импичмент произво­дится Сенатом США. Лицо, отрешенное от долж­но­сти судьи, при­влекается к уголовной ответствен­но­сти на общих осно­ваниях.112
Необходимость последовательной законодательной рег­ламента­ции уголовно-правового иммунитета судей проявилась в обсуждении двух за­конопроектов в Сенате США, посвященных этому вопросу (H.R. 3206 и H.R. 671; 1991 год). Не придя к определенному решению, Сенат США в своей резолюции тем не менее заявил, что не должно существо­вать имму­нитета су­дьи от ответст­венно­сти за «допущенные юридиче­ские ошибки».113
Итак, можно говорить о наличии в стра­нах общего права тенденции к законодательной регла­ментации уголовно-правового иммуни­тета судей. Она вы­ражается в ус­тановлении особого порядка привлече­ния судьи к уголовной ответственности. Условием на­ступле­ния уголовной от­ветст­венности судьи является согласие вышестоящей су­дебной ин­станции, либо пред­варительное отрешение судьи от должно­сти законода­тельным органом. Показательно, что даже не подни­ма­ется вопрос о созда­нии спе­циального органа, санкцио­ниро­вавшего бы при­влечение судьи к уголовной ответ­ственности, ибо это противоречило бы концепции функ­циональной (служебной) необходимости иммунитета су­дьи.
В советском законодательстве также обосновыва­лось функцио­нальное назначение иммунитета судей от уголовной юрисдикции. Со­гласно ст. 36 «Основ законо­дательства Союза ССР и союзных республик о судоуст­ройстве в СССР» в редакции Закона СССР от 25 июня 1980 года, судьи и народные заседатели не могли быть привлечены к уголов­ной от­ветственности «при исполне­нии ими своих обязанностей», то есть при от­правлении правосудия. К тому же наступление уголовной ответ­ст­венности связывалось с получением согласия соответ­ст­вующего Пре­зидиума Вер­ховного Совета.114
Российский законодатель (ч. 4 ст. 16 Федераль­ного Закона РФ «О статусе судей в Российской Федера­ции» от 26.06.1992 г. в редакции За­кона от 19.05.1995 г.)115 расширил объем судейского иммуни­тета, рас­про­стра­нив его на любые деяния судьи, а не только свя­занные с отправ­лением правосудия. К тому же вопрос о возможности привлечения судьи к уго­лов­ной ответствен­ности был отдан на рассмотрение специ­ального органа – квалификационной коллегии судей.
Несмотря на указание Конституционного Суда Рос­сии о том, что иммунитет судьи является «средством защиты публичных интересов, и прежде всего интересов правосудия»,116 представляется что распростра­не­ние им­мунитета судьи от уголовной ответственности за пре­делы дей­ствий по отправлению правосудия противо­речит функциональной пред­назначен­ности судейского иммуни­тета.
В последнее время в странах общего права наме­ти­лась тенденция к получению полицейскими освобожде­ния от ответственности за упу­щения по халатности (небреж­ности) (liability in negligence). Основанием такового иммунитета полицейских выступает теория «компенсации» за лишения (loss) службы. Решение по делу Osman and another v. Ferguson and another не распространять общие правила ответственности за ха­лат­ность на поли­цей­ских фактически рождает иммунитет последних.
Вполне можно согласиться с позицией английских юристов, что введение подобного иммунитета отвлечет силы полиции от исполнения ее главных обязанностей, в т.ч. подавления преступности. Нет специаль­ных фак­то­ров, оправдывающих иммунитет полицейских при допу­ще­нии ими халатности – это «тревожный сигнал для жертв, общества и самой поли­ции».117
И) Свидетельский иммунитет.
Под свидетельским иммунитетом традиционно пони­мается сово­купность процессуальных правил освобожде­ния от обязанности давать по­казания в качестве сви­де­теля на основании родственных отношений или слу­жеб­ного долга, либо особый правовой статус лица, ос­вобо­жденного от этой обязанно­сти.118
Но «свидетельский иммунитет» безусловно имеет и материально-правовое содержание. По мнению Г. Шивли (G. Shively), в странах об­щего права исторически пер­вым из уголовно-правовых иммунитетов появился именно иммунитет от самообвинения (self-incrimina­tion), впо­следствии трансформировавшийся в свиде­тельский. Юри­дически такой иммунитет основан на V поправке к Кон­ституции США от 1791 года (ни одно лицо не должно принуждаться в каком-либо уголовном деле свиде­тельст­вовать против себя).119
В дальнейшем это положение эволюционировало в исключение уголовной ответственности свидетеля за от­каз от дачи показаний на ос­но­вании супружеских, род­ственных отношений или служебной обязан­ности.
Необходимость введения свидетельского иммуни­тета основана на его социальном назначении как сред­ства обеспечения уважительного от­ношения личности, охраны ее прав и свобод, укрепления нравствен­ных ос­нов судо­производства. Никто не имеет права ставить человека перед обя­занностью давать показания во вред наиболее близ­ким людям, то есть фак­тически предавать последних. По­этому свидетельский иммунитет носит добровольный ха­рак­тер, предполагая возможность отказа от него. Нельзя не согласиться с С.И. Прокопьевой в том, что выбор варианта поведения в этом случае – «личное дело» каждого человека.120
Для европейской (в том числе и российской) пра­вовой традиции ха­рактерно уважительное отношение к внутреннему миру человека, его суп­ружеским и родст­венным связям, в которых есть только один судья – Гос­подь Бог.
Уже в Кратком изображении процессов или судеб­ных тяжб от 1715 года считались «негодными» свиде­тели, связанные с обвиняемым «кров­ным или ближним» образом (таких свидетелей «принять в суде не­мочно»).121 Таким образом, в петровском законодатель­стве существо­вало указание на невозможность допроса в качестве свиде­теля кровных родст­венников и супруга обвиняемого.
Если признание и считалось лучшим до­казательст­вом ви­новно­сти, то Уложение о наказаниях уголовных и испра­вительных (1845 год) в ст. 462 запретило прину­ж­дение обвиняемого к при­знанию122 - в этой норме в оте­чествен­ном законодательстве впервые про­явилась приви­ле­гия лица от самообвинения. Российское Уголовное уложение 1903 года в главе 11 (ст.ст. 162-170) по сути сформулировало основан­ный на супружеской и родствен­ных связях иммунитет от уго­ловного преследования за целый ряд пре­ступле­ний – не­доносительство о преступлении или преступнике, фаль­сификацию доказательств, укрывательство лица. Не под­лежал наказа­нию «учинив­ший» любое из указанных пре­ступлений, если оно совер­шалось им самим либо чле­ном его семьи.123
Итак, в начале нашего столетия в рос­сийском праве сформировался не столько «свидетельский имму­ни­тет» в его традици­он­ном понимании, сколько ос­но­ванный на супружеских либо родствен­ных связях имму­нитет от уголовного преследования за совершение це­лого ряда однородных преступлений.
Коммунистическое государство всегда ставило об­щественный долг выше «личного дела». Но даже в пер­вые годы советской власти существо­вало понимание того, что нельзя требовать от человека преда­тельства са­мых близких ему людей. Так, согласно ст. 69 Поло­жения о полковых судах от 10 июля 1919 года, «жена подсуди­мого, родствен­ники его по прямой линии, вос­ходящие и нисходящие, а также родные его братья и сестры, доп­рашиваются без отобрания подписки об от­вет­ственности за ложные показания».124
К сожалению, вышеописанная русская правовая тра­диция была прервана на многие десятилетия. Нормы им­мунитета от уголовного пре­следования, основанного на супружестве или родственных связях, поя­ви­лись в ст. 67 Конституции РСФСР в редакции Закона РФ от 21 ап­реля 1992 года.125 В УК РСФСР 1960 года нормы рас­смат­риваемого им­мунитета были введены Законом РФ от 24 апреля 1993 года126, в соответствии с которым уст­раня­лась уголовная ответственность супруга и близких род­ственников за заранее не обещанное укрывательство (ст. 18) и недо­несе­ние о преступ­лении (ст. 19).
Характерной особен­ностью явилось рас­крытие по­ня­тия «близкие родствен­ники» непосредственно в тек­сте уго­ловного закона – в соответствии с примечанием к ст. 19 УК РСФСР под ними при­зна­вались «родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и род­ные сестры, дед, бабушка и внуки». Остается лишь со­жалеть, что подобная дефиниция от­сут­ствует в тек­сте УК РФ 1996 года.
В правовой мысли разработана концепция свиде­тельского имму­ни­тета в силу служебных обязанностей. К лицам, обладающим таковым им­мунитетом, относятся, в первую очередь, защитники, священнослу­жители и врачи, которые не могут нести уголовную ответствен­ность за отказ от дачи показаний об обстоятельствах, ставших им известными при исполне­нии соответственно профес­сиональных обязанностей или из исповеди.
Блестящее обоснование невозможности допроса за­щитника было предложено еще в прошлом веке выдаю­щимся русским юристом А.Ф. Кони: «Проникнут нравст­венным элементом закон в том случае, когда воспре­щает спра­шивать о сознании подсудимого своему защит­нику. Ме­жду защитником и тем, кто в тоске и тревоге от грозно надвинувше­гося обвинения обращается к нему в надежде на помощь, устанавлива­ется тес­ная связь до­верия и ис­кренности. Защитнику открываются тай­ники души, ему стараются разъяснить свою виновность или объяснить свое падение и свой, скрываемый от других позор, та­ким подробностями личной жизни, по отноше­нию к кото­рым слепая Фемида должна быть и глухою».127
В советской науке запрет на дачу показаний за­щитником об об­стоя­тельствах, ставших известными из исполнения профессиональных обязан­ностей, обосновы­вался не столько на «нравственном элементе за­кона», сколько тем, что «престижу правосудия будет нанесен урон, если цели су­допроизводства будут достигаться с нарушением тайны, путем сообщения адвокатом информа­ции о лице, обратившемся к нему за по­мощью.»128
Исключение ответственности священнослужителя за недонесение о преступлении и за отказ от дачи пока­за­ний об обстоятельствах, став­ших известными из ис­по­веди, произошло в УК РСФСР 1960 года в ре­дакции За­кона РФ от 24 апреля 1993 г.129 Как известно, в УК РФ 1996 г. не­донесение о преступлении декриминализи­ро­вано.
Необходимость свидетельского иммунитета священ­нослужителя и врача также происходит от особой лич­ной связи, устанавливающейся ме­жду ним и исповедуем­щимся. Западная юридическая теория прямо говорит о том, что свидетельский иммунитет этих лиц основан на тайне (отправле­ния правосудия, врачебной, испо­веди).130 В по­следнее время в странах общего права предлагается на том же основании рас­пространить сви­детельский имму­ни­тет на поли­цейских в отношении дей­ствий, совершенных при испол­нении слу­жебных обязан­ностей.131
Тенденция распространения свидетельского имму­ни­тета на раз­лич­ные категории лиц должна иметь чет­кое ограничение рамками слу­жебной деятельности, иначе су­ществует опасность превращения имму­нитета в личную привилегию безнаказанности за совершенные действия.

§ 3. Иммунитет в современном уголовном праве зарубежных стран.

А) Иммунитеты, определенные в международном праве.
В современном конституционном и уголовном зако­нодательстве за­рубежных государств обычно отсутст­вует детальная регламентация уго­ловно-правового им­мунитета лиц, обладающих последним в силу норм меж­дународного права.
Это вовсе не означает отсутствия иммунитета от уголовной юрис­дикции, которым пользуются те или иные лица в соответствии с междуна­родным правом. Во-пер­вых, общепризнанным является приори­тет норм междуна­родного права над внутренним законодательством. А во-вторых, во многих государствах законодательно оформ­лено включе­ние норм меж­дународного права во внутрен­нюю правовую систему.
Так, статья 25 Конституции Федеративной Респуб­лики Германии устанавливает, что «общепризнанные нормы международного права яв­ля­ются составной частью федерального права», а также «они имеют пре­имущество перед законами и порождают права и обязанности непо­средст­венно для лиц, проживающих на территории Феде­рации».132
Подобные предписания содержатся в ст. 96 Кон­сти­туции Испа­нии («Международные договоры… являются со­ставной частью внут­реннего законодательства»), а также в ст. 55 Конституции Франции («Договоры или со­глашения … имеют силу, превышающую силу внут­ренних зако­нов»). 133 В уголовном законодательстве зарубежных стран при решении во­проса об ответственности лиц, об­ладающих иммунитетом в силу по­ло­же­ний международ­ного права, обычно имеется отсылка к действию «меж­ду­народ­ного договора» либо «международного права» в целом.134 В уго­лов­ном законодательстве бывших совет­ских респуб­лик продол­жает сохра­няться формулировка о том, что «вопрос об уголовной ответст­венности дипло­матических представителей и иных приравненных к ним лиц, в слу­чае совершения этими лицами преступления, решается дипло­матическим путем» (ч. 5 ст. 4 УК Литвы).135
Таким образом, уголовно-правовые иммунитеты, ус­тановленные в международном праве, включаются в сис­тему уголовного права каж­дой из стран-участниц между­народных соглашений. А таковыми в со­временном мире является подавляющее большинство государств. Тем не менее надо заметить, что в ряде госу­дарств имеются осо­бен­ности регламентации иммунитета, установленного в международном праве. Это иммунитет персонала международных организаций в стра­нах, где находятся штаб-квартиры международных агентств.
Большинство таких государств не имеет специаль­ного законода­тельства о статусе персонала таких ор­га­низаций. Например, в Нидерлан­дах (страна пребыва­ния Международного Суда ООН) считается, что специ­аль­ный закон, регулирующий привилегии и иммунитеты между агентствами ООН и Нидерландами не нужен, так как име­ются вступив­шие в силу меж­дународные соглаше­ния, ре­гулирующие их порядок, участником которых яв­ляются Нидерланды. Обязанность государств-участников предос­тавить персоналу организации необходимые при­виле­гии и иммунитеты исходит из принципов общего ме­ждународного права и не зависит от внутреннего зако­нодательства.136 Особняком в этом ряду являются США, где в 1945 году был при­нят Закон об иммунитетах международных организаций (International Organi­zations Immunity Act).137 П. 1 ст. 7 названного Закона не распро­стра­няет дипломатический иммунитет на представителей го­су­дарств, устанавливая для них только иммунитет при ис­полнении служебных обязанностей. Дан­ное положение на­ходится в прямом противоречии с Общей конвенцией о привилегиях и иммунитетах ООН,138 но тем не ме­нее при­меняется, так как Общая конвенция Соединенными Шта­тами до сих пор не подписана. Такое произвольное су­жение рамок иммунитета от уголовной юрисдикции пред­ставителей государств при ООН и меж­дународных органи­зациях было подвергнуто обоснованной критике в отече­ственной и зарубежной науке.139 П. 3 ст. 8 рас­сматри­ваемого За­кона устанавливает иммунитет от уго­ловной юрисдикции должностных лиц международных ор­ганизаций. Особо подчеркнуто, что те не обла­дают ди­пломатическим иммунитетом, а их иммунитет распро­страняется только на деяния, совершенные при ис­пол­нении служебных обя­занно­стей.
В последние два десятилетия зарубежными иссле­до­вателями от­ме­чена также тенденция к стиранию отли­чий в объеме дипломатиче­ского и консульского иммуни­тетов. Так, в 80-е годы в установлениях большинства двухсто­ронних консульских конвенций на основе взаим­но­сти консуль­скому персоналу начал предоставляться абсолют­ный (а не служебный) иммунитет от уголовной юрисдик­ции страны пребывания; кроме того, он может распро­страняться и на административно-техниче­ский персонал кон­сульств.140
Итак, во внутреннем законодательстве зарубежных стран обычно отсутствуют нормы, детально регламенти­рующие уголовно-правовой им­мунитет лиц, обладающих им в силу международного права. Исклю­чением являются США, что нарушает общепризнанное правило приори­тета норм международного права. Правовой режим этих уго­ловно-пра­вовых иммуни­тетов должен быть одинаковым для всех государств.
Б) Иммунитет главы государства.
Иммунитет от уголовной юрисдикции главы госу­дар­ства находит закрепление, как правило, в консти­туци­онном законодательстве.
Для большинства стран с монархической формой правления такой иммунитет все еще остается абсолют­ным. Так, согласно § 7 ст. 5 За­кона о форме правле­ния Швеции (1974), ч. 3 ст. 56 Конституции Испании (1978), ко­роль никогда не подле­жит уголовной ответ­ст­венности ни за какие деяния. Кроме того, непреодо­ли­мый иммунитет от уголовной юрисдик­ции принадлежит ре­генту, испол­няю­щему обязанности главы государ­ства.141
В странах с республиканской формой правления уголовно-право­вой иммунитет является преодолимым. Конституционное законодатель­ство определяет различ­ные условия для снятия такого иммунитета.
В качестве материального основания привлечения к уголовной от­ветственности Президента (и Вице-пре­зи­дента) Конституция США на­зы­вает государственную из­мену, взяточничество или «другое серьезное пре­сту­пле­ние и правонарушение» (ст. II). Исходя из содер­жания §§ 19, 3559 (a) и 3571(b) Раздела 18 Свода за­конов США, к «серьез­ным» преступлениям относятся не только фелонии, но и мисдиминоры класса А, наказуе­мые тюрем­ным за­ключением на срок свыше 6 месяцев либо штрафом в размере не бо­лее 5 000 $.142 То есть, Пре­зидент США имеет абсолютный иммунитет от уго­лов­ной ответственно­сти за совершение «несерьезных пре­ступлений», нака­зуемых не более 6 ме­ся­цами тюремного заключения либо штрафом менее 5 000$. Удивительно, но Президент США может подлежать уго­ловной ответст­венности за соверше­ние тех преступ­лений, которые по российским меркам относятся к незначительным по своей опас­ности.
Дело по обвинению президента США в совершении «серьезного» преступления, возбужденное в Конгрессе, выносится «на суд импич­мента» в Сенат. В соответст­вии с разделом 4 ст. II и разделом 3 ст. I Конститу­ции США, суть импичментасостоит не в юридическом разби­рательстве, а в от­странении от должности Прези­дента США (которое считается состояв­шимся при согла­сии двух третей присутствующих сенаторов).143 После чего к уго­ловной ответственности (на общих основа­ниях) привле­кается лицо, отрешенное от должности Президента США.
Согласно ч. 1 ст. 61 Конституции ФРГ, иммунитет Федерального Президента является абсолютным в случае совершения им преступления по неосторожности. Если же он совершил умышленное преступление лю­бой тяже­сти, то иммунитет также сводится к особому порядку насту­пле­ния уголовной ответственности. Обвинение, выдвинутое и поддер­жанное двумя третями и более го­лосов Бундес­тага или Бундесрата, на­правляется в Фе­деральный Кон­ституционный Суд ФРГ. Последний, дав юридическую оценку действиям Федерального Прези­дента, решает во­прос о «лишении должности» или вре­менном отстранении Федерального Президента от ис­пол­нении обязанностей.144
Подобным образом определен уголовно-правовой им­мунитет Феде­рального Президента Австрии, но в этом случае согласие на его привлече­ние к уголовной от­вет­ственности дает верхняя палата парла­мента – Феде­раль­ный Совет. Категории преступлений, по которым Фе­де­ральный Пре­зидент Австрии мог бы пользоваться абсо­лютным имму­нитетом, в Консти­туции не определены (ст. 63).145
Согласно ст. 67 Конституции Франции, президент обладает абсо­лютным иммунитетом от уголовной юрис­дик­ции за любые действия, со­вершенные им при испол­нении своих обязанностей. Единственным ис­ключением является его обвинение в государственной измене – для при­вле­чения президента к ответственности необхо­димо согла­сие обеих па­лат парламента.146 Но такой ха­рактер имму­нитета главы государства яв­ляется скорее исключитель­ной особенностью исторического развития Франции с ее традиционно сильной центральной вла­стью, где персона правителя оли­цетворяла все госу­дарство.
Таким образом, в подавляющем большинстве рес­пуб­ликанских стран иммунитет главы государства от уго­ловной юрисдикции проявля­ется двояко. Он может быть абсолютным либо относительным, превра­щаясь в отличный от общепринятого порядок наступления от уголовной от­ветст­венности. Общим условием наступле­ния уголовной ответствен­ности явля­ется отрешение либо временное от­странение главы государ­ства от долж­ности.
В) Депутатский (парламентский) иммунитет.
В современном законодательстве продолжает со­хра­няться суще­ст­венная разница в регламентации пар­ла­ментского иммунитета в стра­нах общего и континен­таль­ного права.
«Свобода речей и дебатов» как основание неот­вет­ственности за­ко­нодателей за все, что совершено при осуществлении законотворче­ства, за­креплена в Консти­туции США (ст. I § 6). И если в 1951 году в решении по делу Tenney v. Brandhove Верховный Суд США распро­стра­нил иммуни­тет от уголовного преследо­вания на лю­бую деятельность за­конодателей, то в 1972 г. в деле Hitchinson v. Proxmire было принято ре­ше­ние вернуться к строгому пониманию конституционного предписания об иммунитете зако­нодателей только при осуществлении за­конодатель­ной деятельности.147
В странах общего права иммунитет законодателей от уголовного преследования за совершение деяний, прямо связанных с исполнением своих обязанностей, приближается по своему характеру к абсолютному (ис­ключение составляет возможность уголовного преследо­вания парла­ментариев за «речи и дебаты» по решению Палаты Лордов).
В отношении преступных деяний депутатов, не свя­занных с зако­но­дательной работой, иммунитет рег­ламен­тируется несколько иначе. Так, в США действует пред­писание о возможности импичмента, осуще­ствляе­мого Се­натом (Ст. II раздел 4 Конституции США).148 Основанием для суда импичмента, также как и для Пре­зидента, яв­ляется совершение «серьез­ного преступле­ния». Решение об отстранении от должности при­нима­ется квалифициро­ванным большинством голосов (2/3 и более), и к уго­ловной ответственности привлекается лицо, отрешенное от должно­сти сенатора или конгрес­смена.
В современном законодательстве стран континен­тального права по­лучила закрепление доктрина депу­тат­ской неприкосновенности. Так, в ст. 26 Конститу­ции Франции указывает, что ни один из членов парла­мента «во время сессии не может подвергаться пресле­дованию … за уголовное преступление или деликты без разреше­ния палаты, в которой он состоит, за исключе­нием слу­чая, когда он задержан на месте престу­пле­ния… пре­сле­дование члена Парламента приостанавлива­ется, если па­лата, в которой он состоит, того потре­бует».149
Ст. 46 Конституции ФРГ предусматривает два вида депутатского иммунитета. Абсолютный по своему харак­теру иммунитет связан со «сво­бодой речей и дебатов»: «Депутат ни в коем случае не может быть под­вергнут преследованию в судебном … порядке или иным образом привле­чен к ответственности вне Бундестага за голо­со­вание или мнение, выска­занное в Бундестаге или од­ном из его комитетов» (ч. 1).
Но уже в ч. 2 речь идет о традиционном для кон­тинентального права понимании уголовно-правового им­мунитета депутата, который «мо­жет быть при­влечен к ответ­ственности … за уголовно наказуемое действие лишь с согласия Бундес­тага, за исключением случаев задержания на месте пре­ступления или в те­чение дня, следующего за днем совершения та­кого действия». Бо­лее того, Бундестаг может по своему усмотрению при­оста­но­вить уже начатое уго­ловное пре­следование депу­тата (ч. 4).
Составной частью парла­ментского иммунитета яв­ля­ется свидетельский иммунитет депутатов, ибо они «имеют право не давать показаний относительно лиц, которые доверились им как депутатам или доверили им в этом ка­честве какие-либо факты, а также не давать по­казания относительно та­ких фактов» (ст. 47).150 Приме­чательной особенностью системы уго­лов­ного права Гер­мании является дублирование положе­ний об уголов­ной ответственности депутатов в УК ФРГ (§ 36-37).151
Подобный порядок наступления уголовной ответст­венности пре­ду­смотрен для депутатов парламентов дру­гих стран континентального права.
Анализ конституционного законодательства позво­ляет прийти к выводу о том, что в последние десяти­ле­тия стал сужаться объем и ха­рактер депутатского имму­нитета и в странах континентального права.
Так, ч. 3 ст. 57 Федерального конституционного закона Австрии 1920 года (в редакции Закона 1979 г.) не требует согласия Националь­ного Совета для уголов­ного преследования его депутата в случае, если «дея­ние явно не связано с политической деятельностью дан­ного депу­тата».152
А шведский Закон о форме правления (1974) во­обще отказался от традици­онной для континен­тального зако­нодательства формулировки депутатской неприкос­новен­ности, установив в главе 4 (§ 8) иммуни­тет от пресле­дования за «высказывания или действия при ис­полнении своих обязанностей». Бо­лее того, этот имму­нитет не является абсолютным, так как возможно на­ступление уголовной ответственности «лица, которое выполняет или вы­полняло обязанности члена Риксдага» в случае, если «дано согласие Рик­сдага».153
Представляется, что такое ограничение рамок де­путатского им­мунитета является вполне оправданным. Ни для кого не является сек­ретом, что, не смотря ни на какие заявления и декларации, неприкосно­венность часто используется депутатами в качестве гарантии не­наказуе­мости за лю­бые свои деяния. Именно поэтому за­конодатель в европей­ских странах возвращает депу­тат­скому иммунитету изначально функ­циональный харак­тер, распространяя его только на законодательную и (или) политическую деятельность народных избранни­ков. Из этого сле­дует, что имеет место тенденция к сближению законодательной регла­ментации парламент­ского иммуни­тета от уголовной юрисдикции в стра­нах общего и кон­тиненталь­ного права.
Однако, надо заметить, что возможность привле­че­ния депутата к уголовной ответственности за дея­ния, прямо связанные с его деятельно­стью, несколько проти­воречит основополагающей концепции независи­мо­сти за­конодательной деятельности («свобода речей и деба­тов»). По­явление в законодательстве подобных по­ложе­ний неоправданно и по­тенциально угрожает свободе и независимости парламентариев, нарушая функцио­наль­ную природу их иммунитета.
Тем не менее в большинстве стран Европы депу­тат­ский иммуни­тет в настоящее время все еще характе­ризу­ется относительностью в от­ноше­нии деяний, не связан­ных с законотворческой деятельностью (от­сутст­вует в случае, если депутат застигнут на месте со­вершения престу­пления; пре­дусмотрена возможность ли­шения имму­нитета с согласия палаты) и абсо­лютностью в отношении деяний, непосредственно свя­занных с за­конода­тельным процессом (сохраняется после истечения срока полномо­чий).
В странах с федеративным устройством определен иммунитет от уголовной юрисдикции депутатов законо­да­тельных органов субъектов федерации. Как правило, регламентация этого иммунитета дублирует поло­жения федерального конституционного законодательства соот­вет­ствую­щего государства. Естественно, что для при­влечения депутата к уголовной ответственности требу­ется согласие не соответствующей па­латы феде­рального парламента, а легислатуры субъекта федерации (штата, земли).
Существенные различия имеются в территориальном аспекте дей­ствия иммунитета местных законодателей. В Германии депутат лю­бого ландтага обладает иммуните­том от уголовного преследования на всей тер­ритории страны, и решение ландтага о снятии или сохранении иммунитета обязательно в других землях, независимо от места соверше­ния преступле­ния (ст. 96 Конституции земли Гессен). В США обычно иммунитет зако­нодателя штата также распространяется на всю террито­рию страны (ст. 21 Конституции штата Массачусетс), хотя в более позд­них конституциях ре­шение легислатуры штата пере­стало являться необ­ходимым условием для привлечения к уголовной ответственности депу­тата за пределами этого штата (ст. раздел 12 Конституции штата Илли­нойс, 1970 г.)154
Думается, что тенденция (хотя и очень слабая) ограничивать дей­ст­вие иммунитета законодателей субъ­ектов федерации территорией по­след­него вполне оправ­данна. Действительно, если депутат – «голос на­рода», то в штате или земле он представляет население именно этого субъекта, а не всей страны. Поэтому нет основа­ний фактически уравни­вать объем и пре­делы им­мунитета депутатов федерального парламента и законо­дательных органов субъектов федерации.
Г) Иммунитет судей и должностных лиц государ­ства.
В законодательстве большинства стран общего права до сих пор нет четкого определения пределов им­мунитета судей от уголовной от­ветст­венности. На­при­мер, в Англии и сейчас действует положение Акта об уст­роении (1701 г.) о том, что «патенты на долж­ности судей будут выдаваться «quam diu se bene gesserint» («пока они будут вести себя хо­рошо»), а от­странение судьи от должности возможно «в случае пред­ставления обеих палат парламента» и осуществля­ется коро­лем.155
Условием привлечения судьи к уголовной ответст­венно­сти в США является «суд импичмента», отрешающий судью от должности квалифи­цированным большинством го­лосов (обычно 2/3). В отношении судей Вер­ховного Суда импичмент произво­дится Сенатом США (Ст. ра­дел 4 Кон­ституции США), а в отно­шении судей штатов – Сена­том соот­ветствую­щего штата (например, раз­делы 14 и 15 Конституции штата Иллинойс).156 Лицо, отрешенное от должности судьи, привлекается к уголовной ответ­ст­вен­ности на общих основаниях.
Необходимость последовательной законодательной рег­ламента­ции уголовно-правового иммунитета судей проявилась в обсуждении двух за­конопроектов в Сенате США, посвященных этому вопросу (H.R. 3206 и H.R. 671; 1991 год). Не придя к определенному решению, Сенат США в своей резолюции тем не менее заявил, что не должно существо­вать имму­нитета су­дьи от ответст­венно­сти за «допущенные юридиче­ские ошибки».157
Экстраординарной новеллой стало сформулирован­ное в Новой Зе­ландии правило, согласно которому для при­влечения судьи к уголовной ответственности необ­ходимо «ясно выра­женное согласие всех десяти су­дей» (clear denominated con­sent all ten judges) Апелляци­он­ного суда.158
Более четко регламентированы пределы иммунитета судей в стра­нах континентального права. Характерной особенностью наступле­ния уго­ловной ответственности в отношении судьи является его предва­рительное отстра­нение от должности, производимое решением либо ква­ли­фициро­ванного большинства Конституционного суда (ст. 24 орга­нического Закона Испании «О Конституци­онном суде»)либо вышестоя­щего судебного ор­гана (в Германии – суда по делам судейской службы; § 62 Не­мецкого За­кона о судьях 1961 г.) В отличие от стран общего права, основанием от­странения судьи от долж­ности пре­дельно четко на­зывается «совершение престу­пления» (глава 11 § 5 Закона о форме правления Шве­ции).159
Таким образом, можно говорить о наличии в зару­бежных странах тенденции к законодательной регламен­тации уголовно-правового имму­нитета судей. Она выра­жается в ус­тановлении особого порядка привле­че­ния су­дьи к уголовной ответственности. Условием наступ­ления уго­ловной ответст­венности судьи является пред­вари­тельное отрешение су­дьи от должности главой го­судар­ства (Англия), законодательным орга­ном (США) или вы­шестоящим судом (Испания, Германия). Показа­тельно, что даже не подни­мается вопрос о создании специаль­ного несу­дебного органа, санк­циониро­вавшего бы при­влечение судьи к уголовной ответственности (ка­ковым, напри­мер, в России является соответствую­щая квалифи­кационная коллегия судей), ибо это проти­воречило бы кон­цепции функ­циональной (служебной) не­обходимости иммунитета судьи.
В законодательстве ряда стран получил закрепле­ние иммунитет от уголовной юрисдикции членов прави­тельства и иных должностных лиц государства. Он рас­пространяется только на действия, совершенные при осуществлении этими лицами своих полномочий.
По сво­ему харак­теру этот иммунитет относителен, а условием привлечения к уголовной ответ­ственности членов прави­тельства является согласие верхней па­латы пар­ламента (статья II раздел 4 Конституции США; ст. 102 Консти­туции Испа­нии). С другой стороны, и это весьма показательно, в законодательстве ряда государств существует прямое указание на то, что «члены Прави­тельства несут уго­ловную ответствен­ность за дейст­вия, совершенные ими при исполнении своих обязанно­стей» (ст. 68 Кон­ститу­ции Франции).160
Д) Свидетельский иммунитет.
В современном законодательстве стран общего права существуют два вида свидетельского иммунитета: 1) «по обыкновению» (use immunity) – круг лиц, поль­зующихся этим иммунитетом обычно указан в законода­тельстве, этот вид иммунитета берет начало от приви­легии са­мообвинения и связан с тайной (брачной, ад­во­катской, врачебной, испо­веди); 2) «по со­глашению» (transaction immunity) – специально дается прокуро­ром лицу в обмен на дачу свидетельских показаний; лицо не может быть привлечено к ответственности за преступле­ние, в которое оно было вовлечено.161 Из этого следует, что круг лиц, пользующихся свидетель­ским иммунитетом в законодательстве стран общего права четко не огра­ничен. Сам иммунитет фактически может быть распро­странен на любого соучастника пре­ступле­ния, кроме подстрекателя и «исполнителя первой степени».162
В судебной практике США, например, свидетель­ский иммунитет «по соглашению» обычно применяется при ос­вобождении замужней женщины от уголовной от­ветствен­ности за совместно совершенное с му­жем пре­ступление. С 1889 года в США получила распростране­ние «док­трина супружеского принуждения», согласно которой инициато­ром пре­ступления должен расцени­ваться муж, не смотря на фактическую роль его жены при совершении самого преступления. Это положение вызывает рез­кую критику американских юристов, счи­тающих, что оно противоречит 27 Поправке к Конститу­ции США. Тем не менее «док­трина супружеского принуж­дения» официально отклонена только в трех штатах.163
В странах континентального права пределы свиде­тельского им­му­нитета и круг лиц, им обладающим, имеют четкую регламентацию в уго­ловном законодатель­стве. В число этих лиц всегда входят супруг, родст­венники лица по прямой линии, его братья и сестры. Иммунитет распро­страняется не только в отношении от­каза от дачи свидетельских показа­ний, но также недо­несения и укры­вательства преступника «в це­лях избав­ления от розыска и ареста» (§§ 434-1, 434-6, 434-11 УК Фран­ции).
Таким образом, свидетельский иммунитет охваты­вает целый ряд однородных преступлений и, во-первых, основан на супружеских либо родственных связях. Во-вторых, в силу запрета на «раскрытие информа­ции сек­ретного характера лицом, являющимся ее хранителем, либо в связи с занимаемым им положением, либо про­фес­сией» (§ 226-13 УК Франции) свидетельский иммуни­тет действует в отношении лиц, свя­занных профес­сио­нальным долгом (адвокатов, врачей, священников), если Закон не предписывает или не разрешает «раскры­тие тайны» (§ 226-14). Последний вид иммунитета рас­пространен не только на отказ от дачи показаний, но и на недонесе­ние («не сообщение») о преступле­нии.164
Сходные положения содержат Уголовные кодексы Германии (§§ 139, 258) и Испании (ст.ст. 454, 466).165
Можно утверждать, что в уголовном законодатель­стве европей­ских стран установлен родовой институт свидетельского иммунитета. Первая его разновидность основана на супружеских и родственных свя­зях и ис­клю­чает уголовную ответственность указанных в законе лиц за отказ от дачи показаний, недонесение о пре­ступле­нии и заранее не обе­щанное ук­рывательство пре­ступника и следов преступления. Такой сви­детельский иммунитет является по своему характеру абсолютным.
Вторая разновидность свидетельского иммунитета уже по сфере действия (не допускает уголовную ответ­ственность за отказ от дачи по­ка­заний и недонесение) и основана на профессиональной обязанности лица; яв­ляется относительным (предусмотрена возможность его снятия в силу «предписания» или «разрешения» за­кона).
В новейшем уголовном законодательстве европей­ских стран на­блюдаются две перспективы развития сви­детельского иммунитета.
Пер­вая: происходит расширение круга лиц, кото­рые им обладают. Так, УК Фран­ции 1992 г. распростра­нил свидетельский иммунитет на супругов родст­венни­ков лица, а также супругов его братьев и сестер. Бо­лее того, свиде­тельским иммунитетом обла­дает лицо, со­стоящее с исполнителем престу­пления «в явном сожи­тельстве» (п. 3 § 434-1). Эта тенденция по­нятна и ра­зумна, так как супружеская или родственная связь еще не оз­начают по-на­стоящему близких и довери­тель­ных от­ношений между людьми, на основе которых и ос­нован свидетельский иммунитет как та­ковой. Вполне реальна ситуация, когда наиболее дорогой человек не связан с лицом формальными узами, и последние не должны требо­вать от человека «предательства по за­кону».166
Вторая тенденция заключается в распространении свидетель­ского иммунитета на иные преступления про­тив правосудия. Так, ч. 3 ст. 293 УК Литвы исключила уго­ловную ответственность за дачу ложных показаний по­терпевшим или свидетелем «при совершении ими этого во избежание … ответственности, членами их семьи либо близкими родст­венниками». Ана­логичное предписа­ние со­держится в новом УК Польши (ст. 233 § 3).167 По­добным предписанием фактически узаконивается право на ложь, что, ко­нечно, не может быть оправданно. Представля­ется, что при добровольном отказе от имму­нитета лицо должно подле­жать уголовной ответственно­сти за лжесви­детельство. В крайнем слу­чае, вопрос об уголовной от­ветствен­ности лица за дачу ложных пока­за­ний в отноше­нии близких ему лиц, мо­жет решаться на усмотрение суда, как это закреплено в § 157 УК Гер­ма­нии.168
ГЛАВА II. УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИММУНИТЕТА

Анализ действующего законодательства России по­зволяет выде­лить десять видов уголовно-правовых им­му­нитетов. Характерно, что ви­довая классификация по­следних в основных чертах соответствует сис­теме им­му­нитетов, сложившихся в уголовном праве западных госу­дарств. Конечно, нельзя говорить о полной иден­тично­сти юридической природы иммуните­тов в уголовном праве зарубежных стран и России. Но высказанная по­зи­ция сама по себе свидетельствует о сближении пра­вовых систем цивилизо­ванных стран и подтверждает мысль о том, что между уголовно-право­выми системами России и Запада на самом деле гораздо больше общего, нежели различного.169

§ 1. Виды иммунитетов в российском уголовном праве

А) Дипломатический иммунитет.
В современном международном праве дипломатиче­ский иммуни­тет определяется как совокупность особых прав, характеризующих не­воспри­имчивость к юрисдикции принимающего государства глав и со­трудников органов внешних сношений.170 Такие права призваны обеспе­чить особую защиту дипломатического персонала иностранных госу­дарств, «более на­дежную, чем та, которую прини­мающие государства обязаны предостав­лять частным ли­цам».171
Освобождение от уголовной юрисдикции принимаю­щего госу­дар­ства необходимо рассматривать в качестве изъятия из действия уго­ловного закона по кругу лиц, так как, в соответствии с ч. 4 ст. 11 УК России, «во­прос об уголовной ответственности дипломатических пред­ставителей ино­странных государств и иных граж­дан, которые пользу­ются иммунитетом, в случае совер­шения этими лицами преступления на территории Рос­сийской Федерации разрешается в соответствии с нор­мами между­народного права».
Круг лиц, на которых не распространяется уго­лов­ная юрисдикция страны пребывания, весьма обширен и определен во многих междуна­родно-правовых актах, уча­стником которых является Россия. Из них наи­боль­шее и универсальное значение имеет Венская конвенция о ди­плома­тических сношениях от 18 апреля 1961 года (далее – Венская кон­венция 1961 года).172
Положения вступивших в силу для России междуна­родных дого­во­ров «действуют в Российской Федерации непосредственно»173. Более того, в силу предписания ч. 4 ст. 15 Конституции России, они обладают приори­тетом над прави­лами, предусмотренными внутренним за­конода­тельством. Вполне можно согласиться с позицией судьи Конституци­онного Суда РФ О.И. Тиунова о том, что «нормы между­народного права, а также ме­ждународ­ные договоры Рос­сии применяются Конституционным Су­дом России как ин­корпорированные в национальное право нормы».174 Следовательно, положения об уголовно-правовом иммунитете, за­крепленные в нормах международного права и международных дого­ворах России, по существу включаются во внутреннее уголовное зако­нодатель­ство и действуют на территории нашей страны непосредст­венно.
Практически все предписания Венской конвенции 1961 в России дублируются действующим и поныне Поло­жением о дипломатических и консульских представи­тель­ствах иностранных государств на территории СССР от 23 мая 1966 года.175
Анализ источников позволяет выделить следующие подвиды ди­пломатического иммунитета: персонала ди­пло­матического представи­тель­ства (дипломатического агента и членов его семьи; членов админи­стра­тивно-технического персонала представительств и членов их семей; чле­нов обслуживающего персонала посольств; ди­пломатического курь­ера), персонала специальных ди­пло­матических миссий, персонала пред­стави­тельств го­су­дарств при международных и межправительственных орга­ни­зациях, персонала торговых представительств ино­странных госу­дарств.
Объемы уголовно-правового имму­нитета названных лиц могут сущест­венно варьировать. Однако, как ранее указывалось, иммунитет всех этих лиц является именно дипломатическим по своему харак­теру в силу специ­фи­че­ских функций их деятельности в государстве пребы­ва­ния. Общим для всех разновидностей дипломатиче­ского иммунитета яв­ляется также проце­дура его сня­тия.
Согласно Венской конвенции 1961 года, все лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом, «обязаны уважать законы и постанов­ле­ния государства пребыва­ния» (ст. 41). Из этого положения следует вывод об обязательности для этих лиц местных законов. Таким образом, на ди­пломатов и иных лиц, пользующихся им­му­нитетом по междуна­родному праву, распространяется ог­раниченная уголовная юрисдикция России, ко­торая «не может быть осуществлена принудительно».176 С дру­гой стороны, иммунитет в принимающем государстве не осво­бож­дает совершившее лицо от уголовной ответст­венности по законам посы­лающего государства (ч. 4 ст. 31 Вен­ской Конвенции 1961 года). В УК России аналогичное по­ложение следует из принципа граждан­ства в дей­ствии уголовного за­кона (ч. 1 ст. 12).177
Уголовно-правовым иммунитетом обладает, в пер­вую очередь, «дипломатический агент», под которым понима­ется (п.п. «a», «d», «e» ч. 1 ст. 1; ч. 1 ст. 14 Вен­ской конвенции 1961 года): а) глава представи­тель­ства - лицо, на которое аккредитующим государст­вом возло­жена обя­занность действовать в этом каче­стве; оно должно принадлежать к классу послов и нун­циев, либо посланников или интернунциев, либо по­ве­ренного в де­лах; б) член дипломатического персонала представи­тель­ства - то есть член пер­сонала предста­вительства, имеющий любой ди­пломатический ранг.
Согласно ч. 1 ст. 31 Венской конвенции 1961 года, «дипломатиче­ский агент пользуется иммунитетом от уго­ловной юрисдикции государ­ства пребывания». Этот имму­нитет действует в отношении любой дея­тель­ности дипло­матического агента, а также распространен на членов его семьи, по­стоянно проживающих вместе с ним (ч. 1 ст. 37). Конвен­ция не оговари­вает круг «членов се­мьи», но в качестве бесспорного по­ложения счита­ется, что иммунитет распространяется на супруга и не­со­вер­шеннолетних детей дипломатического агента.178
В силу указания ч. 2 ст. 37 этой же Конвенции, аналогичный им­му­нитет от уголовной юрисдикции рас­про­страняется на членов админи­стра­тивно-технического персонала посольств (которыми признаются члены пер­со­нала представительства, осуществляющие администра­тивно-техни­ческое обслуживание последнего - п. «f» ст. 1) и постоянно проживающих с ними членов их се­мей. Под последними надо также подразумевать суп­руга и несовершеннолетних детей.
Тенденция «выравнивания» объемов уголовно-пра­во­вого имму­ни­тета административно-технического пер­со­нала и дипломатического агента, отмеченная в лите­ра­туре,179 получила законодательное оформле­ние. Един­ст­венное отличие в сфере действия иммунитета дипло­мати­че­ского агента и члена административно-техниче­ского персонала имеет место в силу ого­ворки о рас­простране­нии иммунитета на членов адми­нистративно-техни­ческого персонала представительства и членов их се­мей при ус­ловии, что они не являются гражданами страны пребыва­ния или не проживают в ней постоянно. В противном случае, эти лица могут пользоваться им­муните­том «только в той мере, в какой это допускает государство пребывания» (ч. 2 ст. 38).
Не смотря на положение ч. 1 ст. 8 Конвенции («члены диплома­ти­ческого персонала представительства в принципе должны быть граж­да­нами аккредитующего го­сударства»), вполне допустима ситуация, ко­гда и ди­пломатический агент является гражданином страны пре­бывания или по­стоянно поживающим в ней лицом. Тогда иммунитет от уголов­ной юрис­дикции распространяется только «в отношении официальных действий, совершен­ных им при выполнении своих функций» (ч. 1 ст. 38).
В литературе справедливо отмечалось, что поня­тие «официаль­ные действия, совершаемые при выполне­нии своих функций» более уз­кое, не­жели «действия, совер­шаемые при исполнении своих обязанно­стей».180 Но пере­чень официальных обязанностей работников дипло­ма­тиче­ского пред­ставительства не является исчерпы­вающим181. В связи с этим вполне могут возникнуть трудности при решении вопроса о том, были ли совер­шены те или иные действия именно при официальном осуществлении «своих слу­жебных полномочий» или нет? Заслуживает внимания польский опыт, со­гласно кото­рому «в случае наличия сомне­ний, совершено ли пре­ступление … при исполнении своих официальных обязан­ностей, суд должен запро­сить разъяснения у министер­ства ино­странных дел».182 Такое, каждый раз индивиду­альное, решение указан­ной проблемы представляется оптималь­ным.
В соответствии с ч. 2 ст. 31 («Дипломатический агент не обязан да­вать показания в качестве свиде­теля») и ч.ч. 1,2 ст. 37 Венской кон­венции 1961 года (распространяющих этот иммунитет на членов семьи ди­плома­тического агента, членов административно-техни­ческого персо­нала и чле­нов его семьи), в качестве со­ставной части дипломатического иммунитета надо рас­сматривать свидетельский иммунитет. Свидетель­ский им­мунитет указанных лиц и распространен на любые об­стоятель­ства, о которых эти лица могут быть допро­шены. Буквальное прочтение названных положений Кон­венции позволяет сделать вывод о возможно­сти отказа от свидетель­ского иммунитета указанными лицами по своей инициативе. Однако, и в случае такого отказа и последующего лжесви­детельства, эти лица не могут при­влекаться к ответственности за дачу ложных пока­заний (если с них не снят иммунитет от уголовной юрис­дикции в целом).
В отличие от дипломатического агента и члена ад­министративно-технического персонала, иммунитет от уголовной юрисдикции членов об­служивающего персонала представительства (неграждан страны пре­быва­ния и по­стоянно не проживающих в ней лиц) оговорен только в от­ношении действий, совершенных при исполнении своих обязанностей. Объем этого иммунитета является одним из самых узких среди всех раз­новидностей дипломати­че­ского иммунитета. Но надо отметить, что, в соот­ветст­вии с буквой Конвенции (ч. 3 ст. 37), иммунитет от уголовной юрисдикции рас­пространен на все, а не только на официальные, дейст­вия, совершенные при ис­полнении своих обязанностей. И с этой точки зрения его объем бо­лее широк, нежели у дипломатического агента – гражданина страны пре­бывания или постоянно проживающего в ней лица. Венская конвенция 1961 года не распространяет иммунитет от уголовной юрисдикции на чле­нов семей сотрудников обслуживающего персонала дипломатических представительств.
Свидетельский иммунитет членов обслуживающего персонала, не смотря на отсутствие прямого указания Конвенции, должен распро­стра­няться также на обстоя­тельства и факты, связанные с деятельностью при ис­полнении служебных обязанностей. По иным вопросам предста­вители этой категории работников представи­тельств не могут отказаться от дачи показаний в ка­че­стве свидетеля, и несут уголовную ответствен­ность по ст. 308 УК России.
Однако, в России на основе взаимности обслужи­вающему персо­налу дипломатического представительства может предоставляться пол­ный иммунитет от уголовной юрисдикции (в силу указания ч. 1 ст. 17 Положе­ния о дипломатических и консульских представительствах ино­странных государств на территории СССР 1966 г.) Такое расширение объема имму­нитета обслуживающего персонала не противоречит Вен­ской Конвенции 1961 г.183 и должно быть отражено в двусторонних со­глаше­ниях.
Наконец, Венская конвенция 1961 года устанавли­вает иммунитет дипломатического курьера (в том числе временного - курьера ad hoc), то есть лица, осущест­в­ляющего перевозку дипломатической почты. В тек­сте Конвенции отсутствует понятие уголовно-правового им­мунитета ди­плома­тического курьера как такового, зато речь идет о его «личной не­прикосно­венности». В оте­че­ственной литературе совершенно справед­ливо предло­жено рассматривать иммунитет от уголовной юрисдикции в ка­честве со­ставной части последней.184 Иммунитет диплома­тического курьера имеет место только «при ис­полнении им своих обязанностей» (ч. 5 ст. 27).
Надо отметить, что своеобразным иммунитетом от уголовной юрисдикции могут пользоваться домашние ра­ботники сотрудников пред­ставительства (опять-таки, неграждане страны пребывания и посто­янно не прожи­ваю­щие в ней лица). Речь должна идти о факультатив­ном уголовно-правовом иммунитете этих лиц, так как его предоставление не является обязанностью государ­ства пребывания (ч. 4 ст. 37: «Они могут пользо­ваться при­вилегиями и иммунитетами только в той мере, в какой это до­пускает государство пребыва­ния»).
Кроме того, ст. 40 Венской конвенции 1961 года требует от вла­стей третьего государства предостав­лять иммунитет от уголовной юрис­дикции в полном объ­еме лю­бому лицу, пользующемуся иммунитетом согласно предпи­саниям Конвенции, следующему транзитом через тер­рито­рию та­кого государства.
В Венской конвенции 1961 года специально огова­ривается время действия каждого уголовно-правового иммунитета. В соответствии с ч. 1 ст. 39, ч.ч. 1-3 ст. 40, каждое лицо, имеющее право на привилегии и им­му­нитеты, начинает пользоваться ими в любом из двух случаев:
1) с момента вступления лица «на территорию го­сударства пре­бы­вания при следовании для занятия сво­его поста»;
2) при нахождении лица на территории государ­ства пребывания – «с того момента, когда о его на­значении сообщается министерству ино­стран­ных дел или другому министерству, в отношении которого имеется дого­ворен­ность».
Время прекращения действия иммунитета определя­ется как мо­мент:
1) оставления лицом страны пребывания;
2) истечения «разумного срока» для оставления страны пребыва­ния.
Венская конвенция 1961 года не называет продол­жительность «ра­зумного срока» для выезда за пределы страны пребывания, что по­рождает проблемы в право­при­менении. Так, например, в 1987 году по­сол Папуа - Но­вой Гвинеи в США г-н Абисинито совершил дорожно-транспортное происшествие, окончившееся смертью жертвы. Госдепар­тамент США по­считал возможным при­вле­чение посла к уголовной от­ветственности на ос­но­вании того, что срок его аккредитации истек, а пре­ступление совершено не при исполнении официальных функций.185 Действительно, в отношении действий, со­вершенных ли­цом при выпол­нении функций сотрудника пред­ставитель­ства, «иммунитет продолжает действо­вать» вне зависи­мости от срока пребывания лица в стране после оконча­ния его аккредитации. Но срок ис­течения аккредитации сам по себе не прекращает дей­ствие имму­нитета в пол­ном объ­еме – вопрос со­стоит в продолжительности та­кого «разумного» срока. Пред­ставляется, что длитель­ность последнего должна быть определена более кон­кретно.
С другой стороны, было предложено вообще исклю­чить положе­ния о времени окончания дипломатического иммунитета (ч. 2 ст. 39 Венской конвенции 1961 года) в целях «закрепления иммунитета от уго­ловной юрис­дик­ции в абсолютном виде».186 Нетрудно заметить, что в та­ком слу­чае дипломатический иммунитет начнет ут­рачи­вать свой функциональный характер и приблизится по содержанию к личной при­вилегии безответст­венно­сти, к которой не могут быть применены ника­кие сроки давно­сти привлечения к уголовной ответственности. Подоб­ная перспектива нарушит правило предоставления иммунитета «не для выгод отдельных лиц», уста­новлен­ное в преам­буле Венской конвенции 1961 года.
Кроме того, в Венской конвенции 1961 года спе­ци­ально огово­рено, что «в случае смерти сотрудника представительства члены его се­мьи про­должают пользо­ваться привилегиями и иммунитетами, на кото­рые они имеют право, до истечения разумного срока для остав­ления страны пребы­вания» (ч. 3 ст. 39).
Особо определен срок прекращения иммунитета ди­пломатиче­ского курьера, наступающий «в момент дос­тавки таким курьером пору­ченной ему дипломатической почты по назначению» (ч. 6 ст. 27). Следо­вательно, факт исполнения своих обязанностей снимает препятст­вие для наступле­ния уголовной ответственности дипло­матического курьера в случае со­вершения им преступ­ле­ния (причем неважно, совершено оно во время вы­пол­не­ния своих функций или нет).
В относительном характере дипломатического им­му­нитета от уго­ловной юрисдикции выражается положе­ние о «непринудительном дейст­вии» (И.И. Лукашук) ме­стного уголовного закона в отношении лиц, обла­дающих таким иммунитетом. В соответствии с ч. 1 ст. 9 Вен­ской кон­вен­ции 1961 года, совершившего преступление члена ди­плома­тического пер­сонала (или члена его се­мьи) власти страны пребывания могут объявить persona non grata («нежелательной персоной»). Такое лицо должно быть отозвано аккредитующим государством.
В противном случае (отказе в отзыве) последнее должно прекра­тить функции лица в представительстве. Представляется, что лицо, объ­явленное persona non grata и не отзываемое аккредитующим государст­вом, ли­шается дипломатического иммунитета. В таком случае оно должно нести уголов­ную ответственность на общих основаниях.
Обычно наступление уголовной ответственности лиц, обладаю­щих дипломатическим иммунитетом, проис­хо­дит после снятия послед­него ак­кредитующим государ­ст­вом. Международное право требует, чтобы подоб­ный от­каз был «всегда определенно выраженным» (ч. 1,2 ст. 33 Венской конвенции 1961 года). «Определенная выра­женность» отказа от иммуни­тета должна означать на­правление письменной ноты властям принимаю­щего го­су­дарства, что в итоге влечет за собой наступление уго­ловной от­ветственности за совершенное преступле­ние на общих ос­нованиях.187
Надо остановиться на проблеме лишения иммуни­тета в случае со­вершения преступления, относимого к кате­гории «частного обвине­ния».188 Действительно, в ч. 3 ст. 33 указанной Конвенции говорится о том, что «воз­буждение дела дипломатическим агентом или лицом, поль­зующимся иммунитетом от юрисдикции согласно ста­тье 37, лишает его права ссы­латься на иммунитет от юрисдикции в отношении встречных исков, непо­средст­венно связанных с основным иском». На первый взгляд, от иммуни­тета в отношении преступлений «частного об­винения» может отказаться само лицо, таковым обла­даю­щее. Но речь ведь идет о «встречном иске» (т.е. спо­собе защиты гражданских прав), а не о «встречном» за­явлении о привлечении к уголовной ответственности. Поэтому представляется, что право отказа от уго­ловно-правового имму­нитета при совершении любого преступле­ния может принадлежать только аккредитую­щему государ­ству.
Наука международного права рассматривает имму­ни­тет членов спе­циальных миссий в качестве разновид­но­сти дипломатического.189 Со­гласно п. «а» ст. 1 Кон­вен­ции о специальных миссиях от 8 декабря 1969 года (да­лее – Конвенция о специальных миссиях),190 под та­ковой понима­ется «временная миссия, по своему харак­теру представляющая государ­ство, направляемая одним госу­дарством в другое с согласия по­следнего для рас­смот­рения с ним определенных вопросов или для вы­пол­нения в от­ношении его определенной задачи».
Иммунитетом от уголовной юрисдикции, совпадаю­щим по объему с иммунитетом дипломатического агента, пользуются представители по­сы­лающего государства в специальной миссии, члены ее дипломатиче­ского персо­нала и члены их семей, члены административно-техни­че­ского персо­нала специальной миссии и члены их се­мей. Составной ча­стью иммуни­тета названных лиц явля­ется абсолютное право отказа от дачи свидетель­ских показа­ний. Далее, иммунитет членов обслуживаю­щего персонала также распространен на действия, «совер­шенные ими при исполнении своих обязанностей». А им­мунитет частного обслужи­вающего персонала не регла­ментирован, но может иметь место «только в той мере, в какой это допускает принимающее государство». За­креп­лена обязанность третьего государства предостав­лять соответствующий иммунитет от уголовной юрисдик­ции любому из этих лиц при транзите через его терри­торию.191
В качестве безусловного доказательства того, что уголовно-пра­во­вой иммунитет членов специальных миссий является разновидностью ди­пломатического им­мунитета, можно привести следующие положения:
1) В случае совершения преступления любой член специальной миссии может быть объявлен принимающим государством (именно го­су­дарством, а не кем-либо еще) persona non grata; последствия такого реше­ния анало­гичны предусмотренным в Венской конвенции 1961 года (ст. 12 Конвенции о специальных миссиях);
2) От иммунитета любого члена специальной мис­сии может отка­заться представляемое государство. Та­кой отказ также должен быть все­гда «определенно вы­ражен­ным» (ст. 40 Конвенции о специальных мис­сиях); он снимает препятствие для наступления уголовной от­вет­ствен­ности со­вершившего преступление лица – члена специальной миссии.
Следующей разновидностью дипломатического имму­нитета от уго­ловной юрисдикции является иммунитет представителей государств при международных и меж­пра­вительственных организациях. Изна­чально он регла­мен­тирован в Конвенции о привилегиях и иммунитетах Орга­низации Объединенных Наций от 13 февраля 1946 года (далее – Общая конвенция 1946 года),192 но полу­чил дальнейшую детализацию в ряде других согла­шений и фа­культативных протоколах к ним.
В литературе высказано мнение, что иммунитет представителей го­сударств при международных органи­за­циях не может расцениваться как дипломатический, а является лишь «приравненным в объеме» к по­след­нему.193 С другой стороны, ряд авторов считает имму­нитет пред­ста­вителей государств при международных организациях разновидностью дипломати­ческого, выводя этот тезис из статуса и функциональных за­дач пред­стави­тельства.194 Вторая позиция представляется более обосно­ванной и соответ­ствующей нормам международного права. В част­ности, ч. 3 ст. 5 Венской конвенции 1961 года прямо указывает на возможность участия лю­бого члена дипло­матического персонала представитель­ства «в качестве пред­ставителя аккредитующего госу­дарства при любой ме­ждународной орга­низации». К тому же, другие между­народно-правовые акты не проводят разграничения между характером и объемом уголовно-правового иммуни­тета персонала дипломатических пред­ставительств и персо­нала представи­тельств государств при международных организа­циях. Как и в случае с персоналом специальных миссий, прямым доказа­тельст­вом дипломатиче­ского ха­рактера иммунитета представи­телей го­сударств при меж­дународ­ных организациях яв­ляется право аккреди­тующего государства на отказ от иммунитета своего представи­теля.
П. «g» раздела 11 ст. IV Общей конвенции 1946 года распростра­нил на представителей государств-чле­нов ООН во время исполнения ими своих служебныхобя­занностей и во время поездки к месту заседа­ния и об­ратно «иммунитеты … какими пользуются дипломатиче­ские представи­тели»; причем понятие «представители» вклю­чает «всех деле­гатов, их за­местителей, техниче­ских экспертов и секретарей делегаций» (раздел 16 ст. IV). Причем иммунитет «в отношении сказанного или на­писан­ного ими, а также в отношении и всех дей­ствий, совер­шенных ими при исполнении служебных обя­занностей» продолжает существовать и после того, как лицо пере­стало быть представителем государства-уча­ст­ника (раз­дел 14 ст. IV).
Представитель не освобождается от уголовной юрисдикции сво­его государства, которое, в свою оче­редь, «не только имеет право, но и обя­зано отка­заться от иммунитета своего представителя в каждом слу­чае, ко­гда, по мнению Члена Организации, иммуни­тет препят­ствует от­правлению правосудия» (разделы 14 и 15 ст. IV). Понятно, что послед­няя формули­ровка об «обязан­ности» государства лишить иммунитета своего предста­вителя носит скорее декларативный характер в силу ого­ворки о том, что оценивает иммунитет в каче­стве «препятствия правосу­дию» само государ­ство-член орга­низации.
Конвенция о привилегиях и иммунитетах специали­зированных уч­реждений ООН от 21 ноября 1947 года195 во­обще не предусмотрела уго­ловно-правового иммуни­тета представителей государств-членов как тако­вого, уста­новив лишь иммунитет «от личного ареста или за­держа­ния», а также «всякого рода судебно-процессу­альный иммунитет в от­ношении всего сказанного, напи­санного или совершенного ими в каче­стве должно­стных лиц» (ст. V раздел 13).
Иммунитет от уголовной юрисдикции персонала представи­тельств государств-членов международных ор­ганизаций был детализи­рован в Вен­ской конвенции о представительстве государств в их отно­шениях с меж­ду­народными организациями универсального характера от 14 марта 1975 года (далее – Венская конвенция 1975 года).196 В указан­ной конвенции оп­ределены имму­нитет глав представительств и членов дипломатиче­ского пер­сонала (ст. 30), и иммунитет персонала де­легаций го­сударств на конфе­ренциях, проводимых в ме­ждународных организа­циях (ст. 60), совпадаю­щие по объему с уго­ловно-правовым иммуните­том дипломатиче­ского агента. В ст.ст. 36, 66 определены объемы им­му­нитетов админи­ст­ративно-технического и обслуживаю­щего персонала, ана­логичные соответствую­щим иммуни­тетам, предусмот­ренным Вен­ской конвенцией 1961 года. Во­просы об от­казе госу­дарства от иммуни­тета его представителя, сроке дей­ст­вия такого иммунитета в Венской конвенции 1975 года решены точно также, как и в Конвенции о ди­пло­матиче­ских сношениях (ст.ст. 31, 38, 61, 68).
Анализ действующих международно-правовых актов позволяет проследить тенденцию (хотя и не безогово­рочную – в нее не совсем «впи­сывается» Конвенция о привилегиях и иммунитетах специализиро­ванных учреж­де­ний ООН 1947 г.) к унификации объема и регламента­ции действия уголовно-правовых иммунитетов предста­вителей госу­дарств при между­народных организациях и персонала дипломатических представительств. Как представляется, подобный процесс основан на одинако­вой юридиче­ской природе этих разновидностей диплома­тиче­ского иммуни­тета.
Унаследованной от СССР особенностью россий­ской системы зару­бежных органов внешних сношений яв­ляется наличие торговых пред­ста­вительств, считаю­щихся частью дипломатического представитель­ства.197 Вследствие этого иммунитет от уголовной юрисдикции персо­нала торго­вых представительств должен рассмат­риваться в качестве разновидности дипломатического. В целом порядок пре­доставления и действия иммуни­тета персонала торговых представительств регламен­тирован двухсторон­ними со­глашениями,198 а объем иммунитета от уго­ловной юрисдик­ции персонала торгового представи­тельства равен им­му­нитету соответствую­щей категории дипломатического представи­тельства. В качестве иллю­ст­рации можно при­вести положения ч. 2 ст. 3 Соглаше­ния между Прави­тель­ством Российской Федерации и Пра­ви­тельством Рес­публики Беларусь о взаимном учрежде­нии Торговых пред­ставительств: «Торговый представи­тель и его замести­тели, а также административно-тех­нический персонал Торгового представительства поль­зуется теми же приви­легиями и иммуни­тетами, которые признаются согласно междуна­родному праву за соответ­ствующими категориями дипломатического и администра­тивно-техниче­ского пер­сонала иностранных дипломати­че­ских миссий».199
В результате рассмотрения разновидностей дипло­матического им­мунитета можно говорить о тенденции унификации их объемов и рег­ла­ментов действия во вре­мени и пространстве. Кроме того, относитель­ность лю­бой разновидности дипломатического иммунитета заклю­чается в воз­можности наступления уголовной ответст­венности на общих осно­ваниях в случае отказа от им­му­нитета аккредитующего государства (персоналы: ди­пло­матических представительств, специальных миссий, представи­тельств государств при международных орга­ни­зациях, торго­вых предста­вительств), либо прекраще­ния исполнения своих обязанно­стей (диплома­тический курьер). В то же время, лицо, объявленное per­sona non grata и не отзываемое аккредитующим государст­вом, должно нести уголовную от­ветственность на общих осно­ваниях в стране пребы­вания.
Наличие дипломатического и любого другого меж­ду­народно-пра­вового иммунитета не освобождает от уго­ловной юрисдикции посы­лаю­щего государства (в силу принципа гражданства в действии уголов­ного за­кона в пространстве). Поэтому целесообразно включение в УК России бо­лее специальной нормы, определяющей порядок уголовной ответственно­сти граждан Российской Федера­ции, совершивших престу­пление за рубе­жом и не при­вле­ченных там к ответственности по при­чине наличия уго­ловно-правового иммунитета.
Более того, в уголовном законодательстве ряда государств непосредственно за­креплено правило уго­лов­ной ответст­венности должност­ных лиц – граждан этих стран, со­вершивших преступ­ле­ние за рубежом и не при­влеченных там к ответст­венно­сти в силу нали­чия имму­нитета от местной уголовной юрисдик­ции. В круг лиц, подле­жащих ответственности в рассматриваемом случае, должны включаться и иные гра­ждане РФ (не только долж­ност­ные лица), а также посто­янно про­жи­вающие в России лица без граждан­ства, так как они тоже могут пользо­ваться уголовно-правовым им­муни­те­том (в качестве чле­нов семьи дипло­матического или администра­тивно-техни­ческого персонала).
В связи с вышеизложенным предлагаемая норма мо­жет быть вклю­чена в качестве составляющей части ста­тьи 12 УК РФ 1996 года («Дейст­вие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступ­ление вне преде­лов Российской Федерации») и выглядеть следующим об­разом:
«Положения, предусмотренные частью первой на­стоящей статьи, применяются в отношении должностных лица и иных граждан Россий­ской Федерации, а также по­стоянно проживающих в Российской Феде­рации лиц без гражданства, совершивших преступление на территории иностранного государства, если эти лица не были осу­ж­дены в иностран­ном государстве в силу наличия у них иммунитета от уголовной юрис­дикции».
Б) Консульский иммунитет.
Разница в юридической природе дипломатического и консуль­ского иммунитетов, отмеченная в литературе, состоит в том, что кон­сул, бу­дучи должностным лицом одного государства, находящимся на террито­рии дру­гого государства в целях защиты прав и интересов граж­дан и орга­низаций своего государства, не пред­ставляет поли­тические интересы по­следнего.200
Объем консульского иммунитета от уголовной юрис­дикции при­ни­мающего государства определен в Вен­ской конвенции о консульских сно­шениях от 24 апреля 1963 года201 (далее – Венская конвенция 1963 года) и много­численных двусторонних консульских конвенциях. В Рос­сии про­должают действовать уже называвшееся По­ложение о диплома­тических и консульских представи­тельствах иностранных государств на территории СССР 1966 г., а также Консульский Устав СССР от 25 июня 1976 года.202
Консульским иммунитетом, согласно п.п. «d», «e» ст. 1 Венской Конвенцией 1963 года, пользуются кон­сульские должностные лица (лю­бые лица, в том числе главы консульских учреждений, которым пору­чено вы­пол­нение консульских функций) и консульские служащие (лю­бые лица, выполняющие административные или техни­ческие обязанно­сти по обслу­живанию консульского уч­ре­ждения).
В отличие от дипломатического, иммунитет кон­сульских работ­ни­ков распространен вышеупомянутой Кон­венцией только на действия, со­вершенные ими при вы­полнении консульских функций (ч. 1 ст. 43). Ис­ходя из буквального смысла этого положения, действие уго­ловно-право­вого иммунитета не может быть отнесено только к официальным дейст­виям консульского работ­ника, со­вершенным при исполнении своих обя­занно­стей.203 По­этому, консульский работник должен пользо­ваться им­му­ни­тетом при совершении любых деяний, со­пряженных с вы­полнением консульских функций (их пе­речень содер­жится в ст. 5 этой же Конвенции).
Таким образом, например, если консул совершает дорожно-транспортное преступле­ние во время поездки на работу, на него иммунитет распростра­няется. С другой стороны, если консул со­вершит такое же пре­ступление в частной поездке, имму­нитетом он поль­зо­ваться не мо­жет. Данное утвер­ждение подтверждено практикой. Так, например, генеральный консул США во Владивостоке Д. Кент, возвра­щавшийся с официальной презента­ции и со­вершивший преступление, предусмот­ренное ч. 1 ст. 264 УК РФ, не был привлечен к ответ­ст­вен­ности за совер­шенное до­рожно-транспортное про­исше­ствие по причине выполнения своих функций по со­дейст­вию торговых и экономических свя­зей между пред­став­ляемым государст­вом (США) и государством пребы­ва­ния (Рос­сия).204
Показательно, что в отношении консульского ра­ботника Венская конвенция вполне допускает возбуж­де­ние уголовного дела с не­замедлительным уведомлением главы консульского представительства; если дело воз­бу­ждено против последнего, то по дипломатическим ка­налам уведомля­ется представляемое государство (ст. 42).
Подобное нечеткое определение границ консуль­ского иммуни­тета порождает различные проблемы при правоприменении.
Во-первых, зачастую довольно сложно определить, находилось ли лицо при исполнении своих обязанностей или нет. К тому же в прин­ципе невозможно составить постоянный и исчерпывающий перечень та­ких обя­занно­стей по причине динамичного развития межгосударст­вен­ных отно­шений – иначе каждый раз придется «пере­краи­вать» текст Кон­венции со всеми вытекающими по­следст­виями (процедура принятия, ра­тификация и т.д.) Это обстоятельство позволило отрицать необходи­мость рег­ламента­ции консульского иммунитета как такового, а также выдвинуть положение о том, что вопрос об от­вет­ственности консула должен каждый раз ре­шаться пред­ставляемым государством - только последнее может оп­реде­лять, совершено деяние при исполнении обя­зан­но­стей или нет.205 Данное предложение находится в прямом противо­речии со сложившимся между­народным обычаем, согласно которому в случае наличия сомне­ний, со­вер­шено ли преступление консулом при исполне­нии своих официальных обязанностей, суд должен за­просить разъ­яснения у министерства ино­странных дел государства пребыва­ния.206
Во-вторых, известно, что процессуальный иммуни­тет консуль­ских служащих от ареста или предваритель­ного задержания не имеет места «в случае совершения тяжких преступлений» (ч.1 ст. 41 Венской конвенции 1963 г.) Это положение было истолковано как основа­ние полной неответ­ственности консульских служащих за со­вершенные «не­тяжкие преступле­ния».207 Такая точка зре­ния явно противоречит бук­вальному пониманию ст.ст. 41, 43 Венской конвенции 1963 года. Другое дело, что законодатель­ства разных стран дают различ­ные опреде­ления «тяжкого преступле­ния»,208 что порож­дает наруше­ния правила взаимно­сти при предоставле­нии иммунитета консульским служащим.
Видимо, названные причины юридического харак­тера, наряду с по­литическими, привели к уравниванию в объеме консульского и ди­плома­тического иммуните­тов, проводимому в двусторонних консуль­ских кон­вен­циях, заключенных Россией (либо бывшим СССР) с ино­странными госу­дарст­вами.
В советские времена полный иммунитет от уголов­ной юрисдик­ции предоставлялся консульским служащим социалистических госу­дарств и стран, вставших «на путь некапиталистического развития». Данное поло­же­ние закреплялось в формуле о том, что «консульские долж­ностные лица, сотрудники консульства и члены их се­мей, прожи­вающие вместе с ними, пользуются иммуни­те­том от юрисдикции госу­дарства пребывания» (ст. 16 Консульской конвенции между СССР и Республикой Мали от 12 июня 1980 г.209; ст. 16 Консульской конвенции ме­жду СССР и Демократической Республикой Сан-Томе и Принсипи от 28 февраля 1981 г.210; ст. 15 Кон­сульской конвенции между СССР и Де­мократической Республикой Афга­нистан от 24 мая 1981 г.211; ст. 16 Кон­сульской конвенции между СССР и Народной Республикой Кампу­чией от 22 декабря 1981 г.212; ст. 16 Кон­сульской конвенции между СССР и Лаосской Народно-Демократиче­ской Респуб­ликой от 6 апреля 1982 г.213; ст. 16 Кон­сульской кон­венции между СССР и Республикой Эквадор от 10 декабря 1982 г.214) А в консульских конвенциях, заключенных в то же время СССР с капиталистическими го­сударствами, уголовно-правовой иммунитет консуль­ских должностных лиц ограничивался лишь «тем, что касается их служеб­ной деятельности». Вообще не шла речь об им­мунитете иных консульских служащих (не должностных лиц), а также об иммунитете членов семей и тех и других (ст. 14 Консульской конвен­ции между СССР и Греческой Рес­публикой от 6 сентября 1978 г.215) Можно полагать, что предоставление того или иного объема иммунитета от уголовной юрисдикции кон­сульских работников было од­ним из инст­рументов внеш­ней политики.
В консульских конвенциях, заключенных в послед­нее время Рос­сией с иностранными государствами, объ­емы консульского иммунитета практически полностью совпадают с иммунитетом дипломатического агента. По­добное расширение иммунитета консульских служащих со­от­ветствует п. «b» ч. 2 ст. 72 Венской конвенции 1963 года («не считается, что имеет место дискрими­нация … если по соглашению государства пре­доставляют друг другу режим более благоприятный, чем тот, кото­рый тре­буется положениями настоящей Конвенции») и ст. 28 Положе­ния о дипло­матических и консульских представи­тельствах иностранных государств на терри­тории СССР 1966 г. В качестве примера можно рас­смот­реть Кон­суль­скую конвенцию между Российской Федера­цией и Респуб­ликой Бол­гария от 7 сентября 1995 г.216
Во-первых, оговорено, что консульское должност­ное лицо «должно быть гражданином представляемого го­сударства» (ст. 6). По­добное суже­ние круга лиц, могу­щих быть консульскими должностными лицами, при­звано упорядочить практику предоставления иммуните­тов и привилегий, которые обычно не распространяются на консульских должностных лиц – граждан страны пре­быва­ния (ст. 22 Венской кон­венции 1963 г.)
Во-вторых, иммунитет, равный по всем характери­стикам имму­ни­тету дипломатического агента, предос­тав­ляется как консульским должно­стным лицам, так и всем консульским служащим (то есть адми­нистра­тивно-техни­ческому персоналу консульств), а также членам их се­мей, если те не являются гражданами страны пре­бывания или посто­янно проживаю­щими в ней лицами (ст. 19). В качестве составной части консульского им­муни­тета вы­ступает также свидетельский иммунитет, абсо­лютный для консульского должностного лица и относи­тельный (право отказа от дачи свидетельских показа­ний об обстоятель­ствах, ка­сающихся служебной дея­тельности) для кон­сульских служащих. Но и в послед­нем случае свиде­тель­ский иммунитет консульского слу­жащего фактически яв­ляется абсо­лютным, так как не допускается «привлече­ние его к ответственности в случае отказа от дачи по­казаний». Положения о свиде­тельском иммуни­тете рас­пространены в полной мере на членов семьи консульских должно­стных лиц и консуль­ских служащих при ус­ловии, что они не являются граж­данами страны пребывания или посто­янно проживающими в ней ли­цами (ст. 20).
Порядок предоставления иммунитета консульскому курьеру сов­па­дает с таким порядком для дипломатиче­ского курьера, в том числе в отно­шении курьера ad hoc (ст. 17).
В отличие от объема консульского иммунитета, по­рядок преодо­ле­ния последнего регламентирован прак­ти­чески одинаково в Венской кон­венции 1963 года и в двусторонних конвенциях России с иными го­судар­ст­вами.
Во-первых, снимает препятствие для наступления уголовной от­вет­ственности отказ аккредитующего госу­дарства от иммунитета лю­бого кон­сульского работника. Право такого отказа принадлежит только представ­ляе­мому государству, он должен «быть определенно выра­жен­ным» (ч. 1 ст. 45 Венской конвенции 1963 г.); при­чем Консульская кон­венция между РФ и Болгарией тре­бует обязательную «письменную форму» последнего (ст. 21).
С другой стороны, наступление уголовной ответ­ст­венности до­пус­тимо, когда консульское лицо, совер­шив­шее преступление, объяв­лено per­sona non grata, а представляемое государство «в течение разум­ного вре­мени» не отзывает это лицо. В этом случае государ­ство пребы­вания имеет право не считать такое лицо консуль­ским служащим, и, со­ответственно, привлечь его к уго­ловной ответственности без согласия аккре­дитующей страны. Аннулирование экзекватуры (разреше­ния госу­дарства пребывания на исполнение служебных функций) также допус­кает наступление уголов­ной от­ветственности за совершенное преступ­ление. Хотя по­следнее об­стоя­тельство в рассматриваемом контексте (проблема ответ­ственности за совершение преступле­ния) является раз­новидностью отказа страны пребы­ва­ния считать лицо консульским слу­жащим (ст. 7, 21). Данные положения Консульской конвенции между РФ и Болгарией полностью дублируют ст.ст. 23, 25, 45 Вен­ской конвен­ции 1963 г.
Международно-правовые акты единогласно регла­мен­тируют на­чало действия уголовно-правового иммуни­тета («Каждый работник кон­суль­ского учреждения поль­зуется привилегиями и иммунитетами, пре­дусмот­ренными в на­стоящей Конвенции, с момента его вступления на терри­то­рию государства пребывания при следовании к месту своего на­значения или, если он уже находится на этой территории, с момента, ко­гда он при­ступил к выполне­нию своих обязанностей в консульском уч­режде­нии» - ч. 1 ст. 53 Венской конвенции 1963 года), а также гаран­ти­руют предоставле­ние такого иммунитета третьими странами при тран­зите консульских ра­ботни­ков через их территорию к месту следования (ст. 54 этой же Конвен­ции).
Таким образом, можно говорить об устоявшейся тенденции в ме­ж­дународном праве предоставления уго­ловно-правового иммунитета кон­сульским служащим, рав­ного по объему и пределам действия имму­нитету ди­пло­матического агента. Необходимо еще раз подчерк­нуть, что речь идет именно о совпадении этих иммуни­тетов в своих объемах, а не о «замене консульского иммунитета на дипломатический».217 Юридиче­ская при­рода дипломати­ческого и консульского иммунитетов ос­тается различ­ной, ис­ходя из специфики задач их функ­ций. Последнее подтвер­ждается также положением о том, что если со­трудник дипломатического учреждения по той или иной причине исполняет консульские функ­ции, то в его отно­ше­нии уголовно-правовой и другие иммунитеты продол­жают регулироваться «нормами между­народного права, касающимися дипломатических сноше­ний» (ч. 4 ст. 70 Венской конвенции 1963 г.)
В) Иммунитет персонала международных организа­ций.
После Второй Мировой войны было создано более ста различных международных организаций как универ­сального, так и специализиро­ван­ного характера. Рос­сия является учредителем и участницей многих из них. В уголовной юрисдикции нашей страны применяются по­ложе­ния уставов и специальных конвенций, регулирую­щих по­рядок предос­тавления уго­ловно-правового имму­нитета персоналу таких организаций.
Как уже подчеркивалось, не смотря на высказан­ные позиции о ди­пломатической природе иммунитета должно­стных лиц и персонала,218 бо­лее обоснованной представ­ляется точка зрения принципиальном от­личии юридиче­ского характера иммунитета персонала междуна­родных организа­ций от дипломатического.219 Данное ут­верждение следует из факта разгра­ничения в междуна­родно-право­вых актах иммунитетов представителей го­сударств при международных организациях, с одной стороны, и персо­нала этих организаций – с другой. Сказанное подтвер­ждается также и сущест­венным разли­чием в объемах им­мунитета пер­сонала международных орга­низаций.
Необходимость предоставления специального имму­нитета от уго­ловной юрисдикции персоналу должностных лиц международной ор­гани­зации декларирована в ч. 2 ст. 105 Устава ООН от 26 июня 1945 г.220 Но впервые де­тальная регламентация иммунитета должностных лиц и персо­нала международных организаций была закреплена в действующей и по­ныне Конвенции о мирном решении меж­дународных столкновений от 5 октября 1907 года, где в ст. 46 оговаривался «дипломатический им­муни­тет» судей Международного третейского суда «при ис­полнении своих обя­занностей».221
Анализ более сорока международно-правовых актов позволяет ус­ловно выделить две «разновидности» уго­ловно-правового иммунитета персонала международных организаций.
Во-первых, не смотря на служебный характер та­кого иммунитета, предоставляемого «не для личной вы­годы», последний нередко прирав­ни­вается в объеме к иммунитету дипломатического представителя. Та­ковым иммунитетом обладают, например:
- Генеральный Секретарь ООН, его Помощники, а также их жены и несовершеннолетние дети (ст. V раз­делы 19, 20 Общей конвен­ции 1946 г.);
- судьи Международного Суда ООН при исполнении ими слу­жеб­ных обязанностей222;
- главные администраторы и высшие должностные лица спе­циа­лизированных учреждений ООН, а также их супруги и несовершен­нолет­ние дети.223 В настоящее время иммунитет этих должностных лиц допол­нительно регла­ментирован также в специальных протоколах к Конвенции о привилегиях и иммунитетах специализиро­ванных учреж­дений ООН224 либо в отдельных междуна­родно-правовых ак­тах, как это сде­лано, например, в отношении персонала Меж­дународной организации граж­данской авиации ООН (ИКАО)225;
- должностные лица иных международных организа­ций, не яв­ляющихся специализированными учреждениями ООН; например Кон­суль­тативной Комиссии по открытому небу226; «Дунайской Комис­сии».227
Предлагается распространить такой же иммунитет на Судей, Про­ку­рора, его заместителей, персонала про­ку­ратуры, Секретаря и его за­мести­телей Междуна­родного Уголовного Суда.228 Последнее получило недав­нюю апроба­цию, когда дипломатический по объему имму­нитет был пре­доставлен Судьям, Обвинителям и персо­налу Секрета­риата Ме­ждународ­ных трибуналов по Юго­славии и Ру­анде.229
Думается, что предоставление подобного иммуни­тета диктуется со­ображениями исключительного харак­тера международных организа­ций универсального харак­тера, к которым относятся, в первую очередь, Орга­ни­зация Объединенных Наций и ее учреждения. В России сущест­вует практика заключения двухсторонних догово­ров, в которых огова­риваются иммунитеты от уголовной юрисдикции должностных лиц представи­тельств таких ор­ганизаций, совпадающие по своим характери­стикам с им­мунитетами, закрепленными в основополагающих кон­вен­циях и уставах. Так, например, в объеме иммуни­тета дипломатического агента предостав­ляется иммуни­тет Главе Представительства ООН в РФ, представителям ор­ганов, программ и фондов ООН, а также и другим по со­гласованию старшим должностным лицам учреждений ООН в нашей стране.230
В последние годы в России весьма актуален во­прос о предостав­ле­нии иммунитета от уголовной юрис­дикции должностным лицам и персо­налу межгосударст­венных ор­ганизаций Содружества Независимых Госу­дарств, боль­шинство которых находится на территории РФ. Как пра­вило, этим лицам также предоставляется иммунитет, приравненный в объеме к иммунитету дипло­матического агента. Особенностью между­народно-пра­во­вых актов СНГ является предоставление идентичного иммунитета чле­нам семей названных лиц (если они не являются гражда­нами России или постоянно проживаю­щими в ней лицами). Кроме того, обычно оговарива­ется нераспространение иммунитета «на правоотно­шения ука­занных в нем должно­стных лиц с органами государства их гражданства либо государ­ства их постоянного пре­бывания». Так, ука­зан­ный иммунитет предостав­лен должностным лицам Межпар­ламент­ской ассамблеи СНГ, Штаба по координации воен­ного сотрудничества госу­дарств-участников СНГ, Со­вета командующих погранич­ными вой­сками СНГ, судьям Эконо­мического Суда СНГ.231 Для СССР также было характерно признание (в объеме ди­пломатического) иммунитета от уго­ловной юрисдикции должностных лиц организаций, членом которых яв­лялся Советский Союз (например, СЭВ232), что можно рассмат­ривать как своеобразную пре­емственность в регламен­тации иммунитета персонала ме­ждународных организа­ций, имеющих первостепенное зна­чение для нашего го­сударства.
Вторая «разновидность» уголовно-правового имму­нитета персо­нала международных организаций заключа­ется в предоставлении огра­ничен­ного освобождения от юрисдикции государства пребывания в от­ношении об­стоя­тельств, непосредственно связанных со служебной дея­тельностью. Такой иммунитет обычно действует для пер­сонала органи­заций, не отно­симого к кругу должно­стных лиц последних (как правило, это администра­тивно-тех­нический и обслуживающий персонал органи­за­ций). Также он может быть распространен на специ­ально оговоренных лиц: например, на экспертов ООН (ст. VI Общей конвен­ции 1946 г.) и членов Комиссии ООН по правам чело­века233; должностных лиц ряда меж­дународных организа­ций, например Комиссии (Органа) ООН по морскому праву.234
Служебный характер уголовно-правового иммуни­тета характерен для персонала европейских организа­ций. В частности, члены Европей­ского Совета и Секре­тариат «пользуются на территории членов иммуни­тетами и при­вилегиями, необходимыми для выполнения их функ­ций», они не могут быть подвергнуты «на территории всех го­сударств-членов по таким моти­вам, как взгляды или го­лосование» (п. «а» ст. 40 Устава Совета Европы от 5 мая 1949 г.)235 Аналогичным иммунитетом пользу­ются члены Европей­ской Комиссии и Европейского Суда по правам че­ловека.236 Отсутствие четкой регламента­ции объема уголовно-правового иммунитета персонала евро­пейских организаций восполняется соглаше­ниями между правитель­ствами государств и названными орга­низа­циями. Так, например, на терри­тории России все долж­ностные лица и служащие Европейского Банка Ре­конст­рукции и Развития и его представительства обла­дают «иммуните­том от судебного преследования в связи с дейст­виями, совершенными ими в официальном каче­стве».237
Исходя из буквы международных соглашений, можно сделать вы­вод, что сутью второй разновидности имму­ни­тета персонала между­народ­ных организаций является не­ответственность за «все сказанное, написан­ное или со­вершенное» при исполнении своих обязанностей, не­редко со­храняющаяся и после истечения срока полномо­чий этих лиц (в частности, у экспертов ООН).
Как и любой другой, иммунитет персонала между­на­родной орга­ни­зации не является декриминализирующим фактором. Лицо, обладаю­щее этим иммунитетом, также может подлежать уголовной ответствен­ности после сня­тия последнего. Различность юридической природы ди­пломати­ческого иммунитет от иммунитета персонала ме­ж­дународных организаций особенно ярко проявляется в процедуре его преодоления.
Если от иммунитета любого дипломатического пред­ставителя (в том числе и при международных орга­низа­циях) может отказаться только аккредитующее го­судар­ство, то в рассматриваемом виде иммунитета дело об­стоит принципиально по другому. Из принципа нали­чия у меж­дународ­ной организации собственной право­субъектно­сти следует вывод о том, что право отказа от иммуни­тета персонала такой организации не может при­надле­жать государству, гражданином которого явля­ется то или иное лицо.
Возможность лишения иммунитета представителя ме­ждународ­ной организации может принадлежать:
а) Высшему должностному лицу организации. Так, «Генеральный Секретарь ООН имеет право и обязанность отказаться от иммунитета, пре­доставленному любому должностному лицу, в тех случаях, когда, по его мне­нию, иммунитет препятствует отправлению правосудия» (ст. V раздел 20 Общей конвенции 1946 года; ст. XI Соглашения между Прави­тельством России и ООН об уч­ре­ждении в РФ Объединенного Предста­вительства ООН.) «Право и обязанность» отказа от иммунитета сотруд­ника специали­зированной организации ООН также при­надлежит глав­ному администра­тору такого учреждения (ст. раздел 22 Конвенции о привилегиях и имму­нитетах специализи­рованных учреждений 1947 г.)
б) Коллегиальному органу организации. Например, в отношении Генерального Секретаря ООН право отказа от иммунитета принадлежит Совету Безопасности ООН (ст. V раздел 20 Общей конвенции 1946 года). А ст. 5.2 Положения о Совете командующих Пограничными вой­сками СНГ закрепляет право отказа от иммунитета долж­ностного лица за Сове­том командующих. Наконец, Совет директоров Европейского Банка Ре­конструкции и Разви­тия может отказаться «от любых иммуни­тетов» своего персонала.238
в) Организации в целом. Так, например, лишение иммунитета и от­решение от должности Прокурора Между­народного Уголовного Суда (или его заместителя) и возможно при абсолютном большинстве голосов госу­дарств-участников (ч. 2 ст. 15 Проекта международ­ного Уголовного Суда). А, согласно ч. 1 ст. 18 Ста­тута Ме­ждународного Суда ООН, член Суда не может быть лишен иммунитета и отрешен от должности не иначе как «по единогласному мнению прочих членов Суда».
Таким образом, уголовно-правовой иммунитет пер­сонала между­на­родных организаций, как и иные виды им­мунитета в уголовном праве, сво­дится к особому по­рядку наступления ответственности за совершен­ное пре­ступление. Особенностью этого иммунитета является различ­ность спо­собов его преодоления.
Г) Иммунитет лиц, находящихся под международной защитой.
Надо сразу оговориться, что «лица, находящиеся под международ­ной защитой» – собирательное понятие. К ним, безусловно относятся и дипло­маты, и консулы, и персонал международных организаций. По­этому в на­стоя­щей работе под иммунитетом данных лиц понимается им­мунитет иных лиц, регламентированный в международ­ном праве, и не являющийся по своей юридической при­роде ни одним из вышерассмот­ренных.
Во-первых, надо говорить об иммунитете глав го­су­дарств и его представителей (парламентариев, чле­нов правительства и т.д.), находя­щихся в официальных за­рубежных поездках. В литературе его предло­жено имено­вать «иммунитетом специальных миссий».239 Но та­кое оп­ре­деление может внести некоторую путаницу, так как миссия ad hoc, как правило, со­стоит из профес­сиональ­ных дипломатов и ее члены пользу­ются именно диплома­тическим иммунитетом в силу специфики их пра­вового статуса и деятельности.
К лицам, пользующимся международной защитой, со­гласно ст. 1 Конвенции о предотвращении и наказа­нии преступлений про­тив лиц, пользующихся междуна­родной защитой от 14 ноября 1973 года, в пер­вую оче­редь от­носятся:
«а) глава государства, в том числе каждый член коллегиального ор­гана, выполняющего функции главы го­сударства согласно конституции соответствующего госу­дарства, или глава правительства, или ми­нистр ино­странных дел, находящиеся в иностранном государ­стве, а также сопро­вождающие члены его семьи;
b) любой представитель или должностное лицо го­сударства, или любое должностное лицо … которое … имеет право в соответствии с меж­дународным правом на специальную защиту от любого нападения на его лич­ность, свободу и достоинство, а также проживающие с ним члены его семьи».240
Объем иммунитета названных лиц совпадает с им­му­нитетом ди­пломатического агента. Об этом, напри­мер, прямо говорит ч. 1 ст. 15 Кон­венции о Межпарла­мент­ской Ассамблеи государств-участников СНГ от 26 мая 1995 года, особо определяющая статус парламент­ских делегаций стран-участниц.241
Весьма своеобразной разновидностью рассматри­вае­мого имму­ни­тета является также иммунитет от уго­ловной юрисдикции лиц, нахо­дя­щихся в стране в соот­ветствии с договорами о правовой помощи. К таким ли­цам отно­сятся, в первую очередь, свидетели и потер­певшие. Не­обходи­мость предоставления иммунитета от уголовной юрисдикции государства, в которое они при­бывают в со­ответствии с договором о правовой помощи, очевидна. Вполне можно согласиться с И.И. Лукашу­ком, что «в противном случае можно было бы, например, лицо, не под­лежащее выдаче, пригла­сить в качестве свидетеля, а после прибытия возбудить против него уго­ловное дело».242
Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых от­но­шениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года243 пре­доставила иммунитет не только свидетелям и потерпевшим, но и граждан­ским истцам и ответчикам, а также экспертам. Указанные лица, в со­ответ­ствии с ч. 1 ст. 15 названной Конвен­ции, не мо­гут быть привле­чены к уго­ловной ответст­венности за деяние, совершенное до пересече­ния гра­ницы. Таким об­разом, гражданин России, прибывший в нашу страну в качестве свидетеля или иного процессу­ального лица, не может подлежать ответст­венности за совершенное «до пересечения границы» преступление, даже если в его отношении имеется приговор суда.244 Та­кие лица не могут быть привлечены к ответственно­сти в связи с их сви­де­тельскими показаниями или экс­пертными заключениями по уголов­ным делам, являющимся пред­метом разбиратель­ства. Если лицо совер­шает пре­ступление, уже находясь в стране вызова, оно несет уголовную ответственность на общих основа­ниях.
Однако, и этот иммунитет является преодолимым, ибо, лицо мо­жет быть привлечено к уголовной ответст­венности за преступление, «совер­шенное до пересече­ния границы», в двух случаях:
а) лицо, имея возможность покинуть страну после выполнения своих обязанностей в течение 15 суток, не сделало этого;
б) лицо в частном качестве возвратилось в страну после отъезда.
Необходимо заметить, что указанная Конвенция предусмотрела еще один своеобразный иммунитет, имею­щий место при выдаче лица, совер­шившего преступле­ние, наказуемое сроком лишения свободы на 1 год и более. В соответствии с ч.1 ст. 66, «без согласия запрашивае­мой Договари­вающейся Стороны выданное лицо нельзя привлечь к уголов­ной ответст­венности… за со­вершенное до его выдачи преступление, за которое оно не было выдано». Следовательно, согласие запрашивае­мого госу­дарства яв­ляется обязательным условием при­влечения к уголовной ответственности в рассматривае­мом случае. Надо также отметить, что выдаваемое лицо не может быть гражданином запрашиваемой страны (ч. 1 ст. 57), а деяние должно признаваться преступлением в запраши­ваю­щей и запрашиваемой Сторонах (ч. 1 ст. 56).
Итак, выделение иммунитета «лиц, находящихся под междуна­род­ной защитой» довольно условно. Такой имму­нитет всегда обуслов­лен осо­бым их статусом и не явля­ется по своей юридической природе дипломати­че­ским, консульским или иммунитетом персонала междуна­родных органи­заций.
Д) Иммунитет Президента Российской Федерации.
Ст. 93 Конституции России 1993 года, регламен­ти­рующая отре­ше­ние от должности Президента России, прямо указывает на наличие уго­ловно-правового имму­ни­тета последнего.
Основанием импичмента Президента является со­вер­шение им го­су­дарственной измены (ст. 275 УК РФ) или иного «тяжкого преступле­ния». В ранее действо­вавшем УК РСФСР 1960 года в ст. 7-1 (введенной 23 июня 1972 г.) содержался исчерпывающий перечень тяж­ких преступ­лений. Од­нако УК РФ 1996 года предусмот­рел в ст. 15 иную классифи­кацию престу­плений, кото­рые разделены на категории небольшой и средней тяже­сти, тяжкие и особо тяжкие. Поэтому норма Конститу­ции должна распростра­няться и на обвинение Прези­дента в совершении особо тяжкого преступ­ления. В противном случае складывается абсурд­ная ситуация – особо тяж­кое преступление, нося­щее гораздо большие характер и степень общест­венной опасности по сравне­нию с тяжким преступлением, не мо­жет быть материаль­ным основанием для лишения Прези­дента уголовно-пра­вового иммунитета.
Исходя из конституционного предписания, иммуни­тет президента при совершении им преступлений не­боль­шой или средней тяжести явля­ется абсолютным. В таком слу­чае уголовная ответственность Прези­дента исключа­ется, так как совершение этих преступлений не явля­ется ос­нова­нием для процедуры отрешения его от долж­ности. Никакой воз­можности преодоления иммуни­тета президента в рассматриваемой си­туации в Кон­сти­туции и других за­конах не предусмотрено.
В связи с введением в действие нового Уголов­ного кодекса Рос­сии, закрепившего новую категориза­цию пре­ступлений, представляется необ­ходимым допол­нить ч. 1 ст. 93 Конституции РФ указанием на со­вер­шение особо тяжкого преступления как на основание возможного об­винения Пре­зидента:
«Президент Российской Федерации может быть от­ре­шен от долж­но­сти Советом Федерации только на осно­ва­нии выдвинутого Государст­вен­ной Думой обвинения в го­сударственной измене или совершении иного тяжкого либо особо тяжкого преступления …».
В качестве условия наступления уголовной ответ­ст­венности Пре­зи­дента за совершенное тяжкое (и особо тяжкое) преступление Консти­туция называет отрешение его от должности. Следовательно, уголовной ответст­венности подлежит лицо, отрешенное от должности Пре­зидента РФ. Про­цедура отрешения Президента от долж­но­сти предусматривает следующие этапы:
- выдвижение обвинения в совершении тяжкого либо особо тяж­кого преступления Государственной Ду­мой Фе­дерального Собрания Рос­сии; данное решение Го­сударст­венной Думы должно быть принято квали­фициро­ванным большинством депутатов (2/3 и более голосов от общего состава) при наличии заключения специально создавае­мой Госу­дарствен­ной Думой комиссии;
- дача Верховным Судом России заключения о на­ли­чии в дейст­виях Президента состава соответствую­щего преступления;
- заключение Конституционного Суда России о со­блюдении ус­та­новленного Конституцией порядка выдви­же­ния обвинения против Прези­дента;
- решение об отрешении Президента РФ от должно­сти принима­ется Советом Федерации Федерального Соб­ра­ния России квалифициро­ванным большинством голосов (порог в 2/3 от общего числа депутатов).
Уголовная ответственность лица, отрешенного от должности Пре­зи­дента России, может наступить только при соблюдении всех указан­ных условий. К тому же Кон­ституция РФ устанавливает определенный срок для про­цедуры отрешения Президента от должности. Так, если по истече­нии трех месяцев со дня выдвижения Го­судар­ственной Думой со­ответст­вующего обвинения Совет Феде­рации не примет никакого решения, обви­нение про­тив Президента расценивается как отклоненное.
Не смотря на отсутствие какой-либо регламента­ции, представля­ется, что иммунитет должен распро­стра­няться и на деяния, совершенные Пре­зидентом до вступ­ления в должность (в соответствии со ст. 60 Фе­де­раль­ного За­кона «О выборах Президента Российской Федера­ции» от 21 апреля 1995 года,245 таковое счита­ется со­вершенным на тридцатый день со дня официаль­ного объ­явления ре­зультатов выборов Центральной из­биратель­ной комиссией РФ).
Итак, в случае совершения тяжкого либо особо тяж­кого преступ­ле­ния иммунитет Президента РФ явля­ется относительным, а наступле­ние уголовной ответст­венно­сти связано с соблюдением процедуры им­пич­мента.
В последнее время в прессе отмечается, что в Рос­сии созрела не­об­ходимость в принятии закона о ста­тусе экс-президента. По мнению автора одного из зако­нопро­ектов – В. Зоркальцева – экс-президент дол­жен иметь статус пожизненного члена Совета Федера­ции, что га­ранти­рует ему депу­татскую неприкосновен­ность. Во вто­ром законопроекте (автор – М. Юрьев) предусмотрена статья следующего содержания: «Лица, занимав­шие долж­ность Президента РФ, не могут быть привле­чены к уго­ловной, гражданско-правовой и иной ответственно­сти…».246
Надо заметить, что практически нигде в мире быв­шие главы го­су­дарств не обладают неприкосновенно­стью. Достаточно, например, вспом­нить общеизвестный факт привлечения к ответственности и осуж­дения обоих экс-президентов Южной Кореи. В Европе также имеется опыт при­влечения к ответственности бывших политиче­ских ли­деров го­сударства.247
В то же время, традиции президентской власти в России еще слабы, и нет гарантии от последующего по­сле истечения срока полно­мочий све­дения счетов за принятые решения. Видимо, это обстоятель­ство диктует необходимость введения иммунитета от уголовной от­вет­ственности экс-президента РФ. Последнее требует огра­ничения дейст­вия иммунитета только на деяния, совер­шенные лицом в качестве пре­зидента.
Предпочти­тельнее выглядит идея принятия специ­ального за­кона о статусе бывшего президента РФ, ибо предлагаемое предоставле­ние экс-президенту статуса пожизненного члена Совета Федерации су­щественно про­тиворечит закре­пленному в ч. 2 ст. 95 Конституции РФ положению о составе Совета Федерации.
Относительным иммунитетом от уголовной юрисдик­ции обладает также кандидат на пост Президента Рос­сии. Так, согласно ч. 7 ст. 37 вы­ше­названного Феде­рального Закона «О выборах Президента Российской Фе­дерации», привлечение к уголовной ответственности кандидата на долж­ность Президента возможна только при наличии со­гласия Гене­рального прокурора РФ. По­следний о приня­том решении обязан неза­медлительно известить Цен­тральную избирательную комиссию России. Иммунитет рас­пространен на деяния, совершенные как до регистра­ции лица в качестве кандидата, так и во время пребы­вания в этом статусе.
Рассматриваемый уголовно-правовой иммунитет на­чи­нается с мо­мента регистрацииЦентральной избира­тель­ной комиссией кандидатов на должность Президента РФ. Это прямо вытекает из положения ч.ч. 1-5 ст. 37 этого же Закона, предоставляющих все гарантии канди­дату именно «со дня регистрации», а не по факту его выдви­жения избира­тельным объеди­нением (блоком) либо непо­средственно избирателями.
Время действия иммунитета кандидата на долж­ность Президента (про­игравшего вы­боры) заканчивается в мо­мент официального объявления результатов выбо­ров. В случае назначения повторного голосования со­храняется иммунитет обоих кандидатов, набравших наи­большее ко­личе­ство голосов в первом туре го­лосова­ния. Если на­значены повторные выборы, то в день при­нятия этого решения должен прекращаться имму­нитет всех кандидатов (ст.ст. 56-57 ФЗ «О выборах Прези­дента Российской Фе­де­рации»).
Представляется, что лицо, победившее на выборах Президента, в промежуток времени от даты объявления итогов голосования до мо­мента официального вступле­ния в должность, пользуется президентским имму­ните­том от уголовной юрисдикции. Сказанное следует из положе­ния ч. 1 ст. 81 Конституции РФ о том, что «Президент Рос­сийской Феде­рации из­бирается … гражда­нами Российской Федерации…», то есть лицо стано­вится главой государ­ства в день волеизъявления народа, а не в день своего вступления в должность.
Е) Депутатский (парламентский) иммунитет.
Порядок наступления уголовной ответственности представителей за­конода­тельной ветви власти России в УК РФ специально не огово­рены. Однако, согласно ста­тье 98 Конституции России, депутаты Совета Феде­рации и депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ об­ладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномо­чий; они не могут быть задержаны, аресто­ваны, подвергнуты обыску, кроме случаев задер­жания на месте преступления, а также подвергнуты личному дос­мотру, за исключением случаев, когда это предусмот­рено федераль­ным за­коном для обеспечения безопасности других людей; во­прос о лишении не­при­косновенности ре­шается по представлению Гене­рального прокурора Рос­сийской Федерации соответствующей пала­той Федераль­ного Собрания.
Таким образом, в Основном законе РФ по сути дела обозначены не только условия ограничения совер­шения уголовно-процессуальных действий в отноше­нии депута­тов, но и пределы их уго­ловной ответствен­но­сти, т.е. пределы депутатского иммунитета от уго­лов­ной юрисдик­ции.
Тем не менее, отсутствие до недавнего времени специального рос­сийского закона о статусе депутата федеральных органов законодатель­ной власти ставило под сомнение наличие особого порядка привлечения де­пу­татов к уголовной ответственности как в судебной практике,248 так и в тео­рии права.249
Принятый 8 мая 1994 года Федеральный Закон «О статусе депу­тата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Фе­дераль­ного Собрания Россий­ской Федерации»,250 (далее – Закон «О ста­тусе депу­тата…») воспроизводя вышеназванные конституционные по­ложения о де­путатской неприкосно­венности, преду­сматривает также не­возможность привлечения его к уголовной, без согласия соответствую­щей палаты Феде­рального Собрания (ч. 1 ст. 18); а ч. 2 ст. 20 на­званного Закона уста­навли­вает, что для получения со­гласия на привлечение депу­тата к уголовной от­ветст­венности, налагаемой в судебном порядке, Ге­неральный прокурор Российской Фе­дерации вносит в соответствую­щую палату Федерального Собрания представление. Та­ким образом, феде­ральный закон устанавли­вает более широкий, чем указанный в Консти­туции Российской Фе­дера­ции, перечень случаев, при которых депутат не может быть лишен непри­косно­венности без согласия со­ответствующей палаты Феде­рального Соб­рания.
Из смысла статьи Конституции России вытекает, что неприкос­но­венность парламентария не означает его ос­вобождения от ответствен­но­сти за совершенное пре­ступ­ление, если таковое совершено не в связи с осу­ще­ств­лением собственно депутатской деятельности. На та­ком пони­мании пределов депутатского иммунитета от уголов­ного преследо­вании остано­вился и Конституцион­ный суд РФ в своем Постановлении № 5-П от 20 февраля 1996 г.,251 заявив о том, что подобное расширительное по­ни­мание неприкосновенности в этих случаях приведет к искажению публично-пра­вового характера парламент­ского иммунитета и его пре­вращению в лич­ную привиле­гию.
Поэтому с соблюдением ограниче­ний, предусмот­рен­ных статьей 98 Конституции Российской Федерации, в отношении депутата допус­тимо осуществление судо­произ­водства на стадии дознания и предвари­тельного следст­вия вплоть до принятия решения о передаче дела в суд без согласия соответствующей палаты Федераль­ного Соб­рания. Таким образом, при­влечение депутата к уголов­ной ответственности за совер­шение преступле­ния, не связанного с депутатской деятельностью, вполне воз­можно на до­судебной стадии судопроизвод­ства, для чего со­гласия соответствующей палаты Феде­рального Собрания РФ не требу­ется.
Вместе с тем это не означает лишение парламен­та­рия уголовно-пра­вового иммунитета в полном объеме. Речь должна идти об изъятии в дей­ствии уголовно-про­цессуального иммунитета.252 Действительно, если по за­вершении предварительного следствия Генераль­ный про­курор Рос­сий­ской Федерации придет к выводу о не­обхо­димости передать дело об уго­ловном судебном пре­следо­вании в суд, он должен незамедлительно внести пред­ставление в соответствующую палату Федерального Соб­ра­ния. В слу­чае, когда палата, рассмотрев пред­ставле­ние, установленным большинст­вом голосов не примет на основании имею­щихся материалов решения о лишении де­путата неприкосновенности, вопрос о судеб­ном разбира­тель­стве отпадает. Следовательно, снима­ется вопрос и о наступ­лении уголов­ной ответственно­сти в полном мас­штабе.
Таким образом, особый порядок привлечения депу­тата к уголов­ной ответственности в судебном порядке, составляет одну из существен­ных черт депутатского им­мунитета. Депутатский иммунитет не является абсо­лют­ным по своей правовой природе, и возможность его ли­шения с после­дующим наступлением уголовной ответ­ст­венности в полном объ­еме зави­сит от дачи согласия на то соответствующей палаты парламента России.
Тем не менее и Федеральный Закон, и называв­шееся Постановле­ние Конституционного Суда РФ № 5-П закреп­ляют как бы две разно­видности депутатского им­мунитета в уголовно-материальном плане.
Действительно, ч. 3 ст. 18 Закона «О статусе де­путата…» указы­вает на невозможность его привлече­ния к уголовной ответственности за выска­занное мне­ние, по­зицию, выраженную при голосовании и другие действия, соответствующие статусу депутата, в том числе и по истече­нию срока пол­номочий. На первый взгляд, это предписание практически полностью сов­па­дает с тради­ционной европейской «свободой речей и дебатов», на кото­рую также не распространены сроки давности при­вле­чения к ответствен­ности.
Однако, с другой стороны в самой рассматривае­мой норме есть серь­езное противоречие, так как «дан­ное положение не распространя­ется на случаи, когда со стороны депутата были допущены публичные оскорб­ле­ния или клевета и иные нарушения, ответственность за ко­торые преду­смотрена федеральным законодательст­вом». Как известно, уголов­ное за­конодательство явля­ется ис­ключительным предметом ведения федерации. Можно до­пускать возможность совершения тех или иных пре­ступ­лений при голосовании (например, возбуждение религи­озной, на­циональной или религиозной вражды – ст. 282 УК РФ). Но, по здравому рассуждению, на­вряд ли можно говорить о «совместимости» со стату­сом на­родного из­бранника совершения им при исполнении своих функ­ций любого преступ­ления, в том числе и не­большой тяжести.
Поэтому указанное уточнение, содержащееся в ч. 3 ст. 18 Закона «О статусе депутата…» ставит под со­мне­ние наличие абсолютного им­муни­тета парламентариев за «сказанное и сделанное» при выполнении своих за­коно­творческих и политических полномочий («при голо­сова­нии»).
В целом анализ положений федерального законода­тельства позво­ляет говорить о необходимости такого иммунитета депутатов федераль­ного уровня, в силу ко­торого наступление уголовной ответственности за со­вершение всякого преступления должно быть связано с получением со­гласия на это соответствующей палаты парламента, за исключением пре­ступлений, совершенных непосредственно при осуществлении зако­но­творческого процесса.
Как ранее подчеркивалось, эффективность наличия двух разно­вид­ностей депутатского иммунитета (относи­тельного при совершении обще­уголовных преступлений и абсолютного при осуществлении зако­нотворче­ства) про­верена в развитых странах в течение длительного вре­мени.253 Для устранения ситуации двоякого толкования иммунитета «за сказанное и сделанное при голосова­нии», порождающей массу проблем в правоприме­нении, необходимо изложить ч. 3 ст. 18 Закона «О ста­тусе де­путата…» в следующей редакции:
«Депутат Совета Федерации и депутат Государст­вен­ной Думы не могут быть привлечены к администра­тив­ной и уголовной ответственно­сти за высказанное мне­ние, позицию, выраженную при голосовании, в том числе и по истечении срока их полномочий».
Как видно, в этом случае абсолютный иммунитет де­путатов будет распространен только в отношении дей­ст­вий, совершенных при осуще­ств­лении законотвор­ческой деятельности. А вопрос о возможности или не­возможно­сти ответственности депутата за мнение, вы­раженное где-нибудь на митинге, отпадет сам собой.
Надо заметить, что многими наличие депутатского иммунитета от уголовной юрисдикции воспринимается от­нюдь не как гарантия дея­тель­ности народных избран­ни­ков, а, не смотря на заверения законода­теля и Кон­сти­туционного Суда России об обратном, именно как личная привиле­гия. Недаром в последнее время на са­мом высо­ком уровне (на­пример, ми­нистром юстиции РФ П. Краше­нинниковым) все настойчивее предлагается от­казаться от практики получения согласия палаты пар­ла­мента для при­влечения депутата к уголовной ответ­ственности.254
Далее, в статье 19 Закона «О статусе депутата…» указано также, что депутат Совета Федерации и депу­тат Государственной Думы вправе отка­заться от дачи свиде­тель­ских показаний по гражданскому или уго­лов­ному делу об обстоятельст­вах, ставших ему известными в связи с выполнением им депутатских обязанностей. Кон­ституция Российской Федерации допус­кает установ­ле­ние федеральным законом «иных слу­чаев» освобожде­ния лица от дачи свидетельских показаний (ч. 2 ст. 51). Из права каждого чело­века на защиту себя или своих близ­ких, права ка­ждого человека не свиде­тель­ст­вовать про­тив самого себя и не быть при­нуждаемым к даче таких показаний следует, что лица, которые ос­вобо­ждаются от обязанности да­вать свидетельские по­казания, включа­ются те, кто обладает довери­тельной информацией, будь то в силу родствен­ных связей или по роду своей про­фессиональной деятельности (адво­кат, священник и т.п.)
Доверительную информацию по роду своей деятель­но­сти может по­лучить и депутат. Распространение та­кой информации в форме свиде­тель­ских показаний по суще­ству означает, что лицо, сообщившее ее, ставится в положение, когда оно фактически свидетельствует про­тив самого себя. Именно при такого рода довери­тельной информации депу­тат может быть освобо­жден от дачи сви­детельских показаний. Свиде­тельский иммуни­тет депу­тата включается в общий иммунитет парла­мен­тария от уголовной юрисдикции. Нельзя не согласиться с пози­цией Конституционного Суда России, прямо ука­завшего в своем Постановле­нии № 5-П, что данное право не должно допускать «расширительного толкова­ния и отказа от дачи свидетельских показаний по уго­ловному делу об обстоя­тельствах, не свя­занных с осу­ществлением им де­путат­ской деятельности».
Федеративное устройство России предполагает на­личие уго­ловно-правового иммунитета депутатов зако­но­дательных органов субъ­ектов РФ. К сожалению, до сих пор отсутствует единый правовой статус народных пред­ставителей этого уровня. Региональные правовые акты по-разному опреде­ляют пределы де­путатской неприкосновенности. Так, напри­мер, Закон республики Та­тар­стан от 29 августа 1990 года «О статусе народных депутатов республики Татар­стан» устанавливает, что «народный депутат Рес­публики Та­тарстан на территории Республики Татар­стан, а также на всей террито­рии РСФСР не может быть привлечен к уголовной ответственности … без согласия Верховного Совета Республики Татарстан, а в период ме­жду сес­сиями – без согласия Президиума Верховного Совета Респуб­лики Татарстан с уче­том заключения Ман­датной комиссии и Комиссии по законодательству, за­конности, правопорядку и привилегиям» (ч. 1 ст. 22). Уголовное дело в отношении народного депутата Та­та­рии может быть возбу­ждено «только прокурором Респуб­лики Татар­стан» (ч. 2 ст. 22). Народный депутат Та­тарии «после ис­течения срока полномочий может быть привлечен к от­ветственности за предъявленное ему об­винение в на­ру­шении закона, допущенное в пе­риод ис­полнения депутат­ских полномо­чий»(ч. 4 ст. 22). Для получения согласия на привлечение народного депу­тата Республики Татар­стан к уголовной ответственности «прокурор Рес­публики Татарстан перед предъявлением обвинения … вносит в Верхов­ный Совет Республики Та­тарстан представление» (ч. 1 ст. 23); рассматри­вае­мое не позднее, чем в ме­сячный срок (ч. 2 ст. 23).255
С другой стороны, Закон Ставропольского края от 8 июля 1994 года «О статусе депутата Государственной Думы Ставропольского края» уста­новил, что депутат «не может быть привлечен на территории края к уго­ловной ответственности» без согласия Государственной Думы Став­ро­польского края (ч. 1 ст. 18); он вправе отка­заться от дачи свидетель­ских показаний по уго­ловному (гражданскому) делу об обстоятельствах, став­ших ему известными в связи с выполнением депу­татских обязан­но­стей (ст. 19). Вопрос о лишении не­прикосновенности решается по пред­ставлению прокурора края (ч. 1 ст. 20); на привлечение к уголовной от­ветственности необ­ходимо согласие Государственной Думы края (ч. 2); представление рассматривается не более чем в недель­ный срок – о ре­шении прокурор края извещается в 3-х дневный срок (ч. 3).256
Разночтения в приведенных правовых актах на­лицо.
Во-первых, если исходить из положения, что де­пу­тат законода­тель­ного органа субъекта федерации яв­ля­ется представителем проживающего в нем народа, стано­вится непонятным запрет на привлечение депутата к уго­ловной ответственности вне территории субъекта без со­гласия представи­тельного органа последнего. К тому же возбуждение уголовного дела «только» проку­рором субъекта РФ в отношении такого депутата не вписы­ва­ется в систему распределения власти между фе­де­ральным центром и субъектами.
Еще в СССР было установлено законом, что право лишения не­при­косновенности депутата принадлежит Со­вету соответствующего уровня.257 Этим же путем идет и судебная практика, отрицающая необ­ходимость со­гласия регионального органа представительной власти на при­влечение его депутата к уголовной ответственности в случае совер­шения преступления на территории другого региона.258 Надо сказать, что различная регламен­тация пределов действия иммунитетов депутатов (на примере Татарской республики и Ставропольского края) в ко­неч­ном итоге нарушает принцип равенства субъектов Феде­рации между собой, исходящий из смысла Кон­ститу­ции.
Во-вторых (и это главное), законодательство субъектов России ус­танавливает порядок наступления уголовной ответственности в обход фе­дерального зако­нодательства, что в корне противоречит указанию п. «о» ст. 71 и ч. 1 ст. 76 Конституции РФ.259
Исходя из изложенного, необходимо издать один федеральный за­кон, определяющий единый статус депу­та­тов представительных орга­нов всех уровней. Дейст­вие иммунитета депутатов субъектов РФ должно быть ограни­чено территорией последних. Следовательно, при совер­шении депу­татом преступления на территории дру­гого субъекта России, иммунитетом от уголовной юрис­дикции он пользоваться не мо­жет.
Право лишения им­мунитета региональных депутатов должно при­надлежать законода­тельным органам субъек­тов России и только в случае совер­шения преступления на их тер­ритории (например, в советское время имму­нитет депутатов местных Советов устанавливался ст. 34 За­кона СССР от 20 сентября 1972 года «О статусе депута­тов Советов депутатов трудя­щихся в СССР»).260
Федеральное российское законодательство также устанавливает уголовно-правовой иммунитет кандидатов в депутаты. Согласно ст. 22 Фе­дерального Закона от 6 декабря 1994 года «Об основных гарантиях избира­тель­ных прав граждан Российской Федерации»,261 «кандидат по­сле регист­рации» не мог «быть привлечен без согла­сия прокурора (соот­ветственно уровню выборов) к уго­ловной ответственности». После ут­раты силы этим за­ко­ном аналогичное положение об иммунитете канди­дата в депутаты было повторено ст. 44 Федерального Закона России от 21 июня 1995 года «О выборах депутатов Го­сударственной Думы Феде­рального Собрания Российской Федерации»;262 ст. 24 Временного при­ложения к Феде­раль­ному Закону Российской Федерации от 26 ноября 1996 года «Об обеспече­нии конституционных прав граж­дан Российской Федерации избирать и быть избранными в ор­ганы местного самоуправ­ления»263.
Надо еще раз подчерк­нуть, что и статус канди­дата в депутаты законодатель­ного органа субъекта РФ должен быть единым и регла­мен­тироваться федеральным за­коном.
Ж) Иммунитет судей.
Как и депутатский, иммунитет судей от не нашел отражения в тек­сте уголовного закона. Согласно ст. 122 Конституции России и ст. 16 Фе­дерального Консти­туционного Закона РФ от 31 декабря 1996 года «О су­дебной системе Российской Федерации»,264 судьи непри­косновенны, и уголовно-правовой аспект этой непри­кос­новенности заключается в том, что они не могут быть привлечены к уголовной ответственности иначе, как в порядке, определяемом федеральным законом.
Иммунитет судей конкретизирован в ст. 16 Феде­рального Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 года «О статусе судей в Россий­ской Федерации» с из­ме­нениями и дополнениями от 19 мая 1995 года265 (да­лее – Закон «О статусе судей…»). Под судьями общих и арбит­раж­ных судов, в соответствии с ч. 4 ст. 1 на­стоящего Закона, понимаются «лица, наделенные в кон­ституцион­ном порядке полномочиями осущест­влять пра­восудие и исполняющие свои обязанности на профессио­наль­ной ос­нове». Постановление Верховного Совета РФ от 17 фев­раля 1993 года «О некоторых вопросах реали­зации поло­жений Закона Россий­ской Федерации «О ста­тусе судей в Российской Федера­ции» в отношении судей во­енных су­дов, об их материальном обеспечении и ме­рах социаль­ной защиты»266 и ст.ст. 12, 22 вышеназван­ного За­кона «О судебной системе Рос­сийской Федера­ции» рас­пространяют единый статус и на судей военных судов.
Во-первых, судья не может быть привлечен к лю­бой (в том числе и уголовной) ответственности за вы­ражен­ное им при осуществлении право­судия мнение и принятое решение, если вступившим в законную силу при­говором суда не будет установлена его виновность в преступ­ном злоупот­ребление.
Во-вторых, возбуждение против судьи любого уго­ловного дела, а также привлечение судьи к уголовной ответственности возможно только при согласии соот­вет­ствующей квалификационной коллегии судей. Ини­ции­ро­вать возбуждение уголовного дела против судьи мо­жет только Гене­ральный прокурор или исполняющее его обя­занности лицо.
Казалось бы, вырисовываются две разновидности им­мунитета су­дей общих, арбитражных и военных судов (согласно п. 1 ст. 2 Закона «О ста­тусе судей…», пра­вовое положение судей Конституционного Суда РФ оп­ре­деляется федеральным конституционным законом), а именно:
1) служебный иммунитет (выраженное мнение или ре­шение при от­правлении правосудия);
2) общеуголовный иммунитет.
Однако, в любом случае, для возбуждения уголов­ного дела в от­но­шении судьи и наступления уголовной ответственности требуется со­гласие соответствующей квалификационной коллегии судей. Поэтому можно го­во­рить скорее о едином иммунитете судей общих, арбит­раж­ных и военных судов.
Как отметил Конституционный Суд России в своем Постановле­нии № 6-П от 7 марта 1996 года,267 отказ ква­лификационной коллегии судей в возбуждении уго­ловного дела против судьи «не является непре­одолимым препят­ствием».
Действительно, п. 26 Положения о квалифи­ка­цион­ных коллегиях судей от 13 мая 1993 года268 допус­кает обжалова­ние решения квалификационной коллегии об от­казе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи в Высшую квалифика­ционную колле­гию судей России. Кроме того, согласно ч.ч. 1,2 ст. 46 Конституции РФ, действия и решения государственных органов, в ре­зультате которых нару­шены права и сво­боды гражданина или созданы препятствия осуществле­нию гражданином его прав и свобод, могут быть обжа­лованы в суд. Ника­ких исключений из этого конститу­ционного принципа не допускается.
Таким образом, решение квалификационной колле­гии судей об от­казе в даче согласия на возбуждение уго­ловного дела в отношении су­дьи, может быть пре­одолено либо обращением в Высшую квалификаци­онную коллегию судей, либо обжалованием этого решения в суде. А уго­ловно-правовой иммунитет судьи выступает лишь в каче­стве проце­дурного ме­ханизма и не означает освобожде­ния судьи от уголовной от­ветственности.
Закон «О судебной системе Российской Федерации» в ст. 1 указал, что судебная власть в РФ «осуществ­ля­ется только судами в лице судей и привлекаемых в ус­тановленном законом порядке к осуществлению пра­во­су­дия присяжных, народных и арбитражных заседате­лей». Поэтому имму­нитет судей распространяется в полном объеме на указанных лиц на время исполнения ими своих обязанностей по осуществлению право­судия в ка­честве присяжных, народных и арбитражных заседате­лей (что подтвер­ждено и ст. 8 этого же Закона).
Несколько по другому регламентирован иммунитет судей Консти­ту­ционного Суда РФ. В соответствии со ст. 15 Федерального Конститу­цион­ного Закона РФ от 21 июля 1994 года «О Конституционном Суде Россий­ской Федера­ции»269 выделяются два вида иммунитета судей Кон­ститу­ци­онного Суда:
1) Абсолютный иммунитет в отношении мнения, вы­ра­женное в за­се­дании Конституционного Суда, а также ре­шения, принятого Консти­туци­онным Судом. На этот им­му­нитет не распространяются сроки дав­ности привле­че­ния к уголовной ответственности и после истечения пол­но­мочий судьи Конституционного Суда (согласно ст. 12 этого же За­кона, однократ­ный срок полномочий ус­та­нов­лен в 12 лет).
2) Относительный иммунитет в отношении всех дру­гих деяний. На­ступление уголовной ответственности в этом случае ставится в зави­си­мость от согласия са­мого Конституционного суда РФ. Причем полно­мочия су­дьи, в отношении которого дано согласие на привлече­ние к уголовной ответственности, приостанавливаются. А, в случае вынесения обвинитель­ного приговора, они пре­кращаются (ст.ст. 17, 18 Закона «О Конституци­он­ном Суде Российской Федерации»).
Итак, законодательство России предусматривает, по сути дела, две разновидности уголовно-правового имму­нитета судей. С одной стороны, это иммунитет су­дей и заседателей (присяжных, народных, арбитраж­ных) общих, арбитражных и военных судов, а с другой – им­мунитет су­дей Кон­ституционного Суда РФ.
З) Иммунитет должностных лиц Российской Федера­ции.
Определенным уголовно-правовым иммунитетом об­ла­дает ряд выс­ших должностных лиц нашей страны, на­зна­чаемых на должность со­ответ­ствующей палатой Феде­раль­ного Собрания. Такой иммунитет свя­зан с их ис­ключи­тельным статусом в системе государственной вла­сти. Он всегда носит относительный характер, и воз­можность его преодоле­ния увязана с дачей на то со­гласия палаты парламента, назначившей на должность то или иное должностное лицо. Анализ законодатель­ства по­зволяет говорить об уголовно-правовом иммуни­тете:
- Уполномоченного по правам человека, для при­вле­чения к уго­лов­ной ответственности которого требу­ется согласие Государственной Думы (ст.ст. 11, 12 Фе­де­рального Конституционного Закона РФ «Об Уполно­мо­чен­ным по правам человека в Российской Федерации» от 26 февраля 1997 года.270) Время действия этого им­муни­тета начинается в момент принесе­ния присяги и закан­чива­ется принесением присяги вновь назначаемым Упол­номо­ченным;
- Председателя Счетной палаты России, его за­мес­тителя и аудито­ров, чья уголовная ответственность на­ступает только при согласии «той палаты Федераль­ного Собрания Российской Федерации, которая их на­значила на должность в Счетную Палату». Уголовное дело в от­ношении перечислен­ных лиц возбуждается Ге­неральным прокурором (ст. 29 Фе­дерального За­кона Российской Фе­дерации от 11 января 1995 года «О Счет­ной Палате Рос­сийской Федерации»271). В соответствии с п. «и» ч. 1 ст. 102 и п. «г» ч. 1 ст. 103 Консти­туции РФ, замес­титель председателя Счетной Палаты и половина аудито­ров назначаются Советом Федера­ции, а председатель и вторая половина аудиторов – государ­ственной Думой.
В этом перечне особо выделяется уголовно-право­вой иммунитет членов избирательных комиссий с правом ре­шающего голоса, которые не могут «в период прове­де­ния выборов … быть привлечены без согла­сия со­от­ветст­вую­щего прокурора к уголовной ответственно­сти».272 По­нятно, что подобный «временный» иммунитет призван га­рантировать нормальный порядок проведения выборов главы государства и предста­вителей законо­да­тельной власти.
Проблематичен вопрос о наличии уголовно-пра­во­вого им­му­нитета работников прокуратуры. Действи­тельно, ч. 1 ст. 39 Федераль­ного Закона Российской Федерации от 17 января 1992 года «О прокура­туре Рос­сийской Федерации» в редакции Федерального Закона Россий­ской Фе­дерации от 18 октября 1995 года273 пре­ду­сматривает возмож­ность возбуж­дения уголовного дела в отношении прокурорского работ­ника (любого ра­бот­ника прокуратуры, имеющего классный чин) с согла­сия выше­стоящего прокурора. Но здесь же подчеркивается, что при воз­буждении уголовного дела судом такого со­гласия не требуется. А ч. 5 ст. 12 того же Закона предписы­вает освобождение прокурорского работ­ника от должно­сти «в случае совершения им преступления, ус­тановлен­ного вступившим в за­конную силу приговором суда».
Та­ким образом, предварительное отстра­нение от должности прокурорского работника не является пре­пят­ствием для уголовной ответственности работника про­ку­ратуры. А последняя мо­жет наступить для любого, в том числе Ге­не­рального, прокурора на общих основа­ниях без преодо­ления каких-либо «барьеров» (по факту возбужде­ния уголовного дела судом). Но любой уго­ловно-право­вой иммунитет в конечном итоге сводится как раз к на­личию обязательного препятствия для на­ступления уго­ловной ответст­венности. Следовательно, нельзя гово­рить о на­личии такого иммунитета у работ­ников про­ку­ратуры.
И) Свидетельский иммунитет.
Свидетельский иммунитет определенного круга лиц получил не­по­средственное закрепление в УК России 1996 года. Он не предполагает нали­чия неприкосновен­ности лица, им обладающего, и относится к ча­стноуго­ловным иммунитетам (то есть к иммунитетам, регламен­тирую­щим особый порядок наступления уголовной ответ­ственности по кон­кретным статьям УК).
Изначально уголовно-правовое содержание свиде­тельского им­му­нитета установлено в ч. 1 ст. 51 Кон­ституции России, в соответствии с ко­торой «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего суп­руга и близких родственников, круг которых опре­де­ляется федераль­ным законом». Примечание к ст. 308 УК РФ 1996 г. практически полностью вос­производит эту формулировку: «Лицо не подлежит уголовной ответст­вен­ности за отказ от дачи показаний против себя самого, своего супруга или своих близких родственников». И если исключение уго­ловной от­ветствен­ности за отказ от дачи свидетель­ских показаний против себя са­мого прямо вытекает, как уже говорилось, из привилегии от самообви­нения, то непо­средственно в свидетельский иммунитет супруга и близ­ких родственников, закрепленный в Уголовном законе, основанный на семейном и родствен­ном статусе допраши­ваемого лица.
В круг лиц, обладающих свидетельским иммуните­том, помимо суп­руга, включены «близкие родственники» – то есть родители, дети, усынов­ленные (удочерен­ные), родные братья и сестры, дед, бабка, внуки (п. 9 ст. 34 УПК РСФСР). Тем не менее представляется не­обходи­мым определить круг близких родственников, пользую­щихся свидетельским иммунитетом, непосредст­венно в Уголовном законе – в примечании к ст. 308 УК РФ. При­чем в круг формально определенных лиц, поль­зую­щихся свидетель­ским иммунитетом на основании се­мейных и родствен­ных связей, должны включаться роди­тели, дед и бабка супруга.
Согласно ст. 1 Семейного кодекса России 1995 года («Признается брак, заключенный только в органах записи актов гражданского состоя­ния»), право на от­каз от дачи показаний имеет формальный супруг лица. Но сущность свидетельского иммунитета состоит в том, что нельзя ста­вить человека перед необходимостью преда­вать близких себе. Общеиз­вестно, что семейные отноше­ния нередко далеки от идеала. Вполне до­пустима си­туа­ция, когда субъективно наиболее дорогим для лица яв­ля­ется человек, не являющийся супругом или близким родственником. А последние могут относиться к лицу резко негативно. Сказанное верно и с обратной сто­роны.
Именно в силу этих соображений необходимо рас­пространить сви­детельский иммунитет и на субъективно близких лицу людей. В их число вполне могут попадать сожительствующие, не состоящие в офи­циальном браке и их родители. Как уже говорилось, это сделано в уго­ловном законо­дательстве ряда европейских стран. Ко­нечно, такая пози­ция далеко не бес­спорна. Но если следовать «нравственным началам» уголовного закона, такое предложение напрашивается само собой.274 Кстати, сожительствую­щие и их общие дети по отноше­нию друг к другу обладают свидетельским иммунитетом. Почему же первые не могут пользоваться этим иммуни­те­том между собой? Тем более, что УК РФ в ряде ста­тей Особенной части ввел понятие «близкого лица», круг кото­рых да­леко не исчерпывается суп­ругом и близкими родственни­ками (п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111, ст. 317 и др.)
Характер даваемых показаний оценивается самим субъектом, ибо их юридическая оценка имеет место в судебном решении. Если исходить из буквы Уголовного закона, то нельзя согласиться с позицией о допу­ще­нии отказа от дачи любых, в том числе и оправдывающих по­каза­ний.275 Поэтому под показаниями «против» себя и иных лиц надо пони­мать любые сведения уличающего ха­рактера. Иными словами, круг фак­тических дан­ных, о которых свидетель вправе умолчать или отказаться сви­детельство­вать, должен быть ограничен «только уго­ловно-противо­правными интере­сами лица и его близ­ких».276
С другой стороны, вполне обоснована точка зре­ния, что закон не допускает «права на ложь».277 Нали­чие родственных и супружеских свя­зей не означает не­воз­можности дачи показаний как таковых. Если лицо отка­зывается от свидетельского иммунитета, и дает заве­домо ложные показа­ния, оно должно нести ответст­вен­ность по ст. 307 УК РФ. По­этому нельзя согласится с предложением исключить уголовную ответст­венность для супруга и близких родственников за дачу заведомо лож­ных показаний.278
В литературе также предложено распространить свидетельский им­мунитет на потерпевшего279 на основа­нии того, что он допрашивается по правилам допроса свиде­теля. Но в уголовно-материальном плане специ­альная оговорка относительно потерпевшего излишня, так как он вполне подпадает под дефиницию «лица, свидетельст­вующего против себя».
Как уже отмечалось, проявлением свидетельского иммунитета, ос­нованного на супружестве или родстве, является положение о том, что лицо не подлежит уго­ловной ответственности за заранее не обещанное ук­ры­вательство особо тяжких преступлений, совершенных его супругом или близким родственником (примечание к ст. 316 УК России).
Заранее не­обещанное укрывательство преступления эволюционировало в совет­ском уголовном праве от раз­новидности пособничества в его соверше­нии (ст. 16 УК РСФСР 1922 г.) до разновидности прикосно­венности к преступлению (ст. 18 УК РСФСР 1960 г.) Действующий УК 1996 года определил уголов­ную ответст­венность только за заранее не обещанное укрыватель­ство особо тяжких преступлений. Отказ от дачи показа­ний и зара­нее не обе­щанное укрывательство являются однородными престу­п­лениями против правосу­дия.
Можно повториться, что иммунитет лиц от уголов­ного пре­сле­дования за их совершение, основанный на супруже­стве или родстве, традиционен для дореволюци­онного отече­ственного уголовного законода­тельства и для современ­ного уголовного законода­тельства ряда стран. По­этому можно утверждать, что речь должна идти о собиратель­ном понятии уголовно-правового сви­детель­ского иммуни­тета, имеющего место у суп­руга и родст­венников при совершении ли­цом преступлений, преду­смот­ренных ст.ст. 308 и 316 УК РФ. И если не позво­ли­тельно требо­вать от лица предательства близ­кого че­ло­века, обя­зы­вая давать показания против него, то так же не позво­лительно запре­щать укрыва­тельство от пра­восудия лицу, поставленному перед фактом совершения его близким преступления. Именно в этом и находит свое проявление «нравственный эле­мент» закона.
Вторая разновидность свидетельского иммунитета не связана с суп­ружеством либо родственными связями лица. В соответствии с ч. 2 ст. 51 Конституции РФ, что федеральным законом могут быть установ­лены иные случаи освобождения от обязанности давать показания. Ис­ходя из анализа законодательства, можно условно на­звать эту разновид­ность свидетель­ским иммунитетом в силу профессиональных или служебных обязанно­стей лица.
Как уже подчеркивалось, в силу особого довери­тельного харак­тера взаимоотношений между лицом и его защитником, последнему принадле­жит право отказа от дачи показаний об обстоятельствах, став­ших извест­ными в процессе оказания юридической помощи. Более того, ст. 72 УПК РСФСР устанавливает прямой запрет на до­прос в качестве свидетеля: а) защитника обвиняемого - об обстоятельствах дела, которые стали ему известны в связи с выполне­нием обязанностей защитника; б) адвоката, представителя профессионального союза и другой обще­ственной организации - об обстоя­тельствах, которые стали им из­вестны в связи с ис­пол­нением ими обязанностей представителя.
Из подобного запрета прямо следует, что на ука­занных лиц также распространено правило о недопусти­мости в названных ситуациях от­вет­ственности по ст. 308 УК РФ в силу наличия свидетельского иммуни­тета.
Вполне приемлемо предложение считать пользующи­мися свиде­тельским иммунитетом законных представите­лей.280 Действительно, «иной» за­конный представитель подсуди­мого и потерпевшего, не являющийся близ­кими родственни­ком последних или адвокатом (ст. 56 УПК РСФСР) не должен быть обязан давать показания, ста­вя­щие представляемое лицо в опасность изобличения по той же причине, по которой существует свидетельский иммунитет защитника.
Далее, п. 11 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР определяет, что уголовное дело не может возбуждаться, а возбуж­денное дело подлежит прекраще­нию «в отношении свя­щен­нослужителя за отказ от дачи показаний по обстоя­тель­ствам, известным ему из исповеди». Таким обра­зом, и свя­щеннослужитель в этом случае также не мо­жет быть привлечен к уго­ловной ответственно­сти за отказ от дачи свидетельских показаний.
В федеральном законодательстве Российской Феде­рации существует еще целый ряд запретов на раз­глаше­ние сведений, составляющих:
- государственную тайну (ст. 5 Закона РФ «O госу­дарственной тайне» в редакции Федерального Закона РФ № 131-ФЗ от 6 октября 1997 года);281
- иную специально охраняемую тайну (ст. 10 Фе­де­рального За­кона Российской Федерации «О федераль­ных органах правительствен­ной связи и информа­ции»);282
- нотариальную тайну - ст. 5 Основ законода­тель­ства РФ «О но­та­риате» относит к ней сведения, ставшие известными работникам нота­риата при исполне­нии нота­риальных действий;283
- врачебную тайну, которую составляют сведения: о факте обра­ще­ния за медицинской помощью, состоянии здоровья лица, поставлен­ном ди­агнозе, о проведенном искусственном оплодотворении, имплан­тации эм­бриона, о личности донора (ст.ст. 35, 61 Основ законодатель­ства Россий­ской Федерации «Об охране здоровья граж­дан»);284
- тайну содержания коллективного договора (ст. 11 Федерального Закона Российской Федерации «О кол­лектив­ных договорах»).285
Свидетель должен иметь право отказаться от дачи показаний, со­ставляющих охраняемую законом тайну. К тому же он не имеет возмож­ности по своему усмотрению отказаться от свидетельского иммунитета. Тем более, что в ряде случаев установлена уголовная ответствен­ность за разглашение охраняемых законом сведений: на­пример, ст. 283 УК РФ – «Разглашение государствен­ной тайны»; ст. 155 – «Разглашение тайны усыновления (удочерения)».
Дача показаний в этом случае возможна в прямо предписанном за­конодательством случае (так, в соот­ветствии со ст. 16 Основ законода­тель­ства «О нота­риате», суд может освободить нотариуса от обязанно­сти хра­нить в тайне сведения, которые стали ему из­вестны в связи с осуществле­нием его профессиональной дея­тельности; а порядок рассекречивания сведений, составляющих государственную тайну, и соответствующая компетенция должностных лиц определены в ст. 14 Закона РФ «О государственной тайне»). То есть свиде­тельский имму­нитет ука­занных лиц может быть преодолен при освобо­ждении компе­тент­ным органом лица от обязанности хранить профес­сио­нальную тайну.
Как уже говорилось, в ряде случаев свидетель­ский иммунитет в том или ином объеме является со­ставной частью иных видов уголовно-право­вого иммуни­тета. Та­кая ситуация справедлива в отношении лиц, обла­дающих дипломатическим, консульским, депутатским иммуните­том, а также для персонала международных ор­ганизаций. Для этих лиц не суще­ствует отдельного свидетельского иммунитета – он связан непо­средст­венно с особым пра­вовым статусом и включается в об­щий имму­нитет от уго­ловной юрисдикции. Именно по этой причине свидетель­ский иммуни­тет дипломатов, консулов, персонала между­народных ор­ганизаций и де­пу­татов рассмотрен при ана­лизе соответствующих имму­нитетов.
Таким образом, в российском уголовном праве су­ществуют две разновидности свидетельского иммуни­тета. Первая основана на семей­ном и родственном ста­тусе лица; такой иммунитет является абсолют­ным, и возмож­ность его преодоления связана только с правом лица отка­заться от иммунитета. В последнем случае лицо должно нести ответст­венность за лжесвидетель­ство на общих основаниях. Именно к первой разновид­ности сви­детельского иммунитета следует отнести им­мунитет лиц от уголовной ответственности за заранее необещанное укрыватель­ство особо тяжких преступле­ний, зафиксиро­ванный в примечании к ст. 316 УК РФ.
Вторая разновидность свидетельского иммунитета связана с про­фессиональной тайной, которой обладает лицо в силу своей служебной деятельности. Такой им­му­нитет не зависит от воли лица и происходит из за­прета на его допрос в качестве свидетеля. По объему этот иммунитет частичен, а его преодоление связано с прямо указанными в законе слу­чаями, когда компетент­ный ор­ган освобождает лицо от обязанности хра­нить ту или иную тайну.
Примечание к ст. 308 УК РФ перечисляет далеко не все катего­рии лиц, обладающих свидетельским имму­ните­том, в чем состоит суще­ствен­ный пробел законода­тель­ства. С учетом всего вышеизложенного, предла­га­ется изложить примечание к ст. 308 УК в следующей редак­ции:
«Лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи по­казаний против себя, своего супруга, сожителя, своих близких родст­венни­ков, родителей суп­руга или сожителя. Близкими родственниками в статьях 308 и 316 настоящего Кодекса признаются ро­дители, дети, усы­новители, усыновленные, родные бра­тья и род­ные сестры, дед, бабушка и внуки. Лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний об обстоятельствах, составляющих охраняе­мую федераль­ным законом тайну, если компетентный ор­ган не освобо­дил его от обязанно­сти соблю­дать охра­няемую федераль­ным законом тайну».
Соответственно предлагается примечание к ст. 316 УК РФ изло­жить в следующем виде:
«Лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее не­обе­щанное укрывательство преступления, со­вершенного его супругом, сожи­телем, близким родст­вен­ником, родителем супруга или сожителя».
К) Иные иммунитеты в российском уголовном праве.
УК РФ 1996 года предусматривает ряд частноуго­ловных им­му­нитетов от преследования за совершение оп­ределенных преступле­ний.
Во-первых, это специфический иммунитет субъек­тов преступле­ний против интересов службы в коммерче­ских и иных организациях. Согласно п. 2 примечания к ст. 201 УК РФ, если деяние, предусмотрен­ное статьями главы 23, «причинило вред интересам исключительно коммер­че­ской ор­ганизации, не являющейся государст­венным или муни­ципальным пред­приятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой ор­га­низации или с ее согласия». Следовательно, если лю­бое из этих преступ­лений причинило вред интересам других лиц (юридиче­ских и физических), общества и (или) государства, уголовное преследование осуществ­ляется на общих осно­ваниях.
Не ставя целью рассмотрения вопросов квалифика­ции этих пре­сту­плений, можно разделить позицию, со­гласно которой их субъектом явля­ется служащий в ком­мерческой или иной организации, и именно по субъ­екту и социальной сущности деяний проводится их отграни­че­ние от долж­ностных преступлений.286 Но навряд ли можно согласиться с мне­нием об «очевидности» и «не­обходимо­сти» особого порядка возбужде­ния уголов­ного преследо­вания за преступления против интересов службы в ком­мер­ческих и иных организациях.287
В п. 2 примечания к ст. 201 особый порядок уго­ловногопресле­до­вания по статьям 201-204 УК связыва­ется с причинением вреда «ис­ключи­тельно коммерческой организации». надо подчеркнуть, что речи нет об «иной», то есть некоммерческой, организации. А ком­мерческая негосудар­ственная организация – юридиче­ское лицо, ставящее своей це­лью получе­ние прибыли, находя­щееся в частной собственности. Сам факт нали­чия спе­цифического иммунитета служащих коммерческих и иных организаций противоречит ст. 8 Конституции России, закрепляю­щей равенство всех форм собственно­сти. Да­лее, не секрет, что большин­ство преступлений против интересов службы в коммерческих и иных орга­низациях соверша­ется из корыстных побуждений (диспо­зиция ст.ст. 201 и 202 УК на них прямо и указывает). А по­ста­новка вопроса об уголовном преследовании от жела­ния или согласия руководителя орга­низации, только ко­торой преступ­лением причинен вред, фактиче­ски ставит пред­приятие с негосударствен­ной формой собст­венности в при­вилегированное положение по срав­нению, скажем, с государственным предприятием. Но это част­ности.
Обязательность «заявления или согласия органи­за­ции» для осу­ще­ствления уголовного преследования по сути превращается в личное дело руководителя. А если преступник – он сам? Представляется, что как раз мно­гие (если не большинство) подобных преступлений со­вер­шаются как раз руководителями. И именно они ре­шают, нести им уго­ловную ответст­венность или нет. А их служебный иммунитет превращается в персональ­ную привилегию неответственности, ибо трудно вооб­разить человека, дающего согласие на привлечение к уголов­ной ответст­венности себя са­мого.
Введение в УК служебного иммунитета субъектов преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях пред­став­ляется неоправданным и про­тиворечащим букве и духу законода­тельства. Оно не со­ответствует и целям уголовной политике, особенно в текущий момент построения новых социально-экономиче­ских отноше­ний. Как бы то ни было, Закон есть Закон. Поэтому уголовно-правовое содержание им­мунитета слу­жащих коммерческих и иных организаций должно найти свое закрепление в уголовно-процессуальном кодексе (в нормах об обстоятель­ствах, исключающих производ­ство по уголовному делу).
Второй частноуголовный иммунитет имеет место при соверше­нии захвата заложника. На первый взгляд, в примечании к ст. 206 УК РФ со­держится правило ос­вобо­ждения от уголовной ответственности за со­вер­ше­ние этого преступления в связи с деятельным раская­нием, ибо «лицо, добровольно или по требованию вла­стей ос­вободившее залож­ника, осво­бождается от уго­ловной от­ветственности, если в его дейст­виях не со­дер­жится иного состава преступления». К такому же выводу склонны прихо­дить и авторы.288
Ч. 1 ст. 75 УК опреде­ляет деятельное раскаяние как пове­дение совершившего впервые преступление не­боль­шой тяжести лица, ко­торое «после совершения пре­ступления добро­вольно явилось с повинной, способст­во­вало раскрытию преступления, воз­местило причинен­ный ущерб или иным образом загладило вред, при­чинен­ный в результате преступле­ния». А ч. 2 этой же ста­тьи до­пускает, что «лицо, совершившее пре­ступле­ние иной ка­тегории, при наличии ус­ловий, преду­смотренных частью пер­вой настоящей статьи, может быть освобож­дено от уголовной ответствен­ности только в случаях, специ­ально предусмотренных соответствующими статьями Осо­бенной части настоящего Кодекса».
Деятельное раскаяние подразумевает не только факт совершения того или иного действия, указанного в ст. 75 УК РФ, но и внутреннего субъективного пере­жи­вания преступника, которое «всегда означает пе­ре­лом в сознании человека, вызывает у него стремление иску­пить свою вину, решимость не совершать преступ­ления в будущем».289
И если «добровольное» освобождение заложников еще можно оце­нить как проявление деятельного раская­ния, то их освобождение по «тре­бованию властей» ни­как не подпадает под признаки ни «деятельно­сти» пре­ступ­ника (раскаяние всегда ведь выражается в указан­ных в ст. 75 УК действиях субъекта), ни уж тем более под «перелом» в его созна­нии (вспомним неописуемую гор­дость за совершенные захваты залож­ников чечен­скими «ополченцами»). Грубо говоря, что бы преступ­ник не делал, чтобы он (она) не думал, уголовное преследова­ние по ст. 206 за захват за­ложников не мо­жет начи­наться, пока не начнется штурм по ос­вобожде­нию захва­ченных. Все это и приводит к мысли о том, что примеча­ние к ст. 206 со­дер­жит своеобразный иммунитет от уголов­ного преследования за захват за­ложника. При­чины его появления ясны – спасти жизнь и здоровье за­хва­ченных любой ценой, в том числе «прощением» пре­ступника. Но вряд ли захватов заложников по этим со­ображениям ста­нет меньше. С сожалением приходится констатировать, что лицо, решившееся на такое тяжкое пре­ступление, заранее имеет подобную «индульгенцию».

§ 2. Проблема законодательной регламентации ос­вобож­дения от уго­ловной ответственности лиц, обладаю­щих иммунитетом

Общая юридическая природа уголовно-правовых им­му­нитетов тре­бует их общей уголовно-правовой регла­мен­тации. Нераспростране­ние на определенные катего­рии лиц общих правил наступления уголов­ной ответ­ст­венно­сти включает освобождение их от ответственно­сти.
В ряде случаев иммунитет определен непосредст­венно в тексте уго­ловного закона. Но это касается лишь частноуголовных иммунитетов (примечания к ст.ст. 201, 206, 308, 316 УК РФ). общеуголовные им­му­ни­теты (пожалуй, за исключением дипломатического в ч. 4 ст. 11 УК РФ) не нашли отражения в УК РФ. Так как пре­ступность и наказуемость деяния «определяются только настоящим Кодексом», имеет место суще­ственный пробел в регламентации исключительных правил уголов­ной от­ветственно­сти ряда лиц, обладающих общеуголов­ными им­муните­тами.
Как неоднократно подчеркивалось, наличие имму­ни­тета не устра­няет преступность деяния. Иммунитет представляет собой обстоятель­ство, в силу которого человек должен освобождаться от уголовной от­ветст­вен­ности, ведь преодоление иммунитета позволяет уго­лов­ной от­ветственно­сти наступить на общих основа­ниях.
Предложения по формулировке частноуголовных им­му­нитетов вы­сказаны в разделах, посвященных их рас­смот­рению. Думается, что не имеет смысла вводить не­сколько статей, посвященных общеуголовным иммуните­там. Более привлекательна идея единой регламентации осво­бож­дения от уголовной ответственности при нали­чии иммунитета. В этих це­лях главу 11 УК РФ сле­дует до­полнить специальной нормой об освобождении от уго­лов­ной от­вет­ственности в связи с особым юридическим ста­тусом лица. Видимо, подоб­ная новелла в уголовном за­конода­тельстве потребует внесения соответст­вующих из­менений и в уголовно-процессуальное за­конодатель­ство.
Представляется, что в предлагаемой статье должны быть отра­жены следующие моменты: а) лицо об­ладает им­мунитет в силу указания закона или междуна­род­ного со­глашения; б) иммунитет может быть преодо­лен в уста­новленном порядке, след­ствием чего будет наступление уголовной ответственности на об­щих осно­ваниях; в) время действия иммунитета связано с нали­чием специ­ального ста­туса лица, то есть исчезновение этого ста­туса влечет исчезновение и им­мунитета.
В связи с тем, что наличие иммунитета – нереа­би­литирующее основание освобож­де­ния от уголовной от­вет­ственности, надо особо остановиться на вопросе о со­от­но­шении иммунитета и давностного срока привлече­ния к уголовной от­ветст­венности. В соответст­вии с ч. 2 ст. 78 УК, сроки давности исчис­ляются со дня со­верше­ния преступления и до момента вступления при­го­вора суда в законную силу. В случае совершения лицом но­вого пре­ступления сроки давности по каждому пре­ступ­лению исчисляются са­мостоятельно. А Вер­ховный Суд России уточнил, что срок давности привлечения к уго­ловной ответственности исчисляется «с момента со­вер­шения преступления до предъявления лицу обвине­ния».290 Речь идет о том, что предъявить лицу обвине­ние можно только в указанный в ст. 78 УК промежуток вре­мени, причем юридическая оценка деяния дается приме­нительно к моменту его совершения.291
Прекращение действия иммунитета в связи с утра­той лицом осо­бого юридического статуса (например, ис­тече­ние полномочий депутата, от­ставка дипломатиче­ского агента и пр.) означает возможность наступ­ления уго­ловной ответственности только при соблюдении дав­ност­ного срока. Лишь истечение этого срока «реабили­ти­рует» преступление и преступ­ника. И освобождение от ответственности по причине наличия иммунитета не мо­жет считаться окончательным решением, снимающим с лица все правовые последствия содеянного.
Срок давности привлечения к уголовной ответст­венности может вли­ять на возобновление прекращенных ранее правоотношений.292 Возобно­виться они могут только в связи с юридиче­ски значимым обстоятельст­вом. Таким как раз и выступает прекращение действия уго­ловно-правового иммунитета. Если срок давности истек, по общему правилу не может иметь ме­сто и уголовное преследование. В то же время федеральное законода­тельство и международное право знают случаи, когда в принципе невоз­можна уго­ловная ответственность – например, за позицию депу­тата при голосовании. Это обстоятельство также должно найти свое отражение в предлагаемой норме.
Еще одно обстоятельство, на котором надо заост­рить внимание. Вполне допустима ситуация, когда од­ним из субъектов преступления, со­вершенного в соуча­стии, является лицо, обладающее иммунитетом. Воз­ни­кает во­прос – как квалифицировать деяние другого со­участ­ника, если первый освобожден от уголовной от­ветствен­ности на основании наличия иммунитета. Если уголовный закон считает факт совершения преступле­ния в соуча­стии квалифицирующим признаком или даже кон­ститутив­ным признаком преступления (на­пример, в ст. 209 УК РФ), то в действиях всех лиц был состав группового преступления (нельзя при этом забы­вать об особенно­стях соучастия, относящимся к специ­альному субъ­екту – ч. 4 ст. 34 УК РФ). Не­смотря на фактическое освобождение одного из соуча­стников от уголов­ной ответственности по при­чине наличия им­муни­тета, все содеянное должно квали­фицироваться как со­вершенное в соучастии, не смотря на то, что обла­даю­щее иммунитетом лицо может быть освобождено от уго­ловной ответственности. В любом случае, облада­тель иммунитета не перестает быть субъектом преступ­ления – следовательно, на момент его совершения двумя и более лицами имеет место соучастие. Следова­тельно, факт на­личия или преодоления иммунитета сам по себе не может влиять на квалификацию содеянного как содеянного в соучастии.
Все вышеизложенное позволяет предложить ввести в главу 11 УК РФ «Освобождение от уголовной ответст­вен­ности» статью 78-1 следующего содержания:
«Освобождение от уголовной ответственности в связи с наличием иммунитета от уголовной ответствен­ности.
1. Лицо, совершившее преступление, освобожда­ется от уголовной ответственности, если оно обладает имму­нитетом от уголовной ответст­венности, установ­ленным федеральным законом или международным до­гово­ром Рос­сийской Федерации.
2. Лицо, совершившее преступление, подлежит уго­ловной ответ­ст­венности на общих основаниях, если им­мунитет преодолен в порядке, ус­тановленном феде­раль­ным законом или международным договором Рос­сий­ской Федерации, либо истек срок действия такого им­муни­тета, но не истек срок давности в соответствии со статьей 78 настоящего Ко­декса.
3. Депутаты Государственной Думы и Совета Феде­ра­ции Феде­раль­ного Собрания Российской Федерации, де­пу­таты представительных орга­нов субъектов Россий­ской Федерации, а также судьи Конституци­онного Суда Рос­сийской Федерации не могут быть привлечены к уго­лов­ной от­ветственности за мнение или позицию, выска­зан­ные при голо­совании, не зависимо от истечения сроков, установленных в статье 78 настоящего Ко­декса».
Наконец, хотелось бы остановиться на вопросе о дальнейшей эво­лю­ции иммунитета в российском уголов­ном праве. Каждый вид им­мунитета появился и разви­вался в силу особого право­вого статуса лиц, им обла­дающим. И если во­зобладает тенденция увеличения числа категорий таких лиц, нач­нет те­рять смысл прин­ципа равенства граждан перед Законом. Опыт западных стран наглядно пока­зывает, что появле­ние того или иного нового имму­нитета от уголовной от­ветственности встречает нега­тивное отношение и в среде ученых, и у широких слоев на­селения. По­нятно, что различные ка­тегории лиц в лю­бом обществе всегда будут стремиться укрепить свой социальный и пра­вовой статус, в том числе и за счет расширения действия исключитель­ных прав. Но подобная тен­денция про­тиво­стоит идеалу соз­дания от­крытого гра­жданского обще­ства.
Ко­нечно, каж­дый идеал – это всего лишь благая цель, недостижимая полно­стью в реальной жизни. В обо­зримом будущем, без­условно, не найдется веское осно­вание для отказа, скажем, от дипломатического или свидетель­ского имму­нитета. Да и вряд ли по­добное ос­нование стоит искать. А предложения введения новых уголовно-право­вых иммунитетов выглядят как барьеры для эволюции всей правовой системы России. Дальней­шая эволюция иммунитета ви­дится в сокращении числа уго­ловно-правовых иммунитетов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении необходимо изложить основные вы­воды.
1. Развитие и реализация уголовной ответствен­но­сти возможны только в рамках уголовно-материаль­ного правоотношения, которое осуще­ствляется в рамках уго­ловного процесса. Так как уголовная ответствен­ность, преступ­ность и наказуе­мость деяния определены исклю­чительно в нор­мах уго­ловного права, то особый порядок наступления уголовной ответственно­сти носит, безус­ловно, уго­ловно-материальный характер. По­этому уго­ловно-процессуальные иммунитеты яв­ляются произ­водными от уголовно-материальных.
2. Уголовно-правовой иммунитет можно определить как сово­куп­ность особых правил, относящихся к специ­ально оговоренным в за­коне лицам, регулирующих поря­док наступления уголовной ответствен­ности, отличный от общепринятого. Иммунитет в уго­ловном праве озна­чает особый порядок действия Уголовного закона, яв­ля­ясь ис­ключением из принципа равен­ства граждан пе­ред законом. Это исключе­ние может быть обусловлено только особым правовым статусом лица.
3. По родовой принадлежности иммунитеты в уго­ловном праве можно разделить на:
а) абсолютные (лицо не может быть привлечено к уголовной ответ­ст­венности за совершенное преступле­ние ни при каких условиях) и от­носи­тельные (лицо мо­жет быть привлечено к уголовной ответственно­сти по­сле преодоления указанных в законе «барьеров»);
б) общеуголовные (иммунитет относится к любому преступлению) и частноуголовные (иммунитет имеет ме­сто при совершении строго оп­реде­ленного преступле­ния).
4. По видовой принадлежности предлагается опре­де­лить следую­щие виды иммунитетов в уголовном праве России: а) дипломатический; б) пер­сонала международ­ных организаций; в) консульский; г) лиц, нахо­дящихся под международной защитой; д) Президента Российской Феде­рации; е) де­путатский (парламентский); ж) судей; з) должностных лиц Российской Федерации; и) сви­де­тельский; к) иные.
5. Появление каждого вида уголовно-правового им­мунитета со­ци­ально обусловлено, что наглядно под­твер­ждается сравнительным ис­то­рико-правовым анализом уго­ловно-правовых иммунитетов, проведен­ном на основе изучения европейских (в том числе российских) право­вых ис­точников X - начала ХХ веков.
6. В настоящее время можно говорить об общности системы им­му­нитетов в уголовном праве западных госу­дарств (как континенталь­ной, так и общей системы права) и Российской Федерации. Это положе­ние не оз­на­чает полного совпадения юридических характеристик всех видов сущест­вующих иммунитетов, но свидетельст­вует о сближении систем уголовного права развитых стран.
7. Явно прослеживается тенденция к унификации различных раз­но­видностей уголовно-правовых иммуните­тов, определенных в нормах меж­дународного права. В частности, это касается разновидностей ди­пломати­че­ского, консульского иммунитета и иммунитета персо­нала ме­ждународ­ных организаций. Подобная линия также ха­рактерна в эволю­ции иммуни­тета глав государств, депу­татов представительных органов власти, и, в меньшей мере, для иммунитета судейского корпуса.
8. Представляется целесообразным включение в ст. 12 УК России («Действие уго­ловного закона в отношении лиц, со­вершивших преступ­ление вне пределов Российской Федерации») более специальной нормы, определяющей порядок уголовной ответственности граждан Российской Федера­ции, совершивших преступление за рубе­жом и не при­вле­ченных там к ответственности по причине наличия уго­ловно-правового иммунитета: «По­ложе­ния, преду­смотренные частью первой настоящей статьи, применя­ются в отношении должностных лица и иных гра­ждан Рос­сийской Фе­дерации, а также посто­янно прожи­вающих в Российской Федерации лиц без гражданства, совер­шивших преступление на территории иностран­ного государства, если эти лица не были осуждены в ино­странном госу­дар­стве в силу наличия у них иммунитета от уголовной юрисдикции».
9. Региональные правовые акты по-разному опре­де­ляют пре­делы иммунитета депутатов представительных органов субъектов Рос­сийской Федерации, что в конеч­ном итоге нарушает принцип равенства субъектов Феде­рации между собой, исходящий из смысла Конституции. Необходим федеральный закон, определяющий единый ста­тус депутатов представи­тельных органов субъектов РФ. Действие иммунитета депута­тов субъектов РФ должно быть ограничено территорией последних.
10. Предлагается изложить примечание к ст. 308 УК в следующей редакции: «Лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний против себя, своего супруга, сожителя, своих близких родст­вен­ников, родителей супруга или сожителя. Близкими родственни­ками в статьях 308 и 316 настоящего Ко­декса признаются родители, дети, усыно­вители, усы­новленные, родные братья и родные сестры, дед, ба­бушка и внуки. Лицо не подлежит уголовной ответст­венности за отказ от дачи по­казаний об обстоятельст­вах, составляющих охраняемую феде­ральным за­коном тайну, если компетент­ный орган не освободил его от обязанности соблюдать охраняемую федеральным законом тайну».
Соответственно предлагается примечание к ст. 316 УК РФ изло­жить в следующем виде: «Лицо не подле­жит уголовной ответственности за заранее необещанное ук­рывательство преступления, совершенного его супру­гом, сожителем, близким родственником, родителем супруга или со­жителя».
11. Наличие иммунитета является нереабилитирую­щим основа­нием освобождения от уголовной ответствен­ности. Прекращение действия им­мунитета в связи с ут­ратой лицом особого юридического статуса означает возможность наступления уголовной ответствен­ности. Наступле­ние уголовной ответственности связывается также с со­блюдением соответ­ствующего давностного срока, определенного в ст. 78 УК РФ.
12. Преступление, совершенное двумя или более субъектами, один из которых обладает иммунитетом, в целом всегда должно расцениваться как содеянное в со­участии.
13. Предлагается ввести в главу 11 УК РФ (Осво­бо­ждение от уго­лов­ной ответственности») статью 78-1 следующего содержания:
«Освобождение от уголовной ответственности в связи с наличием иммунитета от уголовной ответствен­ности.
1. Лицо, совершившее преступление, освобожда­ется от уголовной ответственности, если оно обладает имму­нитетом от уголовной ответст­венности, установ­ленным федеральным законом или международным до­гово­ром Рос­сийской Федерации.
2. Лицо, совершившее преступление, подлежит уго­ловной ответ­ст­венности на общих основаниях, если им­мунитет преодолен в порядке, ус­тановленном феде­раль­ным законом или международным договором Рос­сий­ской Федерации, либо истек срок действия такого им­муни­тета, но не истек срок давности в соответствии со статьей 78 настоящего Ко­декса.
3. Депутаты Государственной Думы и Совета Феде­ра­ции Феде­раль­ного Собрания Российской Федерации, де­пу­таты представительных орга­нов субъектов Россий­ской Федерации не могут быть привлечены к уголов­ной ответ­ственности за мнение или позицию, высказанные при го­лосова­нии, не зависимо от истечения сроков, установ­ленных в статье 78 настоя­щего Кодекса».
ЛИТЕРАТУРА

1. Аваков М.М., Ильин Ю.Д. Венская конференция по консуль­ским сношениям // Советский ежегодник меж­дуна­родного права. 1963. – М., 1965.

2. Авакьян С.А. Депутат: статус и деятельность. – М., 1991.

3. Агаев Ф.А. Иммунитеты в российском уголовном процессе. Дисс. … канд. юрид. наук. – М., 1997.

4. Агаев Ф.А., Галузо В.Н. Иммунитеты в россий­ском уголовном процессе. – М., 1998.

5. Андреев С. Дипломатические привилегии и имму­нитеты // Меж­ду­народная жизнь. – 1986. - № 6.

6. Барулин П.Г. Статус дипломатической почты и дипломатиче­ского агента // Советский ежегодник между­народного права. 1983. – М., 1984.

7. Безуглов А.А. Советский депутат. – М., 1971.

8. Безуглов А., Фадеев В. Основные правовые га­рантии депутат­ской деятельности // Советская юстиция. – 1980. - № 3.

9. Блищенко И.П. Конвенция о дипломатии ad hoc // Советский еже­годник международного права. 1966-1967. – М., 1968.

10. Блищенко И.П., Дурденевский В.Н. Дипломати­че­ское и кон­суль­ское право. – М., 1974.

11. Блищенко И.П., Жданов В.П. Принцип неприкос­новенности ди­пломатического агента // Советский еже­годник международного права. – М., 1975.

12. Бобров Р.Л. О правовой природе Организации Объединенных На­ций // Советский ежегодник международ­ного права. 1959. – М., 1960.

13. Боброва Н.А., Зражевская Т.Д. Ответствен­ность в системе га­ран­тий конституционных норм. – Во­ронеж, 1985.

14. Богданов О.В. Иммунитет представителей госу­дарств при ООН // Советский ежегодник международного права. 1973. – М., 1975.

15. Богданов О.В. Привилегии и иммунитеты ООН // Советский еже­годник международного права. 1959. – М., 1960.

16. Богуславский М.М. Иммунитет иностранного го­сударства (со­вет­ская доктрина) // Советский ежегодник международного права. 1980. – М., 1981.

17. Бойцов А.И. Действие уголовного закона во времени и про­стран­стве. – СПб., 1995.

18. Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в со­вет­ском уголовном праве. – М., 1963.

19. Ганюшкин Б.В. Дипломатическое право междуна­родных орга­ни­за­ций. – М., 1972.

20. Ганюшкин Б.В. К вопросу о правовом статусе постоянных пред­ставительств государств при междуна­родных организациях // Со­вет­ский ежегодник междуна­родного права. 1971. – М., 1973.

21. Гостев Р., Миронов О. Правовой статус депу­тата Федераль­ного Собрания России // Власть. – 1994. - № 12.

22. Гуляев А.П. Чистосердечное раскаяние лица, совершившего пре­ступление // Советская юстиция. – 1991. - № 13.

23. Даев В.Г. Иммунитеты в уголовно-процессуаль­ной деятель­но­сти // Правоведение. – 1992. - № 3.

24. Даев В.Г. Материально-правовые и процессу­аль­ные про­блемы свидетельского иммунитета в уголовном судопроизводстве // Уголовно-правовые проблемы борьбы с преступностью. – Калининград, 1995.

25. Демин Ю.Г. О проблеме служебного иммунитета в между­на­род­ном праве // Советский ежегодник междуна­родного права. 1988. – М., 1989.

26. Демин Ю.Г. Статус дипломатических представи­тельств и их пер­сонала // Международные отношения. – 1995. - № 3.

27. Дурденевский В.Н., Блищенко М.П. Понятие ди­пломатиче­ского иммунитета // Правоведение. – Л., 1962. - № 4.

28. Егорова Н. Субъект преступлений против инте­ресов службы // За­конность. – 1998. - № 4.

29. Ефимов Д. Предательство по закону // Россий­ская газета. – 1994, 4 февраля.

30. Зайцев О.А. Теория и практика участия свиде­теля в уголовном процессе. Автореферат дисс. … канд. юрид. наук. – М., 1993.

31. Зиновьев А.В. Гарантии депутатской деятель­но­сти в СССР // Со­ветское государство и право. – 1975. - № 6.

32. Ильин Ю.Д. Основные тенденции в развитии кон­сульского права. – М., 1969.

33. Исто­рия Европы. Т. 2. Средневековая Европа. – М., 1992.

34. Кардашев В.Т. Неприкосновенность помещения дипломатиче­ского представительства и ее гарантии в современном международном праве. Автореферат дисс. … канд. юрид. наук. – М., 1986.

35. Карнеева Л.М., Кертэс И. Проблемы свидетель­ского имму­ни­тета // Советское государство и право. – 1989. - № 6.

36. Келина С.Г. Теоретические вопросы освобожде­ния от уго­лов­ной ответственности. – М., 1974.

37. Керимов А.Д. Комиссии «Ad hoc» в Националь­ном собрании Франции // Государство и право. – 1994. - № 8-9.

38. Кипнис Н. Законодательное регулирование сви­детельского имму­нитета // Российская юстиция. – 1994. - № 3.

39. Ковалев А.А. Привилегии и иммунитеты в со­вре­менном ме­ж­дуна­родном праве. – М., 1986.

40. Козюк М.Н. Правовое равенство и привилегия депутатской не­при­косновенности // Личность и власть. – Саратов, 1995.

41. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Бойко. - М.-Ростов на Дону, 1996.

42. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Об­щая часть / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. – М., 1996.

43. Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8-ми томах. – Т. 4. – М., 1967.

44. Кравец Ю. Ответственность за преступления против службы в коммерческих и иных организациях // Российская юстиция. – 1997. - № 7.

45. Краснов М.А. Ответственность в системе на­род­ного пред­ста­ви­тельства. – М., 1995.
46. Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право совре­менных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии). – М., 1997.

47. Кряжнов В. Нужен ли новый статус // Советы народных де­пу­татов. – 1989. - № 3.

48. Курс международного права в шести томах. Т. IV. – М., 1968.

49. Курс советского уголовного права в шести то­мах / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. – Т. 1. – М., 1970.

50. Лазарев М.И. Концепции иммунитета вооружен­ных сил в тео­рии и практике Англии // Советский еже­годник международного права. 1966-1967. – М., 1968.

51. Лазарев М.И. Несостоятельность концепции им­мунитета воо­ру­женных сил США на иностранной террито­рии // Советский еже­годник международного права. 1959. – М., 1960.

52. Лафитский В.И. Вопросы международного права в Консти­ту­ции США // Советский ежегодник международ­ного права. 1980. – М., 1981.

53. Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. – М., 1992.

54. Лебедев С.Н. О современной буржуазной прак­тике в области им­мунитета государств от иностранной юрисдикции // Советский еже­год­ник международного права. 1960. – М., 1961.

55. Левин В.Е. Дипломатический иммунитет. – М.-Л., 1947.

56. Лист Ф. Международное право в систематиче­ском изложе­нии. – Юрьев, 1909.

57. Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. – М., 1997.

58. Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой сис­теме России. – М., 1997.

59. Лукашук И. Иммунитет в отношении уголовной юрисдик­ции // Российская юстиция. - 1998.- № 4.

60. Малиновский А.А. Уголовное право зарубежных государств. – М., 1998.

61. Меркулов Г.С., Чернов Б.С. Депутатская не­при­косновен­ность // Советское государство и право. – 1972. - № 2.

62. Минасян Н.М. Равенство государств как прин­цип междуна­родного права // Советский ежегодник меж­дуна­родного права. 1966-1967. – М., 1968.

63. Митрофанов М.В. Привилегии и иммунитеты слу­жащих меж­дуна­родных организаций // Вестник Москов­ского университета. Се­рия 11.– 1981. - № 2.

64. Михайлов В. Признаки деятельного раскаяния // Российская юсти­ция. – 1998. - № 4.

65. Мовчан А.П., Ушаков Н.А. Венская Конвенция по вопросу о ди­пломатических сношениях и иммунитетах // Советское государство и право. – 1962. - № 2.

66. Моджорян Л.А. Правовое положение дипломати­че­ских пред­стави­тельств и их персонала // Советский ежегодник международ­ного права. 1974. – М., 1976.

67. Наумов А.В. Российское уголовное право. Об­щая часть. М., 1997.

68. Наумов А. Иммунитет в уголовном праве // Уго­ловное право. - 1998. - № 2.

69. Наумов А.В. Правовые последствия освобожде­ния винов­ного от уголовной ответственности // Совет­ская юстиция. – 1976. - № 20.

70. Никифоров Д.С., Борунков А.Ф. Дипломатиче­ский протокол в СССР: принципы, нормы, практика. – М., 1985.

71. Николаев А. Дипломатические привилегии и им­мунитеты // Меж­дународная жизнь. – 1983. - № 8.

72. Николюк В., Кальницкий В. Применение статьи 51 Консти­ту­ции РФ в уголовном судопроизводстве. // Законность. – 1997. - № 8.

73. Оппенгейм Л. Международное право. Т. 1. По­лу­том 2. – М., 1949.

74. Панкратов В. О свидетельском иммунитете за­конных пред­ста­вите­лей // Советская юстиция. – 1993. - № 7.

75. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголов­ному праву. – М., 1961.

76. Прокопьева С.И. Применение конституционной нормы о сви­де­тельском иммунитете в уголовном судопро­изводстве // Уголовно-право­вые проблемы борьбы с пре­ступностью. – Калининград, 1995.

77. Протасов В.Н. Основы общеправовой процессу­альной тео­рии. – М., 1991.

78. Романов В.А. Венская Конвенция о дипломати­че­ских сно­ше­ниях и основные вопросы кодификации меж­ду­народного права в об­ласти дипло­матических привиле­гий и иммунитетов // Советский еже­годник меж­дуна­род­ного права. 1961.– М., 1962.

79. Российское уголовное право. Общая часть // Под. ред. В.Н. Куд­рявцева и А.В. Наумова. – М., 1997.

80. Руднев Вл. Иммунитеты в уголовном судопроиз­водстве // Рос­сий­ская юстиция. – 1996. - № 8.

81. Самощенко И.С., Фарукшин М.Х. Ответствен­ность по совет­скому законодательству. – М., 1971.

82. Сандровский К.К. Дипломатическое право. – Киев, 1981.

83. Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. - Л., 1965.

84. Смирнов Д. Пределы свидетельского иммуни­тета. // Закон­ность. – 1998. – № 2.

85. Смолькова И.В. Некоторые проблемы свидетель­ского имму­ни­тета в уголовном процессе // Проблемы правотворчества и совершен­ство­вания законодательства. – Иркутск, 1996.

86. Стецовский Ю.И. Советская адвокатура. – М., 1989.

87. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лек­ции. Часть об­щая. – Т. 1. – М., 1994.

88. Тарбагаев А.Н. Ответственность в уголовном праве. Авторе­фе­рат дисс. … докт. юрид. наук в форме научного доклада. – СПб., 1994.

89. Тиунов О.И. Конституционный Суд Российской Федерации и меж­дународное право // Российский ежегод­ник международного права. 1995. – СПб., 1996.

90. Уголовная ответственность: проблемы, содер­жание, уста­нов­ление, реализация. – Воронеж, 1989.

91. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть // Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. – М., 1996.

92. Усенко Е.Т. Иммунитет государства от ино­странной юрис­дик­ции и исполнительных мер // Сборник информационных материалов. – М., 1962.

93. Федоров А. Депутатская неприкосновенность и уголовная от­ветст­венность // Советская юстиция. – 1993. - № 11.

94. Фельдблюм В. Уголовно-правовые последствия самооговора // Со­ветская юстиция. – 1973. - № 13.

95. Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современ­ного уголовного права. – М., 1998.

96. Фокина М., Громов Н., Конев В. Свидетель­ский иммунитет и его виды в гражданском судопроизвод­стве // Законность. – 1996. - № 4.

97. Фокина М.А. Свидетельский иммунитет в граж­данском су­до­про­изводстве // Правоведение. – СПб., 1995. - № 4-5.

98. Хайд Ч.Ч. Международное право, его понима­ние и примене­ние Соединенными Штатами Америки. – Т. 3. – М., 1951.

99. Хлестова И.О. Венская конвенция о диплома­ти­ческих сно­ше­ниях 1961 г.: нужны ли изменения? // Рос­сийский ежегодник между­народ­ного права. 1992. – СПб., 1994.

100. Шиндяпина М.Д. Стадии юридической ответст­венности. – М., 1998.

101. Щерба С.П., Савкин А.В. Деятельное раская­ние в совершен­ном преступлении. – М., 1997.

102. Ярматов А.Я. Гарантии депутатской деятель­но­сти. – М., 1978.

103. Batchelder R.D. Sunquist: a narrow reading of the doctrine of leg­isla­tive immunity // Cornell law review. – New York, 1990. – Vol. 75, № 2.

104. Beck A. Trial of a high court judge for defamation? // Law quar­tal re­view. – London, 1987. – Vol. 103.

105. Bekker P.H.F. The legal position of inter­governmental organiza­tions: A functional necessity analysis of their legal status and immunities. – Dor­drecht-London-Boston, 1994.

106. Encyclopedia Americana. – Danbury, 1987. – Vol. 14.

107. Frankel L.J. Sex Discrimination in Criminal Law // The Crimi­nol­ogy of Deviant Women. – Boston, 1979.

108. Gardam J.G. Non-combatant immunity as a norm of international hu­manitarian law. – Dordrecht-Lon­don-Boston, 1993.

109. Holdsworth W.S. A history of English Law. – Littlebrown, 1924.

110. Judicial immunity legislation: Hearing be­fore the Subcommis­sion on intellectual property and judicial administration of the Commission on the ju­di­ciary, House of Representatives, 102nd Congress, 1st session on H.R. 3206, H.R. 671. October, 3, 1991. – Washington, 1993.

111. Judicial immunity: Hearing before the Sub­commission on courts and administrative practice of the Commission on the judiciary, US Senate, 101st Con­gress, 1st session on S. 590. October, 25, 1989. – Washington, 1990.

112. Kunz J. Privileges and Immunities of Inter­national Organizations // American Journal of Inter­national Law. – Vol. 41, № 4. – Washington, 1947.

113. Larschan B. The Abisinito Affair: A Re­stric­tive Theory of Dip­lo­matic Immunity // Columbia Jour­nal of Transnational Law. – Vol. 26, № 2. – Wash­ing­ton, 1988.

114. Olowofuyeku A.A. Suing Judges: A study of judicial immunity. – Ox­ford, 1993.

115. Robertson J.R. The effect of consent de­crees on local legislative immu­nity // University of Chi­cago law review. – Chicago, 1989. – Vol. 56, № 3.

116. Sawicki S. Consular immunity from jurisdic­tion in internal law and consular conventions binding on Poland // Polish yearbook of interna­tional law. – Wroclaw, 1988. - № 15.

117. Scalia E. Police witness immunity under? // University of Chi­cago law review. – Chicago, 1989. – Vol. 56, № 4.

118. Schultz L.P. The Constitution, the Court, and presidential immu­nity: a defense of Nixon v. Fitzgerald // Presidential studies quartile. – New York, 1986. – Vol. 16.

119. Steele J., Cowan D. The negligent pursuit of public duty – a po­lice im­munity? // Public law. – London, 1994. – Spring.

120. The New Encyclopedia Britannica. – Chicago, 1988. – Vol. 6.
ПРИЛОЖЕНИЕ
(ЗАКОНЫ И ИНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ)

ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ИММУНИТЕТ

Венская Конвенция о дипломатических сношениях от 18 ап­реля 1961 года // Ведомости ВС СССР. - 1964. - № 18. – Ст. 221.
(извлечение)

Преамбула.
Государства, являющиеся Сторонами настоящей Конвенции, отмечая, что народы всех стран с древних времен признают статус дипломатических агентов … сознавая, что такие привилегии и иммунитеты предоставляются не для выгод отдельных лиц, а для обеспечения эффективного осуществления функций дипломатических представительств как органов, представляющих государства…

Статья 1.
В настоящей Конвенции приводимые ниже термины имеют следующее значение:
а) «глава представительства» есть лицо, на которое аккредитующим государством возложена обязанность действовать в этом качестве;
b) «сотрудниками представительства» являются глава представительства и члены персонала представительства;
с) «членами персонала представительства» являются члены дипломатического персонала, административно-технического персонала и обслуживающего персонала представительства;
d) «членами дипломатического персонала» являются члены персонала представительства, имеющие дипломатический ранг;
е) «дипломатический агент» есть глава представительства или член дипломатического персонала представительства;
f) «членами административно-технического персонала» являются члены персонала представительства, осуществляющие административно-техническое обслуживание представительства;
g) «членами обслуживающего персонала» являются члены персонала представительства, выполняющие обязанности по обслуживанию представительства;
h) «частный домашний работник» есть лицо, выполняющее обязанности домашнего работника у сотрудника представительства и не являющееся служащим аккредитующего государства…

Статья 3.
1. Функции дипломатического представительства состоят, в частности:
а) в представительстве аккредитующего государства в государстве пребывания;
b) в защите в государстве пребывания интересов аккредитующего государства и его граждан в пределах, допускаемых международным правом;
c) в ведении переговоров с правительством государства пребывания;
d) в выяснении всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщении о них правительству аккредитующего государства;
e) поощрении дружественных отношений между аккредитующим государством и государством пребывания и в развитии их взаимоотношений в области экономики, культуры и науки…

Статья 8.
1. Члены дипломатического персонала представительства в принципе должны быть гражданами аккредитующего государства.
2. Члены дипломатического персонала представительства не могут назначаться из числа лиц, являющихся гражданами государства пребывания, иначе как с согласия этого государства, причем это согласие может быть в любое время аннулировано.
3. Государство пребывания может оговорить за собой то же право в отношении граждан третьего государства, которые не являются одновременно гражданами аккредитующего государства.

Статья 9.
1. Государство пребывания может в любое время, не будучи обязано мотивировать свое решение, уведомить аккредитующее государство, что глава представительства или какой-либо из членов дипломатического персонала представительства является personа non grata или что любой другой член персонала является неприемлемым.
В таком случае аккредитующее государство должно соответственно отозвать данное лицо или прекратить его функции в представительстве.
То или иное лицо может быть объявлено persona non grata или неприемлемым до прибытия на территорию государства пребывания.
2. Если аккредитующее государство откажется выполнить или не выполнит в течение разумного срока свои обязательства, предусматриваемые в пункте 1 настоящей статьи, государство пребывания может отказаться признавать данное лицо сотрудником представительства.

Статья 13.
1. Глава представительства считается приступившим к выполнению своих функций в государстве пребывания, в зависимости от практики, существующей в этом государстве, которая должна применяться единообразно, либо с момента вручения своих верительных грамот, либо с момента сообщения о своем прибытии и представления заверенных копий верительных грамот министерству иностранных дел государства пребывания или другому министерству, в отношении которого имеется договоренность.

Статья 27.
5. Дипломатический курьер, который должен быть снабжен официальным документом с указанием его статуса и числа мест, составляющих дипломатическую почту, пользуется при исполнении своих обязанностей защитой государства пребывания. Он пользуется личной неприкосновенностью и не подлежит аресту или задержанию в какой бы то ни было форме.
6. Аккредитующее государство или представительство могут назначать дипломатических курьеров ad hoc. В таких случаях положения пункта 5 настоящей статьи также применяются, за тем исключением, что упомянутые в нем иммунитеты прекращаются в момент доставки таким курьером порученной ему дипломатической почты по назначению.

Статья 29.
Личность дипломатического агента неприкосновенна. Он не подлежит аресту или задержанию в какой бы то ни было форме. Государство пребывания обязано относиться к нему с должным уважением и принимать все надлежащие меры для предупреждения каких-либо посягательств на его личность, свободу или достоинство.

Статья 31.
1. Дипломатический агент пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания …
2. Дипломатический агент не обязан давать показания в качестве свидетеля.
4. Иммунитет дипломатического агента от юрисдикции государства пребывания не освобождает его от юрисдикции аккредитующего государства.

Статья 32.
1. От иммунитета от юрисдикции дипломатических агентов и лиц, пользующихся иммунитетом согласно статье 37, может отказаться аккредитующее государство.
2. Отказ должен быть всегда определенно выраженным.

Статья 37.
1. Члены семьи дипломатического агента, живущие вместе с ним, пользуются, если они не являются гражданами государства пребывания, привилегиями и иммунитетами, указанными в Статьях 29 - 36.
2. Члены административно-технического персонала представительства и члены их семей, живущие вместе с ними, пользуются, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, привилегиями и иммунитетами, указанными в Статьях 29–35…
3. Члены обслуживающего персонала представительства, которые не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, пользуются иммунитетом в отношении действий, совершенных ими при исполнении своих обязанностей…
4. Домашние работники сотрудников представительства… могут пользоваться привилегиями и иммунитетами только в той мере, в какой это допускает государство пребывания…

Статья 38.
1. Помимо дополнительных привилегий и иммунитетов, которые могут быть предоставлены государством пребывания, дипломатический агент, который является гражданином государства пребывания или постоянно в нем проживает, пользуется лишь иммунитетом от юрисдикции и неприкосновенностью в отношении официальных действий, совершенных им при выполнении своих функций.
2. Другие члены персонала представительства и домашние работники, которые являются гражданами государства пребывания или постоянно в нем проживают, пользуются привилегиями и иммунитетами только в той мере, в какой это допускает государство пребывания…

Статья 39.
1. Каждое лицо, имеющее право на привилегии и иммунитеты, пользуется ими с момента вступления его на территорию государства пребывания при следовании для занятия своего поста или, если оно уже находится на этой территории, с того момента, когда о его назначении сообщается министерству иностранных дел или другому министерству, в отношении которого имеется договоренность.
2. Если функции лица, пользующегося привилегиями и иммунитетами, заканчиваются, эти привилегии и иммунитеты нормально прекращаются в тот момент, когда оно оставляет страну, или по истечении разумного срока для того, чтобы это сделать, но продолжают существовать до этого времени даже в случае вооруженного конфликта. Однако в отношении действий, совершенных таким лицом при выполнении своих функций сотрудника представительства, иммунитет продолжает существовать.
3. В случае смерти сотрудника представительства члены его семьи продолжают пользоваться привилегиями и иммунитетами, на которые они имеют право, до истечения разумного срока для оставления страны пребывания.

Статья 40.
1. Если дипломатический агент проезжает через территорию третьего государства, которое выдало ему визу, если таковая необходима, или находится на этой территории, следуя для занятия своего поста или возвращаясь на этот пост или же в свою страну, это третье государство предоставляет ему неприкосновенность и такие другие иммунитеты, какие могут потребоваться для обеспечения его проезда или возвращения. Это относится также к любым членам его семьи, пользующимся привилегиями или иммунитетами, которые сопровождают дипломатического агента или следуют отдельно, чтобыприсоединиться к нему или возвратиться в свою страну.
3. … Они должны предоставлять дипломатическим курьерам, которым выдана виза… ту же неприкосновенность и защиту, которую обязано предоставлять государство пребывания.
4. Обязанности третьих государств, предусмотренные пунктами 1, 2 и 3 настоящей статьи, относятся также и к лицам … нахождение которых на территории третьего государства вызвано форсмажорными обстоятельствами.

Статья 41.
1. Без ущерба для их привилегий и иммунитетов, все лица, пользующиеся такими привилегиями и иммунитетами, обязаны уважать законы и постановления государства пребывания…

Статья 43.
Функции дипломатического агента прекращаются, в частности,
а) по уведомлении аккредитующим государством государства пребывания о том, что функции дипломатического агента прекращены;
b) по уведомлении государством пребывания аккредитующего государства, что, согласно пункту 2 статьи 9, оно отказывается признавать дипломатического агента сотрудником представительства.

Статья 47.
1. При применении положений настоящей Конвенции государство пребывания не должно проводить дискриминации между государствами.
2. Однако не считается, что имеет место дискриминация…
b) если по обычаю или соглашению государства предоставляют друг другу режим, более благоприятный, чем тот, который требуется положениями настоящей Конвенции.

Конвенция о специальных миссиях от 8 декабря 1969 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 209-221.
(извлечение)

Статья 1.
а) «специальная миссия» есть временная миссия, по своему характеру представляющая государство, направляемая одним государством в другое с согласия последнего для рассмотрения с ним определенных вопросов или для выполнения в отношении его определенной задачи…
е) «представитель посылающего государства в специальной миссии» есть любое лицо, которое посылающее государство наделило этим качеством…
h) «членами дипломатического персонала» являются члены персонала специальной миссии, имеющие статус дипломата для целей специальной миссии…
i) «членами административно-технического персонала» являются члены персонала специальной миссии, осуществляющие административно-техническое обслуживание специальной миссии…

Статья 12.
1. Принимающее государство может в любое время, не будучи обязанным мотивировать свое решение, уведомить посылающее государство, что какой-либо представитель посылающего государства в специальной –миссии или какой-либо из членов ее дипломатического персонала является persona non grata… В таком случае посылающее государство должно соответственно отозвать данное лицо или прекратить его функции в миссии…
2. Если посылающее государство откажется выполнить или не выполнит в течение разумного срока свои обязательства… принимающее государство может отказаться признавать данное лицо членом специальной миссии.

Статья 29.
Личность представителей посылающего государства в специальной миссии, а также личность членов дипломатического персонала миссии, неприкосновенна. Они не подлежат аресту или задержанию в какой бы то ни было форме…

Статья 31.
1. Представители посылающего государства в специальной миссии и члены ее дипломатического персонала пользуются иммунитетом от уголовной юрисдикции принимающего государства.
3. Представители посылающего государства в специальной миссии и члены ее дипломатического персонала не обязаны давать показания в качестве свидетелей.
5. Иммунитет от юрисдикции представителей посылающего государства в специальной миссии и членов ее дипломатического персонала не освобождает их от юрисдикции посылающего государства.

Статья 36.
Члены административно-технического персонала специальной миссии пользуются привилегиями и иммунитетами, указанными в статьях 29-34…

Статья 37.
Члены обслуживающего персонала специальной миссии пользуются иммунитетом от юрисдикции принимающего государства в отношении действий, совершенных ими при исполнении своих обязанностей…

Статья 38.
Частный обслуживающий персонал… может пользоваться привилегиями и иммунитетами только в той мере, в какой это допускает принимающее государство…

Статья 39.
1. Члены семей представителей посылающего государства в специальной миссии и семей членов ее дипломатического персонала, если они сопровождают таких членов специальной миссии, пользуются привилегиями и иммунитетами, указанными в статьях 29-35, если они не являются гражданами принимающего государства или не проживают в нем постоянно.
2. Члены семей членов административно-технического персонала специальной миссии, если они сопровождают таких членов специальной миссии, пользуются привилегиями и иммунитетами, указанными в статье 36, если они не являются гражданами принимающего государства или не проживают в нем постоянно.

Статья 41.
1. Посылающее государство может отказаться от иммунитета от юрисдикции своих представителей в специальной миссии, членов ее дипломатического персонала и других лиц, пользующихся иммунитетом согласно статьям 36-40.
2. Отказ должен быть всегда определенно выраженным.

Статья 43.
1. Каждый член специальной миссии пользуется привилегиями и иммунитетами… с момента вступления его на территорию принимающего государства с целью осуществления своих функций… или, если он уже находится на этой территории, с того момента, когда о его назначении сообщается министерству иностранных дел или другому органу принимающего государства…
2. … привилегии и иммунитеты … прекращаются в тот момент, когда он оставляет территорию принимающего государства, или по истечении разумного срока, предоставленного для этой цели…

Уголовный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. – 1996. - № 25. – Ст. 2954
(извлечение)

Статья 11. Действие Уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление на территории Российской Федерации.
1. Лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по настоящему Кодексу.
2. Преступления, совершенные в пределах территориальных вод или воздушного пространства Российской Федерации, признаются совершенными на территории Российской Федерации. Действие настоящего Кодекса распространяется также на преступления, совершенные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации.
3. Лицо, совершившее преступление на судне, приписанному к порту Российской Федерации, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне пределов Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по настоящему Кодексу, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации. По настоящему Кодексу уголовную ответственность несет также лицо, совершившее преступление на военном корабле или военном воздушном судне Российской Федерации независимо от места их нахождения.
4. Вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешается в соответствии с нормами международного права.

Положение о дипломатических и консульских представитель­ствах иностранных государств на территории Союза ССР от 23 мая 1966 года // Ведомости ВС СССР. - 1966. - № 22. – Ст. 387.
(извлечение)

Статья 3.
В тех случаях, когда международным договором СССР установлены иные правила, чем те, которые содержатся в настоящем Положении, применяются правила международного договора.

Статья 9.
7. Дипломатический курьер пользуется при исполнении своих обязанностей личной неприкосновенностью; он не может быть подвергнут аресту или задержанию.
9. Положения настоящей статьи применяются также к временным дипломатическим курьерам, назначенным для перевозки только данной дипломатической почты (дипломатические курьеры аd hoc). Иммунитеты, предоставляемые временным дипломатическим курьерам, прекращаются с момента доставки ими дипломатической почты по назначению.

Статья 12.
Глава дипломатического представительства и члены дипломатического персонала представительства пользуются личной неприкосновенностью. Они не могут быть подвергнуты задержанию или аресту.

Статья 13.
1. Глава дипломатического представительства и члены дипломатического персонала представительства пользуются иммунитетом от уголовной, гражданской и административной юрисдикции СССР и союзных республик. Однако эти лица могут подлежать юрисдикции СССР и союзных республик в случае ясно выраженного согласия на это аккредитующего государства.
3. Глава дипломатического представительства и члены дипломатического персонала представительства не обязаны давать показания в качестве свидетелей, а в случае согласия давать такие показания не обязаны для этого являться в судебные или следственные органы.

Статья 15.
Привилегия и иммунитеты, предусмотренные в ст. ст. 11-14 настоящего Положения, распространяются на членов семьи главы дипломатического представительства, а также на членов семей дипломатического персонала представительства, если члены семьи проживают вместе с указанными лицами и не являются советскими гражданами.

Статья 16.
1. Сотрудники административно-технического персонала дипломатического представительства и проживающие вместе с ними члены их семей, если эти сотрудники и члены их семей не являются советскими гражданами или не проживают в СССР постоянно, пользуются на основе взаимности привилегиями и иммунитетами, предусмотренными … в ст. ст. 12-14 настоящего Положения...
3. На основе специального соглашения с иностранным государством на указанных сотрудников административно-технического персонала могут быть распространены и другие привилегии и иммунитеты, предоставляемые настоящим Положением членам дипломатического персонала, исходя в отношении каждого отдельного государства из принципа взаимности.

Статья 17.
Сотрудники обслуживающего персонала дипломатического представительства, не являющиеся советскими гражданами или не проживающие в СССР постоянно, пользуются на основе взаимности иммунитетом, предусмотренным статьей 13 настоящего Положения в отношении действий, совершенных ими при исполнении служебных обязанностей, а также освобождением от налогов и сборов на заработную плату, получаемую по месту службы, и от всех личных повинностей. Проживающие вместе с ними члены их семей, если они не являются советскими гражданами или не проживают в СССР постоянно, пользуются на основе взаимности освобождением от всех личных повинностей.
На основе специального соглашения с иностранным государством на указанных сотрудников обслуживающего персонала могут быть распространены и другие привилегии и иммунитеты, предоставляемые настоящим Положением членам дипломатического персонала, исходя в отношении каждого отдельного государства из принципа взаимности.
Домашние работники сотрудников представительства, если они не являются советскими гражданами или не проживают в СССР постоянно, освобождаются на основе взаимности от налогов и сборов на заработок, получаемый ими в качестве домашних работников.

Статья 18.
Глава дипломатического представительства и члены дипломатического персонала представительства иностранного государства в третьей стране, проезжающие транзитом через территорию СССР, пользуются личной неприкосновенностью и другими иммунитетами, которые необходимы для обеспечения их проезда. Это положение относится также к членам их семей…
Дипломатическим курьерам, следующим транзитом через территорию СССР, предоставляется та же неприкосновенность и защита…

Статья 29.
Привилегии и иммунитеты, предусмотренные в настоящем Положении для членов дипломатического персонала представительства, распространяются на представителей иностранных государств, на членов парламентских и правительственных делегаций, а также на основе взаимности на сотрудников делегаций иностранных государств, которые приезжают в СССР для участия в межгосударственных переговорах, международных конференциях и совещаниях или с другими официальными поручениями.
Указанные лица, следующие для тех же целей транзитом через территорию СССР, пользуются личной неприкосновенностью и другими иммунитетами, которые необходимы для обеспечения их проезда.
Сказанное выше относится к членам семей указанных в этой статье лиц, которые их сопровождают, если эти члены семьи не являются советскими гражданами.

Статья 30.
Привилегии и иммунитеты, предоставляемые международным межправительственным организациям на территории СССР, представительствам иностранных государств при этих организациях, а также их должностным лицам, определяются соответствующими международными договорами СССР.

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Беларусь о взаимном учреждении Торговых представительств // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 222-223
(извлечение)

Статья 3.
2. Торговый представитель и его заместители, а также административно-технический персонал Торгового представительства пользуется теми же привилегиями и иммунитетами, которые признаются согласно международному праву за соответствующими категориями дипломатического и административно-технического персонала иностранных дипломатических миссий.


КОНСУЛЬСКИЙ ИММУНИТЕТ

Венская Конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 года // Ведомости СНД и ВС СССР. – 1989. - № 12. – Ст. 275.
(извлечение)

Статья 1.
с) «глава консульского учреждения» означает лицо, которому поручено действовать в этом качестве;
d) «консульское должностное лицо» означает любое лицо, включая главу консульского учреждения, которому поручено в этом качестве выполнение консульских функций;
е) «консульский служащий» означает любое лицо, выполняющее административные или технические обязанности в консульском учреждении;
f) «работник обслуживающего персонала» означает любое лицо, выполняющее обязанности по обслуживанию консульского учреждения;
g) «работники консульского учреждения» означает консульские должностные лица, консульские служащие и работники обслуживающего персонала…
h) «частный домашний работник» означает лицо, состоящее исключительно на частной службе у работника консульского учреждения…

Статья 22.
1. В принципе, консульские должностные лица должны быть гражданами представляемого государства.
2. Консульские должностные лица не могут назначаться из числа граждан страны пребывания иначе, как с определенно выраженного согласия этого государства, причем это согласие может быть в любой момент аннулировано…

Статья 23.
1. Государство пребывания может в любое время уведомить представляемое государство о том. что то или иное консульское должностное лицо является persona non grata или что любой работник консульского персонала является неприемлемым. В таком случае представляемое государство должно, соответственно, отозвать это лицо или прекратить его функции в консульском учреждении…

Статья 25.
1. Функции работников консульского учреждения прекращаются, в частности:
а) по уведомлении государства пребывания представляемым государством о том, что его функции прекращаются;
b) по аннулированию экзекватуры;
с) по уведомлении государством пребывания перестало считать его работником консульского учреждения.

Статья 41.
1. Консульские должностные лица не подлежат ни аресту, ни предварительному заключению, иначе как на основании постановлений компетентных судебных властей в случае совершения тяжких преступлений…
3. Если против консульского должностного лица возбуждается уголовное дело, это лицо должно явиться в компетентные органы…

Статья 43.
1. Консульские должностные лица и консульские служащие не подлежат юрисдикции судебных или административных органов государства пребывания в отношении действий, совершаемых ими при выполнении консульских функций…

Статья 44.
1. Работники консульского учреждения могут вызываться в качестве свидетелей при производстве судебных или административных дел. Консульский служащий или работник обслуживающего персонала, за исключением случаев, упомянутых в пункте 3 настоящей статьи, не может отказаться давать показания. Если консульское должностное лицо отказывается давать показания, к нему не могут применяться никакие меры принуждения или наказания..
3. Работники консульского учреждения не обязаны давать показания по вопросам, связанным с выполнением ими своих функций…

Статья 45.
1. Представляемое государство может отказаться от любых привилегий и иммунитетов работника консульского учреждения …

Статья 53.
1. Каждый работник консульского учреждения пользуется привилегиями и иммунитетами, предусмотренными в настоящей Конвенции, с момента его вступления на территорию государства пребывания при следовании к месту своего назначения или, если он уже находится на этой территории, с момента, когда он приступил к выполнению своих обязанностей в консульском учреждении…

Статья 54.
1. Если консульское должностное лицо, следуя к месту своего назначения или возвращаясь на свой пост, или возвращаясь в представляемое государство, проезжает через территорию или находится на территории третьего государства … это третье государство предоставляет ему все иммунитеты … это распространяется на членов его семьи, проживающих вместе с ним…

Статья 70.
4. Привилегии и иммунитеты сотрудников дипломатических представительств … продолжают регулироваться нормами международного права, касающимися дипломатических отношений…

Положение о дипломатических и консульских представитель­ствах иностранных государств на территории Союза ССР от 23 мая 1966 года // Ведомости ВС СССР. - 1966. - № 22. – Ст. 387.
(извлечение)

Статья 25.
Консульские должностные лица, включая главу консульского представительства, пользуются личной неприкосновенностью и не могут быть подвергнуты задержанию или аресту, иначе как в случае преследования за совершение тяжкого преступления или исполнения вступившего в законную силу приговора суда.
Они пользуются иммунитетом от уголовной, гражданской и административной юрисдикции СССР и союзных республик в том, что касается их служебной деятельности. Это, однако, не распространяется на иски о возмещении вреда, причиненного дорожно-транспортным происшествием.
Консульские должностные лица, включая главу консульского представительства, а также сотрудники административно-технического и обслуживающего персонала консульского представительства не могут отказываться от дачи свидетельских показаний, кроме показаний по вопросам, связанным с выполнением ими служебных обязанностей. В случае отказа консульских должностных лиц, включая главу консульского представительства, от дачи свидетельских показаний к ним не могут применяться меры принуждения.

Статья 28.
На основе специального соглашения с иностранным государством на консульских должностных лиц, включая главу консульского представительства, могут быть распространены, помимо предусмотренных в ст. ст. 25 - 27, и другие привилегии и иммунитеты, предоставляемые настоящим положением членам дипломатического персонала, исходя в отношении каждого отдельного государства из принципа взаимности.

Статья 29.
Привилегии и иммунитеты, предусмотренные в настоящем Положении для членов дипломатического персонала представительства, распространяются на представителей иностранных государств, на членов парламентских и правительственных делегаций, а также на основе взаимности на сотрудников делегаций иностранных государств, которые приезжают в СССР для участия в межгосударственных переговорах, международных конференциях и совещаниях или с другими официальными поручениями.
Указанные лица, следующие для тех же целей транзитом через территорию СССР, пользуются личной неприкосновенностью и другими иммунитетами, которые необходимы для обеспечения их проезда.
Сказанное выше относится к членам семей указанных в этой статье лиц, которые их сопровождают, если эти члены семьи не являются советскими гражданами.

Статья 30.
Привилегии и иммунитеты, предоставляемые международным межправительственным организациям на территории СССР, представительствам иностранных государств при этих организациях, а также их должностным лицам, определяются соответствующими международными договорами СССР.

Консульская Конвенция между Российской Федерацией и Республикой Болгария от 7 сентября 1995 года // СЗ РФ. – 1996. - № 51. - Ст. 5684.
(извлечение)

Статья 4.
4. Если член дипломатического персонала дипломатического представительства представляемого государства в государстве пребывания назначается представляемым государством в соответствии с положениями пункта 1 настоящей статьи временно исполняющим обязанности главы консульского учреждения, он продолжает пользоваться дипломатическими привилегиями и иммунитетами.

Статья 6.
Консульское должностное лицо должно быть гражданином представляемого государства.

Статья 7.
1. Государство пребывания может в любое время уведомить представляемое государство по дипломатическим каналам о том, что то или иное консульское должностное лицо является "persona non grata" или что любой работник консульского персонала является неприемлемым. В таком случае представляемое государство должно соответственно отозвать это лицо или прекратить его функции в консульском учреждении.
2. Если представляемое государство откажется выполнить или же не выполнит в течение разумного срока свои обязательства,. предусмотренные в пункте 1 настоящей статьи, государство пребывания может соответственно аннулировать экзекватуру или иное разрешение данного лица или перестать считать его работником консульского персонала.

Статья 17.
5. Консульский курьер …за исключением случаев, когда имеется согласие государства пребывания, он не может быть ни гражданином государства пребывания, ни, если он не является гражданином представляемого государства, лицом, постоянно проживающим в государстве пребывания. При выполнении своих функций он находится, как и дипломатический курьер, под защитой государства пребывания, пользуется личной неприкосновенностью …
6. Представляемое государство, его дипломатические представительства и консульские учреждения могут назначать специальных консульских курьеров ad hoc. В таких случаях также применяются положения пункта 5 настоящей статьи за тем исключением, что упомянутые в нем иммунитеты прекращаются в момент доставки таким курьером вверенной ему консульской вализы по назначению.

Статья 18.
Консульские должностные лица и члены их семей пользуются личной неприкосновенностью. Они не подлежат аресту или задержанию в какой бы ни было форме.

Статья 19.
1. Консульское должностное лицо или консульский служащий, если он не является гражданином государства пребывания или лицом, постоянно проживающим в нем, пользуется иммунитетами от юрисдикции государства пребывания с изъятиями, предусмотренными в подпунктах "a", "b", "c" пункта 1 и в пункте 3 статьи 31 Венской конвенции о дипломатических сношениях…
2. Члены семей консульских должностных лиц или консульских служащих, если они проживают вместе с ними и не являются гражданами государства пребывания или лицами, постоянно проживающими в нем, пользуются иммунитетами от юрисдикции государства пребывания и личной неприкосновенностью в той же мере, что и консульские должностные лица или консульские служащие.

Статья 20.
1. Консульское должностное лицо не обязано давать показания в качестве свидетеля.
2. Консульский служащий, не являющийся гражданином государства пребывания, может по просьбе дать свидетельские показания. При этом, однако, он может отказаться давать показания об обстоятельствах, касающихся служебной деятельности. Принятие мер в целях принуждения консульского служащего давать показания или явиться для этой цели в суд, а также привлечение его к ответственности в случае отказа от дачи показаний или неявки в суд не допускаются.
3. Согласие консульского служащего дать свидетельские показания не должно препятствовать выполнению им своих служебных функций…
4. Консульский служащий, на которого не распространяются положения пункта 2 настоящей статьи, может отказаться давать свидетельские показания об обстоятельствах, касающихся служебной деятельности…
6. Положения настоящей статьи соответственно применяются к членам семей консульских должностных лиц или консульских служащих, если они проживают вместе с ними и не являются гражданами государства пребывания или лицами, постоянно проживающими в нем.

Статья 21.
1. Представляемое государство может отказаться от любых привилегий и иммунитетов работников консульского учреждения или членов их семей…
2. … такой отказ всегда должен быть определенно выраженным и о нем должно быть сообщено государству пребывания в письменной форме.

Статья 29.
1. Каждый работник консульского учреждения пользуется привилегиями и иммунитетами, предусмотренными в настоящей Конвенции, с момента его вступления на территорию государства пребывания при следовании к месту своего назначения или, если он уже находится на этой территории, с момента, когда он приступил к выполнению своих обязанностей.
2. Члены семьи работника консульского учреждения, проживающие вместе с ним, и его частные домашние работники, не являющиеся гражданами страны пребывания или гражданами представляемого государства, постоянно проживающими на территории страны пребывания, пользуются привилегиями и иммунитетами, предусмотренными в настоящей Конвенции, с момента предоставления ему привилегий и иммунитетов … или с момента вступления их на территорию государства пребывания, или же с того момента, когда они стали членами его семьи или его частными домашними работниками, в зависимости от того, что имело место позднее.
3. Когда функции работника консульского учреждения прекращаются, его привилегии и иммунитеты, а также привилегии и иммунитеты члена его семьи, проживающего вместе с ним, или его частного домашнего работника обычно прекращаются с момента, когда данное лицо покидает государство пребывания, или по истечении разумного срока, чтобы это сделать, в зависимости от того, какой из этих моментов наступит раньше, но до этого времени они продолжают существовать, даже в случае вооруженного конфликта. Что касается лиц, упомянутых в пункте 2 настоящей статьи, их привилегии и иммунитеты прекращаются, когда они перестают быть членами семьи работника консульского учреждения или оставляют свою службу у него, однако с оговоркой, что если такие лица намереваются покинуть государство пребывания в течение разумного срока, то их привилегии и иммунитеты сохраняются до момента их отъезда.
4. Однако в отношении действий, совершаемых консульским должностным лицом или консульским служащим при выполнении своих функций, иммунитет от юрисдикции продолжает существовать без ограничения каким-либо сроком.
5. В случае смерти работника консульского учреждения члены его семьи, проживающие вместе с ним, продолжают пользоваться предоставленными им привилегиями и иммунитетами до момента отъезда из государства пребывания или до истечения разумного срока, необходимого для этого.

Статья 32.
2. Привилегии и иммунитеты, предусмотренные в настоящей Конвенции, не предоставляются:
а) консульским служащим или работникам обслуживающего персонала, которые в государстве пребывания занимаются частной деятельностью с целью получения доходов;
б) членам семьи лица, о котором идет речь в подпункте "а" настоящего пункта, или его частным домашним работникам;
в) членам семьи работника консульского учреждения, которые сами занимаются в государстве пребывания частной деятельностью с целью получения доходов.

Статья 33.
Работники консульского учреждения, помимо консульских должностных лиц, являющиеся гражданами государства пребывания или постоянно проживающие в нем, и члены их семей, а также частные домашние работники пользуются преимуществами, привилегиями и иммунитетами лишь в той степени, в какой они предоставлены им государством пребывания…

Статья 35.
4. Привилегии и иммунитеты сотрудников дипломатического представительства, о которых говорится в пункте 2 настоящей статьи, продолжают регулироваться нормами международного права, касающимися дипломатических отношений.

Консульская Конвенция между Союзом Советских Социалистических Республик и Греческой Республикой от 6 сентября 1978 года // Ведомости ВС СССР. – 1980. - № 30. – Ст. 606.

Статья 7.
3. Назначение члена дипломатического персонала дипломатического представительства представляемого государства в консульство в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи не затрагивает привилегий и иммунитетов, которые предоставлены ему в силу его дипломатического статуса.

Статья 13.
3. Консульские курьеры представляемого государства пользуются на территории государства пребывания теми же правами, привилегиями и иммунитетами, что и дипломатические курьеры.

Статья 14.
1. Глава консульства пользуется личной неприкосновенностью и иммунитетом от юрисдикции государства пребывания…
2. Консульские должностные лица, не являющиеся главой консульства, и сотрудники консульства не подлежат юрисдикции государства пребывания в том, что касается их служебной деятельности…
3. Консульские должностные лица, не являющиеся главой консульства, и сотрудники консульства не подлежат ни аресту, ни лишению свободы в любой другой форме, иначе как по предъявленному им судебными властями обвинению в совершении тяжкого преступления или на основании вступившего в законную силу приговора суда. В настоящей Конвенции под тяжким преступлением понимается умышленное преступление, за которое законодательство государства пребывания предусматривает тюремное заключение на срок не менее 5 лет или более серьезное наказание.
5. Иммунитеты, предусмотренные в настоящей статье, не распространяются на лиц, которые являются гражданами государства пребывания или постоянно проживают в нем.

Статья 15.
1. Представляемое государство может отказаться от привилегий и иммунитетов, предусмотренных настоящей Конвенцией в отношении консульского должностного лица, сотрудника консульства и членов его семьи, проживающих с ним. Отказ во всех случаях должен быть определенно выраженным, и о нем сообщается государству пребывания в письменной форме.

Статья 16.
1. Консульские должностные лица и сотрудники консульства могут вызываться для дачи свидетельских показаний по просьбе судебных и административных органов государства пребывания. Однако в отношении этих лиц не могут применяться никакие меры принуждения или иные санкции.
3. Консульские должностные лица и сотрудники консульства, а также члены их семей могут отказаться давать показания по вопросам, связанным со служебной деятельностью работников консульства
4. Положения пунктов 1 и 2 не распространяются на лиц, которые являются гражданами государства пребывания или постоянно проживают в нем.

Статья 43.
2. Осуществление консульских функций лицами, указанными в пункте 1 настоящей статьи, не затрагивает привилегий и иммунитетов, которые предоставлены им в силу их дипломатического статуса.

ИММУНИТЕТ ПЕРСОНАЛА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945 года // Устав Организации Объединенных Наций и Статут Международного Суда. Официальное издание ООН. – Нью-Йорк, 1982.
(извлечение)

Статья 105.
2. Представители Членов Организации и ее должностные лица … пользуются привилегиями и иммунитетами, которые необходимы для самостоятельного выполнения ими своих функций, связанных с деятельностью Организации.

Конвенция о привилегиях и иммунитетах Организации Объединенных Наций от 13 февраля 1946 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 237-241
(извлечение)

Статья IV.
Раздел 11.
Представителям Членов Организации… при исполнении ими своих служебных обязанностей и во время поездки к месту заседания и обратно, предоставляются…
а) иммунитет от личного ареста или задержания… а также всякого рода судебно-процессуальный иммунитет в отношении всего сказанного, написанного или совершенного ими в качестве представителей;
g) …иммунитеты… какими пользуются дипломатические представители…
Раздел 12.
… иммунитет в отношении сказанного или написанного ими, а также в отношении и всех действий, совершенных ими при исполнении служебных обязанностей… продолжает предоставляться даже после того, как лица… уже не являются представителями Членов Организации.
Раздел 14.
Привилегии и иммунитеты предоставляются представителям Членов организации не для личной выгоды отдельных лиц, а для того, чтобы обеспечить независимое выполнение ими своих функций… Поэтому Член Организации не только имеет право, но и обязан отказаться от иммунитета своего представителя в каждом случае, когда, по мнению Члена Организации, иммунитет препятствует отправлению правосудия…
Раздел 15.
Положения разделов 11, 12 и 13 не применяются к взаимоотношениям между представителем и властью страны, гражданином которой он состоит или представителем которой он является или являлся.
Раздел 16.
Понятие «представители» … включает всех делегатов, их заместителей, советников, технических экспертов и секретарей делегаций.

Статья V.
Раздел 18.
Должностные лица Объединенных Наций:
а) не подлежат судебной ответственности за сказанное или написанное ими и за все действия, совершенные ими в качестве должностных лиц…
Раздел 19.
Кроме иммунитетов и привилегий, указанных в разделе 18, Генеральный Секретарь и все Помощники Генерального Секретаря пользуются в отношении себя, своих жен и несовершеннолетних детей, привилегиями и иммунитетами… предоставляемыми, согласно международному праву, дипломатическим представителям.
Раздел 20.
Привилегии и иммунитеты предоставляются должностным лицам в интересах Объединенных наций, а не для их личной выгоды. Генеральный Секретарь имеет право и обязанность отказаться от иммунитета, предоставленному любому должностному лицу, в тех случаях, когда, по его мнению, иммунитет препятствует отправлению правосудия… В отношении Генерального Секретаря право отказа от иммунитета принадлежит Совету Безопасности.

Статья VI.
Раздел 22.
Эксперты… выполняющие поручения Объединенных Наций, пользуются такими привилегиями и иммунитетами, которые необходимы для независимого выполнения их функций.
b) всякого рода судебно-процессуальный иммунитет в отношении всего сказанного или написанного ими и совершенного ими при исполнении своих служебных обязанностей… продолжает предоставляться даже после того, как лица… уже не состоят в командировке по делам Объединенных Наций…
Раздел 23.
…право отказа от иммунитета экспертов принадлежит Генеральному Секретарю, когда… по его мнению, иммунитет препятствует отправлению правосудия.

Статья VII.
Раздел 27.
Генеральный Секретарь, помощники Генерального Секретаря и Директоры, едущие с пропусками Объединенных Наций… пользуются теми же льготами, какие предоставляются дипломатическим представителям.
Раздел 28.
Положения настоящей статьи могут применяться к соответствующим должностным лицам специализированных учреждений…

Статут Международного Суда от 26 июня 1946 года // Устав Организации Объединенных Наций и Статут Международного Суда. Официальное издание ООН. – Нью-Йорк, 1982.
(извлечение)

Статья 18.
1. Член Суда не может быть отрешен от должности, кроме случаев, когда, по единогласному мнению прочих членов, он перестает удовлетворять предъявляемым требованиям.

Статья 19.
Члены суда при исполнении ими судебных обязанностей пользуются дипломатическими привилегиями и иммунитетами.

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Программой Развития Организации Объединенных Наций от 17 ноября 1993 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 374-383.
(извлечение)

Статья IX.
1. В отношении Организации Объединенных Наций и ее органов, включая ПРООН и вспомогательные органы Организации Объединенных Наций… а также в отношении их сотрудников, включая представителя-резидента и других сотрудников представительства ПРООН в Российской Федерации, применяются положения Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 г. … а также положения Соглашения между Правительством Российской Федерации и Организации Объединенных Наций об учреждении в Российской Федерации Объединенного Представительства Организации Объединенных Наций.

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Управлением Верховного Комиссара ООН по делам беженцев от 6 октября 1992 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 383-388.
(извлечение)

Статья VII.
1. Правительство применяет к Управлению Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев … к его должностным лицам и экспертам в командировках соответствующие положения Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций…

Венская Конвенция о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера от 14 марта 1975 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 300-322.
(извлечение)

Статья 30.
1. Глава представительства и члены дипломатического персонала представительства обладают иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания…
2. Глава представительства и члены дипломатического персонала представительства не обязаны давать показания в качестве свидетелей.
3. Иммунитет главы представительства или члена дипломатического персонала представительства от юрисдикции –государства пребывания не освобождает его от юрисдикции посылающего государства.

Конвенция о Межпарламентской Ассамблее государств – участников Содружества Независимых Государств от 26 мая 1995 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 483-484.
(извлечение)

Статья 15.
1… члены парламентских делегаций государств-участников, должностные лица Межпарламентской Ассамблеи, эксперты в командировках по делам Межпарламентской Ассамблеи …пользуется на территории государств-участников режимом, не менее благоприятным, чем тот режим, который предоставляется соответственно представителям членов Организации Объединенных Наций, должностным лицам Организации Объединенных Наций и экспертам в командировках по делам Объединенных Наций на основании Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 года.
2. Положение пункта 1 настоящей статьи не применяются к взаимоотношениям между членом парламентской делегации и государством, гражданином которого он является.
3. Положения пунктов b, d, e, f, g раздела 18 статьи V Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 года не применяются к должностным лицам Межпарламентской Ассамблеи, являющихся гражданами государства, на территории которого располагается штаб-квартира Межпарламентской Ассамблеи, размещается ее орган или органы, в которых эти лица работают.
4. Привилегии и иммунитеты предоставляются членам парламентских делегаций государств-участников, должностным лицам Межпарламентской Ассамблеи, экспертам в командировках по делам Межпарламентской Ассамблеи не для их личной выгоды, а для того, чтобы обеспечить независимое выполнение ими своих функций… парламент государства-участника настоящей Конвенции … не только имеет право, но и обязан отказаться от иммунитета своего представителя в каждом случае, когда, по его мнению, иммунитет препятствует отправлению правосудия… Генеральный секретарь имеет право и обязан отказаться от иммунитета, предоставленному любому должностному лицу Межпарламентской Ассамблеи, а также эксперту в командировке по делам Межпарламентской Ассамблеи в тех случаях, когда, по его мнению, иммунитет препятствует отправлению правосудия… В отношении Генерального секретаря право отказа от иммунитета принадлежит Совету Ассамблеи.

Положение о Штабе по координации военного сотрудничества государств-участников Содружества Независимых Государств от 24 декабря 1993 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 492-493
(извлечение)

Статья 23.1.
Военнослужащие вооруженных сил государств Содружества, проходящие службу в Штабе, если они не являются гражданами принимающего государства и не проживают постоянно на территории принимающего государства, пользуются иммунитетом от уголовной … юрисдикции, кроме случаев, когда по мотивированному постановлению правоохранительных органов принимающего государства начальник Штаба откажет им в иммунитете…

Статья 24.
Представители вооруженных сил государств Содружества – заместители начальника Штаба и члены их семей на территории государств Содружества пользуются привилегиями и иммунитетом, предоставляемыми согласно международному праву и законодательству принимающего государства членам дипломатического персонала.
Статья 25.
Действия привилегий и иммунитетов… не распространяется на правоотношения указанных в нем должностных лиц с органами государства их гражданства либо государства их постоянного пребывания…

Положение о Совете командующих Пограничными войсками от 24 сентября 1993 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 42-43.
(извлечение)

Статья 5.2.
Члены Совета командующих, личный состав органов Совета командующих на территории государств-участников Содружества Независимых Государств пользуются иммунитетом от уголовной … юрисдикции, кроме случаев, когда по мотивированному постановлению правоохранительных органов принимающего государства Совет командующих откажет в иммунитете должностному лицу…

Статья 5.7.
Привилегии и иммунитеты, которые в соответствии с международным правом признаются за дипломатическими агентами, помимо предоставленных настоящим Положением, распространяются в принимающем государстве на тех военнослужащих и служащих органовСовета командующих, которым по представлению лица, возглавляющего орган Совета командующих, будут выданы дипломатические документы.

Статья 5.8.
Члены семей военнослужащих и служащих органов Совета командующих, если они не являются гражданами принимающего государства или не проживают в нем постоянно, пользуются теми же привилегиями и иммунитетами, которыми пользуются члены семей дипломатических представителей…

Статья 5.9.
Действия привилегий и иммунитетов… не распространяется на правоотношения указанных лиц с органами государства их гражданства либо государства их постоянного пребывания…

Соглашение о статусе Экономического суда Содружества Независимых Государств от 6 июля 1992 года // // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 496.
(извлечение)

Статья 8.
Судьи Экономического суда независимы и неприкосновенны… они не могут быть привлечены к уголовной ответственности… без согласия Экономического суда…

Конвенция о международной гражданской авиации от 7 декабря 1944 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 425.
(извлечение)

Статья 60.
Каждое Договаривающееся государство обязуется… предоставлять Президенту Совета, Генеральному секретарю и другому персоналу Организации (= Международная организация гражданской авиации) иммунитеты и привилегии, предоставляемые соответствующему персоналу международных межгосударственных организаций…

Договор по открытому небу от 24 марта 1992 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 454
(извлечение)

Статья 13. Раздел 2.
Для эффективного осуществления персоналом … своих функций ему предоставляются в целях выполнения настоящего Договора, а не в его личных интересах, привилегии и иммунитеты, которыми пользуются дипломатические агенты, согласно… Венской Конвенции о дипломатических сношениях…

Проект Устава Международного Уголовного Суда // Российский ежегодник международного права. 1995. – СПб., 1996. – С. 229-257.
(извлечение)

Статья 16.
1. Судьи, Прокурор и заместители Прокурора, и персонал прокуратуры, Секретарь и заместитель Секретаря пользуются привилегиями, иммунитетами и льготами дипломатического агента по смыслу Венской конвенции о дипломатических сношениях от 16 апреля 1961 года.
2. Персонал Секретариата пользуется привилегиями … необходимыми для выполнения своих функций.
3.Защитник, эксперты и свидетели в Суде пользуются … иммунитетами, необходимыми для независимого осуществления ими своих обязанностей.
4. Судьи абсолютным большинством голосов могут принять решение… лишить кого-либо иммунитета… за исключением иммунитета, относящегося к судье, Прокурору или к Секретарю…

Статья 15.
3. [в отношении Прокурора или его заместителя это решение принимается абсолютным большинством государств-участников]
4. [в отношении других лиц – большинством в 2/3 судей]

Устав Международного трибунала (по Югославии) // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 109.
(извлечение)

Статья 30.
1. Конвенция о Привилегиях и иммунитетах Объединенных наций от 13 февраля 1946 года применяется в отношении Международного трибунала, Судей, Обвинителя и его персонала и Секретаря и его персонала.
2. Судьи, Обвинитель и Секретарь пользуются привилегиями и иммунитетами… предоставляемыми, согласно международному праву, дипломатическим представителям.
3. Персонал Обвинителя и Секретаря пользуется привилегиями и иммунитетами, предоставляемыми должностным лицам организации Объединенных Наций в соответствии со статьями V и VII Конвенции…

Устав Международного трибунала по Руанде // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 116.
(извлечение)

Статья 29.
1. Конвенция о Привилегиях и иммунитетах Объединенных наций от 13 февраля 1946 года применяется в отношении Международного трибунала по Руанде, Судей, Обвинителя и его или ее персонала и Секретаря и его или ее персонала.
2. Судьи, Обвинитель и Секретарь пользуются привилегиями и иммунитетами… предоставляемыми, согласно международному праву, дипломатическим представителям.
3. Персонал Обвинителя и Секретаря пользуется привилегиями и иммунитетами, предоставляемыми должностным лицам организации Объединенных Наций в соответствии со статьями V и VII Конвенции…

Устав Совета Европы от 5 мая 1949 года // СЗ РФ. – 1997. - № 12. – Ст. 1390.
(извлечение)

Статья 40.
а) Европейский Совет, представители членов и Секретариат пользуются на территории членов иммунитетами и привилегиями, необходимыми для выполнения их функций. В силу этих иммунитетов представители в Консультативной Ассамблеи не могут быть, в частности, подвергнуты аресту, преследованию на территории всех государств-членов по таким мотивам, как взгляды или голосование…

Соглашение об учреждении Европейского Банка Реконструкции и Развития от 29 мая 1990 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М., 1996. – С. 347-348.
(извлечение)

Статья 51.
Все управляющие, директора, заместители, должностные лица и служащие Банка, а также эксперты, выполняющие поручения Банка, обладают иммунитетом от судебного производства в отношении действий, совершенных ими при исполнении служебных обязанностей, кроме тех случаев, когда Банк отказывается от этого иммунитета…

Статья 55.
Иммунитеты… даются в интересах Банка. Совет директоров может отказаться… от любых иммунитетов…

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Европейским Банком Реконструкции и Развития о Постоянном Представительстве Европейского Банка Реконструкции и Развития от 29 марта 1993 года // Московский журнал международного права. – 1993. - № 4.
(извлечение)

Статья XIV.
Раздел 35. Должностные лица и сотрудники Банка и Постоянного представительства пользуются в Российской Федерации…
1) иммунитетом от судебного преследования в связи с действиями, совершенными ими в официальном качестве, за исключением тех случаев, когда Банк отказывается от иммунитета…


ИММУНИТЕТ ЛИЦ, НАХОДЯЩИХСЯ ПОД МЕЖДУНАРОДНОЙ ЗАЩИТОЙ

Конвенция о предотвращении и наказании преступлений про­тив лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов от 14 ноября 1973 г. // Международное право в документах. М., 1982. – С. 409-415.
(извлечение)

Статья 1.
1. «Лицо, пользующееся международной защитой», есть:
а) глава государства, в том числе каждый член коллегиального органа, выполняющего функции главы государства согласно конституции соответствующего государства, или глава правительства, или министр иностранных дел, находящиеся в иностранном государстве, а также сопровождающие члены его семьи;
b) любой представитель или должностное лицо государства, или любое должностное лицо, или иной агент … который … имеет право в соответствии с международным правом на специальную защиту от любого нападения на его личность, свободу и достоинство, а также проживающие с ним члены его семьи…


Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. – М., 1996. – С. 517.
(извлечение)

Статья 66.
1. Без согласия запрашиваемой Договаривающейся Стороны выданное лицо нельзя привлечь к уголовной ответственности… за совершенное до его выдачи преступление, за которое оно не было выдано.


ИММУНИТЕТ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года.
(извлечение)

Статья 93.
1. Президент Российской Федерации может быть отрешен от должности Советом Федерации только на основании выдвинутого Государственной Думой обвинения в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, подтвержденного заключением Верховного Суда Российской Федерации о наличии в действиях Президента Российской Федерации признаков преступления и заключением Конституционного Суда Российской Федерации о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения.
2. Решение Государственной Думы о выдвижении обвинения и решение Совета Федерации об отрешении Президента от должности должны быть приняты двумя третями голосов от общего числа в каждой из палат по инициативе не менее одной трети депутатов Государственной Думы и при наличии заключения специальной комиссии, образованной Государственной Думой.
3. Решение Совета Федерации об отрешении Президента Российской Федерации от должности должно быть принято не позднее чем в трехмесячный срок после выдвижения Государственной Думой обвинения против Президента. Если в этот срок решение Совета Федерации не будет принято, обвинение против Президента считается отклоненным.

Федеральный Закон Российской Федерации № 76-ФЗ от 17 мая 1995 года «О выборах Президента Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1995. - № 21. – Ст. 1924.
(извлечение)

Статья 35. Регистрация кандидата на должность Президента Российской Федерации.
Центральная избирательная комиссия Российской Федерации в течение 10 дней со дня приема документов проверяет соответствие порядка выдвижения кандидатов на должность Президента Российской Федерации требованиям настоящего Федерального закона и не позднее чем за 50 дней до дня выборов принимает решение о регистрации кандидатов либо мотивированное решение об отказе в регистрации кандидатов…

Статья 37. Права и обязанности кандидата на должность Президента Российской Федерации.
…Кандидат на должность Президента Российской Федерации не может быть привлечен к уголовной ответственности, арестован или подвергнут мерам административного взыскания, налагаемым в судебном порядке, без согласия Генерального прокурора Российской Федерации. Давая такое согласие, Генеральный прокурор Российской Федерации немедленно извещает об этом Центральную избирательную комиссию Российской Федерации.

ДЕПУТАТСКИЙ (ПАРЛАМЕНТСКИЙ) ИММУНИТЕТ

Федеральный Закон Российской Федерации № 3-ФЗ от 8 мая 1994 года «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1994. - № 2. – Ст. 74.
(извлечение)

Статья 18. Неприкосновенность депутата Совета Федерации и депутата Государственной Думы.
Депутат Совета Федерации и депутат Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномочий. Они не могут быть привлечены к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, задержаны, арестованы, подвергнуты обыску или допросу без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания Российской Федерации, кроме случаев задержания на месте преступления, а также подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других людей.
Неприкосновенность депутата распространяется на его жилое, служебное помещения, багаж, личное и служебное транспортные средства, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему документы.
Депутат Совета Федерации и депутат Государственной Думы не могут быть привлечены к уголовной и административной ответственности за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании, и другие действия, соответствующие статусу депутата, в том числе и по истечении срока их полномочий. Данное положение не распространяется на случаи, когда со стороны депутата были допущены публичные оскорбления или клевета и иные нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законодательством.
Положения части первой и части второй настоящей статьи не распространяются на депутатов Государственной Думы - членов Правительства Российской Федерации в части ответственности за действия (или бездействие), связанные с выполнением служебных обязанностей.

Статья 19. Право депутата Совета Федерации и депутата Государственной Думы на отказ от дачи свидетельских показаний.
Депутат Совета Федерации и депутат Государственной Думы вправе отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением им депутатских обязанностей.

Статья 20. Порядок получения согласия на лишение депутата Совета Федерации и депутата Государственной Думы неприкосновенности и информирование палат о результатах производства по уголовному делу.
Вопрос о лишении депутата неприкосновенности решается по представлению Генерального прокурора Российской Федерации соответствующей палатой Федерального Собрания Российской Федерации.
Для получения согласия на привлечение к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, на задержание, кроме случаев задержания на месте преступления, арест и обыск депутата Совета Федерации и депутата Государственной Думы Генеральный прокурор Российской Федерации вносит в соответствующую палату Федерального Собрания Российской Федерации представление.
Совет Федерации или Государственная Дума не позднее чем в недельный срок со дня внесения представления Генерального прокурора Российской Федерации рассматривает это представление в порядке, установленном регламентом соответствующей палаты, принимает по нему мотивированное решение и в трехдневный срок извещает о нем Генерального прокурора Российской Федерации. При необходимости от Генерального прокурора Российской Федерации могут быть истребованы дополнительные материалы. В рассмотрении вопроса в Совете Федерации или в Государственной Думе вправе участвовать соответственно депутат Совета Федерации или депутат Государственной Думы, в отношении которого внесено представление.
О прекращении уголовного дела либо о вступившем в законную силу приговоре суда в отношении депутата Совета Федерации или депутата Государственной Думы орган дознания, следователь либо суд в трехдневный срок сообщают соответствующей палате Федерального Собрания Российской Федерации.

Федеральный Закон Российской Федерации № 90-ФЗ от 21 июня 1995 года «О выборах депутатов Государственной Думы Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1995. - № 26. – Ст. 2398.
(извлечение)

Статья 44. Права и обязанности кандидата в депутаты.
Кандидат в депутаты после регистрации не может быть привлечен к уголовной ответственности, арестован или подвергнут мерам административного взыскания, налагаемым в судебном порядке, без согласия Генерального прокурора Российской Федерации. Давая такое согласие, Генеральный прокурор Российской Федерации немедленно извещает об этом избирательную комиссию, зарегистрировавшую кандидата.

Федеральный Закон Российской Федерации № 104-ФЗ от 19 сентября 1997 года «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // Российская газета. – 1999, 25 сентября.
(извлечение)

Статья 35. Гарантии деятельности зарегистрированных кандидатов.
4. Зарегистрированный кандидат не может быть привлечен без согласия прокурора (соответственно уровню выборов) к уголовной ответственности, арестован или подвергнут мерам административного взыскания, налагаемым в судебном порядке. При даче согласия на привлечение к уголовной ответственности, арест прокурор обязан известить избирательную комиссию, осуществившую регистрацию кандидата.
8. Зарегистрированный кандидат утрачивает права и освобождается от обязанностей, связанных со статусом зарегистрированного кандидата, с момента официального объявления избирательной комиссией результатов выборов в средствах массовой информации. В случае, если на основании федерального конституционного закона, федерального закона, закона субъекта Российской Федерации соответствующая избирательная комиссия назначит повторное голосование, зарегистрированные кандидаты, по кандидатурам которых не проводится повторное голосование, утрачивают свой статус со дня назначения избирательной комиссией повторного голосования.
9. В случае, если федеральным законом, законом субъекта Российской Федерации предусмотрено проведение повторного голосования и при этом после назначения, но до проведения повторного голосования остается только один кандидат, место выбывшего кандидата занимает кандидат, получивший на общих выборах наибольшее число голосов избирателей после кандидатов, по которым первоначально было назначено повторное голосование; этот кандидат вновь приобретает права и обязанности, связанные со статусом кандидата.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 5-П от 20 февраля 1996 года «По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального Закона от 8 мая 1994 года «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1996. - № 9. – Ст. 828.
(извлечение)

Конституционный Суд Российской Федерации … рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Президента Российской Федерации о проверке конституционности указанных положений названного Федерального закона.
Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли эти положения Конституции Российской Федерации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Д. Зорькина, объяснения представителей сторон, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации установил:
1. Согласно статье 98 Конституции Российской Федерации члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномочий; они не могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску, кроме случаев задержания на месте преступления, а также подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других людей (часть 1); вопрос о лишении неприкосновенности решается по представлению Генерального прокурора Российской Федерации соответствующей палатой Федерального Собрания (часть 2).
Неприкосновенность (парламентский иммунитет), закрепленная в статье 98 Конституции Российской Федерации, - один из основных элементов статуса парламентария, важнейшая правовая гарантия его деятельности. По своему содержанию это гарантия более высокого уровня по сравнению с общими конституционными гарантиями неприкосновенности личности. Она не является личной привилегией, а имеет публично-правовой характер, призвана служить публичным интересам, обеспечивая повышенную охрану законом личности парламентария в силу осуществляемых им государственных функций, ограждая его от необоснованных преследований, способствуя беспрепятственной деятельности парламентария и тем самым - парламента, их самостоятельности и независимости.
Вместе с тем установления статьи 98 Конституции Российской Федерации являются определенным исключением из общей конституционной нормы о равенстве всех перед законом и судом (статья 19, часть 1), что обусловлено необходимостью конституционной защиты специального статуса парламентария как члена федерального представительного и законодательного органа.
2. Статья 98 Конституции Российской Федерации, определяя лишь общее направление и условия действия депутатской неприкосновенности, в целях обеспечения основ конституционного строя, связанных с осуществлением народовластия (статья 3 Конституции Российской Федерации), с разделением властей и самостоятельностью органов законодательной власти (статья 10
Конституции Российской Федерации), допускает возможность конкретизации ее положений в федеральном законодательстве. Часть первая статьи 18 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", воспроизводя конституционные положения о депутатской неприкосновенности, о недопустимости задержания, ареста, обыска, а также личного досмотра депутата, предусматривает также невозможность привлечения его к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и его допроса без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания; часть вторая статьи 20 названного Закона устанавливает, что для получения согласия на привлечение депутата к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, кроме случаев задержания на месте преступления, а также на его арест и обыск Генеральный прокурор Российской Федерации вносит в соответствующую палату Федерального Собрания представление.
Таким образом, федеральный закон устанавливает более широкий, чем указанный в Конституции Российской Федерации, перечень случаев, при которых парламентарий не может быть лишен неприкосновенности без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания.
3. Особый порядок привлечения депутата к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, составляет одну из существенных черт парламентского иммунитета.
По своей природе парламентский иммунитет предполагает наиболее полную защиту депутата при осуществлении им собственно депутатской деятельности (реализации депутатских полномочий, выполнении депутатских обязанностей). Его нельзя привлечь к уголовной и административной ответственности за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании, и другие действия, соответствующие статусу депутата. Если же в связи с такими действиями депутатом были допущены нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законодательством, возбуждение уголовного дела, проведение дознания и предварительного следствия, досудебное производство по административным правонарушениям могут иметь место только в случае лишения его неприкосновенности. Это подтверждается и пунктом 9 раздела второго «Заключительные и переходные положения» Конституции Российской Федерации, по смыслу которого без лишения депутата неприкосновенности для него не может наступить ответственность за действия (или бездействия), связанные с выполнением депутатских обязанностей.
Таким образом, оспариваемые заявителем положения части первой статьи 18 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» о необходимости получения согласия соответствующей палаты Федерального Собрания на привлечение депутата к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и на его допрос применительно к действиям по осуществлению депутатской деятельности, а также положения части второй статьи 20 названного Закона о внесении Генеральным прокурором Российской Федерации представления в соответствующую палату Федерального Собрания для получения такого согласия соответствуют Конституции Российской Федерации.
4. Принимая решение о включении в закон тех или иных положений, касающихся депутатской неприкосновенности, законодатель, однако, не может игнорировать общий смысл и цели этого правового института, а также не учитывать его место в системе норм Конституции Российской Федерации.
Из смысла статьи 98 и пункта 9 раздела второго «Заключительные и переходные положения» Конституции Российской Федерации вытекает, что неприкосновенность парламентария не означает его освобождения от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе уголовное или административное, если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением собственно депутатской деятельности. Расширительное понимание неприкосновенности в таких случаях вело бы к искажению публично-правового характера парламентского иммунитета и его превращению в личную привилегию, что означало бы, с одной стороны, неправомерное изъятие из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1), а с другой - нарушение конституционных прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью (статья 52).
Поэтому с соблюдением ограничений, предусмотренных статьей 98 Конституции Российской Федерации, в отношении парламентария допустимо осуществление судопроизводства на стадии дознания и предварительного следствия или производства по административным правонарушениям вплоть до принятия решения о передаче дела в суд в соответствии с положениями УК и УПК Российской Федерации, Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания.
Вместе с тем это не означает лишение парламентария неприкосновенности. По смыслу статьи 98 (часть 2) Конституции Российской Федерации следственные действия в отношении членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы должны осуществляться под непосредственным надзором Генерального прокурора Российской Федерации, ибо именно он вносит в соответствующую палату Федерального Собрания представление о лишении парламентария неприкосновенности. И если по завершении предварительного следствия Генеральный прокурор Российской Федерации придет к выводу о необходимости передать дело об уголовном или административном судебном преследовании в суд, он должен незамедлительно внести представление в соответствующую палату Федерального Собрания. Если палата, рассмотрев представление, установленным большинством голосов не примет на основании имеющихся материалов решения о лишении депутата неприкосновенности, вопрос о его предании суду снимается. Без согласия палаты судебное разбирательство не может иметь места.
Таким образом, оспариваемые положения части первой статьи 18 и части второй статьи 20 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»" применительно к действиям, не связанным с осуществлением депутатской деятельности, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 1), 19 (часть 1), 52, 98, в той мере, в какой эти положения препятствуют возбуждению уголовного дела, проведению дознания и предварительного следствия, досудебному производству по административным правонарушениям.
Что же касается таких предусмотренных статьей 98 (часть 1) Конституции Российской Федерации мер, как задержание, арест, обыск, личный досмотр, то для их применения на более ранних стадиях уголовного или административного производства, в том числе при его возбуждении, в любом случае требуются представление Генерального прокурора Российской Федерации и согласие соответствующей палаты Федерального Собрания. Положения части первой статьи 18 и части второй статьи 20 Закона, касающиеся применения этих мер, вытекают из статьи 98 Конституции Российской Федерации.
Необходимо отметить неточность формулировки части второй статьи 20 Закона. Из ее буквального смысла следует, что даже в случаях задержания на месте преступления для ареста и обыска требуется согласие соответствующей палаты Федерального Собрания.
Между тем, согласно статье 98 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также части первой статьи 18 Закона, которая в данном вопросе точно следует этой конституционной норме, только в случаях задержания на месте преступления депутаты могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску. Поэтому законодателю надлежит привести статью 20 Закона в соответствие с его статьей 18.
5. По смыслу статьи 98 Конституции Российской Федерации в соотнесении с ее статьями 22, 23, 24, 25 неприкосновенность парламентария не ограничивается только его личной неприкосновенностью. Из этого следует, что без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания не может быть нарушена не только личная неприкосновенность парламентария, но и неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им личных и служебных транспортных средств, средств связи, принадлежащих ему документов и багажа, а значит не могут быть произведены такие процессуальные меры, как обыск помещения, выемка (изъятие) определенных предметов, досмотр вещей, принадлежащих депутату.
Следовательно, часть вторая статьи 18 Закона, согласно которой неприкосновенность депутата распространяется на его жилое, служебное помещение, багаж, личное и служебное транспортные средства, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему документы, соответствует Конституции Российской Федерации.
Вопрос о лишении депутата неприкосновенности по этому кругу вопросов должен решаться исходя из статьи 98 (часть 2) Конституции Российской Федерации и в соответствии с настоящим Постановлением.
6. В запросе оспаривается также конституционность статьи 19 Закона, согласно которой депутат Совета Федерации и депутат Государственной Думы вправе отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением им депутатских обязанностей.
В соответствии со статьей 51 Конституции Российской Федерации никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом (часть 1); федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания (часть 2).
Учитывая, что Конституция Российской Федерации допускает установление федеральным законом «иных случаев» освобождения лица от дачи свидетельских показаний, оспариваемая статья Закона с точки зрения установленных Конституцией Российской Федерации разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную, а также разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти соответствует Конституции Российской Федерации, закрепленным ею полномочиям Федерального Собрания - законодательного органа Российской Федерации.
Однако предусмотренное статьей 51 (часть 2) Конституции Российской Федерации полномочие федерального законодателя может быть реализовано лишь в системной связи с положениями Конституции Российской Федерации о предназначении и задачах депутатов, принципами и положениями, относящимися к правосудию, охране частной жизни лица и прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью.
Положение статьи 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации в соотнесении со статьями 23, 24, 45, 46 и 52 Конституции Российской Федерации означает недопустимость любой формы принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких.
Из неотъемлемого права каждого человека на защиту себя или своих близких, права каждого человека не свидетельствовать против самого себя и не быть принуждаемым к даче таких показаний вытекает, что как в части 1, так и в части 2 статьи 51 в число лиц, которые освобождаются от обязанности давать свидетельские показания, включаются те, кто обладает доверительной информацией, будь то в силу родственных связей или по роду своей профессиональной деятельности (адвокат, священник и т.п.). Доверительную информацию по роду своей деятельности может получить и депутат.
Распространение такой информации в форме свидетельских показаний по существу означает, что лицо, сообщившее (доверившее) ее, ставится в положение, когда оно фактически (посредством доверителя) свидетельствует против самого себя. Именно по такого рода доверительной информации депутат может быть освобожден от дачи свидетельских показаний.
Из положений статьи 51 в ее системной связи со статьей 98 Конституции Российской Федерации следует, что депутат вправе отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением им депутатских обязанностей.
Вместе с тем данное право парламентария, закрепленное в статье 19 Закона, не допускает расширительного толкования и отказа от дачи свидетельских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, не связанных с осуществлением им депутатской деятельности, однако необходимых в интересах правосудия при выполнении требований статей 17 (часть 3) и 52 Конституции Российской Федерации.
На основании изложенного … Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать положения части первой статьи 18 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» о необходимости получения согласия соответствующей палаты Федерального Собрания на привлечение депутата к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и на его допрос в отношении действий по осуществлению депутатской деятельности, а также положение части второй статьи 20 названного Закона о внесении Генеральным прокурором Российской Федерации представления в соответствующую палату Федерального Собрания для получения такого согласия соответствующими Конституции Российской Федерации.
2. Признать названные в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления положения части первой статьи 18 и части второй статьи 20 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» в отношении действий, не связанных с осуществлением депутатской деятельности, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 1), 19 (часть 1), 52 и 98. В случае возбуждения дела, связанного с уголовной или административной ответственностью, налагаемой в судебном порядке, в отношении действий, не связанных с осуществлением депутатской деятельности, по завершении дознания, предварительного следствия или производства по административным правонарушениям для передачи дела в суд необходимо согласие соответствующей палаты Федерального Собрания. Применение таких мер, как задержание, арест, обыск, личный досмотр, производится в соответствии с требованиями статьи 98 Конституции Российской Федерации.
3. Признать часть вторую статьи 18 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» соответствующей Конституции Российской Федерации. Законодателю надлежит разрешить вопрос о допустимости и порядке осуществления следственных действий в случае возбуждения уголовного дела с учетом пунктов 1 и 2 резолютивной части настоящего Постановления.
4. Признать статью 19 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» соответствующей Конституции Российской Федерации, но не допускающей расширительного толкования и отказа от дачи свидетельских показаний об обстоятельствах, не связанных с осуществлением депутатской деятельности, однако необходимых в интересах правосудия при выполнении требований статей 17 (часть 3) и 52 Конституции Российской Федерации.

ИММУНИТЕТ СУДЕЙ

Закон Российской Федерации № 3132-1 от 26 июня 1992 года «О статусе судей в Российской Федерации» в редакции Федерального Закона РФ № 91-ФЗ от 21 июня 1995 года // СЗ РФ. – 1995. - № 26. – Ст. 2399.
(извлечение)

Статья 14. Прекращение полномочий судьи.
1. Полномочия судьи прекращаются по следующим основаниям:
8) вступление в законную силу обвинительного приговора суда в отношении судьи либо судебного решения о применении к нему принудительных мер медицинского характера;
9) совершение поступка, позорящего честь и достоинство судьи или умаляющего авторитет судебной власти;
2. Полномочия судьи прекращаются решением соответствующей квалификационной коллегии судей, которое может быть обжаловано судьей в Высшую квалификационную коллегию судей в течение 10 дней со дня получения копии решения. Решение Высшей квалификационной коллегии судей может быть обжаловано в Верховный Суд Российской Федерации в тот же срок.
3. В случае отмены решения квалификационной коллегии судей о прекращении полномочий судьи или отмены состоявшегося о нем обвинительного приговора суда либо судебного решения, указанного в подпункте 8 пункта 1 настоящей статьи, судья подлежит восстановлению в прежней должности с выплатой причитающейся ему заработной платы.

Статья 16. Неприкосновенность судьи.
1. Личность судьи неприкосновенна. Неприкосновенность судьи распространяется также на его жилище и служебное помещение, используемые им транспорт и средства связи, его корреспонденцию, принадлежащие ему имущество и документы.
2. Судья не может быть привлечен к административной и дисциплинарной ответственности. Судья не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое решение, если вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена его виновность в преступном злоупотреблении.
3. Уголовное дело в отношении судьи может быть возбуждено только Генеральным прокурором Российской Федерации или лицом, исполняющим его обязанности, при наличии на то согласия соответствующей квалификационной коллегии судей.
4. Судья не может быть привлечен к уголовной ответственности, заключен под стражу, подвергнут приводу без согласия соответствующей квалификационной коллегии судей. Заключение судьи под стражу допускается не иначе как с санкции Генерального прокурора Российской Федерации или лица, исполняющего его обязанности, либо решением суда.
5. Судья не может быть в каком бы то ни было случае задержан, а равно принудительно доставлен в какой бы то ни было государственный орган в порядке производства по делам об административных правонарушениях. Судья, задержанный по подозрению в совершении преступления, задержанный или доставленный в орган внутренних дел, другой государственный орган в порядке производства по делам об административных правонарушениях, по установлении его личности должен быть немедленно освобожден.
6. Проникновение в жилище или служебное помещение судьи, в личный или используемый им транспорт, производства там досмотра, обыска или выемки, прослушивание его телефонных переговоров, личный досмотр и личный обыск судьи, а равно досмотр, изъятие и выемка его корреспонденции, принадлежащих ему имущества и документов производятся с соблюдением Конституции Российской Федерации, федеральных законов и только в связи с производством по уголовному делу в отношении этого судьи.
7. Уголовное дело в отношении судьи по его требованию, заявленному до начала судебного разбирательства, должно быть рассмотрено только Верховным Судом Российской Федерации.

Статья 18. Квалификационные коллегии судей.
1. Для рассмотрения вопросов: отбора кандидатов на должность судьи; приостановления или прекращения полномочий судьи; обеспечения неприкосновенности судьи; проведения аттестации судьи и присвоения ему квалификационного класса - создаются Высшая квалификационная коллегия судей и квалификационные коллегии судей Верховного Суда Российской Федерации, судей республик в составе Российской Федерации, краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга, автономной области и автономных округов, судей военных округов, а также Высшего арбитражного суда Российской Федерации и других арбитражных судов.

Федеральный Конституционный Закон Российской Федерации № 1-ФКЗ от 21 июля 1994 года «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1994. - № 13. – Ст. 1447.
(извлечение)

Статья 15. Неприкосновенность судьи Конституционного Суда Российской Федерации
Судья Конституционного Суда Российской Федерации неприкосновенен. Он не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, задержан, арестован, подвергнут обыску без согласия Конституционного Суда Российской Федерации, за исключением случаев задержания на месте преступления, а также подвергнут личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено Федеральным законом для обеспечения безопасности других людей.
Судья Конституционного Суда Российской Федерации, личность которого не могла быть известна в момент задержания, по выяснении его личности подлежит немедленному освобождению.
Должностное лицо, произведшее задержание судьи Конституционного Суда Российской Федерации на месте преступления, немедленно уведомляет об этом Конституционный Суд Российской Федерации, который в течение двадцати четырех часов должен принять решение о даче согласия на дальнейшее применение этой процессуальной меры или об отказе в даче согласия.
Судья Конституционного Суда Российской Федерации не может быть привлечен к какой-либо ответственности, в том числе и по истечении срока его полномочий, за мнение, выраженное им в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, а также за принятое Конституционным Судом Российской Федерации решение.

Положение о квалификационных коллегиях судей от 13 мая 1993 года // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. - № 24. – Ст. 856.
(извлечение)

26. Заключения квалификационной коллегии судей по вопросам избрания судьей, утверждения на должность председателя, заместителя председателя, председателя судебной коллегии соответствующего суда и арбитражного суда, представления судьи к награждению или присвоению почетного звания обжалованию не подлежат.
Решения квалификационной коллегии судей могут быть обжалованы: о прекращении полномочий судьи или прекращении отставки судьи - в Верховный Суд Российской Федерации; о приостановлении полномочий судьи, об отказе в прекращении полномочий судьи, отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи, на привлечение судьи к уголовной ответственности, заключение под стражу или привод судьи - в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации…

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 6-П от 7 марта 1996 года по делу «О проверке конституционности пункта 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» в связи с жалобами граждан Р.И. Мухаметшина и А.В. Барбаша» // СЗ РФ. – 1995. - № 14. – Ст1549.
(извлечение)

Конституционный Суд Российской Федерации … рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации».
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан Р.И. Мухаметшина и А.В. Барбаша на нарушение их конституционных прав пунктом 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации».
… Конституционный Суд Российской Федерации установил:
1. В связи с заявлением Р.И. Мухаметшина и.о. генерального прокурора Российской Федерации внес в Квалификационную коллегию судей Удмуртской Республики представление о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении председателя Октябрьского районного народного суда города Ижевска Н.П. Гусева.
Руководствуясь пунктом 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации», Квалификационная коллегия судей Удмуртской Республики своим решением от 12 августа 1994 года признала «невозможным выразить согласие на возбуждение в отношении Гусева Н.П. уголовного дела» и отказала в удовлетворении этого представления.
Полагая, что пункт 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» противоречит статьям 17 и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации и существенно нарушает его права, Р.И. Мухаметшин обратился с жалобой в Конституционный Суд Российской Федерации. Аналогичная жалоба поступила и от А.В. Барбаша, которому по тем же основаниям было отказано в возбуждении уголовных дел в отношении двух судей Хорошевского межмуниципального (районного) народного суда города Москвы. Поскольку жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии … соединил оба дела в одном производстве…
2. Конституция Российской Федерации (статья 122, часть 1) провозглашает неприкосновенность судьи в качестве принципа, исходя из которого решаются конкретные вопросы неприкосновенности и ответственности судей; судья не может быть привлечен к уголовной ответственности иначе как в порядке, определяемом федеральным законом (статья 122, часть 2).
Установленное в пункте 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» правило о недопустимости возбуждения уголовного дела в отношении судьи без согласия на то квалификационной коллегии судей выступает одной из гарантий неприкосновенности судей.
Судейская неприкосновенность является определенным исключением из принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации) и по своему содержанию выходит за пределы личной неприкосновенности (статья 22 Конституции Российской Федерации). Это обусловлено тем, что общество и государство, предъявляя к судье и его профессиональной деятельности высокие требования, вправе и обязаны обеспечить ему дополнительные гарантии надлежащего осуществления деятельности по отправлению правосудия.
Конституционное положение о неприкосновенности судьи, закрепляющее один из существенных элементов статуса судьи и важнейшую гарантию его профессиональной деятельности, направлено на обеспечение основ конституционного строя, связанных с разделением властей, самостоятельностью и независимостью судебной власти (статьи 10 и 120 Конституции Российской Федерации).
Судейская неприкосновенность является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, и прежде всего интересов правосудия. Следует также учитывать особый режим судейской работы, повышенный профессиональный риск, наличие различных процессуальных и организационных средств контроля за законностью действий и решений судьи.
Судья призван осуществлять свои полномочия независимо от чьих-либо пристрастий и посторонних влияний. В этих целях Конституция Российской Федерации закрепляет специальные требования, предъявляемые к кандидатам на должности судей и порядку их назначения, гарантирует несменяемость, независимость и неприкосновенность судей. Тем самым обеспечивается самостоятельность судебной власти. Наличие такой регламентации на конституционном уровне отличает правовой статус судей от статуса граждан и тех должностных лиц, которые согласно Конституции Российской Федерации (статьи 91, 98) обладают неприкосновенностью.
3. Квалификационная коллегия судей является органом судейского сообщества, обеспечивающим реализацию законодательства о статусе судей. Придание решению соответствующей квалификационной коллегии значения обязательного условия, без которого невозможна сама постановка вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении судьи, не выходит за рамки необходимых и достаточных гарантий судейской неприкосновенности.
Отказ квалификационной коллегии судей дать согласие на возбуждение уголовного дела в отношении судьи не является непреодолимым препятствием. Как следует из пункта 26 Положения о квалификационных коллегиях судей, решение квалификационной коллегии об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи может быть обжаловано в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации.
В соответствии со статьей 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, Законом «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» и иными законодательными актами Российской Федерации действия и решения государственных органов, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц, в результате которых нарушены права и свободы гражданина или созданы препятствия осуществления гражданином его прав и свобод, могут быть обжалованы в суд. Никаких исключений из этого конституционного принципа законодательство Российской Федерации не допускает.
Таким образом, в суд может быть обжаловано и решение квалификационной коллегии судей об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи постольку, поскольку этим решением затрагиваются права как самого судьи, так и гражданина, пострадавшего от его действий. Наличие такой возможности служит реальной гарантией осуществления конституционного права каждого на судебную защиту (статья 46, части 1 и 2), а также прав, предусмотренных статьями 52 и 53 Конституции Российской Федерации. Вместе с тем федеральным законодательным и судебным органам надлежит конкретизировать порядок судебного обжалования решений квалификационных коллегий о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи.
4. Установленный пунктом 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» усложненный порядок возбуждения уголовного дела в отношении судьи выступает лишь в качестве процедурного механизма и способа обеспечения независимости судей и не означает освобождения их от уголовной или иной ответственности. При наличии достаточных оснований и с соблюдением установленных в федеральном законодательстве процедур судья за допущенные им нарушения законов может быть привлечен как к уголовной, так и к иной ответственности, в связи с чем могут быть не только приостановлены, но и прекращены его полномочия (статьи 13 и 14 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации»).
На основании изложенного … Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать пункт 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» соответствующим Конституции Российской Федерации.
2. Положения пункта 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» не могут быть истолкованы как исключающие возможность обжалования в судебном порядке решения квалификационной коллегии судей и препятствующие осуществлению гражданами их прав на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба…

ИММУНИТЕТ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральный Конституционный Закон Российской Федерации № 1-ФКЗ от 26 февраля 1997 года «Об Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1997. - № 9. – Ст. 1011.
(извлечение)

Статья 12.
1. Уполномоченный обладает неприкосновенностью в течение всего срока его полномочий. Он не может быть без согласия Государственной Думы привлечен к уголовной или административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, задержан, арестован, подвергнут обыску, за исключением случаев задержания на месте преступления, а также подвергнут личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц. Неприкосновенность Уполномоченного распространяется на его жилое и служебное помещения, багаж, личное и служебное транспортные средства, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему документы.
2. В случае задержания Уполномоченного на месте преступления должностное лицо, произведшее задержание, немедленно уведомляет об этом Государственную Думу, которая должна принять решение о даче согласия на дальнейшее применение этой процессуальной меры. При неполучении в течение 24 часов согласия Государственной Думы на задержание Уполномоченный должен быть немедленно освобожден.

Федеральный Закон Российской Федерации № 4-ФЗ от 11 января 1995 года «О Счетной палате Российской Федерации» // СЗ РФ. – 1995. - № 3. – Ст. 167.
(извлечение)

Статья 29. Гарантии правового статуса сотрудников Счетной палаты.
Председатель Счетной палаты, заместитель Председателя Счетной палаты и аудиторы Счетной палаты не могут быть задержаны, арестованы, привлечены к уголовной ответственности без согласия той палаты Федерального Собрания Российской Федерации, которая их назначила на должность в Счетную палату.
Уголовное дело в отношении Председателя Счетной палаты, заместителя Председателя Счетной палаты или аудиторов Счетной палаты может быть возбуждено только Генеральным прокурором Российской Федерации.
Инспектор Счетной палаты при выполнении им служебных обязанностей не может быть привлечен к уголовной ответственности без согласия Коллегии Счетной палаты…
Председатель Счетной палаты, заместитель Председателя Счетной палаты и аудиторы Счетной палаты обладают гарантиями профессиональной независимости. Они могут быть досрочно освобождены от должности решением той палаты Федерального Собрания Российской Федерации, которая их назначила, лишь в случаях:
а) нарушения ими законодательства Российской Федерации или совершения злоупотреблений по службе, если за такое решение проголосует не менее двух третей от общего числа соответственно депутатов (членов) Совета Федерации или депутатов Государственной Думы…

СВИДЕТЕЛЬСКИЙ ИММУНИТЕТ

Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года.
(извлечение).

Статья 51.
1. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.
2. Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания.

Уголовный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. – 1996. - № 25. – Ст. 2954
(извлечение)

ГЛАВА 31. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ
Статья 308. Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний.
Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний -
наказывается штрафом в размере от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательными работами на срок от ста двадцати до ста
восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.
Примечание.
Лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний против себя самого, своего супруга или своих близких родственников.

Статья 316. Укрывательство преступлений.
Заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений, -
наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
Примечание.
Лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступления, совершенного его супругом или близким родственником.

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (в действующей редакции).
(извлечение)

Статья 5. Обстоятельства, исключающие производство по уголовному делу.
Уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению:
11) в отношении священнослужителя за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, известным ему из исповеди.
(в редакции Федерального Закона РФ от 21 декабря 1996 года № 160-ФЗ).

Статья 51. Обязанности и права защитника.
Защитник обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих их ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь.
С момента допуска к участию в деле защитник вправе: иметь с подозреваемым и обвиняемым свидания наедине без ограничения их количества и продолжительности; присутствовать при предъявлении обвинения, участвовать в допросе подозреваемого и обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с их участием; знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, с протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого или самого защитника, с документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому и обвиняемому, с материалами, направляемыми в суд в подтверждение законности и обоснованности применения к ним заключения под стражу в качестве меры пресечения и продления срока содержания под стражей, а по окончании дознания или предварительного следствия - со всеми материалами дела, выписывать из него любые сведения и в любом объеме; представлять доказательства; заявлять ходатайства; участвовать при рассмотрение судьей жалоб в порядке, предусмотренном статьей 220.2 настоящего Кодекса; участвовать в судебной разбирательстве в суде первой инстанции, а также в заседании суда, рассматривающего дело в кассационном порядке; заявлять отводы; приносить жалобы на действия и решения лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда; использовать любые другие средства и способы защиты, не противоречащие закону…
Осуществление защитником, допущенным к участию в деле, своих прав не может быть поставлено в зависимость от предварительного допроса подозреваемого или обвиняемого либо производства других следственных действий, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.
Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого или обвиняемого.
Защитник не вправе разглашать сведения, сообщенные ему в связи с осуществлением защиты и оказанием другой юридической помощи.
(в редакции Закона РФ от 23 мая 1992 года № 2825-1).

Статья 56. Представители потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика
В качестве представителей потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика могут участвовать в деле: адвокаты, близкие родственники и иные лица, управомоченные в силу закона представлять при производстве по уголовному делу законные интересы соответственно потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика.

Основы законодательства Российской Федерации «О нотариате» № 4460-1 от 11 февраля 1993 года // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. - № 10. – Ст. 357.
(извлечение)

Статья 5. Гарантии нотариальной деятельности.
… Нотариусу при исполнении служебных обязанностей, а также лицам, работающим в нотариальной конторе, запрещается разглашать сведения, оглашать документы, которые стали им известны в связи с совершением нотариальных действий, в том числе и после сложения полномочий или увольнения, за исключением случаев, предусмотренных настоящими Основами.
Сведения (документы) о совершенных нотариальных действиях могут выдаваться только лицам, от имени или по поручению которых совершены эти действия.
Справки о совершенных нотариальных действиях выдаются по требованию суда, прокуратуры, органов следствия в связи с находящимися в их производстве уголовными или гражданскими делами, а также по требованию арбитражного суда в связи с находящимися в его разрешении спорами. Справки о стоимости имущества, переходящего в собственность граждан, представляются в налоговый орган в случаях, предусмотренных статьей 16 настоящих Основ. Справки о завещании выдаются только после смерти завещателя.

Статья 16. Обязанности нотариуса.
… Нотариус обязан хранить в тайне сведения, которые стали ему известны в связи с осуществлением его профессиональной деятельности. Суд может освободить нотариуса от обязанности сохранения тайны, если против нотариуса возбуждено уголовное дело в связи с совершением нотариального действия.
Нотариус обязан отказать в совершении нотариального действия в случае его несоответствия законодательству Российской Федерации или международным договорам.
Нотариус, в случаях, предусмотренных законодательными актами Российской Федерации, обязан представить в налоговый орган справку о стоимости имущества, переходящего в собственность граждан, необходимую для исчисления налога с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения.

Основы законодательства Российской Федерации «Об охране здоровья граждан» № 5487-1 от 22 июля 1993 года // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. - № 33. – Ст. 1381.
(извлечение)

Статья 35. Искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона.
Каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона.
Искусственное оплодотворение женщины и имплантация эмбриона осуществляются в учреждениях, получивших лицензию на указанный вид деятельности, при наличии письменного согласия супругов (одинокой женщины).
Сведения о проведенных искусственном оплодотворении и имплантации эмбриона, а также о личности донора составляют врачебную тайну.

Статья 61. Врачебная тайна.
Информация о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им сведений.
Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении профессиональных, служебных и иных обязанностей, кроме случаев, установленных частями третьей и четвертой настоящей статьи.
С согласия гражданина или его законного представителя допускается передача сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам, в том числе должностным лицам, в интересах обследования и лечения пациента, для проведения научных исследований, публикации в научной литературе, использования этих сведений в учебном процессе и в иных целях.
Предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается:
1) в целях обследования и лечения гражданина, не способного из-за своего состояния выразить свою волю;
2) при угрозе распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений;
3) по запросу органов дознания и следствия, прокурора и суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством;
4) в случае оказания помощи несовершеннолетнему в возрасте до 15 лет для информирования его родителей или законных представителей;
5) при наличии оснований, позволяющих полагать, что вред здоровью гражданина причинен в результате противоправных действий.
Лица, которым в установленном законом порядке переданы сведения, составляющие врачебную тайну, наравне с медицинскими и фармацевтическими работниками с учетом причиненного гражданину ущерба несут за разглашение врачебной тайны дисциплинарную, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, республик в составе Российской Федерации.

Закон Российской Федерации № 5485-1 от 21 июля 1993 года в редакции Федерального Закона № 131-ФЗ от 6 октября 1997 года «О государственной тайне» // Российская газета. – 1993, 21 сентября.
(извлечение)

Статья 5. Перечень сведений, составляющих государственную тайну.
Государственную тайну составляют:
1) сведения в военной области: о содержании стратегических и оперативных планов, документов боевого управления по подготовке и проведению операций, стратегическому, оперативному и мобилизационному развертыванию Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, предусмотренных Федеральным законом «Об обороне», об их боевой и мобилизационной готовности, о создании и об использовании мобилизационных ресурсов; о планах строительства Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск Российской Федерации, о направлениях развития вооружения и военной техники, о содержании и результатах выполнения целевых программ, научно - исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию и модернизации образцов вооружения и военной техники; о разработке, технологии, производстве, об объемах производства, о хранении, об утилизации ядерных боеприпасов, их составных частей, делящихся ядерных материалов, используемых в ядерных боеприпасах, о технических средствах и (или) методах защиты ядерных боеприпасов от несанкционированного применения, а также о ядерных энергетических и специальных физических установках оборонного значения; о тактико-технических характеристиках и возможностях боевого применения образцов вооружения и военной техники, о свойствах, рецептурах или технологиях производства новых видов ракетного топлива или взрывчатых веществ военного назначения; о дислокации, назначении, степени готовности, защищенности режимных и особо важных объектов, об их проектировании, строительстве и эксплуатации, а также об отводе земель, недр и акваторий для этих объектов; о дислокации, действительных наименованиях, об организационной структуре, о вооружении, численности войск и состоянии их боевого обеспечения, а также о военно-политической и (или) оперативной обстановке;
2) сведения в области экономики, науки и техники: о содержании планов подготовки Российской Федерации и ее отдельных регионов к возможным военным действиям, о мобилизационных мощностях промышленности по изготовлению и ремонту вооружения и военной техники, об объемах производства, поставок, о запасах стратегических видов сырья и материалов, а также о размещении, фактических размерах и об использовании государственных материальных резервов; об использовании инфраструктуры Российской Федерации в целях обеспечения обороноспособности и безопасности государства; о силах и средствах гражданской обороны, о дислокации, предназначении и степени защищенности объектов административного управления, о степени обеспечения безопасности населения, о функционировании транспорта и связи в Российской Федерации в целях обеспечения безопасности государства; об объемах, о планах (заданиях) государственного оборонного заказа, о выпуске и поставках (в денежном или натуральном выражении) вооружения, военной техники и другой оборонной продукции, о наличии и наращивании мощностей по их выпуску, о связях предприятий по кооперации, о разработчиках или об изготовителях указанных вооружения, военной техники и другой оборонной продукции; о достижениях науки и техники, о научно - исследовательских, об опытно - конструкторских, о проектных работах и технологиях, имеющих важное оборонное или экономическое значение, влияющих на безопасность государства; об объемах запасов, добычи, передачи и потребления платины, металлов платиновой группы, природных алмазов, а также об объемах других стратегических видов полезных ископаемых Российской Федерации (по списку, определяемому Правительством Российской Федерации);
3) сведения в области внешней политики и экономики: о внешнеполитической, внешнеэкономической деятельности Российской Федерации, преждевременное распространение которых может нанести ущерб безопасности государства; о финансовой политике в отношении иностранных государств (за исключением обобщенных показателей по внешней задолженности), а также о финансовой или денежно - кредитной деятельности, преждевременное распространение которых может нанести ущерб безопасности государства;
4) сведения в области разведывательной, контрразведывательной и оперативно - розыскной деятельности: о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, а также данные о финансировании этой деятельности, если эти данные раскрывают перечисленные сведения; о лицах, сотрудничающих или сотрудничавших на конфиденциальной основе с органами, осуществляющими разведывательную, контрразведывательную и оперативно-розыскную деятельность; об организации, о силах, средствах и методах обеспечения безопасности объектов государственной охраны, а также данные о финансировании этой деятельности, если эти данные раскрывают перечисленные сведения; о системе президентской, правительственной, шифрованной, в том числе кодированной и засекреченной связи, о шифрах, о разработке, об изготовлении шифров и обеспечении ими, о методах и средствах анализа шифровальных средств и средств специальной защиты, об информационно-аналитических системах специального назначения; о методах и средствах защиты секретной информации; об организации и о фактическом состоянии защиты государственной тайны; о защите Государственной границы Российской Федерации, исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации; о расходах федерального бюджета, связанных с обеспечением обороны, безопасности государства и правоохранительной деятельности в Российской Федерации; о подготовке кадров, раскрывающие мероприятия, проводимые в целях обеспечения безопасности государства.

Статья 14. Порядок рассекречивания носителей сведений, составляющих государственную тайну.
Носители сведений, составляющих государственную тайну, рассекречиваются не позднее сроков, установленных при их засекречивании. До истечения этих сроков носители подлежат рассекречиванию, если изменены положения действующего в данном органе государственной власти, на предприятии, в учреждении и организации перечня, на основании которых они были засекречены.
В исключительных случаях право продления первоначально установленных сроков засекречивания носителей сведений, составляющих государственную тайну, предоставляется руководителям государственных органов, наделенным полномочиями по отнесению соответствующих сведений к государственной тайне, на основании заключения назначенной ими в установленном порядке экспертной комиссии.
Руководители органов государственной власти, предприятий, учреждений и организаций наделяются полномочиями по рассекречиванию носителей сведений, необоснованно засекреченных подчиненными им должностными лицами.
Руководители государственных архивов Российской Федерации наделяются полномочиями по рассекречиванию носителей сведений, составляющих государственную тайну, находящихся на хранении в закрытых фондах этих архивов, в случае делегирования им таких полномочий организацией-фондообразователем или ее правопреемником. В случае ликвидации организации-фондообразователя и отсутствия ее правопреемника вопрос о порядке рассекречивания носителей сведений, составляющих государственную тайну, рассматривается межведомственной комиссией по защите государственной тайны.

ИНЫЕ ИММУНИТЕТЫ

Уголовный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. – 1996. - № 25. – Ст. 2954
(извлечение)

ГЛАВА 23. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ИНТЕРЕСОВ СЛУЖБЫ В КОММЕРЧЕСКИХ И ИНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
Статья 201. Злоупотребление полномочиями.
1. Использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства, -
наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.
2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -
наказывается штрафом в размере от пятисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти месяцев до одного года, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет.
Примечания.
1. Выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации в статьях настоящей главы признается лицо, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.
2. Если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия.
3. Если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществляется на общих основаниях.

Статья 202. Злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами.
1. Использование частным нотариусом или частным аудитором своих полномочий вопреки задачам своей деятельности и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние причинило существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства, -
наказывается штрафом в размере от пятисот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
2. То же деяние, совершенное в отношении заведомо несовершеннолетнего или недееспособного лица либо неоднократно, -
наказывается штрафом в размере от семисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от семи месяцев до одного года, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Статья 203. Превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб.
1. Превышение руководителем или служащим частной охранной или детективной службы полномочий, предоставленных им в соответствии с лицензией, вопреки задачам своей деятельности, если это деяние совершено с применением насилия или с угрозой его применения, -
наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -
наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Статья 204. Коммерческий подкуп.
1. Незаконная передача лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное оказание ему услуг имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением -
наказываются штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет.
2. Те же деяния, совершенные неоднократно либо группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, -
наказываются штрафом в размере от пятисот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев, либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.
3. Незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равное незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением -
наказываются штрафом в размере от пятисот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.
4. Деяния, предусмотренные частью третьей настоящей статьи, если они:
а) совершены группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
б) совершены неоднократно;
в) сопряжены с вымогательством -
наказываются штрафом в размере от семисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от семи месяцев до одного года, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо
лишением свободы на срок до пяти лет.
ПРИМЕЧАНИЕ. Лицо, совершившее деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, освобождается от уголовной ответственности, если в отношении его имело место вымогательство или если это лицо добровольно сообщило о подкупе органу, имеющему право возбудить уголовное дело.

ГЛАВА 24. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Статья 206. Захват заложника.
1. Захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника, -
наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.
…
Примечание.
Лицо, добровольно или по требованию властей освободившее заложника, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Кибальник Алексей Григорьевич

ИММУНИТЕТЫ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ



Научный редактор
А.В. Наумов, доктор юридических наук, профессор.

Редактор
Технический редактор

Налоговая льгота




Подписано в печать ______. Усл.п.л. ___.
Формат ____. Тираж 1000 экз. Гарнитура « ».
Печать офсетная. Бумага типографская. Заказ № ___.

Издательство Ставропольсервисшкола
355042, г. Ставрополь, ул. 50 лет ВЛКСМ, 38.

Отпечатано с готового оригинал-макета в
ГП «Ставропольская краевая типография»
Комитета по печати и информации ПСК
355106, г. Ставрополь, ул. Артема, 18.