За стартовой чертой [Сергей Александрович Тарабанько] (fb2) читать постранично, страница - 3

солист известного оркестра народных инструментов Сергей Тарабанько исполняет на сцене Колонного зала Дома Союзов соло для баяна с оркестром, после чего зал взрывается аплодисментами, на сцену летят цветы, а я стою, смущенно улыбаясь, и киваю родителям, которые сидят в первом ряду и смотрят на меня счастливыми, повлажневшими глазами. Но тут я каждую свободную минуту стал отдавать не баяну, а возне с железками, которых с каждым днем в доме становилось все больше и больше.

— Когда ты прекратишь таскать эту дрянь, — не выдержала однажды мама. — У нас мастерская по ремонту мотоциклов что ли? Ты забросил книги, музыку. Неужели такое удовольствие возиться с этим металлоломом, неужели это — твое будущее?

— А может, и будущее, — сердито фыркнул я.

Разумеется, мой мало дипломатичный ответ не понравился.

Мама стала объяснять, как много в жизни по-настоящему интересных дел, что нужно думать о будущем, а не носиться целыми днями на мотоцикле и не проводить вечера с отверткой в руках.

Я молча слушал, а потом спросил:

— Мам, а если бы в детстве ты полюбила театр и захотела стать актрисой, а родители уговаривали бы пойти учиться на портниху. Как бы ты поступила?

— Милый мой, прежде всего для того, чтобы стать актрисой, нужно талант иметь.

— А может, у меня именно талант.

— В этом-то деле?

— А почему бы и нет! Разве любовь к делу ни о чем не говорит?

— Очень находчивый ты стал. Талант... — наконец улыбнулась мама. — Ладно, занимайся чем хочешь, только убирай после себя. Не один здесь живешь.

КАК ВСЕ НАЧАЛОСЬ

Мне рассказывали, когда я был совсем маленьким, увидел однажды детский трехколесный велосипед и так был им очарован, что не мог глаз оторвать, мало того, разревелся — так захотелось покататься. А когда самому купили велосипед, целый день с ним провел не расставаясь. Лег спать, рукой держал руль, даже во сне. Видно, с тех пор и началось мое неравнодушие, моя любовь к машинам. Когда стал постарше, купили двухколесный велосипед. Для меня не было ничего лучшего, как поездить на этой легкой, красивой машине. Мог кататься с ребятами чуть ли не до утра, но надо было вовремя возвращаться домой, иначе на следующий день родители могли просто-напросто наказать и не пустить гулять.

Парень я был, как говорят, в общем-то неплохой. Учился хорошо. И в общеобразовательной школе, и в музыкальной. Много занимался спортом. Зимой приду из школы — и на лыжи. Пять километров от дома — в одну сторону, пять километров — обратно. И так чуть ли не каждый день. Даже за сборную команду школы выступал в своей возрастной группе.

Школьные годы — замечательная пора. Правда, по-настоящему оцениваешь это позже. А во время учебы, бывало, думаешь: скорей бы выбраться из-за парты, не делать надоевшие домашние задания, не слушать нотаций учителей, скорее бы начать самостоятельную жизнь. Зато сейчас тепло вспоминаю и школу, и учителей, и ребят, с которыми учился, дружил.

Учиться мне, в общем-то, нравилось. Но учеба учебой, а хотелось иметь свое, как теперь принято говорить, хобби — увлечение, которое бы помогло интереснее проводить свободное время. Однажды весной, когда возвращался из школы, ко мне подъехал на мопеде парень из соседнего двора. Остановился.

— Слушай, Серега, — сказал он, — мне нужно на минутку сбегать вон в тот дом. — Он указал на стоящую рядом двухэтажку. — Постереги машину. Я сейчас... — И побежал в подъезд.

Я положил одной рукой портфель на землю, другой придержал мопед. Потом двумя руками взялся за рукоятки руля. И представил себе, что еду на этой машине. «Наверное, здорово. И педали крутить не надо, и солидно: все-таки как-никак самоход».

В это время вернулся парень.

— Спасибо, Серега. Хочешь прокатиться? Садись...

— Не умею.

— Что тут уметь! Смотри.

Он быстренько объяснил мне несложную технику езды на мопеде и уже не просто сказал, а приказал:

— Садись!

Сел. Он подтолкнул меня, и я поехал. Мотор завел не сразу, но завел правильно. Мопед затарахтел. И показалось, будто лечу на крыльях. Скорость, конечно, была небольшая, но зато сколько чувств, сколько гордости и радости. Смотрел на редко встречающихся прохожих, будто сидел в кабине космического корабля. А им было как-то безразлично. Человек на мопеде, а им все равно! Как же так!

— Давай ко мне! — услышал голос сзади.

Осторожно развернулся и через минуту остановился у лежащего на земле портфеля.

— Ну как? — спросил товарищ.

— Во! — поднял я большой палец.

Вернулся домой, а в голове мысли только о мопеде. Вот бы такой иметь. Вечером, за ужином, осторожно намекнул об этом отцу.

— Не слишком ли? — спросил он. Я промолчал. Он посмотрел на маму. Они понимали друг друга с первого взгляда.

— Тогда так. Хорошо закончишь восемь классов — купим, — сказал он.

Я кивнул головой: «Согласен!»

Мопед мне купили все-таки после окончания не восьмого, а шестого класса. Я уже говорил, что родители мои люди добрые. Смотрели они на меня,