Цветы ядовитые [Иван Созонтович Лукаш] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (10) »
Черноокий вампир
Дождь бился в пляске дикой. Скакал по острым черепичным крышам. Ветер с разбега бил в дрожащия стекла. Мигали насмешливо тьме – огни запоздалые ночи. Он в дверь постучал. В дверь, обитую шубою волка, с шкуркою крысы в углу. Засовы скрипели, засовы ржавые. Голос скрипучий ему кричал. Голос скрипучий, как ржавые засовы: «Бездомник. Что надо от меня?.. Ты – кто?» «Ведь, знаешь… Ну, – отворяй же!» Под сводом, низким, в корридоре, смердящем крысами – толкнул он другую дверь… У камина, где красным золотом пылали раскаленные угли, в кресле костлявом, сидела старуха. Старуха сидела с лицом посинелым, с губами, горевшими кровью. Кот черный, метая искры, терся о плечи. Спокойно смеялись зеленые глаза. Спина изогнулась. – Ты ко мне? Зачем? – Послушай… Послушай, старуха. Ночью вчера я увидел коня у мостов. К нему подошел и вскочил. И понесся… Перед дверью твоей – конь сгинул. Я стукнул к тебе. Ты послушай… Когда вечер бредет по болотам в синем пологе я видел ее. Женщину видел. Каждый вечер в саду моем, на мраморной скамье. Серая женщина, в мехе крысином, с телом змеи уползающей. И глаза ея – черныя звезды. Оне пьют мою кровь – черныя звезды. Я боюсь. Послушай, старуха, – боюсь я!.. Кот фыркнул глумливо. Отошел. Тухли, пылали, золотом красным, угли. Дождь плясал на свинцовых переплетах уснувших окон. Хохотом – визгом крысиным – старуха смеялась: «Мой милый, жених мой пришел»… …В саду вечернем, в синем тумане, сидит на мраморной скамье – женщина в мехе крысином… Он крикнуть хотел – беззвучно шептал он. Уста старушечьи впилися в белую шею его.У канала
У канала решетки чугунный уползают в зев арки моста. Туман безглазый ползет у канала, когда уходит ночь, и видится рассвет. Клубится гривами туман зловонный. В тумане я видел трех женщин. Трех женщин белых на мосту я видел. Отвислыя груди, с сосцами припухшими, и рты гнилые… Шепчутся оне. Оне слепыя. И шопот их в моей душе качается неслышно. О трех кладбищах оне шептали. От трех ворот городских вместе с туманом пришли и шептали… …Кости трушатся в могилах. Узкие черви ворошатся в липком мозгу. Девичьи очи в могилах зияют провалом немым. Мясо смердит и плеснеет… Сердца же людския теплы и вкусом прекрасны – шептали оне. И улыбкой дышали прогнившие рты…* * *
Не ходите к каналу тому. На рассвете спите. Спите снами юными, вешними, робкими.Ночь
В ночи я шел безголосыми улицами. Кривыми, узко-извилистыми, тупыми. Улицами, умершими в мраке. Только в просветы между сцепившихся крыш луна бросала холод стали голубой. Тени двигались у стен домов. Зловеще ждали в воротах темных. Люди давно уснули в жарких альковах, под ватной, красною периной. Толстые люди – на маленьких ножках. Дома проснулись. Жили дома, нависшие тяжко. Тысячи глаз следят за шагами моими. За каждым движением следят дома и ненавидят. И раздавить хотят… Я вышел за город – в поле, пронзенное иглами смерти. Завороженное нитями лунными. Шел и услышал бег за собою. Упорный, мерный и тяжелый. И оглянуться назад уже не мог… Мне страшно. Побежал. Я знаю… Двинулись мерно дома – большие, тяжелые, легкие. Дыхание слышу – это дышет прерывисто маленький дом. Деревянный стоял он на угрюмом углу улицы грязной. Он стучит, как трещеткой, дребезжащими, старыми досками… Мне страшно. И чувствую, ближе к луне я поднялся. Над домами, на воздух. Нет, о, нет! Я бегу по земле, а на встречу – луна. Мне на встречу луна крадется старушечьими шагами. Серая она, с глазами рыб сонных. Поцелуйной улыбкой сжались уста. Улыбкой гадкой и развратно-прекрасной… И в уста изумрудные твердые целовал я ее.Белый дворец
Игорю-Северянину и Мирре ЛохвицкойВ саду старинном, над обрывом, в кружевах ветвей сплетенных, горит колоннада – когда горит солнце. Когда горит солнце – горят бриллиантовыя слезы на стеклянных дверях дворца над обрывом. Когда тонкоголосо поют за рекою, когда гонят домой золотыя стада, стада курчавыя в золотисто-розовой пыли – юные входят в дворец над обрывом. В Белый Дворец – над обрывом. На длинном столе, убранном скатертью белой – бокалы с вином. Бокалы узкие с вином огнистым и черным, как крик между стен. Они приходят в зеленых камзолах, в серебряных кудрях душистых париков
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
1 день 4 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад