Самогон и шпаргалки. Записки школьного учителя [Лев Кабзон] (fb2) читать постранично, страница - 2

для мальчишки, которую я вытащил из копилки. И первый сюрприз: я мечтал о бинокле, а здесь его дают за два рубля. Я не колебался ни секунды. Бинокль и номерок в моем кармане. Я абсолютно счастлив. А тут ещё продают мороженое, изумительные вафельные стаканчики, наполненные вкуснейшим пломбиром. И всего 20 копеек. Мороженое в руках, и я гордо иду занимать свое место на балконе второго яруса.

Третий ряд. Нахожу свое место, и в этот момент объявляют, что на спектакле присутствует замечательный сын вьетнамского народа Хо Ши Мин. Личность в те времена легендарная. Все устремляются к бордюру, чтобы его увидеть. Я с мороженным в руке тоже там. Я вижу его. Он точно подо мной. Я в восторге. Мороженое мешает аплодировать. Я кладу его на решётку, бью в ладоши. Мороженое срывается и приземляется точно на макушке замечательного сына вьетнамского народа.

Представить моё состояние трудно, но возможно. Через полсекунды я в своём кресле, через секунду охрана ищет террористов. Мой вид примерного мальчика не вызывает подозрений. Никто не показывает на меня пальцем. Охрана уходит, я сижу. Сижу до конца спектакля — два антракта и три действия. Я не вижу, что происходит на сцене. Перед глазами только потеки мороженного на голове Хо Ши Мина.

Закончился спектакль, первым устремляюсь в раздевалку. Бинокль приятно оттягивает карман. И… Ещё один шок. Бинокль, оказывается, давали напрокат. Вот так я первый раз сходил в театр.

Всё было прекрасно, если не считать одной детали: Елизавета Федоровна была не очень сильным учителем, да и класс подобрался далеко не самый способный. И в третьем классе мне стало там откровенно скучно.

В то же время я слышал восторженные отзывы об учительнице класса «А» Елене Васильевне. О ней ходили легенды. В свой класс она отбирала самых способных ребят. Учиться у неё было трудно, но интересно. И у меня началось раздвоение. С одной стороны, я любил свою учительницу и прекрасно понимал, что сделаю ей больно, перейдя в другой класс. С другой, очень хотелось попасть в класс-легенду.

Рассказал все маме, и мы вместе решили, что надо попробовать перейти. Не так легко было это сделать, но я все-таки оказался в классе-легенде. И на первом же уроке понял разницу между тем, что было, и что стало.

Елена Васильевна не признавала принятых в школе задачников и учебников. Только по задачнику издания 1945–1949 годов, по её мнению, можно научить решать задачи. А у меня его не было. Она дала мне задачник на урок, и я понял, что совершенно не разбираюсь в математике. А её ученики через несколько минут всё сделали и требовали добавить заданий.

Мама работала в школе и смогла достать мне этот задачник. Это был первый раз, когда я воспользовался её помощью как учителя математики. Догнал достаточно быстро. Но лучшим математиком в классе не стал. Было за что бороться!

Елена Васильевна казалась нам небожителем. Я был очень удивлён, когда увидел её на рынке, где она делала покупки, как обычный человек. Класс оказался очень дружным, и у меня появилось много друзей, с которыми мы дружили до окончания школы.

Несколько слов о них.

Виктор Матвеев жил вдвоём с мамой в старом деревянном доме рядом с высоткой на Котельнической набережной. Окружение там было не лучшим, и Виктор постепенно из очень сильного ученика превращался в настоящего хулигана, который все своё время проводил на улице. Научился драться. Его побаивались более старшие ребята. Однако никогда не начинал первым и никогда не приставал к слабым. Мы подружились. Ходили друг к другу в гости, иногда, когда он совсем запускал учёбу, делали вместе уроки. Меня не тянуло в его компанию, да он и не звал. С ним у меня связано несколько эпизодов, когда помощь одного из нас выручала из беды другого. Но об этом после.

Лёва Баранов был из очень обеспеченной семьи. Чем занимались его родители, не знаю, но жили они в лучшем доме в округе, который стоял на углу Тетерин ского переулка и улицы Чкалова (теперь Земляной вал) и до сих пор стоит. Трехэтажный каменный красавец.

С ним мы сошлись не сразу. Долгое время соперничали в том, кто лучший математик в классе. В итоге я отдал пальму первенства ему, утешая себя тем, что я физически сильнее, и мы стали настоящими друзьями. Дружба продолжалась долго, но через несколько лет после окончания школы мы стали жить очень далеко друг от друга, да и интересы были разные. Потерялись связи, и сейчас трудно найти моего одноклассника — блестящего математика и прекрасного друга.

Александр Аканов был представителем той части населения, которая получила квартиры в высотке на Котельнической набережной. Первый раз я побывал в его квартире, когда нам поручили сделать стенную газету к какому-то празднику. Я был абсолютно бездарен, он — ещё хуже. Но нам вызвался помочь его папа.

Войдя в квартиру, я подумал, что это музей. После нашей перегороженной комнаты с рассохшейся печкой в старом деревянном доме я очутился во дворце. И пока его папа (как я узнал значительно позже, полковник КГБ)