Королевские регалии Иерусалима или Красноречивая Голова [Аврам Дэвидсон] (fb2) читать постранично, страница - 2

свидетели; а затем произнёс: — Я должен отступить от своего неизменного инкогнито, чтобы сообщить вам, сэр, что я — Король Иерусалимский и что вы, к сожалению, только что избавили себя от назначения на очень важный пост при моём дворе!

Эстерхази опустил взгляд на пузырящиеся воды и испустил безгласный вздох самоукоризны за то, что позволил дурню рассердить себя. Когда, мгновение спустя, он поднял глаза, готовый мягко и уклончиво возразить, этот человек удалился.

За оставшееся время пребывания в Гросс-Кроплеце он больше не встречал того человека; а его единственное расследование не принесло вообще никаких сведений.

Он вспомнил это происшествие позже, через несколько месяцев, на Лингвистическом Конгрессе, посреди содержательной дискуссии о восточном и западном арамейском языке, с Его Высокопреосвященством Соломоном Исааком Цедеком, Великим Раввином Беллы — который, со своим проницательным умом и взглядом, приметив, что Эстерхази одолевают разнообразные мысли, вопросительно смолк.

— …Прошу прощения, Досточтимый Великий Раввин. Кто такой Король Иерусалимский?

— Всемогущий Бог, Царь Небесный и Земной… в теологическом смысле. В светском же, полагаю, турецкий султан. — Он не стал нарушать приличий, прибавляя: — А почему вы спрашиваете? — ибо он, как и все толковые люди, считал, что, если человек захочет пояснить, почему спрашивает, то скажет, почему. И они вернулись к обсуждению образования абстрактного и родительного падежей.

Спустя несколько недель после Лингвистического Конгресса, Эстерхази, мирно проходя через Жемчужный Рынок, где приценивался к некоторым русским халцедонам, увидал своего друга, Каррол-Франкоса Лобаца, комиссара сыскной полиции, погружённого в беседу с де Хуфтом, президентом Ассоциации Ювелиров. Де Хуфт, будучи, как правило, флегматичным, возбуждённо тряс головой и даже схватил комиссара за отвороты пальто. Лобац заметил идущего Эстерхази и высвободился от оппонента; в следующий миг он отступил назад, как будто ничего не произошло. И Эстерхази продолжал свой путь.

Посещение Жемчужного Рынка, где веками покупались, продавались, оценивались и обменивались всевозможные драгоценные камни, а также слоновая кость и янтарь, было просто коротким развлечением. Расписание Эстерхази было переполнено. С одной стороны, он хотел подготовить окончательный вариант своего отчёта о лечебных (или иных) свойствах целебной ключевой воды для „Журнала Иберийской Медицинской Академии“. С другой стороны, он уже начал другое исследование: изучение практики глиноедения среди так называемых Десяти Горных Цыганских Племён (в котором его слуга, Херрек, разумеется, оказывал неоценимую помощь). — Эстерхази совмещал одно исследование с другим, чтобы избежать разочарования и вялости, которые, в ином случае, нередко сопровождали завершение исследований.

И, вдобавок, приближалось окончание Ежеквартальных Слушаний по Уголовным Делам. Немногим людям Эстерхази желал зла; он ни в коем случае не был Молотом Злодеев; но от возможности — ежеквартально предоставляемой ему заключёнными — изучения с френологической точки зрения свежевыбритых голов от пятидесяти до двухсот недавно осуждённых преступников, никак нельзя было отказываться. Фактически, несколько постоянных рецидивистов ожидали экспертизы с энтузиазмом, который нельзя было объяснить лишь тем, что Эстерхази всегда давал каждому расписку, оплачиваемую шоколадом или табаком в лавке Западной Королевской и Имперской Каторжной Крепости

— Глянь, моя башка третий раз входит в историю, — торжествующе заявил охраннику один профессиональный вор, после того, как Эстерхази закончил чтение его на удивление уродливой головы.

— Остальная часть тебя уже пять-шесть раз вошла в историю по системе Бертильона^[3] — ответил охранник.

— Ааа, ты просто завидуешь, ха-ха, спасибо пурфессору за табачную записку! — И он важно удалился, готовый провести от трёх до пяти лет в таких условиях, в каких ни один фермер не стал бы держать собак или волов. Тем не менее, вмешательства со стороны Эстерхази уже привели к отмене наказаний под названиями «Водолечение» и печально известного «Пиг Пена».

Так что Расписание доктора Эстерхази было достаточно наполнено.

И поэтому он невнимательно просмотрел крошечную статейку, почти вставку, в „Вечернем Вестнике Беллы“:

Уважаемая полиция не подтверждает слухи насчёт предполагаемых краж известных старинных драгоценностей, о которых сегодня узнали Наши Корреспонденты.

И он перешёл к первой странице с фельетоном, на тему, по весьма занятному совпадению, озаглавленную: „Романс о Старинных Сокровищах“. Либфроу, редактор „Вечернего Вестника“, во многих отношениях был старым маразматиком. Но очень часто ему удавалось убедительно изложить свою точку зрения, с деликатностью, которой позавидовали бы другие редакторы.

Просматривая статью и подмечая