Тонущий в грёзах [Марианна Центовская] (fb2) читать постранично, страница - 2

стене, параллельно попросив друга отойти, чтобы не задеть его. Моя рука прильнула к холодной плоскости и начала гладить её в попытке почувствовать выпуклость. Спустя немного времени я ощутил скользящую по ладони вертикальную линию, затем горизонтальную, после чего моя конечность стала вырисовывать квадрат под обоями. Я удивился и стал ругать себя: «Как же я мог быть таким ненаблюдательным?» Но вспомнил, что на этом месте стоял шкаф, и стал думать по-другому: «Ну и слабак! Не мог мебель подвинуть…» Я лихорадочно стал рвать обои в нетерпении узнать, что же там. И наконец, последнее движение, и… ящичек, встроенный в стену? «Похоже на сейф», — подумал я и стал ковырять его. Благодаря ловкости моих пальцев он открылся, но там оказалось пусто. Я даже немного расстроился. Любопытный втихую покинул меня, и я, Одинокий, сел на край кровати, долго рассматривая сейф, и стал дожидаться следующего гостя, в надежде на то, что, если я заведу больше друзей, меня перестанут именовать столь обидным прозвищем.

Сентябрь

Я помню первое солнечное утро с наступлением осени, когда в комнату забежал мой друг-художник с баночками гуаши и большими кистями в руках. Сам он очень маленький, а голосок его такой чистый и мягкий, что, когда мой друг-художник рассказывает о своей жизни, его слова льются в мои уши, как сладкий мёд, а глаза цвета морского бриза стремятся в мои зрачки и дарят чувство лёгкости. Вера зовёт его Тимофеем, иногда Тимой. Они знакомы, и моя жена проводит с ним не меньше времени, чем со мной. Он всегда вежливо здоровается, спрашивает о самочувствии, а я в свою очередь интересуюсь у юного творца его новыми идеями, красками, которые он хочет нанести на различные полотна, и не забываю сам поделиться с ним яркими событиями, произошедшими в моей жизни.

Тима в тот день был в особо игривом настроении и по приходе сразу начал делать наброски на стенах. Он рисовал странные и несимметричные линии, после чего макнул кисть в зелёную краску и с особой любовью к своему делу начал заполнять пространство в фигурах. Я наблюдал за тем, как он волнообразными движениями малевал на ободранных обоях и искренне улыбался. Не знаю почему, но его присутствие успокаивало и воодушевляло меня. Параллельно его делу я стал рассказывать о своих друзьях, наших приключениях в маленькой комнате и о том, что повсюду можно найти что-то особенное, то, что проникает в нутро и угощает чувством азарта. Тима внимательно слушал меня, даже, бывало, отвечал, правда, как-то неспокойно (быть может, глубоко погрузился в своё искусство). Долгий час мы молчали. Он рисовал, а я наблюдал, пока мой очаровательный друг-художник не бросил одну фразу: «Как они смеют называть тебя Одиноким, папа?! Я же всегда рядом, в своей детской комнате неподалёку!» Папа? «Не может быть!» — изъяснил я Тиме и признался ему, что он мой друг, а не сын, и что он просто ошибся. Мой милый гость немного побледнел, расстроился, и мне даже стало жаль его на мгновение, пока не пришла Вера. Она вставила ключ снаружи, прокрутила его два раза и, отварив дверь, долго смотрела в мою сторону. Как я понял, моя жена была опечалена. Вера присела на корточки рядом с Тимой, взяла его под руку и одним лёгким движением подняла, сказав: «Тимочка, ты, наверное, утомился? Давай сходим прогуляться?» После чего мой друг-художник без колебаний согласился, собрал свои творческие принадлежности, так же вежливо попрощался со мной и вышел из комнаты, оставив за собой незаконченный рисунок.

На прогулке, наверное, так хорошо, свежо. Я, вдохновлённый творчеством Тимы, подошёл к окну и, как обычно, открыл форточку, дабы подышать сентябрём. Когда я оглядел свой вид из окна: старые панельные дома, сплошные мусорные баки, потрёпанные клумбы, — вдруг заметил странное явление среди деревьев. Поначалу в густой листве бегали силуэты, похожие на таких же обычных, как все, и размером, и телосложением. Я долго наблюдал за мимолётными движениями, пока из-за одного дерева не вышел человек в чёрном спортивном костюме, но… вместо человеческой головы я увидел чудовищную морду ящерицы. Мне стало так плохо, что я был готов тотчас умереть, но остался стоять как вкопанный, с устремлённым взглядом на жуткого гибрида. После него подобных вышло ещё четверо, одетых таким же образом. Они переглядывались друг с другом, оборачивались назад, боясь, что их увидят, и вот настал самый страшный момент — один из этих существ заметил меня. Насколько я помню, у ящериц пустые глаза, выражающие ровным счётом ничего, но этот взгляд… он был кошмарным, как у монстра, пришельца, никогда такого не видел. Я испугался так сильно, что моё тело парализовало, его будто бы били током без остановки. Мне казалось, что я лишний, что не должен был зреть на них и эти твари войдут в мой дом, поднимутся на мой этаж, ворвутся в квартиру, а затем комнату и убьют меня. Но мне так повезло, когда спустя минуту ящер отвернулся и пошёл вслед за своими сородичами. Как камень с души упал! Я тут же рухнул на стоящую рядом