Другое тридцать первое октября (СИ) [Лансаротта] (fb2) читать постранично, страница - 2

участок напротив. Жившие там Уилкинсы недавно уехали в командировку. Кто-то забрался в дом в их отсутствие? Уже всерьёз забеспокоившись, Петунья только хотела сказать, чтобы Вернон не геройствовал, когда он вздохнул и с усилием отвёл взгляд.

— Не бери в голову, Пет. Сегодня сложный день для фирмы, и я всеми силами пытаюсь оттянуть его начало. — Вернон слабо улыбнулся. — Да, интуиция всё-таки по твоей части. Что-нибудь скажешь?

Она прислушалась к ощущениям. Если дорогому супругу проще считать это интуицией, то пожалуйста, хотя сама Петунья уже практически признала у себя слабенький дар магического видения, как его научно именовали Снейпы. Какая разница, как называть; главное, что необычное умение приносило пользу семье.

— Думаю, ничего плохого сегодня не случится. По крайней мере, на работе. Езжай спокойно, всё будет хорошо. А мы с Дадли будем ждать тебя к ужину, да, сладкий?

Дадли, которого Петунья поцеловала в щёчку, смущённо захихикал, но помахал папе на прощание. Когда Вернон уехал, она ещё какое-то время постояла на крыльце, рассматривая улицу и соседний дом. Как выразился однажды чёртов Поттер, Вернон был стопроцентным маглом и по определению никакими предчувствиями страдать не мог, но… Прогнав неприятные, непонятные мысли, Петунья вернулась в дом. Глупости всё это. Вернон беспокоился из-за работы, его нужно поддерживать и не дёргать сомнительными умозаключениями. Тем более, что беспокоили Петунью не видения, а огромный список дел на сегодня. Кроме занятий с Дадли, требовалась полная влажная уборка (которую пришлось отложить с прошлой недели), для супруга надо бы приготовить что-нибудь из его любимых блюд, да и с Марной нужно наконец встретиться! Та вчера заговорщицким тоном поведала по телефону, что миссис Хьюз узнала от своей подруги (а та от двоюродной тётки владелицы овощной лавки) кое-что о миссис Майерс, жене викария. Миссис Майерс Петунья недолюбливала: их семья переселилась на Тисовую улицу чуть больше месяца назад, но Изабелла Майерс уже активно старалась подмять под себя местное сообщество. При этом, как соглашались уважаемые дамы, не обладала ни выдающимися знаниями, ни умениями, только хотела быть главной. Выскочка! А ещё жена викария! Где её добропорядочность, где скромность? Ужасно, в самом деле. Но чаепитие с Марной могло и подождать до вечера. Вот на обед что выбрать?

Её день, ничем не отличавшийся от предыдущих дней этих полутора лет, закрутился со скоростью стрекочущей швейной машинки. Петунья и не думала жаловаться; напротив, она давно уже нашла в рутине свою особую прелесть. Это вечно активная Лили не терпела однообразия и быстро утрачивала интерес к монотонным, ежедневным занятиям. Чёткое планирование же и накопленный опыт позволяли едва ли не каждое дело заканчивать чуточку быстрее, чем в прошлый раз, а высвободившееся время Петунья всецело посвящала сыну. Её кровиночка рос так быстро!

Ещё девочкой Петунья не верила маме, слыша от неё что-то подобное. Как мама могла говорить это всерьёз, если они с Лили взрослели ужасно медленно? Тогда казалось, они очень нескоро смогут красиво одеваться, подкрашиваться, привлекать внимание мальчиков — однако Петунья уже давно замужем, Дадли целых семнадцать месяцев, а вроде она ещё вчера впервые взяла на руки его маленькое тёплое тельце, дрожа от умиления и страха. Разве какое-нибудь другое дело сравнится с возможностью быть рядом со своим малышом, играть с ним и учить чему-то новому? Вернон, как настоящий мужчина, не показывал этого, но он очень жалел, что из-за работы не мог больше времени уделять сыну. Интересно, а как поступила бы Лили на её месте? Изменила бы своим привычкам ради ребёнка или вела бы себя по-прежнему?

Замешивавшая тесто для пирога Петунья остановилась. Который раз за сегодня ей вспомнилась Лили. От сестры не было ничего слышно больше двух лет. После того, что её приятели устроили на их с Верноном свадьбе, оставалось только радоваться, что эти волшебники исчезли из её жизни. Почему же Лили стала приходить на ум?

— Ма! Ма, ма!

Оставив тесто, она поспешила на зов сына. Достала Дадли укатившуюся за дверь ванной машинку и вернула его на кухню, в манежик, чтобы оставался на глазах. Настроение испортилось моментально, как только и умела Лили. Нельзя так говорить о родной сестре, но порой казалось, что как раз та Петунью за родственницу и не считала. В детстве были мелкие шалости, но чем старше становились девочки Эванс, тем омерзительнее поступала Лили. А уж едва не испорченную свадьбу Петунья ей никогда не простит, неважно, что колдуны, помахав своими волшебными палочками, что-то сделали с воспоминаниями, и гости всё забыли. Петунья-то помнила. Как помнила и то, что младшая сестра не пришла проститься с погибшими родителями. А вот Северус примчался аж из самой Италии, получив потом от мастера серьёзную взбучку. Кто бы мог подумать, что вечно полуголодный