Волшебная лампа Аладдина [Виктор Станиславович Виткович] (fb2) читать постранично, страница - 2

loading='lazy' border=0 style='spacing 9px;' src="/i/77/61277/any2fbimgloader2.png">В ту же секунду небосвод будто налетел на невидимую преграду – сразу остановился. И даже немножко отскочил назад, чтобы встать на незыблемое вечное место. И знаки зодиака один за другим стали меркнуть… Дольше всех из глубины мироздания косил огненным глазом Конь. Но вот и Конь померк в небе.

Магрибинец задумался.

«Отыскать в таком большом городе человека – все равно что нырнуть в реку и под водой вдеть нитку в иголку…» – подумал он.

А над Багдадом уже занималась заря. Розовая дымка рассвета плыла над куполами мечетей. Из тумана и тьмы выступили кровли домов. И на минарет рядом с магрибинцем вдруг выскочил запыхавшийся муэдзин.

Худайдан-ибн-Худайдан завернулся в свои одежды и словно провалился внутрь минарета. Муэдзин отшатнулся, поглядел ему вслед. Откашлялся. И завопил не своим голосом:

– Ля-Илляга-Иль-Алла-а-а!..

С дальнего минарета откликнулся другой муэдзин, третий… Луч солнца упал на золотой купол главной мечети. Где-то поднялся аист и полетел над крышами Багдада.

И Багдад ожил. Кузнецы начали раздувать горны. Медники и лудильщики ударили молотками в кастрюли, и их звонкие удары присоединились к вдохам и выдохам кузнечных мехов. Караванщики крикливыми возгласами стали поднимать верблюдов, зазвякали колокольцы…

Однако поспешим за магрибинцем. А то мы того и гляди потеряем его в толпе, в гаме, давке и суматохе.

* * *

Мы не станем описывать базар в Багдаде, об этом можно прочесть где угодно. Скажем только, что Худайдан-ибн-Худайдан на базаре прежде всего обратился к двум дервишам: они ехали на осле и играли в шахматы, сидя лицом друг к другу. Белыми играл тот, кто сидел у хвоста. В те времена партия, как правило, продолжалась от двух до пяти верст.

– О мудрейшие мастера наилучшей из игр, не считая игры в кости! Не знаете ли вы, где живет Аладдин, сын Али аль-Маруфа?

Игравший черными загадочно сказал:

– Беру слона башней!

И ударил осла пяткой.

Магрибинец злобно пробормотал:

– Чтоб вы оба проиграли друг другу!

Сменив выражение злобы на маску любезности, он спросил у кузнеца:

– Уважаемый мастер огня и копыт, не видел ли ты Аладдина, сына Али аль-Маруфа?

Однако кузнец был занят огнем и копытами и тоже не повернул головы.

В какой-то кофейне сидел крошечный старичок. Перед ним дымилась чашечка кофе. Худайдан-ибн-Худайдан сел рядом:

– О мудрый знаток сорока радостей жизни! Уж ты-то, надеюсь, скажешь, где найти Аладдина, сына Али аль-Маруфа?

Старичок поглядел на магрибинца и благосклонно кивнул:

– Понимаю. Тебе нужен Карим, который поссорился с женой, залез в арык и прожил там три дня, не вылезая?

– Какой Карим? При чем тут Карим? Я спрашиваю об Аладдине!

Старичок удивился:

– Так бы сразу и сказал! С ним случилось вот что. Он затащил своего осла на минарет, и аллах покарал его, сделав кривым на один глаз.

Магрибинец оторопело смотрел на него:

– У Аладдина один глаз?

Старичок обиделся насмерть:

– У какого Аладдина? Я тебе целый час твержу про Хусейна, а ты не можешь понять! И откуда берутся такие болваны?

Магрибинец не нашелся что сказать, плюнул и вскочил. Но тут пронзительно заревели трубы…

На площадь выехал глашатай.

– Эй, жители Багдада! Знайте! Великий султан и несравненная царевна Будур почтили базар своим гулянием!..

И на базаре будто кто-то воткнул палку в муравейник – все забегали. Матери утаскивали детей в калитки. Торговцы закрывали лавки.

Глашатай орал:

– …Ни один взор не должен коснуться божественной красоты царевны Будур! А кто осмелится поднять голову, потеряет ее один раз и навсегда!

Глашатай уехал орать в другое место. А на базарную площадь вступили стражники с копьями и щитами. И кто не успел убежать, упали носами в пыль.

Крошечный старичок схватил магрибинца за ногу.

– Ложись, бестолковый! А то останешься без головы!

Худайдан-ибн-Худайдан лег на землю и прикрыл голову руками.

Ему, однако, удалось увидеть из-под руки, как на базар вышли барабанщики, затем поливальщики и подметальщики, затем слуги с курильницами благовоний, от которых у магрибинца зачесалось в носу, и он чихнул прямо в пыль так громко, что подбежал стражник и замахнулся копьем.

Он увидел и сверкнувшие золотом одежды – это был сам великий султан на коне.

Уткнувшись носом в песок, Худайдан-ибн-Худайдан прошипел:

– Скорей бы шайтан унес султана вместе с его конями и дочерьми!

Как раз в эту секунду позади султана, из-за хвоста его жеребца, показались четыре евнуха: они несли под балдахином царевну Будур. За нею на расстоянии брошенного копья следовали стражники, прикрыв глаза щитами, словно боялись ослепнуть от красоты царевны.

Царевна и на самом деле была красива. Но чтобы быть более точными, скажем так: царевна Будур была похожа сразу на Нефертити и на стрекозу. Обведя глазами подданных, лежавших в пыли, она вздохнула и сказала голосом, зазвеневшим, будто шарик в бубенчике:

– Как я