Кошмары Грейнджер (ЛП) [Erin_creates] (fb2) читать постранично, страница - 2

наконец-то за пару часов до рассвета, он не решил, что время пришло. С восторгом он обнаружил, что маггловский пожарный выход обеспечил ему проход прямо к ее гостиной. Он поставил заглушающие чары, раздвинул занавески и открыл окна, и решил, что возьмет ее здесь. Свежий ночной воздух творил чудеса с его разгоряченной кровью.

Ее квартира была довольно большой, деревянные полы не издавали шума, когда он ступал по ним в зачарованных ботинках. Тихо исследуя ее дом, Антонин ощущал, как колотилось его сердце.

Он обнаружил ее в спальне и остановился в шаге от постели, где она мирно спала, лежа на спине. Одна из ее рук покоилась у головы на подушке, ладонью вверх, пальцы слегка согнуты. В другом мире она была бы очень даже хорошенькой.

Свет, проникающий между занавесками, полоской рассекал тьму, падая поперек ее фигуры. Белая простыня на ее бедре могла бы быть похоронным саваном, стянутым развратным анатомом. Резкий контраст с его дуэльной мантией.

Он тихо подошел к кровати с ее стороны и аккуратно убрал прядь волос с ее лица кончиком палочки.

– Марсомнием.

Она резко вздохнула, и в ту же секунду ее глаза распахнулись, после чего она несколько раз моргнула, и между бровей залегла морщинка, будто она о чем-то задумалась. Она слегка повернула голову в его сторону.

– Ты, – выдохнула она.

– Да.

Он скользнул рукой вниз по пуговицам ее ночной рубашки. Она не так давно стала женщиной, но через рубашку он почувствовал полноценный женский силуэт. Его тело отреагировало движением в штанах в горячем предвкушении.

Ее палочка вдруг двинулась по прикроватному столику по направлению к ней и со стуком упала на пол.

Ну надо же.

Немного невербальной магии в паралитическом состоянии. Возможно, она выжила в Зале Пророчеств не только благодаря удаче.

За 14 лет пребывания в Азкабане рефлексы Антонина притупились. Его движения были медленными, а рука, которой он обычно держал палочку, тяжелее, чем ружье, который он использовал во время первой магической войны. Если бы тогда она наставила палочку с целью убить его, он, вероятнее всего, умер бы в ту ночь. Жалкая заслуженная смерть.

Он провел палочкой по ее горлу и ниже.

– Как ты ускользнула от меня, малышка, – его палочка одну за одной расстегивала пуговицы ее рубашки, дойдя до пупка. – Так яростно, что заставила мою кровь течь быстрее для тебя.

– Сту…пе…фай, – прошептала она, пока ее веки поднялись и снова опустились. Рука у ее головы дернулась, пальцы сжались, но ухватили лишь холодный воздух. Веки яростно боролись, в попытках оставаться поднятыми, пока его руки распахнули ее ночную рубашку.

О, да.

Его метка. Он жаждал возможности детально рассмотреть ее. Выпуклый шрам тянулся от ее ключицы ниже по телу. Грудная клетка то поднималась, то опускалась от ее вздохов. Сейчас в темноте она могла показаться статуей молодой женщины, изображающей страдалицу в ожидании смерти.

– Ты была достаточно умна, чтобы наложить на меня заклятие немоты, грязнокровка. Когда мое проклятье наложено в полную силу, оно ранит идеально. Кровь остается горячей и вытекает без остатка, – палец Антонина прошелся по линии ее декольте, от чего ее кожа покрылась мурашками. – Оно ранило тебя очень мягко, как я вижу.

Он провел пальцем ниже по выпуклой коже до изгиба ее бедра, где заканчивался шрам. Он хорошо ее пометил. Ее выступающее бедро напомнило ему, что они не все время жили в мире; она скрывалась от Пожирателей Смерти много голодных месяцев. Была бы она ланью на его фамильных землях, он бы отпустил ее, отложив охоту на другой день.

Но она была чем-то более неистовым.

– А…., – она смотрела на потолок в отчаянной решительности, – А…кцио… па….

По деревянному полу под кроватью ее палочка подкатилась к его ботинку. Бесполезное дерево на бесполезном дереве.

Гневное выражение ее лица стало сменяться ужасом.

Он провел кончиками пальцев по ее коже, покрывшейся мурашками от холодного воздуха. Его рука прошлась вверх по судорожно сжимавшемуся животу, большой палец коснулся напряженного розового соска.

Поначалу Антонин подумал, может, будет лучше сжать ее горло руками и позволить ей оказать сопротивление. Ее румяное личико станет цвета яичной скорлупы, когда все будет кончено. «Используй магию только для достойных действий», – однажды сказал ему отец. Но это был не тот случай.

Его магия коснулась ее тела, в то время как её посмела прикоснуться к его разуму.

– Знаешь, – начал он, покручивая ее сосок между пальцев, – в моей родной стране использовать чары памяти весьма опасно. Тот, кто таким образом изменит память другого, особенно если это сделает грязнокровка, будет вызван на смертельную