Горы [Тэффи Надежда Александровна Лохвицкая] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
* * *
Млеты – конечный пункт нашего путешествия. Далее, как нам говорили, горы уже не так красивы и после Дарьяльского ущелья представляют мало интересного. Из Млет мы вернемся тою же дорогой во Владикавказ. – А хорошие ли там комнаты для ночлега? – спрашиваю я. – Еще б те нет! На каждой станции три отделения: одно для дам, одно для мужчин и одно для генералов. – У вас на Кавказе, голубчик, генералы, верно, третьим полом считаются? - Ямщик не отвечает. Мимо нас с грохотом, треском и трубным звуком проносится «карета скорби». Долго потом через клубы пыли чудятся нам какие-то сдавленные стоны, мольбы и насмешливый хохот. Меня охватывает такое настроение, будто мы увидели проклятого «летучего голландца», и раздавшиеся затем слова ямщика «гроза будет» кажутся мне прямым последствием зловещей встречи. Начинает темнеть. Лиловые тучи медленно опускаются на широкие каменные плечи утесов и, тихо покачиваясь, прильнули к ним. На станцию «Казбек» мы приехали поздно ночью, продрогшие и промокшие под проливным дождем. Мы действительно нашли хорошие комнаты, удобные постели и порядочный ресторан. В столовой уже было несколько путешественников, таких же мокрых и голодных, как мы. Около нас поместился господин с самым туземным носом и таковым же костюмом. – Дайте мне что-нибудь, шашлык и что-нибудь, форель, – гордо приказывал он и повторял свое приказание такое бесконечное число раз, что я поняла, что это делалось не без умысла. Он, очевидно, рассчитывал произвести на нас впечатление. И кто знает! Может быть, уже не одно женское сердце погублено и разбито этой властной фразой. – Я сказал: что-нибудь, шашлык! – Ne le regardez pas [4], – тревожно шепчет мне моя спутница. – Не забывайте, что мы на Военно-Грузинской дороге. – А что? – А то, что он познакомится с вами, а потом зарежет и ограбит. И очень просто! – Так вы думаете, что здешние разбойники такого деликатного воспитания, что не станут резать даму, которой не представлены? – Что-нибудь, форель я велел! – и нас обжигает пламенный взгляд. – Mais détournez-vous! [5] Ах, Боже мой! Если бы не цыпленок, я бы ушла, – мечется на своем месте моя спутница. – Велим подать в номер, если вы так боитесь, – решила я. Мы встали и пошли вдоль коридора, отыскивая занятую нами комнату. Темно. Фонарь, повешенный у входной двери, слабо мерцает вдали. Никого нет, спросить не у кого. Вдруг чьи-то шаги… – Извэнитэ, милостивая государыня… Голос знакомый. Мы оборачиваемся. – Ай! C'est lui [6], – вопит моя спутница. – Голубчик! У меня ничего нет! Денег нет… Я несовершеннолетняя!… Я послала все дочерям… в Москву… по телефону!… Ах, qu'est-ce que je raconte [7]!… – Извэните, милостивая государыня, – спокойно продолжал незнакомец, обращаясь ко мне. – Вы не мармазель Баринская из Киева? «Эге! – подумала я. – Понимаю твою военно-грузинскую хитрость. Просто познакомиться хочешь… Ладно же!» – Совершенно верно. Я мармазель Баринская из Киева. Несколько мгновений испуганного молчания. Затем удивленно-радостный возглас: – Нэ правду, врошь! Она брунетка!… Подошел слуга со свечой и провел нас в нашу комнату. Восточный незнакомец так и остался с раскрытым ртом и расставленными руками. Я не уверена, что он не стоит там до сих пор… По распоряжению ямщика нас разбудили в пять часов утра. Алые лучи только что проснувшегося солнца весело и дерзко били в окошко. – Скажите вашему ямщику, что я ему не раба! Когда захочу, тогда и встану! – хриплым, сиплым голосом ворчала моя спутница. – Софья Ивановна! – робко убеждаю я, – ведь мы ничего не увидим, если мы выедем поздно. Молчание. Затем легкий храп. Проходит полчаса. – Ямщик скучает, – раздается тягучий голос за дверью. – Лошади поданы. Делать нечего. Софья Ивановна медленно принимается за одевание с видом приговоренного к казни преступника, совершающего свой последний туалет. Мы выходим на крыльцо. Странная неожиданная картина представляется нам: все покрыто молочно-белым туманом, покрыто до такой степени, что нам кажется, будто мы не на Кавказе, а где-нибудь в степях Екатеринославской губернии. Ни одной горы не видно. Все гладко и чисто. – Вот так пейзаж! – ворчит моя спутница. – Стоило ехать! – Как жаль, – вторю я. – И Казбека не увидим. – Благодарите Бога, что хоть Терек-то видите. Я стараюсь как-нибудь примириться с разочарованием. – Не правда ли, какое чудное широкое шоссе! – говорю я. – Ну уж, нашли тоже! Вот, говорят, китайская стена. Вот что я называю шириной: двенадцать колесниц разъехаться не могут! Я не отвечаю, и мы обе едем молча. Туман начал алеть и таять. Робко, стыдливо, словно сдернувшие чадру восточные красавицы,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
1 день 41 минут назад
1 день 57 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад