Тафгай 4 (СИ) [Владислав Викторович Порошин] (fb2) читать постранично, страница - 96

загорелся счёт — 2 : 2. Вновь отличился Владимир Петров после передачи Бориса Михайлова.

— Я же говорил, сейчас ЦСКА дожмёт Горький. — Усмехнулся оператор Николай Иваныч. — Ты у меня студен, учись точку для съёмки выбирать.

— Я журналист мне это ни к чему, — обиженно пробубнил Эдик Беркутов.

— Журналист, б…ь, — хмыкнул Иваныч. — Ты знаешь чё, сбегай пока в буфет и возьми мне бутылочку пива холодного. Держи рубль. А не то, сам понимаешь, плёнка на самом интересном месте может закончиться или аккумулятор сесть. Учись профессии пока я живой. Я, между прочим, тоже с этого начинал — мастерам былых времён, за пивом бегал.

***

Во втором периоде идея Тарасова натравить на меня Женю Мишакова, в принципе была читаема, но я не ожидал, что армейский «тафгай» кинется лупить меня исподтишка. Поэтому договорившись с парнями из своей пятёрки, мы устроили для Мишакова несколько ловушек, в которые он благополучно залез, а я благополучно его воткнул в лёд, но Евгений не успокоился. И на 29-ой минуте, когда я с разгону «познакомил» Евгения с рекламой «Аэрофлота» на наших горьковских бортах, шепнул армейскому забияке:

— Давай один на один, решим — кто кого? А потом поиграем в хоккей.

— А давай, сука! — Сбросил перчатки Мишаков.

Я тоже сбросил перчатки, так как в них неудобно цеплять за свитер и тут же ухватил армейца одной левой рукой за грудки. Евгений Дмитриевич ещё не до конца сообразив, чем такой захват для него опасен, принялся молотить меня по телу, так как до подбородка он не доставал. Но удары надо признать были мощные, словно у боксёра профессионала. Сколько прилетело мне в грудь и в спину, я не считал, не тем была голова занята. Под свист, крик и улюлюканье с трибун я выждал момент, ни разу не ударив армейца, и дёрнул за свитер Евгения Мишакова вниз. И когда он потерял равновесие, я второй рукой этот хоккейный свитер натянул ему на голову и повалил на лёд, прижав его своей массой за сто килограмм сверху. «Мать перемать» слышалось снизу, когда челябинские судьи Егоров и Домбровский подъехал нас разнимать.

— Товарищ судья, Мишаков по матери дорогого товарища Леонида Ильича посылает. Пришлось усмирить, не мог сдержаться. — Я толкнул армейца. — Чем ты Брежневу угрожаешь?

И Мишаков сразу же, как по заказу, выдал нам всем:

— Сучара, тварь, гон…он, доберусь урою, пасть порву, урод!

Я вновь придавил армейского «политического борца с советским кровавым режимом» ко льду и он притих.

— Вы только не говорите никому, Женя просто головой сильно ударился в борт. Шоковое состояние. Я тоже могила. — После этих слов я отпустил Мишакова и сам поехал в бокс для штрафников под вал аплодисментов хоккейных болельщиков.

А судьи Егоров и Домбровский после инцидента совещались около минуты, затем ещё минуту что-то шептали красному как рак Анатолию Тарасову и выписали Евгению Мишакову матч-штраф, то есть удаление до конца игры. Кстати, совершенно справедливо, некрасиво по матери выражаться в присутствии четырёх с половиной тысяч болельщиков, среди которых были и женщины и дети. Хорошо, что ещё сегодня прямой трансляции не было.

А дальше началось то, ради чего мы терпели целых тридцать минут чистого игрового времени. Первыми взвинтили темп и полетели на ворота Третьяка хоккеисты второй пятёрки центрфорварда Федотова: Астафьев, Федоров, Мишин и Фролов. И напор их оказался так внезапен, что уже к 35-ой минуте на табло горели совсем другие цифры — 4 : 2. Сначала шайбу забросил Мишин с подачи Фролова, а затем отличился Федотов с передачи Мишина.

***

— Ну, Иваныч! — Рассержено крикнул на оператора Эдик Беркутов. — Я тебе что говорил? Там снимать надо, а не здесь, около Виктора Коноваленко.

— Кхе, так ЦСКА сейчас отыгрываться побежит, Тарасов с поражением не смирится. — Вяло отмахнулся оператор, уже догадываясь, что предчувствия его подвели.

— Быстрее за мной на ту сторону хоккейной коробки! — Взвизгнул Беркутов и сам, подхватив тяжеленный штатив для кинокамеры на плечо, рванул, оббегая хоккейную коробку по узкому проходу, к воротам Владислава Третьяка. — А ещё говорил, что профессионал! Коньяк жрать и пивом его заливать, ты профессионал!

— Так третий период ещё будет, что ты, Эдик, всё нормально снимем. Я за себя отвечаю. Сейчас пиво выпил, совсем хорошо стало. — Оправдывался на ходу Иваныч, когда трибуны вновь взорвались криком «гол», ведь шайбу с передачи Александра Скворцова №10 забросил Борис Александров №25. Именно так сказал диктор по стадиону и объявил, что счёт в матче 5 : 2 в пользу горьковского «Торпедо».

— Вот тебе рубль! — Остановился, тяжело дыша, Эдик Беркутов. — Сгоняй теперь ты в буфет и купи мне пиво, кинодокументалист хренов. В третьем периоде будешь слушать только меня!

— Вот увидишь, они ещё забросят, — виновато улыбнулся телевизионный кинооператор Николай Иваныч.

***

В раздевалке ЦСКА, когда в помещение вошли измотанные собственными скоростями и морально надломленные