Vulgata [Артем Денисович Зеленин] (fb2) читать постранично, страница - 2

джина, так популярного в этих местах.

Было понятно, что пастор уже начал расслабляться, а Хорнст ему помешал. Но церковный служитель понимал, что не мог отказать прихожанину, иначе можно было потерять авторитет всего городка. Ему оставалось лишь смериться и побыстрее закончить этот прием, чтобы продолжить… Эммм… Коротать время.

– Ну что, говори, сын мой. – начал Исповедь отец Густав, зайдя в конфессионал.

– Понимаете… Кхх…Ну это…Хм…– Хорнст не знал, как начать. Голос его дрожал. Ему было трудно. Он очень долго собирался с мыслями, но все же продолжил. – Я хочу признаться… Но мне трудно об этом говорить.

– Не бойся и не переживай. Выскажи, все что тебя гнетет, все, что таит твоя душа. Освободи сердце и разум.

– Я хочу признаться, что я пьяница и слабак! Все, что я делаю – это пью и играю в кости, пропивая весь свой, и без того скромный и даже скудный, заработок. Я внушил себе, что у меня тяжелая жизнь. Я постоянно ищу причины чтобы выпить и потеряться в этом ужасном мире. Да, у меня было много черных полос. Но моя жена справляется с этим, справляется с детьми, которых я почти не вижу, терпит меня. А я не могу справиться. Я хочу вырваться из этой ловушки, но не способен без сторонней помощи. Это словно яд, который проник в мой организм. Я знаю, что это отравляет меня, уничтожает изнутри. Но я слаб, пастор Густав, очень слаб. И я уже не волен помочь себе сам, поэтому набрался наглости и пришел к вам.

– Вот, что я скажу тебе… Все мы не безгрешны. То, что ты признаешь свои пороки, уже большой шаг вперед. Но ты уже глубоко увяз в этом болоте. Тебе будет очень сложно выкарабкаться. Что ты делаешь со своей жизнью? С жизнью своей жены, сына, дочери? Ты должен быть мужчиной. А ты слабак и обуза для своей семьи. Противно, что по земле ходят такие тунеядцы. – в голосе звучали нескрываемы нотки желчи и презрения.

– Я полностью согласен с вами. Мне нет прощенья. Вы не понимаете, как это тяжело. Это будто болезнь. Я весь день жду вечера, только бы выпить, а бывает, что употребляю с самого раннего утра. А как только мои губы касаются алкоголя, остановиться уже попросту невозможно. Я хочу научиться себя контролировать, хочу стать настоящим мужем и отцом. Меня это гложет. Я хочу изгнать этого монстра из своей жизни. Он мне противен и мерзок.

– Ты – пьяница. Если хочешь что-то сделать, то дай жене и детям жить спокойно. Зачем ты пришел сюда и тратишь мое время? Чем я могу тебе помочь?

– Но я думал, Господь…

– Ты еще способен думать? Ну тогда может сам додумаешься, что тебе делать? Не маленький уже. А теперь уходи. И приходи на общие службы, а не когда у меня время отдыха. Ты меня понял?

– Да, отец Густав. Простите.

– Бог простит. Иди. Я спешу.

Хорнст, еще более задумчивый, еще более прежнего понурив голову снова вошел в дождь.

А мы вернемся к отцу Густаву, он же Густав Теймен де Врис, уроженец Голландии, переехавший Гэйлтаун несколько лет назад, хоть сильно этому и противился. Ему нравилась жизнь в большом городе, а его отправили сюда, “в эту клоаку”, как он сам выражался. А все из-за того, что, будучи одним из самых молодых Пастеров в столичном городе, его заметили в ночном клубе в окружении непристойных дев и с некоторым веществом в кармане. Его удалось спасти от тюремного срока, но дело получило такой резонанс, что единственным выходом было отправить в маленький отдаленный городишко Туманного Альбиона для “исправления”.

Но, скажу я вам по секрету, исправлением это нельзя было назвать даже с большой натяжкой. Немного пробыв в Гэйлтауне, он осознал, что здесь есть свои плюсы. Многие местные считали его чуть ли не святым, уважали, почитали. Здесь он стал настоящей звездой, всеми узнаваемый. Ему нравилось быть властным, чувствовать свое превосходство. Рано или поздно, он бы потерялся в большом городе, стал бы одним из звеньев цепи, был бы под постоянным присмотром. А здесь, он сам себе хозяин. Именно поэтому он отвечал отказом от приглашений его на новые должности в более крупные города. Уж поверьте, он был далеко не глуп умел просчитывать прибыль.

И вот, как только бедолага Хорнст покинул сию обитель, Густав снял мантию, с наигранной небрежностью бросив ее на спинку скамейки, а сам отправился в свою комнату, которая располагалась на втором этаже.

На небольшом журнальном столике уже томился стакан золотистого виски. Рядом стояла уже початая бутылка джина. Не прошло и нескольких секунд, как содержимое стакана уже грело нутро пастора. А спустя еще мгновенье комнату заполнил горьковатый аромат сигаретного дыма, от чего глаза у хозяина комнаты начали игриво поблескивать.

Вновь наполнив емкость жидкостью, поигрывая стаканом в руках, он взял новенький телефон и позвонил, жадно и ехидно при этом улыбаясь.

– Привет… Да… Я закончил… Да так, бедолага один заходил… Мы сегодня встретимся? … Да надоели эти простофили и бестолочи… Нет, ты – другое дело… Ты не такой… Давай при встрече, дорогуша… Я заеду… Ага, подойди к черному входу. Буду через пятнадцать-двадцать