Круглый год. Сборник. 1974 [Юрий Иосифович Коваль] (fb2) читать постранично, страница - 116

ЕНОТ-ПОЛОСКУН

Карпенко Г. Новогодняя история

НОВОГОДНЯЯ ИСТОРИЯ

Новогодние истории всегда необыкновенные, загадочные и даже волшебные, но история, которую мы вам расскажем, началась очень обыкновенно.

Ученик третьего класса Митя Рогов 31 декабря получил свой новогодний табель, сунул его в портфель и поплёлся домой. Кто же побежит вприпрыжку, если в портфеле лежит табель, в котором красуется двойка, похожая на жирную утку? Никто не побежит.

Рогов шёл не спеша, пропуская ледяные раскатки, на которых он всегда лихо прокатывался даже на одной ноге!

Двойка! Она появилась в его табеле неожиданно. Рогову просто не повезло. Другим везёт, а ему нет.

— Я тебе ставлю двойку,— сказал ему учитель Василий Петрович, — потому, что у тебя на плечах неплохая голова. Ты прекрасно успевал всю четверть и вдруг устроил себе симоны-гулимоны, вот и расхлёбывай! Учти, — продолжал Василий Петрович, — завтра Новый год. Если у тебя настоящий характер и есть сила воли, то время ещё есть, можно исправить положение.

Василий Петрович не спросил Рогова: может быть, у Рогова ангина и он поэтому не выучил урока, или Рогов видел плохой сон и забыл выученный урок, — а взял поставил двойку, и всё.

Рогов плёлся по дороге; в его неплохой голове не было ничего, кроме досады.

Ему было всё равно, наступит завтра Новый год или нет.

А сколько было радостных надежд: праздник, подарки!

Билет на хоккей «наши со шведами»!

И вот всё, всё рухнуло. Рогову хотелось, чтобы дорога из школы домой была бесконечной, но бесконечных дорог на свете нет, каждая куда-то приводит. В конце концов Рогов подошёл к своему дому. На крыльце почему-то топталась Чижикова. Рогов сидит с нею за одной партой уже третий год, но до девиза «Верная дружба» им ещё далеко.

— Ты что тут делаешь? — спросил Рогов.

Чижикова прижала палец к губам, не слышно сбежала со ступеней и прошептала:

— Я жду тебя.

— Зачем?

— Идём, идём! — И Чижикова зашагала не оглядываясь.

Рогов, конечно, её догнал.

— Зачем пришлёпала? Отвечай!

— Ты сошёл с ума, — зашептала Чижикова, — под Новый год тащишь двойку.

— Двойка моя, а не твоя.— И Рогов прижал к груди портфель.

— Ты будешь её беречь или будешь действовать? — спросила Чижикова. — У тебя есть мужской характер? Разве ты не слыхал, что сказал Василий Петрович?

Не дождавшись ответа, Чижикова отодвинула доску в заборе, около которого они остановились.

— Скорее лезь за мной! — приказала она, и Рогов протиснулся вслед за ней в узкую щель.

* * *

Они очутились в необыкновенном саду; занесённый снегом сад цвёл, на яблоневых ветвях, покрытых лёгкими цветами пушистого инея, прыгали малиновые снегири, а у корней приземистых деревьев кувыркались в сугробах солнечные зайцы.

В глубине сказочного сада стоял голубой дом с радужными окнами; над его крышей, на высоком шпиле, сидела неведомая птица. Она приоткрыла глаз, наклонила голову, но не слетела вниз, не постучала в окно дома, не известила его хозяина о том, что в его сад пожаловали гости.

Рогов никогда не видел такого сада, такого дома и такой диковинной птицы.

— Зачем мы сюда пришли?

— Ты помнишь, что тебе сказал Василий Петрович? — повторила Чижикова, и Рогов её не узнал.

Конечно, это была Чижикова в своей меховой шубке, в шапке с помпоном, из-под шапки торчат две косички с коричневыми бантиками, но это и не она. У Чижиковой никогда не было такого голоса, которого нельзя не послушаться.

— Мы не должны терять ни одной минуты, — говорит Чижикова, и Рогов идёт за ней прямо к собачьей будке; собака на привязи, но всё-таки это чужая собака.

Рогов даже зажмурился. Но ничего страшного не произошло. Чужая лохматая собака легла у ног Чижиковой и завиляла хвостом.

— Садись здесь, — сказала Чижикова, указывая Рогову на скамейку.

— Этому мальчику нужно выучить урок,— объяснила она лохматой собаке.

— Пожалуйста, — ответила собака, — я ему не помешаю.

И Рогов послушно уселся на скамейку. Мало этого, он достал из портфеля учебник, быстро перелистал страницы, нашёл нужный параграф. Он себя просто не узнавал.

Происходило настоящее волшебство, Чижикова буквально не давала ему опомниться.

— Я буду ходить и считать до двух тысяч,— сказала она.— Это вполне достаточно, чтобы понять, что нам было задано. Учи, учи.— И Чижикова стала