От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
Повернул на бочок.
— Пришёл серенький волчок!
Я достал из кармана портсигар, раскрыл. Вынул пакетик вощеной бумаги. В пакетик был завернут пластырь. Плоский блинчик на подложке.
И я прилепил пластырь к попке цесаревича. К левой ягодице.
Все внимательно смотрели.
Я выждал пять минут. В молчании.
— Вот и всё, — сказал я.
— Как — всё? — спросил Николай.
— Всё — значит всё, государь. Кожа у младенцев тонкая, препарат проник в организм. Сеанс закончен. Конечно, потребуется время на выработку фактора свертываемости крови. К утру младенец будет совершенно в порядке.
Няньки смотрели на меня скептически. Фёдоров — с облегчением: я ничего младенцу не впрыскивал, ничем подозрительным не кормил, а пластырь, что пластырь? Пустое пластырь. Но он все-таки спросил:
— Можно снимать пластырь?
— Сам отвалится. Впрочем, можно.
Фёдоров деревянным шпателем соскоблил остатки пластыря — его и было-то немного, десятая часть золотника, — и собрался протереть кожу спиртом.
— Вы не возражаете, коллега? — опять ироническое «коллега».
— Какова крепость спирта? — спросил я.
— Семьдесят градусов.
— Для младенческой кожи избыточно. Используйте воду, коллега. Обыкновенную кипяченую воду. Тёплую.
Фёдоров хмыкнул, но спорить не стал. Фройлян Мюллер подала требуемое, доктор смочил ватку водой и тщательно протер ягодицу наследника.
Поучаствовал. Мы пахали.
Остатки пластыря он, конечно, отдаст на анализ. Или сам попробует проанализировать, Фёдоров — человек пытливый. Только ничего интересного он не найдёт. Нет пока технологий.
Этот пластырь будет применяться ещё не скоро. В двадцать третьем веке, в поселениях пояса Койпера. Там каждая жизнь — великая ценность, и потому все младенцы вакцинируются подобным способом. И теперь цесаревичу не грозят недуги. Детские инфекции, взрослые инфекции, генетические болезни — вероятность их проявления сведена к нулю. Оптимизация генома, оптимизация иммунитета. На Земле? Нет, на Земле подобную вакцинацию не применяли. Считали, что не след мешать естественному отбору.
Государь выглядел разочарованным. Видно, ждал чего-то значительного. Дым, гром, молнии. Или, по крайней мере, сложные манипуляции, даже операции — немедики считают, что только операции и важны, а остальное так, то ли шарлатанство, то ли психология. Назначишь обывателю пилюли, он выздоровеет, и скажет — да, я себя вылечил. Пилюлями. А врач так, ненужное приложение к пилюлям, только деньги тянет. В другой раз прямо за пилюлями в аптеку и пойду.
— Ваше Императорское Величество, успокойтесь. Всё прошло замечательно.
— Но как понять — помогло, нет?
— Если желаете — утром можете определить время остановки кровотечения. Уколоть пальчик скарификатором и замерить, когда кровь остановится. Обычно минуты за три.
— Уколоть пальчик?
— А можно и не колоть. Просто — жизнь покажет. Повторяю — успокойтесь. Всё будет хорошо.
Я, конечно, малость приврал. Даже не малость. От комиссарской пули, от снаряда взбесившегося броненосца, от падения аэроплана в Атлантику пластырь не спасёт, но это уже не медицинская проблема.
— Полагаю, младенцу нужно кушать. Кушать и спать. Моё присутствие излишне, так что…
— Да, да, разумеется, — Николай наклонился к ребенку. Тот погукал весело, и обрадованный император пощекотал ему животик.
Вот и славно.
— Неужели вы, барон, считаете, что я поверю в ваш пластырь? — сказал Фёдоров во время переодевания в цивильные одежды.
— Неужели вы, господин Фёдоров, считаете, что для меня имеет значение, верите вы, или нет? Опыт — критерий истины. Вы будете наблюдать младенца, будете наблюдать ребенка, будете наблюдать подростка. И, не видя никаких признаков кровоточивой болезни, решите, что тогда — в смысле сейчас — ошиблись. Что не было у цесаревича никакой кровоточивости. Или что болезнь самоликвидировалась. Постараетесь внушить эту мысль Государю. Возможно, преуспеете в этом. И что?
— И что? — переспросил Фёдоров.
— И ничего. Цесаревич будет здоров, в этом и состоит мой замысел. Другого я не жду, да и не нужно.
— Вам не нужна благодарность Государя?
— Скажу так — я делаю это не ради благодарности. Собственно, о какой благодарности может идти речь? Станислав, Анна, Владимир? У меня уже есть ордена, я не служу, новых чинов не ищу. Графский титул — нет, чисто гипотетически? Но я уже говорил — я тридцать девятый барон в роду, мои предки бок о бок сражались с Ричардом Львиное Сердце. Деньги? Я богат, я распоряжаюсь миллионами. Так что мне достаточно обыкновенного спасибо.
Фёдоров опять хотел бы возразить — а нечем. Он не был титулованным дворянином, он не был богат, он жаждал орденов. Получит, всё получит. Богатая жена уже есть, Владимир, дающей право на потомственное дворянство, у него будет, он дослужится до действительного статского советника, штатского генерала. И станет официальным лейб-медиком. Социальные лестницы работают.
Но в чудеса
Последние комментарии
3 часов 13 минут назад
4 часов 7 минут назад
4 часов 10 минут назад
15 часов 1 минута назад
15 часов 4 минут назад
1 день 3 часов назад