Последнее искушение слепца [Денис Матусов] (fb2) читать постранично, страница - 18

обман. Не истлеет лишь золото!

Стойкими будьте, не веруя в ложь!

Знанием слово попово расколото!

Глупостью душу свою не тревожь!

Вымотан морально. Заканчиваю сегодняшнюю запись.

Из дневника ассистента

Меня утомляют постоянные споры с коллегами. Удручает повсеместный цинизм, вечное раздражение, какая-то душевная пусть не чёрствость, но точно косность.

В такие моменты жалею о том, что стал врачом. Иногда кажется, что это просто невозможно выносить!

Меня называют романтиком и наивным идеалистом. Я всегда хотел помогать людям, спасать чужие жизни. Но спасать не как робот, а как человек.

Нет, я не верую в Бога. Наверное… Но мне хотелось дать хоть какое-то утешение несчастному. Помочь хоть чем-то.

Нет, в человеке есть нечто высшее, нечто нетленное. Иначе я не пошёл бы работать врачом. Если человек – животное, то пусть действуют законы природы, пусть слабые умирают и естественный отбор решает, кому остаться и плодить детей.

Только духовность делает медицину осмысленной. Каждый бездуховный врач мне кажется чем-то похожим на доктора Менгеле. Ведь если человек бездуховен, то возможно всё, то больной становится объектом, а не субъектом.

А я слишком горяч, чтобы молчать. Человек, с которым я работаю, талантлив.

Он борется со смертью с неким совершенно особым озверением. Наверное, так можно бороться с концом, только веря, что он окончателен… И он многих вытащил с того света. Но не сегодня.

Я привёл священника. Я видел крест на человеке, и я, даже не будучи верующим, счёл своим долгом позаботиться о том, чтобы всё необходимое для упокоения души было сделано.

Несчастный инвалид… Говорят, что он не был религиозен. Но чем тогда он жил? Откуда черпал мужество? На что надеялся? Как смог избежать наложения рук на себя?!

Нет, не стану вдаваться в абстрактные рассуждения.

Мне горько, грустно, безжизненно даже. Нет, я не умею писать красиво, я не писатель, но сегодня мне очень хочется писать. Это меня успокаивает. И вот я взял листок бумаги, чтобы написать стихи, и я сделаю это. Да, напишу эпитафию о страшном миге смерти!

В его глазах тускнела слепота,

Но я не видел, чтобы он заплакал.

Исчез ли он? Не знаю, не оракул,

Но верю, что его душа чиста.

Неужто поглотила пустота

Его мечты, надежды, горький опыт?

Ведь я не видел в нём жестокость, ропот,

Неужто смерть так горестно проста?

И кажется, что наша нищета,

И бедность тех, кто счастлив не во многом,

Не может быть забыта вечным Богом.

Не может быть вселенная пуста.

Может, мне стоило стать писателем. Я всегда хотел помогать людям, но неужели помощь в том, чтобы привести священника к человеку, лишённому сознания?

Я обязан верить в это! Иначе я не выдержу!

Счастливый и несчастный слепец! Жизнь так жестока с ним! Но мне кажется, что это – дух огромной мощи, он не жаловался, а на лице есть какая-то печать умиротворения. Ведь он пережил всё, не принял тьму, не принял соблазнов, и я уверен, что он куда достойнее меня.

Может, мне стоило стать врачом хотя бы для того, чтобы смотреть на таких людей!

Жаль, что у меня нет таланта. Учился плохо, но неужели любви мало для того, чтобы служить людям? Служить хоть чем-то?

Да и какой из меня писатель? Я наивный романтик, далёкий от жизни идеалист, нелепый мечтатель.

Кому нужна моя писанина, кроме меня самого? Засмеют же!

И всё же, написанное мною хотя бы мне послужит утешением, а может и другим надежду даст?

Эпитафия

Приходит смерть к любому, точно тать.

Она грозит перстом издалека мне.

И я не знаю, что теперь писать

На выставленном здесь могильном камне.

Отвергнутый безжалостной толпой,

Познавший радость лишь в бесплотном гимне,

Лежит под этой тяжестью слепой.

Найти слова, Создатель, помоги мне!

Незрячему трудней преодолеть

Пучину скорби. Вечность не щедра же!

Охватывает тьма, как злая клеть,

Воруя счастье. Гибель духа в краже.

Тому же, кто без глаз поднимет гнёт,

Посмертно право видеть Бог вернёт!