КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 714749 томов
Объем библиотеки - 1414 Гб.
Всего авторов - 275151
Пользователей - 125175

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Дорнбург: Змеелов в СССР (Альтернативная история)

Очередное антисоветское гавно размазанное тонким слоем по всем страницам. Афтырь ты мудак.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
A.Stern про Штерн: Анархопокалипсис (СИ) (Фэнтези: прочее)

Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)

Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)

Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
чтун про серию Вселенная Вечности

Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
Влад и мир про Лапышев: Наследник (Альтернативная история)

Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Романов: Игра по своим правилам (Альтернативная история)

Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Тополя нашей юности [Иван Яковлевич Науменко] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

детство, юность — школа. И на войну они пошли из школы, на войне проверили жизненность идей, которые почерпнули из книг».

Читая рассказы Ивана Науменко (а большинство из них это рассказы-воспоминания — таковы они по настроению, по тональности), заново открываешь для себя прием, очень характерный для прозы преимущественно лирической. Сила этого приема в том, что он основан на закономерностях человеческой психики, на законах памяти. Давнее, но всегда новое, если им пользуется талант. Ослепительная любовь к женщине, рождение ребенка… В этом тоже правда — психологии человеческой, и искусство эту правду давно утверждает.

Многие рассказы И. Науменко не о самой войне (о войне он выговорился сполна в романах — в трилогии «Сосна у дороги», «Ветер в соснах», «Сорок третий») — «Тополя нашей юности», «Год рождения — двадцать пятый», «Эхо далеких весен», «Роман с эпилогом», «В бору на рассвете»…

В неотступном следовании Василя Быкова воспаленной народной памяти — в этом большая правда и справедливость литературы.

Но и в рассказах Ивана Науменко — тоже правда и справедливость искусства и самой жизни.

«Она, ее любовь были для меня как бы про запас. Окончится война, и тогда придет все», — так думает, так чувствует герой повести «Трепет дубовой листвы». Он, как умеет, воюет, партизанит вместе со своими одногодками — война скидок на возраст не делала.

Окончилось главное, но оказалось, что и чувства, которые держались «про запас», — тоже важнейшее для человека. Война их даже не убила, они просто задохнулись, забытые… Все приходилось строить заново. Казалось бы, что все чувства людские перед грозными событиями эпохи? Но сила их в их вечности. Они были, есть и будут, «поглощая» события, как поглощает их река времени.

Самое трудное, самое сложное, но и самое главное в литературе — характеры.

Характеры, ясно очерченные, интересные, в рассказах и повестях Ивана Науменко присутствуют. Это и Рашель в «Переломном возрасте» — учительница, старшая сестра несчастного Пеки, бездумно жестокая его «воспитательница». Это и болезненно-гордая в своей неудачной любви Стася — из повести «В бору на рассвете», чем-то напоминающая «колючую розу Полесья» Ядвисю из романа Якуба Коласа «На росстанях». Подсветка оттуда — из мира писателя, особенно любимого Науменко, — ощущается. Но характер Стаси излучает правду прежде всего реальной, современной жизни. Великолепно выполнены образы солдат Козловых в рассказе «Сны». Старики солдаты, чуваш Егор и белорус Иван — «ездовые четвертой роты», идут через войну, как-то по-особому трогательно «прислоняясь» друг к другу. Рассказано об этом и об их общей смерти, о внезапной могиле-воронке просто, скупо, но оттого особенно проникновенно…

Самые интересные и притягательные характеры в рассказах Ивана Науменко — женские. Говорят, человек таков, каково его представление о счастье. У лирического героя Ивана Науменко, который (несмотря на расхождение в «анкетах» и «биографиях»), по сути дела, один и тот же во многих рассказах, состояние счастья, мечта о нем всегда овеяны памятью о первых чувствах, о первой любви: жизнь (чаще всего война) многое изменила и отменила, но по-прежнему радость воспоминания о них рождает в его душе щемящую, очищающую грусть…

Белорусский роман, белорусская повесть завоевали широкого читателя.

Современный белорусский рассказ — Ивана Науменко, Янки Брыля, Вячеслава Адамчика, Янки Скрыгана, Анатолия Кудравца, Алеся Жука и других — значительно расширяет представление о литературе, о духовной жизни нашего народа.

Алесь Адамович

РАССКАЗЫ

ЭХ, МАХОРОЧКА…

Перевод Е. Мозолькова

Бывает в жизни так, что самая поздняя осень весной кажется. Все зависит от того, какое настроение у человека и чего он от жизни ждет. Мы с другом Тишкой Дроздом от жизни ждали многого, и поэтому нам было очень весело. Во-первых, мы ожидали наших. Они были уже на Днепре, и в ясные осенние вечера до партизанского лагеря доносилась артиллерийская канонада. В такие минуты все, кто был в лагере, вылезали из шалашей и с жадностью ловили приглушенный гул далекой стрельбы.

— Рады, дрозды, вишь, клювики пораскрыли!.. — шутил дядька Апанас Медведька.

В зеленой немецкой шинели, в барашковой шапке-кучомке с красной поперечной лентой дядька был очень смешон. Но мы не смеялись над ним — у нас с Апанасом Медведькой была особая дружба. Он был не какой-нибудь дядька, он был человек геройский. Про свои боевые дела дядька Апанас рассказывал не слишком часто. Слыхали мы, что до войны он ездил машинистом на курьерских поездах.

Но случилось так, что его поезд разбомбили, и Медведька остался на захваченной немцами земле. Фашисты посадили было дядьку на паровоз. Да недолго катались, как говорится: «Где сели, там и слезли». Во время одной поездки он стукнул часового-немца тяжелым по затылку, а сам спрыгнул с паровоза в темноту