Точка бифуркации [Юлиан Климович] (fb2) читать постранично, страница - 2

с легкой неприязнью, направленной не в целом на Профессора, а вот на эту его привычку говорить и ничего не делать, подумал я. “К чему эти все разговоры, если он не может справиться с квартирой, которая, похоже, скоро их всех переварит и выплюнет из себя. Он даже чай нормальный налить не может. Хотя Лариса не такая, она просто так не сдастся. Наверное “пашет” все время напролет, может она и вытянет их из этого болота. Вообще-то эта квартира ее мечта, Профессору-то она нахрен не сдалась, он и в “двушке” хорошо себя чувствовал. Только хватит ли сил? Поживем, увидим”, – решил я.

– Заварка старая жидкая, вот и пришлось много налить.

– Что же ты мне старый чай наливаешь? Завари свежий, – я отодвинул от себя чашку с обиженно звякнувшей в ней ложечкой.

Профессор послушно поднялся, поджег под чайником газ и пошел выливать заварник в туалет. Послышался звук смываемого унитаза. Судя по звуку, и с ним тоже что-то было не так. Моя левая рука лежала на колене, в то время как правая суетливо елозила по поверхности стола, нащупывая пальцами крошки, шкурки от колбасы, обходя лужицы холодного липкого чая, скользкие жирные пятна.

– Слушай, Профессор, а чего Лариса нормально относится вот к такой обстановке?

– Какой? – не понял вернувшийся Профессор.

– Ну, что ты сидишь дома, а у тебя тут срач такой, даже шкафчики не можешь повесить, элементарную мужскую работу по дому не делаешь?

– Тема, ты просто не представляешь какой объем работы мы проделали, а сколько денег угрохали на размен.., – Профессор красноречиво махнул рукой, – теперь вот без денег второй год сидим, все долги раздаем. Лариса день и ночь работает. Мы же все-таки большое дело сделали – переехали в большую квартиру. После нашей смерти все сыну и внукам достанется.

– А сын где, внуки? – совершенно искренне поинтересовался я. “Может я чего-то не знаю по поводу внуков?” – засомневался я на секунду.

– На работе, – он вздохнул.

– И внуки тоже на работе?

– Да нет, – протянул Профессор, – про внуков я так, на будущее сказал.

– Что так вздыхаешь тяжело? Он институт бросил что ли?

– Нет, закончил. Просто работа дерьмовая, по ночам в игровом клубе администратором работает, – Профессор помолчал немного, разминая сигарету в пальцах, и продолжил, печально глядя в окно, – ужас, исхудал весь, осунулся. Жалко парня.

Это его бабское “ужас, исхудал весь”, резануло ухо. Что-то с ним происходило не то, такое впечатление, что он морально надорвался с этими переездами, хотя его доля участия во всем этом процессе, я думаю, была небольшой. Конечно, сидеть без денег почти два года, занятие не самое приятное, но не смертельное. В конце концов, они приобрели хорошую квартиру, пусть пока в плачевном состоянии, но они же не просто знали, на что идут, они очень хотели этого.

– Ну, по молодости все мы занимались вредными для здоровья вещами, и ничего, живы. Это понятно.

“Такой же ботан, как и его отец. Почему не в мать пошел?” – подумал я, а вслух спросил: “Я спрашиваю, почему ты нихрена не делаешь в доме?”

– Сколько сил у Ларисы ушло на подбор вариантов, чтобы расселить эту коммуналку, – не слушая меня, продолжил Профессор, – а я паковал все, распаковывал, – он засунул под усы сигарету и прикурил от сломанной спички. Да, вот еще не до всего руки дошли. Главное, я книги все расставил по шкафам. Я же сам здесь все шкафы смонтировал. Пойдем, покажу, – Профессор встал и приглашающе, вполоборота ко мне пошел в коридор, из которого большие двойные двери вели в зал. Я с неохотой встал.

– Сейчас чайник закипит, – проговорил я немного недовольно.

– У него свисток, я услышу. Кроме того, надо минут десять подождать пока чай заварится.

“Зануда. Каким был, таким и остался”. Мне совершенно не хотелось смотреть на его книги, которые я видел уже двести раз. “Политолог – это призвание”, – всегда любил повторять он. Профессор не являлся настоящим профессором, я даже не знаю, есть ли у него какое-нибудь научное звание. Мы его еще в школе так прозвали за хорошую учебу и за то, что он всегда давал списывать. Он сейчас, да и вообще всю свою трудовую жизнь, работал на кафедре философии в одном техническом ВУЗе. По нескольку часов в неделю преподает первокурсникам политологию, параллельно занимаясь написанием книги по каким-то философско-политическим вопросам. Эта книга должна стать основой для его докторской диссертации. Студенты, далекие от гуманитарных проблем и мыслей, совершенно с оловянными глазами сидят на его лекциях, и то только те, которые не спят в этот момент. Профессор с пониманием относится к слабостям молодых людей и обычно ставит всем зачеты только за то, что они присутствовали на более чем половине его лекций. Изучая физику, математику, химию, а затем механику, сопромат и технологические процессы чего-то там, сложно проникнуться важностью вопросов устройства государства и его политической системы и уж совсем невозможно разобраться в философских категориях какого-нибудь Канта или, прости господи, Фейербаха. Вот