Дикие [Николай Владимирович Зайцев] (fb2) читать постранично, страница - 2

вынырнули из снежного облака пурги в совершенно чистую бескрайнею тундру. По небу переливалось бесконечное северное сияние, похожее на бескрайнее море, с такими же внезапными приливами и отливами. Я медленно раскинул в стороны, чуть отклоняясь назад и, впуская в себя изменчивый цвет. Из такого транса не хотелось выходить.

Каюр затянул свою обычную для себя песню, которая заключалась лишь в издании одного протяжного звука:

— М-м-м-м-м… — и так до бесконечности. Он пел о том, что видел вокруг и было в его «мычание» что-то злое, пробирающее до самого сердца.

Но я не удержался, восхищаясь окружающей красотой.

— Это же, как в настоящей сказке! — воскликнул я, любуясь северным сиянием. Красная лента в небе играла переливами, наползая друг на друга волнами. Легкий морозец пощипывал щеки. — Красота да и только. Сейчас не Рождество?

— Не надо нам Рождества, — «проскрипел» каюр и зашёлся в скрипучем смехе.

— Почему? Мой любимый праздник. Весь мир превращается в сказку.

Я не хотел замолкать, потому что, было очень страшно, и разговор помогал его хоть немного, но перебороть.

— А еще нхо могут вылезти из мира мертвых. Это их дни.

Я вздрогнул, от легкого, пробежавшего по телу озноба, и поплотнее закутался в шкуру, предчувствуя беду. Не любил я, когда при мне упоминали мертвых.

— Кто такие «нхо»?

— Дикие! Ты разве не ведаешь о них? — спросил погонщик, не оборачиваясь. — Дикие потерянные души.

— Нет. Не встречал, — осторожно сказал я.

— Оно и понятно. Ни каждый может попасть в мир Всадника, бога болезней и смерти. Ты бы там и минуты не выдержал. Это, парень, самое мрачное и темное место и спрятано оно глубоко под землей. Все боятся его повелителя — Всадника Рота, пытаются задобрить: дарят ему коней и ставят свечи в окнах, как раз дни несчастья выпадают на ваше Рождество.

— Правда? Я думал, свечи в окнах по-другому поверью горят: приманивают счастья в Рождество.

Каюр засмеялся сухим шуршащим звуком, словно кто-то тер друг об друга сухими костями.

— Счастье? Приманивают? Да ты шутишь! Свечи отпугивают нхо. И плохо будет тому, кто не зажжёт свечи! У Рота есть озеро. В нем находятся невостребованные души людей, умерших от болезней или заблудившихся во тьме. Души, которые надо спасти. И помочь отправиться на верх в другие светлые миры. Спасти их должен шаман, человек, которому дана способность пройти в мир мертвых. Если он души не спасает, то они начинают дичать, превращаясь в злобных тварей. Беда, что шаманов сейчас стало очень мало, поэтому диких душ много. Подчиняются все нхо только одного богу — Роте. Все остальные для них пища. Доступная еда становится только один раз в году и горя тем, у кого на окнах не горят свечи.

«С ума сошел старик!» — подумал я. И вдруг вспомнил нашего земского врача Ерошкина, который был больший сторонник науки и борец со всякой метафизикой. Он пропал году полтора назад. Ушел на лыжах в тундру и не вернулся. Замерз, поди, где…

— Как души едят людей?! Изнутри, как совесть? Терзают? Мучают тревожными воспоминаниями?

Каюр прикрикнул на собак и те понеслись вперед, набирая скорость.

— Нет. Не, как совесть, — недовольно сказал он. — Так едят. С костями. Только давятся от них сильно и болеют потом. Больше всего они глаза любят. В глазах костей нет. Облизывают их долго, а затем за раз щелкают на зубах.

«Куда он так несет? И так его старые нарты того и гляди развалятся».

— Не слушаешь меня со всем!

— Слушаю…

— Дикие души превращаются в двухметровых тварей, хвостатых, с щипами по голове и вдоль хребту. Нхо мало походят на людей и на животных. Двигает их злоба и постоянный голод.

— Ты случайно не шаман? — неожиданно спросил каюр.

— Нет.

Он опять засмеялся своим мерзким смехом.

«Вот же попался погонщик», — с тоской подумал я, — «скорее бы уж добраться».

— Пошутил я. Видно, что не шаман. А кто ты?

Я искренне растерялся.

— Не знаю. Честно. Всё время пытаюсь ответить на этот вопрос.

— А, ты не опасный ли случаем попутчик? А что тебе нужно в Медвежьем погосте?

— Да-а, нужно, — неуверенно начал я.

И вдруг вздрогнул.

«Откуда он знает, что именно это я хотел сказать?»

Ведь на ум приходило только одно это название.

— В Медвежий? — переспросил я еще больше растерявшись.

Но каюр уже не слушал меня.

— Теперь ты шутишь? В Медвежий погост? — продолжал он.

Я набрался решимости и спросил:

— Что тебя удивило?

— Так нет его. Давно уже, — каюр затянулся трубкой и красные искры снова порхнули в небо кровавым облаком. Закружили хороводом. — Жили там люди древние, в вежах. Свечей не жгли. Жалели и берегли. Сожрали их дикие под частую. Ночью, когда все спали, пришли и…

Каюр медленно повернулся ко мне.

Я оцепенел от ужаса и страха — на меня смотрели черные глазницы пустого с редкими зубами черепа, клочки истлевшей кожи прилипшими черными листьями трепыхались и ссыпались на меня. Трубка, зажатая в редкозубых челюстях, горела