В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
внушая мысль о гуманизме и человеколюбии захватчиков.
А вели колонну гитлеровцы на расстрел.
Мог ли тогда Петраков думать, что все — собранные в колонну по расовым признакам, были приговорены фашистами в тайных инструкциях к смерти, как люди низшего сорта.
Вдохновлял человечек своих соплеменников, цыган и других людей южных и восточных национальностей перед гибелью, — благое же для них делал дело! — умел находить слова, которые отдаляли на неведомый срок смерть, успокаивали, давали проклятую надежду, что все обойдется, вернутся они к своим родным и близким, и отнимали те слова ненависть, решимость — пусть голыми руками — биться до последнего.
И торопилась колонна, прибавляла шагу, чтобы скорее дойти до некоего «сортировочного пункта».
Человечек умело пускал слушок, который становился сначала слухом, а потом почти твердой правдой.
И торопилась колонна, не надо было ее подгонять.
Очень старался человечек со своими подручными. Умели они сладко говорить. Ласково смотрели в глаза. Завораживали. И затем незаметно пропали, когда тысячи попали под перекрестный огонь пулеметов и фашистские танки стали утюжить дорогу, крюками стаскивая останки в заранее приготовленные траншеи.
Только десятерым из колонны повезло.
Пули и машины их не догнали, и они ушли в лес с трофейным автоматом, а все пустое каменистое поле было усеяно телами расстрелянных и истерзанных танковыми гусеницами людей. Такова была плата за доверчивость, за глупую надежду на одиночное спасение. Не было спасения в одиночку.
И вот встретился на вокзале этот тарантул со вздрагивающей щекой, ласковый говорун… Со временем — только поправится Коля Ивашов и откроется музей в избе Аграфены — признает старый полковник с серебристыми глазами, Игнат Фомич Петраков, «человечка». В День Победы признает, когда будет стоять в городе на трибуне рядом с Катериной и Никифором. Не затеряться «человечку» в толпе…
18
Под вечер дождь кончился. Полнился лес дыханием листвы, свежим ветром и шорохом сдуваемой с деревьев тяжелой капели.
Дягилев с Любой сушили над костром брезентовый тент. Дети сидели на уложенных рюкзаках, готовые отправиться в город, домой, к привычной, размеренной жизни. Никто из них, конечно, не мог даже себе представить, что именно на этом месте был убит Петр Алексеевич Дягилев.
— Почему ты так и не сказал детям, что в этих местах погиб твой отец? — тихо спросила Люба у мужа. Она встряхнула дымившийся брезент. Он уже почти просох. И через три — пять минут они могли тронуться в путь.
— Я взял отсюда горсть земли для матери, — сказал Дягилев и посмотрел Любе в глаза.
Их разделял костер, сильное и ровное пламя.
— Я не понимаю тебя, — сказала Люба.
— И я себя… иногда, — чуть усмехнувшись, грустно и растерянно ответил Дягилев, — но наши дети должны еще вырасти и родить своих детей, чтобы это понять. Тогда уж с их детьми мы вернемся сюда, а после их внуки приедут на это место.
— Автобус уходит через час, — вспомнила Люба, стремясь отвлечь мужа от нелегких раздумий, — нам будет трудно идти после грозы по дороге. Можем не успеть. Дети уже притомились. А тент вроде уже высох, — она потянула брезент к себе, отходя в сторону от костра.
Через десять минут Дягилевы отправились в путь. Тропинка вывела на широкую дорогу. Впереди бежал Дик…
Последние комментарии
8 часов 52 минут назад
9 часов 9 минут назад
9 часов 34 минут назад
10 часов 6 минут назад
11 часов 13 минут назад
12 часов 53 минут назад