КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 713023 томов
Объем библиотеки - 1403 Гб.
Всего авторов - 274606
Пользователей - 125090

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
DXBCKT про Стариков: Геополитика: Как это делается (Политика и дипломатия)

Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))

Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 3 (Боевая фантастика)

Третья часть делает еще более явный уклон в экзотерику и несмотря на все стсндартные шаблоны Eve-вселенной (базы знаний, нейросети и прочие девайсы) все сводится к очередной "ступени самосознания" и общения "в Астралях")) А уж почти каждодневные "глюки-подключения-беседы" с "проснувшейся планетой" (в виде галлюцинации - в образе симпатичной девчонки) так и вообще...))

В общем герою (лишь формально вникающему в разные железки и нейросети)

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Меланхолия [Максим Иванович Горецкий] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

разговорами о гешефте, денежной выгоде и всякой прочей дряни. Глаза не хотят ничего видеть в грязном вагоне, и не оторвать их от всего родного, что проплывает и проплывает мимо окна.

Поезд летит, и перед глазами открываются безбрежные поля с холмами, лощинами, канавами. Колышутся хлеба, и среди них мило синеют, нежатся васильки. Бежит это милое свежее поле далеко-далеко, к темному, низкому небу, лесу. Засверкала в зеленой постели речка — тихая, извилистая. Раскинулись сенокосы... С пригорка к реке сбегают хатки, выше на склоне одиноко присели гумна, а вдали среди зароблей ивняка, у самой воды пригнулась одинокая банька. Родник с кристальной водицей бежит по камушкам и гравию в неширокое жерло в срубе.

Поезд пошел на подъем. Замедлили бег вагоны. Остров­ки вдоль дороги застят даль. Ольшаник и березняк... Кусти­ки невысокие и густые...

Переезд, будка, шлагбаум. Маленькое поле, засаженное картофелем. Стожок сена. Ручей, большое болото — с рого­зом, калужницей, лилиями.

Женщина с синеньким флажком стоит, а вокруг нее, уцепившись за подол, дети. Милые, славные дети!

У края болота, на луговине, поросшей желтым лютиком, девочка в материнском капоте пасет бурую, с большим выменем и сломанным рогом, корову. Из васильков, ромашек и колокольчнков сплела венок, улыбается. Глазки, слов­но те же цветочки, на окна вагонные смотрят...

Ой, деточка моя, сестричка моя! Уж никогда не вернет­ся прекрасная пора детства моего. Спасибо тебе за улыбку твою светлую. Глядя на девчурку, я вспомнил свои юные годы, своих братиков, сестричку...

Где вы, годы мои, когда бегал я с малышами без всяких тревог и забот? Где вы сейчас, друзья-товарищи? Одни терпят муки жизни, другие на лесной опушке, под покосившимися крестами, под белыми березками нашли вечный покой.

Дальше, дальше. Где-то позади осталась будка у переез­да. Мох и мошок, болотца, кочки. Скошенная травка. Стожки стоят среди корявых сосенок на трясине. Кочки, кочки... А где посуше, там девчата в широких легких юбках, с граблями в руках. Их кружок — словно букет цветов: красных, синих, белых. Хохочут, шутят, платочками машут.

Лес большой, густой. Трепещет сизая осина. Колышется гибкая, стройная, как девушка, белоствольная березка. Дубок припал к земле среди поседевшей травушки, а глубже в лесу ельник зеленеет. За гулом колес не слышно и пения птиц, только видно — прыгают в ветвях. Гриб сидит у доро­ги. Тропинка узкая вьется. Человек с ружьем — лесник местный.

— Тру-гу, тру-гу, ту-ту-гу...— сквозь шум паровоза слышно, как трубит веселый пастуший рожок, навевая приятную грусть...

Почему грущу, услышав знакомые звуки? Не далекое ли детство мне свой голос подает?

Милая песня!

Почему же грустно мне? Откуда печаль моя, откуда тоска по невозможному и недосягаемому?

Земля родная! Нельзя жить на тебе без тоски. С печалью родился... Неужто с нею и в могилу лягу? Так у нас повелось, так было от века...

Ну, довольно! Прости меня, брат, за это слишком длин­ное лирическое отступление, на твой взгляд, быть может, и вовсе ненужное, и жди письма уже из Вильни, нашего славного стольного града Вильни, который я увижу через несколько часов. Жду этой минуты с каким-то замира­нием сердца...

Уж оттуда постараюсь прислать тебе не только лирику но и какие-нибудь факты. Так что извини!

Твой Л.


Дорогой товарищ!

Пишу тебе из Вильни, из той Вильни, откуда светила могучим светом наша древняя культура...

Нога моя уже ступала по тем улицам, где за несколько сотен лет до этого ступал великий сеятель гуманизма и просвещения доктор Скорина и где еще совсем недавно беспощадные палачи вели на казнь мужественного вождя повстанцев Калиновского...

Тут пел свои мужицкие песни отец нашего возрождения Матей Бурачок...

И теперь здесь, за Лукишской площадью, стоит мрач­ный, обнесенный высокой стеною дом со множеством небольших окошек, а на каждом окошке толстая решетка...

К Вильне мы подъезжали вчера поздним вечером. Я не­вольно заволновался, сердце мое затрепетало от непонятной тревоги, я вглядывался в сверкающие впереди огни и думал: вот и ты, Вильня. И я буду жить и ходить там, где жили и ходили великие сыновья страны... Я увижу твои освободительные силы, я буду с ними, я всего себя отдам тому делу, которое откроет новую страницу истории. Мне хотелось плакать и смеяться, мне почему-то было стыдно перед самим собой и вместо с тем смешно.

Вечером город показался мне огромным, сияющим, шумным и необыкновенным. Приехав в гостиницу, я хотел было тотчас пройтись по улицам, но время уже было позднее.

Сегодня я проснулся очень рано; спалось мне сладко, хотя и тревожно; встав, я первым делом распахнул окно — со своего третьего этажа я увидел большой красивый город: черепичные крыши, прямые и высокие костельные