Речь Е. Евтушенко на Пятом съезде писателей СССР [Евгений Александрович Евтушенко] (fb2) читать постранично, страница - 4

xlink:href="https://ru.wikipedia.org/wiki/Искандер,_Фазиль_Абдулович" rel="nofollow noopener noreferrer">Фазиль Искандер, как мало пишущий, но всегда замечательно, Юрий Казаков и другие…

Мы выросли не на пустом месте, и хотя иногда и спорили и цапались со старшими поколениями нашей литературы, но всегда учились у них, ибо пренебрежение опытом предшественников смерти подобно. В литературе воздушных корней не бывает. Наши корни всегда должны глубоко уходить в почву национальной культуры, и только, может быть, тогда наши ветви дотянутся до берегов дальних стран.

Лично я, как поэт, не смог бы практически существовать без учебы у таких старших моих товарищей, как Смеляков, Мартынов, Кирсанов, Антокольский, Луконин, Слуцкий, Межиров, Винокуров. В этом — великий закон взаимосвязи поколений литературы, ибо в литературе может существовать проблема плохих отцов и хороших детей или хороших отцов и плохих детей, но проблемы ищущих, думающих отцов и ищущих, думающих детей не существует.

И задача старшего поколения советской литературы, и задача моего поколения одинакова — воспитание будущего. И это воспитание будущего есть наша Великая Отечественная и Великая Всемирная война, которая снова возвышает нас ощущением причастности к истории.

Границы этой всемирной войны проходят не между народами, а между конкретными людьми, и в одной армии борьбы за будущее — и южновьетнамские патриоты в застенках Сайгона, и американские студенты перед Пентагоном, и чилийские горняки, и партизаны Анголы, и гречанка Мелина Меркури, поющая песни протеста, и испанские художники, устраивающие сидячую демонстрацию в зале, где висят картины Гойи, и рабочие Будапешта и Варшавы, Бухареста, и мы, советские писатели, собравшиеся на наш писательский съезд. Мы гордимся нашим языком, нашей культурой, нашими традициями. Национальная гордость за наших великих предтеч — классиков XIX века — никогда не имела ничего общего с кичливостью и шапкозакидательством. Отдавая должное самородным талантам русского народа, наши классики всегда восставали против социальной несправедливости, поднимали свой набатный голос в защиту угнетенных. И именно классики XIX века и являлись духовными воспитателями целой плеяды революционеров, среди которых был молодой Ленин. Творчество таких гениев, как Пушкин, Лермонтов, Белинский, Некрасов, Толстой, служит подтверждением исторической необходимости нашей революции.

Однако как-то странно мне было видеть фильм одного молодого, очень талантливого режиссера нашего поколения, где идеализируются дворянские гнездышки, где киноглаз так ласкательно скользит по извивам комиссионного мореного дуба и по фамильным бриллиантам, где нет ни угнетенных, ни угнетателей, а есть чудесные помещики и сусальный образ России в виде пейзаночки с венком из полевых цветов, прямо-таки заимствованный из дореволюционного журнала «Нива».

Когда я смотрел этот фильм, все шпицрутены и батоги, которыми били эти добрые помещики моих прадедов и дедов, воскресли в моей спине. И становится непонятным, зачем в 17-м году какие-то бородатые мужики и грубые матросы вытряхнули таких милых и симпатичных господ из их усадебок. Эта же тенденция проступает в фильме «Чайковский», опошляющем образ великого композитора. Опять иконы, бриллианты, тройки, фейерверки, а апофеозом пошлости является эпизод, когда Чайковский в подштанниках плюхается в воду, и навстречу ему выплывают белоснежные лодки и такие же белоснежные дамы в оных.

И пропадает, видимо, показавшаяся не слишком существенной деталь — душа самого русского народа. Но история России — это не икра, не столичная водка, не матрешки. Нельзя превращать нашу кинематографию в отдел магазина «Березка».

Когда читаешь статьи некоторых ревностных защитников старины, то просто диву даешься, как эти молодые люди, родившиеся после