Писатель [Галина Николаевна Полынская] (fb2) читать постранично, страница - 1

Галина Полынская ПИСАТЕЛЬ

В малом зале ЦДЛ стояла страшная духота — на презентацию набилось слишком много народа. Александр Волошин, сидя за столом, на импровизированной сцене, то и дело украдкой смахивал со лба капли пота. Он не слушал, что говорят о нем, и о его новой книге, он смотрел в зал, пытаясь понять — полумрак в помещении или темно в глазах?

К микрофону выполз очередной оратор, Александр мельком взглянул на него. «Он писал рецензию на книгу, — вяло вспомнил он, — длинную, нудную, на плохой печатной машинке и желтой бумаге». Александр налил в стакан минеральной воды, сделал глоток и с трудом удержался от того, чтобы не выплюнуть ее обратно — у воды был резкий привкус ржавого железа и хлорки. «На что они тратят мои деньги? — подумал он. — Неужели нельзя было купить нормальной минералки?» Он снова посмотрел в зал и вдруг его обуял тихий, прохладный ужас, ему показалось, что это никогда не закончится, все это будет длиться вечно, и он никогда не выйдет из малого зала ЦДЛ. Он отыскал взглядом сидевшую в первом ряду Алену. С аккуратной прической, в облегающем платье, она не сводила глаз с оратора. Она слушала его дребезжащую болтовню и гордилась… Как же, столько сложноподчиненных предложений о ее любимом Александре! Ему хотелось пить, но при мысли о минералке на столе, к горлу подкатила тошнота с запахом хлорки. «Интересно, — подумал он, — а что будет, если я сейчас встану и уйду?»

— …«Подземелье души» безусловно, огромная удача автора, — фонтанировал оратор. Александр невольно прислушался. — Это сложная, психологически грамотно выстроенная вещь…

«Боже мой, — подумал Александр, глядя в стакан с остатками воды, — что он несет? „Сложная, психологически грамотно выстроенная вещь“… это ж на каком языке сказано?» Он сделал над собой усилие, слушать перестал и посмотрел на свои книги. Глядя на стопку, лежащую на столе, Александр испытывал светлое, умиротворяющее и невероятно сильное желание покончить с собой. Прямо на сцене. Взять и застрелиться, причем так, чтобы мозги долетели до третьего ряда, до того места, где сидят его издатели. «И тогда все увидят, что в моей голове ничего нет, — беззвучно прошептал он, — ничего, никаких мыслей, гениальных идей, психологически выстроенных вещей и блистательных образов. Ничего, кроме грязных кусочков двух полушарий правого и левого…»

Наконец, оратор покинул сцену, и Александр понял — если он сейчас что-нибудь не сделает, не прекратит проклятую презентацию… Он встал из-за стола и подошел к микрофону.

— Всем большое спасибо, — хрипло сказал он, и откашлялся. — Я счастлив, что моя работа удалась, надеюсь, она найдет своего читателя. Сейчас я с удовольствием отвечу на ваши вопросы.

«И зачем я это сказал? — равнодушно подумал он. — Надо было попрощаться и всех отправить на банкет».

— Скажите, долго ли вы работали над романом? — спросила девица в очках и с блокнотом.

«Тебе-то какая разница?»

— Восемь месяцев, без перерыва.

— А как к вам пришла фабула произведения? — не унималась девица.

«„Фабула“, — с ненавистью глядя на нее, подумал Александр. — Что это, черт возьми, такое?»

— Произведение — это своего рода наваждение, как оно приходит не знает никто, тем более автор, — выкрутился Александр.

— Ваши предыдущие романы переведены на восемь языков, — сказал толстый юноша с несчастным лицом. — Как вы думаете, «Подземелье души» ожидает такой же шумный успех за рубежом или вы больше акцентировали на российского читателя?

Господи! Александр закрыл глаза, стараясь не заскрипеть зубами в микрофон.

— Мне кажется, что книги не знают о таком понятии, как границы, — выдавил он. — Надеюсь, «Подземелье души» найдет своих читателей, как в России, так и за рубежом. На этом мы, пожалуй, закончим. Прошу вас на скромный фуршет в буфет.

Испытывая глубокое чувство омерзения, Александр спустился со сцены и, пожимая на ходу протянутые руки, потащил Алену к выходу. Ей не хотелось так поспешно покидать место триумфа возлюбленного, но Александр крепко держал ее за руку, и шага не замедлял. Он ринулся было к гардеробу, но Алена, дернув его за пиджак, процедила:

— Ты что, ты не можешь уехать, даже не зайдя на банкет в честь тебя и твоей книги!

Он остановился и посмотрел в серые, безмятежные, умные глаза Алены, и ему впервые в жизни захотелось ее ударить. «Она же ничего не знает, — шепнул ему внутренний голос, — она даже не догадывается, что ты не писатель, а скотина. Алена ни в чем не виновата».

— Пойдем, — он направился к бару, — только не долго, ладно? Мне что-то не по себе.

— Это от духоты, — она взяла его под руку и поправила тонкими пальчиками безукоризненную прическу.

В баре уже вовсю шло расхватывание еды и выпивки. Александр усадил Алену за свободный накрытый стол, пожал еще несколько рук и дрожащими, непослушными пальцами открутил пробку бутылки. Налив водки в фужер для шампанского, залпом выпил, не закусывая, и только