Время до возвращения (СИ) [Юрий Мори] (fb2) читать постранично, страница - 2

пакостник, не просто занёс сюда котёнка, невесть где взяв ключ, но и оставил его в перетянутой грязной верёвкой коробке из-под обуви. Дыры наделал, чтобы Маська не задохнулся, а вот выбраться тот бы не смог никогда. Похоже, и вентиляция такая не от доброты душевной, а наоборот - чтобы помучался.

  Как есть - скотина и гад.

  - Я его убью! - очень серьёзно сказал Павлик, когда котёнка уже вытащили из коробки и завернули в валявшуюся неподалёку тряпку. - В-вот правда убью! Нелюдь он, Генка. Ф-фашист.

  Витька пожал плечами. Здесь, на чердаке, ему было холодно. Футболка прилипла к телу, парень дрожал. Ещё и нога болит. Пора на улицу, на жару, пусть там самое пекло, не важно. Да и Маську покормить надо срочно, вон жалкий какой стал. А ведь был колобок - и не скажешь, что уличный, не всех домашних так кормят.

  - Ух ты! - вдруг сказал Павлик. - А куда вон та дверь идёт, на крышу?

  Витька обернулся, всматриваясь в пыльную полутьму чердака. Скошенные ряды стропил из мощных брёвен казались перевёрнутым над головой кораблём. Огромным, как испанские галеоны времён Великой Армады. Вот у Витьки по истории была пятёрка, иногда с плюсом. Не то, что у некоторых.

  - Ну да, наверное. Надо ж зимой снег чистить, вот там и вылезают наружу.

  Павлик, не опуская Маську, пошёл к двери. Другу ничего не оставалось, как следовать за ним. Только под ноги поглядывал, потому как у кед подошва тоненькая, а мусора здесь хватало. Ногу распороть вон той разбитой бутылкой или россыпью ржавых гвоздей - раз плюнуть.

  На двери, насаженная углом на шляпку гвоздя, белела бумажка.

  - Время до возвращения - один час, - прочитал Павлик, наклонившись: очень уж мелко написано. - Что за бред?

  Витька опять пожал плечами. Он и обычно был немногословным, а уж в непонятных ситуациях - тем более.

  - Наверное, это дворник написал. Зимой ещё, - сказал он. Просто, чтобы хоть что-то сказать. - Пошли вниз, Паш, Маську кормить надо срочно. Да и я...

  Он хотел произнести "замёрз", но вовремя остановился. Павлик - он такой, проколешься на какой жалобе и всё, потом год весь двор будет снеговиком называть. Если не как похлеще.

  - Да ты чего! - закричал Павлик. - Это же настоящая тайна, как в кино! Вдруг мы секретное место нашли какое?

  - На чердаке? В центре города? - недоверчиво отозвался Витька. - Фигня какая-то... Это ты фантастики перечитал. Булычёва там, Казанцева. С Гербертом Уэллсом. Ещё скажи марсиане записку написали!

  Павлик рассмеялся. Потом, придерживая котёнка, подёргал свободной рукой дверь, толкнул. Та не подалась, хотя замка видно не было.

  - Да ерунда какая-то, конечно. Пойдём вниз!

  Но Витька теперь стоял как зачарованный: от двери тянуло странными запахами: тёплый воздух лета, в который были вплетены дым, почему-то кирпичная пыль (аж на зубах захрустела!) и неприятная вонь чего-то химического. Будто тухлятина какая, но не от мяса, а непонятно из чего. Всё вместе будто обволакивало его, манило, не отпускало. Тащило к себе.

  - Иди, Паш, я сейчас приду, - совсем чужим, взрослым голосом сказал он. И прозвучало это не как просьба и даже не как сообщение, а чистой воды приказом. Павлик поперхнулся готовым едким ответом, промолчал, только глянул зачем-то на часы на руке - отцовский подарок на окончание шестого ещё класса. Десять сорок три.

  - Витька... Написано: час. Не забудь.

  Он и сам себе не смог бы ответить, зачем это сказал. Почему. Просто так было нужно.

  Друг кивнул и открыл дверь совсем лёгким толчком, не напрягаясь. Павлик увидел в затянутом дымкой проёме не ожидаемую панораму соседних домов, а почему-то улицу, поперёк которой лежал вырванный из земли столб со скрутками оборванных проводов на массивных непривычных изоляторах. Вместо асфальта дорога была замощена брусчаткой, как весь город до войны, а дома казались маленькими, низкими. и всё забросано мусором, битой посудой, тряпками, вон у стены даже погнутый таз валяется. С дырой в днище.

  - Что за... - сказал Павлик, но Витька уже шагнул в проём, не оборачиваясь. Дверь захлопнулась за ним сама собой.

  Маська запищал. Павлик шагнул к двери, потрогал её с опаской пальцами: да нет, самая обыкновенная, шершавое дерево, сбитое железными полосами. Потом отступил назад.

  - Мистика какая-то... - сказал он вслух. - В тыща девятьсот восемьдесят пятом году мистики не бывает!

  Ему внезапно стало страшно. Очень страшно, как не было даже