Перекрёсток миров (СИ) [Иван Васильевич Косаченко] (fb2) читать постранично, страница - 6

называй его как хочешь. Их эгрегор скрыт где-то на юге.

  - Они такие как ты, Велес? Старик нахмурился.

  - Они не принадлежат к первым. Они даже не людишки. Гаят бросил на него быстрый взгляд.

  - Их питает вера, люди на твоей земле боятся и верят, один человечек ничего создать не может, но мысль многих создаёт в нашем мире эгрегор и он рождает эти создания. Сами они слабы, и служат разным могущественным хозяевам.

  - Это правда, в замке Люцифера скрыт эгрегор вампиров и оборотней, поэтому в его владения лучше не ходить ночью. Суровые черты Гаята ещё больше обострились.

  - На твоей земле сейчас полнолуние, эгрегор силён, как никогда. Он резко встал.

  - Я провожу вас до замка Люцифера, но дальше не пойду. Трель соловья прилетела из чащи, словно на крыльях ветра, вдруг подувшего из ниоткуда.

  Дни шли чередой. Солнце поднималось на востоке, плавной дугой пересекало небо, и, путаясь в ветвях вековых дубов, исчезало на западе, окутывая заревом, кровавые владения Люцифера. Интересно, это тоже самое солнце или из другого мира. Если да, то границы времени могут быть расплывчаты или сгущены во мраке вселенной, создавая источники вечной молодости. Велес почти всю дорогу молчал, изредка вставляя едкое слово в неспешную речь Гаята. Тот ехал впереди, настороженно вглядываясь в зелень придорожных кустов.

  Под вечер мы ставили лагерь, в стороне от тропы, и Гаят, нарезав свежих веток, тщательно маскировал его. Он ни на секунду не терял бдительности. Дрова для костра он тоже набирал сам, всегда выбирая самые сухие ветки.

  Однажды, мы так остановились на ночлег. Велес сердито ворчал, собирая сухую траву на подстилку. Вдруг наши кони тихонько заржали в темноте, и стали перебирать копытами. Гаят замер в напряжённой позе. Языки пламени, мигая, вырывались из небольшой ямки в земле, и тени неровными бликами легли на его острые черты, похожие на бритву.

  Внезапно, чёрная тень отделилась от зарослей. Лошади дико заржали и, порвав путы, умчались в ночь. В туже секунду рука Гаята выбросилась вперёд с неуловимой быстротой, искрой молнии мелькнул зажатый в ней серебряный нож. Дикий вой, наполненный нечеловеческой болью, разорвал в клочки тишину ночи. Послышался хруст веток, и всё смолкло.

  Гаят, кутаясь в свой коричневый плащ, лёг на землю. Только я видел, что рука его непринуждённо легла на эфес меча. Велес к этому времени уже спал, похоже, его вообще ничего не волновало. Я, весь взбудораженный, уселся на землю, облокотившись о ствол дерева, и, не полагаясь на свою реакцию, вытащил меч, положив его рядом с собой.

  Тишина вновь опустилась на землю мёртвым саваном. Ни малейший звук не тревожил покой этого странного леса. Звёзды сияли на чёрном небе, как мириады разноцветных искр, брошенных в чёрную бездну рукою непослушного ребёнка. Найдя в небе большую медведицу, я немного успокоился. Полярная звезда по-прежнему была на севере, на что указывал и мягкий влажный мох под моей спиной.

  Небо иглой прочертил метеорит, а в кустах красным угольком мелькнул чей - то глаз, за ним ещё один. Чертыхаясь, я схватил головню и швырнул её в чащу. Искры просыпались на землю, и красные огоньки исчезли. Гаят приоткрыл один глаз, убедившись, что я не сплю, он повернулся на другой бок. В ночи снова появились красные огоньки, и я снова чертыхнулся, косясь на мирно посапывающих спутников.

  Луч солнца скользнул по зелёной траве и, ни сколько не смущаясь, упёрся мне прямо в глаз. Ветерок, рождённый утренним вздохом земли, должно быть земля зевнула, зашевелил листву, и тут же солнечный дождь пролился на землю, играя в пятнашки с тенью. Я открыл глаза и зажмурился, ослеплённый лучистой капелью. Велес заворчал во сне и сердито заворочался, отмахиваясь от кого-то руками. Гаят куда-то уже ушёл.

  Не зная чем заняться, я присел над затухшим костром, и принялся дуть на угли. Облако пепла поднялось вокруг меня, и, неожиданно для себя, я оглушительно чихнул. На краю поляны, в зелёной листве, послышался шорох. Я поднял глаза и, от увиденного мною, всё во мне поднялось. В тени могучего дерева стояла совершенно обнажённая девушка, и манила меня рукой. Должно быть, вид у меня был глупый, до того я был поражён. Тонкие точёные пальчики красавицы, касались сосков на груди и глаза влажные от вожделения звали прийти. Иглы солнечных лучей падали на длинные светлые волосы, согревая, тёплыми своими прикосновениями, шоколадного цвета кожу, и скользили вниз живота. Я замер.

  Боясь единым вздохом, спугнуть чудное явление, я не мог оторвать взгляда от прекрасного сплетения грёз уснувшего поэта. Это было