2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Садись, — показала на свободный чурбак. — Стоишь-то впригиб.
Раскинув полы шинели, Копылов сел на полено.
Голозадый ползунок тянулся ладошкой к пышущему раскаленному боку печки. Старуха молча оттаскивала его за рубашонку. Молодуха вывалила картошку из ведра в угол — там уже дымилась прелым духом ссыпанная прежде.
— Нам в офицерскую столовую нужен помощник повара, — сказал Копылов, решив про себя, что на этот раз угадал: нашел что нужно. — Работа, правда, не легкая, особенно вначале: придется в солдатской кухне помогать.
— Работой не напугаешь. Да не смотри на меня так, мама, — рассердилась она вдруг на старуху. — Не чужие, свои зовут.
Бабка не проронила ни слова, только поглядывала на них попеременно.
— Вы разве против? — спросил лейтенант у старухи.
— Ни-ни. Ее это дело, не мое.
— Сама сыта буду и Ванятка прокормится возле. Много ли ему? — не объест, — вслух рассуждала женщина. — А до урожая, как ни исхитряйся, не протянем. Картошки-то вот и вся. Лучше столовой ничего не придумаешь. Свекровка это, — прибавила она, поясняя Копылову.
Лейтенант глядел на пацана, только теперь уяснив роль этого крохотного человечка. Сразу он не подумал: куда же его? — и теперь не знал, как еще посмотрит начальник штаба, если он самовольно примет детную женщину. Но идти на попятный тоже не захотел — будь что будет.
— Значит, договорились. А то мне все твердят одно: «Не пойдет никто: боятся».
— Это верно — боятся.
— Чего же им бояться?
— Привыкли.
— Опять привыкли. Ты почему не привыкла?
— Не я одна, поискать — найдутся. Так вот, не захотела бояться. А другим бояться привычнее: спросу с себя меньше.
Женщину звали Катериной Коноплянской. Она была здешней уроженкой, лет ей столько же, сколько Копылову. Всему этому приходилось верить на слово: никаких документов у нее не было. Для начала Коноплянскую определили в солдатскую столовую помогать на кухне дежурным. К продуктам, правда, не допустили, пока медкомиссию не прошла. Но и черной работы хватало: дрова колоть, воду из колодца носить, котлы после каши отчищать…
За день Копылов несколько раз встречался с нею мимоходом.
— Заходи вечером, вдвоем поскучаем, — сказала она, столкнувшись с ним на крыльце, и проплыла мимо, рассчитанным движением направляя коромысло в притворенную дверь.
«На нее гимнастерку с юбкой, да сапоги по ноге — фигура не хуже, чем у Шурочки Чабанец из санчасти», — подумал он.
Копылов всего два месяца назад прибыл в БАО. Все, что было в его жизни до этого, уместилось в нескольких строчках на листке из ученической тетради — «Автобиография лейтенанта Копылова Федора Сергеевича».
До войны школа, зимой сорок первого — сорок второго — пехотное училище. Потом два месяца в топких болотах за Сухиничами наживал чирьи. Осколок немецкой мины спас его от бронхита и фурункулов. Рана заросла быстро, и его отправили в запасной полк, оттуда он попал на спецкурсы. Потом полтора месяца изнывал от безделья и казарменного режима в резерве, пока, наконец, не пришло назначение в БАО, помощником начальника штаба.
К своим обязанностям шифровальщика он пока не приступал: не были еще получены документы — занимался чем придется. Особенностей службы в БАО он не знал, поэтому на новый аэродром его отправили старшим комендатуры выполнять общее руководство, а точнее: составлять ежедневные сводки и помогать другим офицерам, у которых дел было невпроворот.
Федор дотемна засиделся в штабе. Место для временного аэродрома выбрано было неудачно: не было хороших подъездных путей да и жилья не хватало в деревне, чтобы разместить службы БАО и авиаполк. Плюс к этому часть изб нуждалась в санобработке, а больных не всех еще эвакуировали в госпитали. Про все это он составил подробное донесение на имя командира БАО и начальника штаба.
Квартиру себе он занял наискосок от временного штаба — там нашлась свободная клетушка за досчатой переборкой. Ложиться спать было еще рано, и он решил пойти к Катерине — сама приглашала. Не хотелось только встречать старуху-свекровь, которая уж верно заподозрила неладное. Только напрасно: никаких определенных намерений у Копылова не было — просто нужно было на что-то убить вечер.
В ночи Катеринина сараюшка выдавала себя мощным гудением растопленной печи. Открыл скрипнувшую дверь, обитую изнутри соломенным матом, и шагнул в чадную полутемь.
— Вечер добрый.
Старуха дремала, сидя на прежнем месте, где он застал ее утром.
— Умаялась, — сказала она, показав в темный угол, где была постель.
— А я вам лампу принес, — объяснил он, вынимая из кармана шинели самодельную коптилку из снарядной гильзы, заправленную соляркой. От зажигалки подпалил фитиль, копоть потянулась к потолку.
Катерина, подобрав колени к груди, лежала лицом к стене, мальчик спал, уткнувшись носом в соломенный тюфяк. Женщина услыхала чужой голос и села на постели, поправляя вскудлаченные волосы.
— Не разберу, что стряслось:
Последние комментарии
16 часов 44 минут назад
17 часов 2 минут назад
17 часов 11 минут назад
17 часов 12 минут назад
17 часов 15 минут назад
17 часов 33 минут назад