Охотники (СИ) [Elle D. / Alix_ElleD] (fb2) читать постранично, страница - 5

посреди дороги. Фары проехавшей мимо него машины на пару секунд выхватили из тьмы помятый бампер и «Догони меня, мудила». Чёртов хозяин чёртовой тачки всё ещё стоял возле багажника, но, увидев Дина, резво запрыгнул внутрь.

— Стой, сукин ты сын! — заорал Дин, безотчётно кидаясь вперёд. Мотор доджа взревел, обдав его облаком выхлопных газов, и Дин, опомнившись, бросился к Импале. На свои-то двух он за доджем не угонится, хоть бы тот ронял запчасти на ходу.

Ключ зажигания как-то особенно громко щёлкнул, поворачиваясь — и щелчок слился с рёвом мотора, когда Дин дал по газам, рванув с парковки на шоссе, следом за доджем, уже исчезающим в темноте.

— Нет уж, теперь не уйдёшь, — процедил Дин, вдавливая педаль газа в пол. Мотель, оставшийся позади, за считанные секунды исчез из зеркала заднего вида. Если ему чуточку повезёт, ну, хотя бы как тогда в интернет-казино, он догонит этого ублюдка и проведёт с ним разъяснительную беседу ещё прежде, чем Сэм вернётся в их номер с ужином.

Старушка Импала не подвела, как обычно — очень скоро тающие во тьме огни задних фар доджа начали становиться всё больше и ярче. Шоссе было пустым, чёрным и скользким, Импала летела по нему, как чемпионка фигурного катания — по льду олимпийского стадиона. Дин упорно давил педаль газа, зная, что ещё немного, ещё чуть-чуть — и он (…вспомнит, где же видел этого человека…) увидит наклейку «Догони меня, мудила» — и догонит, и посмотрим тогда, кто из нас двоих мудила.

И он (…вспомнил…) увидел, почти увидел эту наклейку, когда додж вдруг вильнул задом, будто уличная шлюха — и пропал.

А вместо него в жёлтом свете фар Импалы выросло и рванулось вперёд что-то, совершенно точно не бывшее ни мужиком в кепке, ни синим доджем.

Дин ударил по тормозам и едва не оглох от визга, с которым Импала пыталась сохранить жизнь ему и себе. Машину тряхнуло на развороте, крутануло, Дина швырнуло вперёд с такой силой, что на миг ему почудилось — сейчас он пробьёт башкой стекло или как минимум оставит на нём такую же паутину трещин, как та, которой щеголяет додж. Но обошлось: его болтнуло ещё раз, шины заскрипели, скользя по мокрой трассе, и машина остановилась.

Дин сидел несколько секунд, минут или, может быть, часов, вцепившись в руль так, будто ничего родней и дороже у него никогда не было и не будет. И оно почти так и было — молодчина, девочка, всё-таки не позволила нас угробить этому… кому-то там. Дин понял, что всё это время почти не дышал, и шумно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Импала стояла посреди шоссе, развернувшись почти на сто восемьдесят градусов по направлению движения. Кругом была такая темень, что хоть глаз выколи, и ни следа красных задних огней — ни спереди, ни позади.

Но что-то лежало посреди дороги, что-то, бросающее бесформенную тень в треугольник света от фар Импалы.

Дин вылез из машины, оставив, на всякий случай, открытой дверцу. Правой рукой он нащупал под курткой ствол, но не успел его вытащить — рука застыла, взявшись за приклад, когда он шагнул вперёд и понял, что именно лежало посреди дороги и во что он только чудом не врезался.

Это был олень. Именно что был, и, судя по запаху, довольно давно — как минимум несколько дней. Очень вряд ли он лежал тут всё это время — Сороковое шоссе достаточно оживлённое, хотя, пожалуй, на этом участке дороги оно поспокойней, чем на любом другом, особенно ночью. Но всё равно, этот олень, пахнущий, как разрытая могила, не мог валяться тут с тех пор, как в буквальном смысле откинул копыта. Дин всё же вынул пистолет, а другой рукой — карманный фонарик, и, направив то и другое на труп животного и подойдя ещё на шаг, скривился. Трупная вонь ударила ему в нос с удвоенной силой, беглое пятнышко света высветлило развороченное пятнистое брюхо: кишки наружу, их уже успели облепить мухи… но совсем нет крови. Похоже, она успела вытечь — явно не здесь, и даже не вчера. Какая-то сука выволокла на шоссе разлагающийся труп убитого ею животного и швырнула этот труп Дину под колёса… и Дин даже мог бы дать детальный словесный портрет этой суки, если б его кто спросил.

— Твою мать, — сказал он, водя лучом фонарика по развороченным внутренностям оленя. — Твою мать, сукин сын, где ты?! Эй! Я здесь, ну, чего надо? Может, поболтаем? Ну, выходи, тварь! Где же ты?

Он поорал ещё немного, шаря фонариком по зарослям, стеной стоявшим по обе стороны дороги. Шоссе пересекало лесной массив Колорадо — Дин чувствовал себя как будто в огромном, длинном, тёмном коридоре без дверей, без начала и конца, с ковровой дорожкой цвета асфальта на полу. Он не получил никакого ответа на свой крик, и в конце концов, выругавшись ещё раз, убрал пистолет за пояс. Надо было стащить труп оленя с трассы, пока какой-нибудь бедняга не налетел на него в темноте и не убился — но Дин почему-то не мог заставить себя прикоснуться к гниющей плоти, хотя никогда не отличался