Охотники (СИ) [Elle D. / Alix_ElleD] (fb2) читать постранично, страница - 40

кожу и политься наружу.

— Всё в порядке, — проговорил Сэм. — Теперь правда в порядке… правда.

— Боже, Сэм, что случилось? Что там было? Почему ты велел мне уйти?

— Потому что пока мы были там вместе, он продолжал бы оставаться тобой, — сказал Сэм. Язык у него слегка заплетался, будто спьяну, но взгляд прояснялся на глазах. — Он делал всё это, пока мы были вместе… потому что мы были вместе. Как только ты ушёл, он сразу же стал выглядеть как… как Митч. Всё стало так, как было на самом деле.

При одной мысли о том, что испытал Сэм, увидев со стороны, как всё было на самом деле, у Дина пересохло во рту. Но Сэм протянул руку и сжал его плечо.

— Всё нормально, Дин, — повторил он, и Дин понял по его голосу, что теперь действительно так и есть. — Так было надо. Как только я увидел, что это он, я выстрелил в него. До этого, в твоём облике, он был иллюзией, поэтому соль его не брала.

— Ты в него выстрелил? Чем?..

— Пулей. Обычной пулей. Я его застрелил, Дин… просто его застрелил. Я ведь говорил тебе: это должен был сделать я.

Дин посмотрел на него непонимающе. И подумал, что, кажется, всё это таки не прошло бесследно для его психики, и без того не могущей похвалиться чрезмерной устойчивостью. Ему мерещилось, будто Сэм улыбается. Улыбается, усталой, но светлой, ясной улыбкой… той своей прежней улыбкой, которой Дин не видел так давно, так чертовски давно.

— Ладно, идём, — сказал Сэм. — Мы собирались сжечь тут всё к чертям собачьим, и, по-моему, для этого самое время.

Полчаса спустя они стояли возле Импалы, глядя на пламя, полыхающее между сосен. Пламя гудело и металось, будто зверь, рвущийся из клетки, и Дин ясно слышал в нём рёв твари, которая не хотела оставить их в покое и которую они убивали во второй раз.

— Понятно теперь, почему он не убивал свои жертвы в этом доме, — негромко сказал Сэм, глядя на огонь. Он с усилием совал руки в карманы, неловко поводя плечами, но Дин знал — это не от внутреннего дискомфорта, а потому, что ему просто холодно. Ветер крепчал, завывая меж сосен, в небе толкнись тучи — похоже, собирался нешуточный ливень.

— Да? — переспросил Дин. — И почему?

— Потому что в этом доме были мы. Ты убил его из-за меня, дух Бендера был слишком крепко завязан на нас. Он никого не мог убить в этом доме, кроме нас… настоящих нас. Наверное, поэтому он так и бесился — кого бы он ни хватал на этой дороге, ему ничто не приносило облегчения.

— Блин, выходит, мы ему ещё и одолжение сделали, — с отвращением сказал Дин.

— Вроде того. Мы ему, он — нам.

— Что? Сэмми, ты же не…

— Поехали уже, — сказал Сэм. — Думаю, мы уже закончили здесь… всё.

Он оттолкнулся от капота и подошёл к дверце. К пассажирскому сиденью.

Дин сел за руль и дал задний ход. Какое-то время они ещё смотрели на громадный костёр, полыхавший перед ними, и оба видели метавшуюся в нём тень. Но она пропала ещё до того, как Дин развернул машину и поехал обратно к Сороковому шоссе.

— Включи что-нибудь, — попросил Сэм, когда прошло какое-то время и огонь остался позади.

— У меня здесь только AC/DC.

— Ну тогда радио.

— Да ну его, не хочу… не надо.

Сэм не стал возражать.

Они выехали на трассу и продолжили путь в тишине и молчании. Дин думал о том, что будет дальше — без ужаса и отчаяния, которые успели стать неизменными спутниками подобных мыслей за последнее время, но и без особенной уверенности. Нет, не то чтобы уверенность в завтрашнем дне вообще была свойственна их жизни, крайне далёкой от нормы и тем более — от идеала. Просто теперь он убедился, что, во-первых, всегда может быть ещё хуже, а во-вторых — как там говорила кэрроловская Алиса — ещё страньше. Он думал о том, что будет, когда спустится ночь и на обочине покажутся огни очередного мотеля, одного из тех, которые они оставляли позади и которые ещё ждали их впереди на шоссе. Думал о том, какой они снимут номер, и будет ли в холодильнике пиво, и что он скажет Сэму, и что Сэм скажет ему. Думал о том, что обманывал сам себя, обещая себе и ему облегчение, мечтая, что всё теперь станет, как раньше. Думал о губах Сэма, мягких и тёплых, не похожих на губы диновых женщин, и о руке Сэма, лежавшей у него на шее. Дин думал о том, что всё, сделанное ими когда бы то ни было, каждый их шаг что-то менял между ними — и этот тоже не станет исключением. И к лучшему ли будет нынешняя перемена, он не знал.

Но Сэм был рядом с ним, и Дин верил ему — это было единственным, что имело значение. В эту минуту, и в любую из прошлых, и в любую из всех грядущих минут.

1-8 декабря 2007