Матросская тишина (Моя большая земля) [Александр Аркадьевич Галич] (fb2) читать постранично, страница - 4

брал.

Шварц. Не брал? Значит, ты еще и врешь? Воруешь и врешь, босяк! (В ярости шагнул к Давиду, схватил его за ворот рубахи, встряхнул, ударил ладонью по лицу.) Я тебя отучу воровать и врать! Я у тебя вышибу из головы эту манеру – воровать и врать!

Давид молча, с ненавистью, смотрит на отца. Рот у него в крови.

Давид. Я не брал.

Шварц. Куда ты дел Булонский лес и Марсель?

Давид. Я не брал.

Шварц. Так, значит, это я взял? Да? Это я – вор?..

Давид. Не знаю.

Гулко хлопает дверь. Вбегает Митя.

Митя (задыхаясь). Абрам Ильич!

Шварц (медленно повернул голову, холодно спросил). Ну? В чем дело? Почему вы кричите?

Митя. Абрам Ильич, Филимонов вас требует… Ревизия!

Шварц (помолчав). Вот как? Интересно! А зачем же кричать? (Усмехнулся.) Запомните, Митя, хорошенько: когда человек честный, так ему нечего бояться. (Поднял палец.) Вы меня поняли? Идемте! Подождите меня, Мейер, Я скоро вернусь! (Берет со стола початую бутылку водки, сует ее в карман, кивает Мите, и они вдвоем быстро уходят.)

Молчание. Вольф встает.

Вольф (Давиду). У тебя – кровь… Возьми платок – вытри.

Давид. Черт проклятый!

Вольф. Это отец?

Давид (сквозь слезы). Отец, отец… Убить его надо к черту, и все!

Вольф (спокойно). Ну что ж, убить – это правильно.

Давид. Что?

Вольф. Я говорю, что это ты правильно придумал – убить. А пистолет или ножик у тебя есть?

Давид (растерянно). Нет…

Вольф. Чем же ты его убьешь? Впрочем, пожалуй, ты прав – мальчик из Тульчина может обойтись без ножика и без пистолета. Мальчик из Тульчина должен убивать папу так: нужно взять обыкновенную пустую бутылку и насыпать в нее вишневых косточек, И вот когда папа возвращается с работы домой и садится к столу ужинать, ты должен подойти к нему сзади и ударить его бутылкой…

Давид (испуганно, не отрывая взгляда от лица Вольфа). Что вы говорите?

Вольф (резко). А ты что говоришь?! Глупости болтаешь – убить, убить… Умный мальчик, а болтаешь глупости! Садись-ка, братец, лучше сюда – рядом. Вот так. Ты помнишь меня?

Давид. Да. Вы – дядя Мейер.

Вольф (кивнул). Правильно! (Помолчав.) Вот и все. Как будто я и не уезжал никуда. Все как прежде, – вечер, мы сидим с тобой рядом, и я рассказываю тебе сказку…

Темнеет. Протяжно кричит за окном женщина: «Се-реньку-у-у!..»

Давид. Опять Сережку Соколова мать ищет.

Вольф (усмехнулся). Ты знаешь, сколько лет кричит эта женщина? На моей памяти она кричит уже сорок с лишним лет! Ищет своего Сереньку, Петьку, Мишку…

Снова на пороге появляется Старуха Гуревич.

Старуха Гуревич. Я за вами. Вы готовы? А где Абрам?

Вольф. Его вызвали на склад. Он скоро придет.

Старуха Гуревич (после паузы). Вот что, Мейер, как старые друзья… Я же сразу поняла, что при Абраме вы не хотите всего говорить! Помилуй бог, я ничего не имею против него, по ведь это же всем известно, какой у него язык, когда он напьется… Вы затеваете большое дело, да?

Вольф. Нет.

Старуха Гуревич (не слушая Вольфа, задумчиво). Может быть, я делаю глупость, что еду в Москву? Так всегда – это еще говорил мой папа, – когда евреи становятся прапорщиками, так перестают отдавать честь! Мы уезжаем в Москву, а вы начинаете здесь большое дело…

Вольф. Я же вам говорю – нет!

Старуха Гуревич. Толкуйте! Что я, маленькая?! (Прищелкнула пальцами.) Ладно, пошли. Все ждут вас. К нам все-таки не каждый день приезжают гости из Палестины.

Вольф. Сейчас я приду. Еще десять минут.

Старуха Гуревич. Мы ждем. (Уходит.)

Молчание.

Вольф (негромко, без улыбки). Завтра с утра по всей Рыбаковой балке будут говорить о том, что Мейер Вольф собирается рыть нефтяные скважины, или продавать пальмы, или промывать золотой песок… Что-нибудь в этом роде.

Давид. А разве нет?

Вольф. Нет.

Давид (разочарованно). А зачем же вы приехали?

Вольф. Я приехал домой. Я просто приехал домой. Неужели это так непонятно?

Давид. А в вашей квартире Сычевы теперь живут.

Вольф (заходил по комнате). Чепуха! Найдем где жить. Не в комнате счастье. Я уехал с маленьким чемоданом и вернулся с маленьким чемоданом. И этот костюм, который на мне, – это мой единственный костюм. И никакие квитанции на получение груза не лежат у меня в кармане! (Остановился.) Когда я был таким, как ты, Давид, мой отец торговал перчатками, сумками, пуговицами, поясами. Мы ездили с ним в Польшу, в Галицию, на Украину… Тысячи тысяч местечек. И в каждом местечке новое горе, новые заботы и старый разговор: «В будущем году, в Иерусалиме». И в каждом местечке имелся свой праведник, который на старости лет отправлялся умирать на Святую землю. «Четыре шага по Святой земле – и вы очиститесь от всех земных грехов» – так было обещано в старых книгах! И вот с той норы всю жизнь я мечтал накопить денег и поехать туда – в Иерусалим…

Давид. Так оно и вышло…

Вольф (покачал головой). Нет,