До Михайловского не дотягивает. Тема интересная, но язык тяжеловат.
2 Potapych
Хрюкнула свинья, из недостраны, с искусственным языком, самым большим достижением которой - самый большой трезубец из сала. А чем ты можешь похвастаться, ну кроме участия в ВОВ на стороне Гитлера, расстрела евреев в Бабьем Яру и Волыньской резни?.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
спится, папаша? Чайку хотите?
– Значит, нет заведующего, – констатировал старичок. – А где прейскурант?
– У нас нет прейскуранта. – Пока я не чувствовал опасности. – Да вы присаживайтесь, папаша.
– И часов работы нет, и выходных нет?
– А зачем?
– Не порядок. И ночью работаете?
– В том-то все и дело. Тут бессонники собрались, папаша, то есть страдающие бессонницей. Ночных кафе у нас нет, вот мы и собираемся здесь. Поговорить, попить кофейку, скоротать часок-другой…
– Ночью надо спать, – сказал старичок назидательно.
– А если не спится?
– Все равно сидеть дома.
– Но почему…
– Потому что так положено. Может быть, вы и голых танцовщиц захотите?
– Не нужно нам голых танцовщиц! – запротестовал я.
– Знаем мы вас… бессонники. В общем я вас закрываю! – старик стукнул палкой, словно поставил печать.
– Но на каком основании…
– На том, что мне эта затея не нравится.
– Но кто вы такой! – мы окружили старика, заговорили все разом.
– Мы не шумим!
– Не пьем алкоголя!
– Не играем в азартные игры.
– Не бьем посуду! Старичок опять ударил палкой:
– Все равно. Я общественник жэка, и мне это не нравится.
– Пошли к начальнику жэка! – закричали мы. – Это абсурд, мы никому не мешаем!
– Ишь, какие хитрые, – Гномик прищурился. – Никуда я с вами не пойду. Надо больно мне с вами возиться, тратить время и нервы.
– Но как же вы тогда нас закроете? – удивился я.
– Да очень просто. Напишу анонимку. И меня таскать не будут, и вам всем крышка. Анонимка сильнее любого документа.
Гном еще раз стукнул палкой, шагнул в кусты и исчез, словно провалился сквозь землю.
…Когда на следующую ночь я пришел на бульвар, он был перекрыт длинными слегами, на которых с двух сторон висело объявление: "КАФЕ "БЕССОННИКИ" ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ".
Скамейки убраны, вокруг ни души. Я побрел домой и пролежал до утра на диване, читая остродефицитную книгу "Первобытная мифология и философия". Под утро я забылся и, воспользовавшись этим, экономист Виталий Иванович вонзил ржавое лезвие в мою грудь.
…Утром я зашел к Виталию Ивановичу и сказал:
– Слушай, я хочу познакомиться с твоей семьей.
– Зачем? – удивился экономист.
– Затем, что хоть не зря буду страдать, – ответил я.
ЗАТУМАНЕННАЯ ГОЛОВА
Однажды в мой кабинет робко постучался и вошел скромный молодой человек с бородой-мочалкой и огромным туго набитым портфелем из кожзаменителя.
– Вы будете главным редактором? – тихо спросил он.
– Да, – ответил я. – Но однако, сначала надо…
– Я уже там был, – ответил молодой человек и скромно кашлянул в бородку-мочалку.
– Тогда пройдите… в…
– И там я уже был. Я везде был.
Молодой человек присел на краешек стула в дальнем углу и уставился на меня преданными собачьими глазами.
Я подписывал рукописи, некоторые бросал в корзину, отвечал на звонки, распекал сотрудников, ел бутерброды с колбасой и совсем уже забыл про молодого человека с портфелем из кожзаменителя, как вдруг к вечеру мой взгляд, привычно скользнув по часам на стене, затем по инерции с часов – на кадку с пальмой, зафиксировался на некоем темном образовании в дальнем углу. Это был тот самый молодой человек.
– Так вы еще не ушли? – удивился я.
– Я хотел попросить вас, но только боюсь быть слишком навязчивым…
Я с тоской посмотрел на его огромный портфель.
– Вы написали роман? Так это вам надо…
– Нет, нет, что вы! – испуганно воскликнул молодой человек. – Я вообще ничего не пишу, даже писем. А вы, наверно, подумали, что я графоман?
– Ну что вы… – пробормотал я, кривя душой. – У вас там мемуары?
– Вы имеете в виду мой портфель? – молодой человек ткнул локтем в бок портфеля и тот испуганно звякнул. – Нет, это я ужин семье несу. Батон, знаете, колбасу, кефир, селедку. Селедка баночного посола попалась. Прямо недалеко тут от вас, в рыбном, на углу. Может быть, вам надо? Я могу отдать одну, я себе пять штук купил. Наша семья вся любит селедку. Хотите?
– Нет! – ответил я быстро и решительно. – Я не люблю селедку!
Молодой человек сконфузился:
– Может быть, вы думаете, я взяткодатель? Хочу пристроить свой рассказ?
Я горячо запротестовал. Молодой человек улыбнулся:
– Это хорошо, что вы не подумали так. Я, знаете ли, люблю делать подарки, а понимают это не совсем правильно… Я рад, что вы правильно меня поняли… На Тверском бульваре сегодня горячие пирожки выбросили. С капустой. Вы любите пирожки с капустой?
– Да, – неосторожно вырвалось у меня. Я действительно обожал пирожки с капустой.
– Вот… тогда… пожалуйста… – молодой человек залился краской и выложил завернутые в промасленную бумагу, похожую на картон, которым застилают полы во время ремонта, пирожки. – Ешьте, пожалуйста…
Я машинально развернул сверток и увидел два пухлых, румяных, источающих запах жареной капусты пирожка. Не знаю уж как это получилось, но я в два укуса проглотил пирожок, а второй машинально завернул в тот же картон и сунул в стол.
– Сыну отнесу, – зачем-то сказал я. Это совсем уж было глупо.
–
Последние комментарии
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад