От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
ты смеешь!..
— Боже! Неужели вы думаете, что я не знаю Эрика?! — Она сидела в неловкой позе, наклонясь вперед. Лицо ее было как белая маска. — Я уже давно собиралась вам это сказать — еще после первой телеграммы. Но вы были слишком больны…
— Я отказываюсь слушать. — Бланд старался подавить свой гнев.
— Нет, вы должны меня выслушать. Я говорю вам то, что давно была обязана сказать…
— Говорю тебе, я не хочу слушать. Черт возьми, ведь мальчик твой муж!
— Неужели вы думаете, я этого не знаю? — Ее голос зазвучал с пугающей горечью.
Бланд всматривался в нее сквозь толстые стекла очков.
— Ты его не любишь?
— Люблю его?! — вскричала она. — Да я его ненавижу! Слышите, ненавижу! — Она уже кричала, не сдерживаясь. — О, зачем вы только согласились отправить его туда помощником?!
— Кажется, ты забываешь, что он мой сын. — Бланд был зловеще спокоен.
— Я этого не забыла. Но вам пора знать правду…
— Тогда подожди, пока мы не останемся наедине.
Она взглянула на меня и увидела, что я за ней наблюдаю.
— Хорошо, — сказала она тихо.
— Франц! — Человек, сидящий рядом со мной, дернулся в кресле. — Подойдите и сядьте сюда. Поменяйся с Францем местами, — снова приказал он женщине. — И постарайся успокоиться.
Она с неохотой поднялась. Я наблюдал за ней, когда она усаживалась в кресле. Лицо ее было мрачным, маленькие руки она сжала так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Я откинулся назад и стал смотреть в окно на красное зарево навигационных огней порта — из-под нас уплывало побережье Кента. За гулом моторов я улавливал обрывки разговора Бланда с немцем.
— Оборудование пришло… два дня назад телеграмму из Кейп… приказал Садману дожидаться нас… все готово для испытаний…
Я был слишком возбужден, чтобы уснуть, поэтому встал и прошел в пилотскую кабину. За штурвалом был Фентон. Тим наливал кофе из термоса.
— Ну как, ладишь с ними? — спросил он.
— Да я даже и не говорил ни с кем… Бланд только что поскандалил с этой женщиной. Она что — тоже собралась во льды?
— Не знаю. Она присоединилась к ним уже в последний момент, — Тим пожал плечами. — Знаю только по ее бумагам, что по происхождению она норвежка, а по браку — южноафриканка.
— Странная какая-то. Прямо дикая кошка.
— А тебя это беспокоит? Ты ведь получил место на самолете. Не так ли?.. Хочешь кофе?
— Нет, спасибо, — ответил я. — Без него лучше усну.
— Ты мне напомнил. Надо раздать одеяла. Помоги-ка мне, Дункан.
В пассажирском отсеке все было точно так же, как и до моего ухода. Бланд с Вайнером покрывали бумагу потоками цифр. Женщина сидела, неподвижно глядя в окно.
На нас она не взглянула и, казалось, ни разу не пошевелилась с тех пор, как я прошел в пилотскую кабину. Мы раздали одеяла.
— Завтрак в Тревизо, — объявил Тим, проходя вперед. Я уселся в кресле, и мои мысли потянулись в Южную Африку… Вскоре под гул моторов я незаметно заснул…
В морозном рассвете Альпы предстали перед нами в виде стены из покрытых снегом вершин с глубокими расселинами. Затем мы пронеслись над плоской поверхностью равнин Ломбардии и пошли на посадку в Тревизо, чтобы там позавтракать.
Когда мы входили в кафе, я оказался за спиной Бономи. Меня интересовал Бланд, и я полагал, что из всех пассажиров итальянец скорее всего поможет удовлетворить мое любопытство. Он выбрал столик в стороне от других, а я уселся напротив него.
— Вы, кажется, фотограф, мистер Бономи? — сказал я.
— Вы слышали об Альдо Бономи?!
— Э-э-э, да, конечно, — пробормотал я. — Вы собираетесь фотографировать в Антарктике промысел китов?
— Si! Si! — Подошел официант, и Бономи стал изучать меню. — Можно вам заказать, мистер Крейг? Надеюсь, не пожалеете.
— Благодарю, — ответил я. И когда официант исчез, спросил: — Неужто вы рады этой поездке в Антарктику?!
Фотограф слегка пожал плечами.
— Работа есть работа, вы же понимаете.
— Скажите, что вы думаете о полковнике? Вы слышали его ссору с миссис Бланд? На плавучей базе что-нибудь неладно?
— Мистер Крейг, мое правило — ни слова о клиентах. Для работы это не годится, вы понимаете. — Белые зубы сверкнули на его смуглом лице полузаискивающе, полупримирительно. С минуту мы помолчали, потом он спросил:
— Вы эмигрируете в Южную Африку, да?
Я кивнул.
— Это восхитительно. Вы бросаете все. Вы едете в другую страну, и вы начинаете все сначала. Это большой риск. У вас нет там никакой работы, но вы все-таки едете.
— Почему вы решили, что у меня нет работы?
— Если есть работа, тогда нет нужды просить, чтобы вас подбросили. Все это устраивается компанией. Я знаю, потому что всегда работаю для какой-нибудь компании. Но скажите, что вас заставляет покинуть Англию?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Просто сыт по горло.
— Но ведь что-то заставляет вас действовать поспешно, ведь это так? О, поймите, я не имею в виду ничего серьезного. В жизни все парадоксально. Мелочи — вот они
Последние комментарии
5 минут 7 секунд назад
23 минут 7 секунд назад
29 минут 7 секунд назад
44 минут 7 секунд назад
2 часов 17 минут назад
2 часов 18 минут назад