2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Я смотрел, как он двигался по кабачку и мне очень хотелось дать ему хорошего пинка в то место, которое так туго обтягивали его узкие штаны.
Потом я взглянул на дверь, и как раз в это время вошла Мартинас. Я никогда раньше не видел этой бабы, но слышал о ней. Много слышал! И сразу догадался, что это она.
В ней есть все, что полагается. Если бы я не так устал от мексиканской пыли и этой проклятой вонючей текилы, ее приход, может быть, взволновал бы меня.
У нее походка представительниц высших слоев местного испанского общества. Мягкая нежная кожа цвета кофе с молоком, волосы, как черный бархат. Умеет одеваться. У нее такая фигура, что, глядя на нее, думаешь: может быть, все это только плоды твоего слишком разыгравшегося воображения? Очаровательная ножка твердо и решительно ступает по земле. На ней шелковое платье с низким вырезом, красная мексиканская шаль и белое сомбреро. Она высоко держит голову и полуприкрытыми глазами смотрит на это заведение и на всех собравшихся там, как на муравьиную кучу.
Вот, черт возьми! В конце концов, может быть, меня в этой работе ждет кое-какое вознаграждение…
Она прошла через зал и села за столик около эстрады для оркестра. Ясно дала понять всем присутствующим, что не собирается особо скупиться в демонстрации своих ножек. Вероятно, она считает, что они у нее очень хорошенькие и что мужская половина посетителей, поглядев на них, захочет выпить еще один стаканчик. Я тоже считаю, что ножки у нее очень хорошенькие.
Минуты через две пришел оркестр. Я смотрю на этих трех парней и никак не могу найти подходящих слов, чтобы точно описать их. В свое время один парень обозвал другого сломанным пугалом. По-моему, это определение удивительно подходит к этому оркестру! Они садятся, берут свои гитары, и я вижу на их противных рожах именно то презрение, которое всегда появляется у мексиканцев, когда они принимаются за работу.
Они начали. Играли они какую-то дешевенькую пронзительную мелодию, от которой меня чуть не стошнило. Я вспомнил оркестр Бена Берни и, ребята, как же мне вдруг захотелось вернуться в Нью-Йорк!
О'кей. Итак, веселью был дан старт. Два или три парня встали и начали танцевать. Было чертовски жарко. Танец их заключался в том, что они петляли по полу, крепко держась за своих дам, очевидно, из опасения, как бы не потерять их. Я заметил, что никто не приглашал Мартинас покачаться в такт музыке.
Я закурил еще одну сигарету. Подняв глаза, я увидел, что официант пристально смотрит на дверь. Потом он повернулся ко мне и улыбнулся. Я понял, что он хочет сказать мне.
При появлении Домингуэса все как-то неловко сжались. Домингуэс стоял в дверях и осматривался. Потом увидел девчонку Мартинас и улыбнулся.
Высокий худой парень, выряженный в черные с серебряной кружевной отделкой на боковых швах брюки, рубашку и галстук тореадора и сомбреро с серебряным шнурком. Длинное узкое лицо с огромным носом. Из-за тонких губ сверкают огромные белые зубы. На бедрах никакого оружия, а верхний левый карман рубашки явно оттопыривался. Вероятно, там спрятан отделанный перламутром револьвер 32-го калибра, который носят все здешние парни.
Оркестр замолчал. Я подозвал официанта и заказал еще одну порцию, хотя при этом подумал, что, пожалуй, я слишком много пью, особенно для парня, которому придется в самое ближайшее время проявить свою сообразительность.
Когда он принес виски, оркестр снова заиграл. Девчонка Мартинас встала и начала петь. Смешно, но у нее оказался довольно высокий голос, хотя и не неприятный. Пела она какую-то обычную муть относительно любовника-парня, который живет где-то в горах, словом, песенка самая ерундовая, которая может только мексиканцев привести в восторг.
Я сижу все там же и ничего не предпринимаю. Домингуэс внимательно оглядывает зал. Он улыбается, очевидно, этим самым одобряя аплодисменты, которыми гости кабачка наградили певицу. Я думаю, что часть аплодисментов он принимает на свой счет. Потом он проходит к ее столику и садится. Она взглянула на него, улыбнулась. Потом она посмотрела на оркестр и начала что-то говорить, указывая рукой на эстраду. Он улыбнулся еще шире. Осмотрелся по сторонам.
Ребята, я догадываюсь в чем дело: парень собирается петь. Он встает, подходит к эстраде, выхватывает у одного из парней гитару, поворачивается лицом к залу и начинает.
Вы, вероятно, слышали эту песню. Она называется «Сомбреро». Если вы поедете в Мексику, вы смело можете поставить об заклад свою последнюю рубашку: неважно, в какое маленькое захолустное местечко вы попадете, найдется какой-нибудь парень или девчонка из публики, которые обязательно споют «Сомбреро».
Когда он кончил петь, все начали шумно аплодировать. Я подумал: кажется, момент уже созрел, пора начать действовать. Я встал и пошел через зал к эстраде.
— Очень мило, сеньор, — сказал я Педро. — Песня ваша очень хорошая, но немного старомодная. Может быть, вы разрешите спеть для вас?
Я взял гитару со стола. Он смотрит на меня. Глаза
Последние комментарии
4 часов 9 минут назад
4 часов 27 минут назад
4 часов 36 минут назад
4 часов 37 минут назад
4 часов 40 минут назад
4 часов 58 минут назад