Культ Вуйтара [Сергей Баранников] (fb2) читать постранично, страница - 2

рот воду, но она предательски стекала по растрескавшимся щекам, а сделать хоть глоток у него не получалось.

«Даже вода здесь горячая и совершенно безвкусная», — подумал Рейнард, пытаясь открыть глаза и понять что происходит.

— Этот уже не жилец, — спокойно произнес начальник каравана, склонившись над его головой, — просто оставь его умирать здесь и идем дальше. У нас нет времени возиться с каждым — того и гляди, пустынники снова нападут.

— Велтен, это наш десятник, Рейнард из Рины. Я с ним самого начала войны был. Как я могу бросить его здесь? — воин недоуменно смотрел на командира и не знал как поступить.

— Как знаешь, Лотар. Если он так тебе дорог, оставайся с ним, — командир колонны сплюнул себе под ноги. — Я колонну больше ни на минуту задерживать не стану. Посмотри на этих людей. Каждый день смерть уносит с дюжину воинов. Будет ли это стрела пустынника, или же лихорадка, как у этого, неважно. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем больше шансов выжить у всех нас.

Его собеседник молча кивнул и поторопился занять свое место в колонне. Лотар знал, что его оставят и даже глазом не моргнут. В душе он молился богам, чтобы его не постигла та же участь, что и десятника.

— Трогай! — командир колонны прикрикнул и забрался в седло. Ему нужно было разъезжать вдоль колонны и проверять, чтобы ни одна из повозок не отбилась от каравана и решать все спорные вопросы. Домой должны вернуться все! Или, по крайней мере те, у кого достанет сил, чтобы сделать это.

Роль судьи, выносящего вердикт кому жить, а кому нет, нравилась командиру колонны не больше, чем каша из янтака — единственной травы, растущей в этих пустынях вдали от озер. Вдвойне неприятно было из–за того, что чаще всего приходилось выбирать смерть. Нет, они не убивали своих товарищей, хотя, возможно это решение было более снисходительным. Они просто оставляли их у обочины дороги, в надежде, что у них достанет сил не умереть. На лице Велтена появилась горькая улыбка, когда он подумал об этом. Тут как бы живые и здоровые не подохли в дороге, а он надеется, что выживут те, кто едва дышит.

А ведь как хорошо все начиналось! Выигранная битва у Соррела, победоносное сражение с остатками пустынников на берегу Жилины… Здорово их тогда прижали, но тысячникам этого показалось мало. Успех затмил им глаза и разум. Они решились перейти реку и пуститься в погоню. Дураки! Пять дней пустынники заманивали воинов севера дальше в пустынные барханы своей земли, уклоняясь от решающего боя. И только на шестой день, когда к ним подоспело подкрепление, они решились дать бой. К этому времени все вымотались и ожидаемо проиграли свежему и превосходящему числом противнику.

Теперь они отступали. Пустынники бьют в спину, молниеносными атаками и отступлениями только задерживая уставших и обессилевших врагов, а жара, голод и болезни делают свое дело. Вереница повозок снова остановилась, и Велтен тут же помчался выяснять в чем дело. Пришлось отбросить тяжелые мысли на потом. Сейчас он был старшим над кучкой уцелевших. Он должен помочь.

— Что там снова стряслось? — Велтен принял деловой вид, чтобы не показывать усталость и приготовился встретиться лицом к лицу с новой проблемой.

* * *

Рейнард слышал, как повозки тронулись в путь, жалобно поскрипывая колесами. Он слышал топот лошадей и тихие перешептывания людей, проходящих мимо. Винить их не было смысла. Они делали то, что должны. Каждая остановка означала чью–то смерть. Всякий раз, как караван останавливался, из–за повозок выглядывали взволнованные люди, возносящие молитвы к небу. Десятник слышал эти молитвы, хотя они и звучали совсем тихо. Он слышал их, потому что молился и сам.

Жар пожирал тело изнутри. Мелкая дрожь пробежала по телу. Накатила невыносимая слабость и мир вокруг потемнел. Больше не было сил терпеть и бороться. Теперь, когда караван уходит дальше, у десятника не было шансов.

«Но разве это повод, чтобы сдаться?» — в его голове мелькнула эта мысль, и он ухватился за нее, словно за соломинку.

— А–а–га–ар! — он хотел закричать, что справится, что выживет и вернется домой, где его ждут, но вместе этого из груди вырвался лишь крик полный отчаяния. Воин перевернулся набок и пополз. Каким–то невероятным усилием воли ему удалось найти в себе силы для этого. Цепляясь пальцами за раскаленный песок, он греб вперед, словно черепаха, прокладывающая себе путь к спасительным просторам океана.

Стук копыт и приближение пустынников он скорее почувствовал, чем услышал. Два всадника остановились рядом и переговаривались между собой. К своему удивлению, Рейнард узнал родной язык. Кочевники общались между собой на его родном языке, пусть и с акцентом.

— Это один из реденцев. Посмотри на его одежду.

— И пусть себе ползет, Ярвис. Все равно он уже труп.

Пустынник спрыгнул на землю и подошел к Рейнарду. Упершись носком сапога ему в плечо, он толкнул его, заставив перевернуться на спину. Десятник рухнул и открыл глаза, пытаясь рассмотреть лицо кочевника, который