Слишком человеческое (СИ) [La donna] (fb2) читать постранично, страница - 1

========== Часть 1. Вне оков (Глава 1) ==========

Живешь вне оков любви и ненависти,

вне “да” и “нет”, добровольно близким

и добровольно далеким, охотнее всего ускользая,

убегая, отлетая, улетая снова прочь, снова вверх;

чувствуешь себя избалованным, подобно всякому,

кто видел под собой огромное множество вещей.

Ф. Ницше “Человеческое, слишком человеческое”

Глава 1

После короткого весеннего дождя асфальт блестит, и воздух пахнет уже не гарью, а озоном. На Мейнстрит безлюдно: обыватели после чреды страшных событий отсиживаются по домам, а «золотая сотня Сторибрука», как за глаза называли приближённых к семейству Прекрасных людей и нелюдей, сейчас в мэрии, на собрании, которое Рул Горм только что покинула. В этом мире люди уже не просили у неё помощи, а требовали её, так, словно фея обязана решать все их проблемы. Но даже бы если Рул Горм и хотела помочь дочери Белоснежки и Прекрасного — ей бы всё равно не удалось это. Магия волшебной пыльцы распространяется только на фей, да на людей с чистым сердцем. И даже если сердце Эммы было таким когда-то, то сейчас, вобрав в себя тьму, точно перестало им быть. Рул Горм выскользнула из зала городского совета незаметно, оставив людей спорить и рядить. Неужели они всерьёз полагают, что можно справиться с проклятием, павшим на Спасительницу, за два дня? Она билась над этой задачей тысячу лет, да и то не придумала ничего лучше, как отправить очередного Тёмного стража в мир без магии. Но и это — теперь Рул Горм сознавала — было не самым лучшим решением; конечно, это было довольно действенным способом спасти волшебный мир от Тёмного, но совершенно не спасало носителя проклятия от заключённой в сердце тьмы.

Квадратные каблуки монашеских туфель звонко стучат по тротуару, и Рул Горм вдыхает влажный вечерний воздух, подставляет лицо ветерку, приятно холодящему ноющие виски. Она, разумеется, могла бы не идти пешком, а перенестись в обитель с помощью магии. Но запас пыльцы здесь, в Сторибруке, ограничен, и Рул Горм запрещает себе тратить его так бездумно. В Зачарованном Лесу, где волшебство пронизывало собой всё пространство и время, фее не нужна была пыльца для того, чтобы возникнуть из неоткуда, раствориться в воздухе, полететь. Пожалуй, из всех жителей Сторибрука именно феи больше всего проиграли от перемещения в этот нелепый тусклый мир: здесь они потеряли крылья, стали нуждаться в отдыхе, сне, пище и питье, болели людскими болезнями. Даже время здесь имело над ними власть: как-то, укладывая волосы в гладкую причёску, Рул Горм обнаружила в ней седой волос. Та малая толика волшебства, которую протащил в этот мир прошлый Тёмный страж, была достаточна для магии людей, феям же требовалось больше, несоизмеримо больше. Рул Горм перешагивает через растёкшуюся по тротуару лужу, а в висках звенит мысль — сама виновата. Не дала бы тогда мальчишке волшебный боб… Рул Горм недовольно морщится: снова сомнения. Ещё одно проявление человеческой природы. Феи не должны сомневаться. Если кто и ошибается, так это люди. Она всё сделала правильно. И даже если бы заранее знала, чем обернётся, всё равно поступила бы так же. Она должна была попытаться.

Фея встряхивает головой, пытаясь избавится от звенящих, спорящих друг с другом мыслей. Запах весны щекочет Рул Горм ноздри, и вдруг ей хочется — нет, не полететь, охватывающая её эйфория ничем не напоминает фантомные боли в несуществующих ныне крыльях, а побежать, прямо по лужам, разбрызгивая грязноватую воду, глубоко до боли вдыхая в лёгкие воздух. Глупые, человеческие эмоции. Рул Горм подавляет их без особого труда, не ускоряя шага, проходит мимо запертой до утра библиотеки, тёмных витрин «Кафе у Бабушки» — старая волчица сейчас заседает вместе с королевской семьёй…

У лавки Голда Рул Горм останавливается, удивившись горящему в ней приглушённому свету и табличке «Открыто» на двери. Миссис Голд — принцесса Белль — всё ещё на собрании в мэрии, здесь Рул Горм ничего не могла перепутать: как раз когда фея уходила, бывшая «мадам Тёмная» громогласно высказывала своё мнение по обсуждаемому вопросу. Что же касается самого мистера Голда — Румпельштильцхена — то он вряд ли в ближайшее время сможет стоять за прилавком. Эмма говорила, что ученик Мерлина погрузил хозяина лавки в волшебный сон, чтобы хоть как-то защитить его от последствий чёрной магии. Значит, сейчас Румпельштильцхен скорее всего лежит на постели и едва дышит в ожидании… поцелуя истинной любви? Рул Горм легонько толкает дверь — влекомая — не любопытством, это чувство феям чуждо — а исследовательским интересом. Она только взглянет: всё же ей никогда не приходилось видеть человека, так долго носившего в себе тьму и выжившего после того, как эта сила покинула его. Но до конца ли? Надо проверить, — говорит Рул Горм сама себе и шагает внутрь, решаясь — впервые за всё своё