На пути к перелому [Иван Андреевич Ласкин] (fb2) читать постранично, страница - 6

перехода немцев в наступление. Часть ее войск была передана в состав 51-й армии, и теперь в Приморской остались только три стрелковые дивизии (25-я Чапаевская, 95-я Молдавская и 421-я), 2-я кавалерийская, а также армейские части.

Рано утром 18 октября авиация противника обрушила на Ишуньские позиции мощные бомбовые удары. Одна группа бомбардировщиков за другой летели на больших высотах и весь свой груз сбрасывали на довольно узком фронте. Затем загрохотала артиллерия врага, и два немецких корпуса (54-й и 30-й) начали штурм наших позиций. Главный удар противник наносил по левому флангу обороны на Красноперск. Здесь вместе с частями 156-й дивизии оборонялся и батальон 172-й дивизии, которым командовал капитан С. Т. Руденко.

На позиции этого подразделения наступало свыше полка пехоты, а впереди двигалось 11 танков. Открыла огонь наша артиллерия. Но он был довольно слабым, и противник быстро приблизился к батальону. В течение часа воины отразили три атаки пехоты и, кроме того, бутылками с горючей жидкостью подожгли четыре танка. Однако гитлеровцы, наращивая силы, продолжали рваться вперед, обошли батальон с флангов, и к вечеру он оказался в окружении. Капитан Руденко повел красноармейцев на прорыв вражеского кольца. Бой продолжался всю ночь. Но к рассвету 111 бойцов все-таки пробились к своим. В течение непрерывного суточного боя батальон Руденко уничтожил более 500 фашистов.

К вечеру 20 октября враг прорвал Ишуньские позиции. 170-я немецкая пехотная дивизия при поддержке более 60 танков вырвалась к устью реки Чатырлык, где оборонялась 172-я стрелковая.

Заговорили орудия нашего 340-го гаубичного артиллерийского полка. На правый фланг обороны через русло реки Чатырлык, где более свободно могла проходить боевая техника, был выдвинут 5-й танковый полк майора Баранова. Вступили в бой артиллерия и пулеметы 514-го и 747-го стрелкового полков. Продвижение врага было задержано.

В этом бою наши танкисты истребили до сотни гитлеровцев, а уцелевших отбросили назад.

С того дня на Чатырлыке не затихали бои.

После того как мы потеряли Ишуньские позиции, линия фронта стала представлять слегка выгнутую дугу, обращенную выпуклой стороной к югу. Протяженность ее увеличилась, и плотность обороны нашей 172-й дивизии, таким образом, еще больше ослабла. У генерала Батова и в дивизиях не было уже ни вторых эшелонов, ни резервов.

А Манштейн торопился покончить с войсками 51-й армии на Чатырлыке до подхода сюда сил Приморской. И с утра 21 октября на нас снова обрушились сильнейший огонь артиллерии и удары авиации. Вперед пошла немецкая пехота. Особенно упорно враг рвался на позиции 514-го стрелкового полка подполковника И. Ф. Устинова. Он бросил туда свыше 20 танков. Но стойкость, мужество советских воинов были непреодолимы.

На следующий день суровые схватки разгорелись с новой силой. Пехоте противника все же удалось преодолеть Чатырлык и довольно близко подойти к переднему краю 514-го полка, где оборонялась рота лейтенанта Степаненко. Тогда командир поднял своих красноармейцев в контратаку. Гитлеровцы от неожиданности и стремительности натиска наших бойцов сперва опешили, потом бросились бежать назад, но не многим удалось спастись.

Однако противник на некоторых участках проник в оборону и создал непосредственную угрозу нашему наблюдательному пункту.

В этой критической ситуации очень мужественно действовал заместитель командира дивизии полковник В. В. Бабиков. Это был человек прекрасной души и храброго сердца. Командиры, красноармейцы уважали его за справедливость, личную отвагу. Василий Васильевич воевал в гражданскую, до прибытия в нашу дивизию командовал 361-м стрелковым полком, участвовал в боях на Перекопе, был ранен.

Бабиков быстро собрал всех находившихся в этом районе, разделил их на две группы, организовал бой, а потом повел людей в контратаку. Часть гитлеровцев была уничтожена, а часть отступила. По возвращении Василий Васильевич сказал мне, показывая два немецких автомата:

— Поздравьте с победой, товарищ комдив! Хоть и маленькая она, но все же победа — и трофеи есть, и энпе теперь в безопасности…

Несколько позже, уже в Севастополе, Василий Васильевич все же ушел снова командовать полком в другую дивизию. Дальнейшая судьба его мне не известна: говорили, что погиб. В памяти моей этот замечательный человек и командир остался на всю жизнь.

Вскоре к нам на должность комиссара дивизии прибыл полковой комиссар Петр Ефимович Солонцов. Боевым командиром он, прямо скажем, не выглядел: небольшого роста, худощавый, даже какой-то хрупкий. Но скоро мы все узнали Петра Ефимовича поближе, и перед нами раскрылись прекрасные качества этого человека — коммуниста, комиссара: светлый ум, исключительная честность, скромность и вместе с тем личная храбрость воина и мужество руководителя.

Вспоминается наш первый с ним разговор. Оценивая бои первых месяцев войны, я был склонен ожидать более тяжелых ударов врага, чем они потом оказывались