Музыкальный ринг [Тамара Вениаминовна Максимова] (epub) читать постранично, страница - 3

теперь пишут. Нам с Володей предоставили невиданную по тем временам творческую свободу — возможность работать вместе, в одной редакции, а мы по молодости и легкомыслию не могли оценить, каким счастливым исключением нас сделали. Ведь на Центральном телевидении семейным парам не разрешалось работать даже в разных зданиях!

Вероятно, в чьих-то глазах мы выглядели неблагодарными, кому-то казалось, что у нас явные симптомы «звездной болезни». Но мы, ничего не замечая, продолжали «высовываться», придумывая по мере сил свое телевидение, стараясь найти свой стиль, свой почерк. И так продолжалось целых семь лет, пока однажды нас все-таки не разлучили. Володю перевели в редакцию пропаганды, а я осталась в молодежной. Сначала мы удивились, потом возмутились, потом обиделись, но вскоре поняли, что еще счастливо отделалась: кто знает, а вдруг бы постановили развести нас и в личной жизни?

Произведенная над нами хирургическая операция привела к тому, что мы перестали делать авторские передачи. Теперь признаюсь: это был наш маленький бойкот Ленинградскому телевидению. Такое решение было, вероятно, наивным, но ничего иного мы придумать тогда не сумели. Выполняли свои функции редактора и режиссера в передачах других авторов — и только. Так продолжалось не много не мало — два года.

Мы оба пришли на Ленинградское телевидение в пятнадцать лет и, хотя произошло это в разное время, начинали одинаково — с азов.

Первую свою передачу я как автор и ведущая сделала уже в восьмом классе, а в шестнадцать лет получила удостоверение внештатного корреспондента телевидения и, конечно, очень гордилась этим.

А Володю в шестнадцать лет уже зачислили в штат студии. Он начинал монтировщиком декораций. Был помощником и ассистентом режиссера, причем так работал, что на самые ответственные спектакли приглашали именно его. Когда меня приняли наконец на работу в редакцию передач для детей, он уже считался мастером. Во всяком случае, так мне его представили, и я удивилась: такой молодой, а на висках сединки...

Недавно исполнилось двадцать пять лет Володиной работы на телевидении, а он считает, что меньше: два года были простоем.

...Неожиданно в начале 1984 года меня пригласили в качестве музыкального редактора в молодежную программу «Горизонт», которую решили реанимировать, помня ее популярность в шестидесятые годы. Мне отдавали 15-минутную музыкальную страничку в конце программы.

Сразу прежние обиды забылись. Музыкальная страничка в «Горизонте» стала казаться смыслом жизни. Володя радовался за меня, а сам тихо переживал: у него ведь все оставалось по-прежнему...

За два года в музыкальной жизни города произошло много изменений. Особенно в молодежной культуре. Началось массовое увлечение рок-музыкой. Появились десятки новых групп. Становился на ноги городской рок-клуб.

Я бросилась к писателю Александру Житинскому, автору «Записок рок-дилетанта», которые пользовались в начале восьмидесятых бешеной популярностью.

— Я открыл одну потрясающую группу, — сразу же сообщил он мне при встрече. — В Доме писателей даю слушать кассету с их песнями каждому. Многие удивляются — очень необычно. Не профессионалы, но живут только музыкой. Репетируют ночами в кухне коммуналки под абажуром. Представляете: круглый стол, чай, виолончель и гитара!

Это было похоже на то, что я искала. Рок-лаборатория в коммунальной квартире... Свободная камера и свободный микрофон в кухне под абажуром...

Когда на следующий день Александр Житинский появился вместе с Борисом Гребенщиковым в редакции, я прямо с порога начала предлагать им одну идею за другой.

Невзрачный, плохо одетый мальчик слушал, казалось, внимательно, но без каких-либо эмоций. Особенно, помню, меня поразили огромные заплаты на локтях его потертой кожаной курточки и таких же потрепанных джинсах. Тогда я еще не знала, что это необходимая атрибутика рокмена того времени.

— Мы будем семь вечеров снимать репетиции «Аквариума». И главное — творческий процесс! — вдохновенно расписывала я будущий сценарий.

Борис соглашался на все. Сквозь падающую на глаза белесую прядь смотрел бесцветным взглядом на меня, на женщину-режиссера, которая должна была работать вместе со мной над этой программой. Послушно кивал:

—- Можно и так... И так тоже можно...

— Говорить не сможет, и фактуры никакой, — шепнула мне режиссер с досадой.

Но я даже не огорчилась — так увлекла