История XX века в лицах [Гвидо Кнопп] (fb2) читать постранично, страница - 3

всем раздали в руки черно-бело-красные бумажные флажки, и мы должны были махать кайзеру. Он кивал с балкона, и мы были очень горды». Когда Мария Мерен вспоминает тот день, ей сразу приходит па ум песня, которую в то время распевали повсюду: «Кайзер милый человек / и живет в Берлине. / И если бы это было не так далеко, / то еще сегодня я бы поехал туда».

Вполне очевидно, что в серебряный юбилей вступления на трон Вильгельм находился в зените своей популярности. При этом не только кайзер Германской империи устроил празднества при дворе, но и на бульварах Берлина торжественно, как павлин, отмечала юбилей первая немецкая медиа-звезда.

Вильгельм II, пожалуй, был человеком, которого в то время больше всех фотографировали и снимали для кино.

«Он с удовольствием занимался бы этим до конца своих дней: вечный, золотой, военный, мирный спектакль, изображающий общественную жизнь, и в центре внимания он».

Голо Манн

Проходили ли перед ним под музыку торжественным маршем полки или устраивались в его честь блестящие балы, открывал ли он как «путешествующий кайзер» заморские страны или добывал трофеи на охоте, на военных маневрах или перед ликующими народными массами — везде он велел снимать себя. Вильгельм поднялся до уровня знаковой фигуры эпохи, которая позже получила его имя. Особа кайзера в свете события: так он хотел видеть себя и хотел, чтобы так его видели другие. «В свое время он был единственным монархом, который действительно кое-что понимал в связях с общественностью, — анализирует князь Николай Романов из русской царской семьи, старший кузен Вильгельма. — Если бы тогда уже было телевидение — он стал бы выдающимся». Вильгельм любил торжественные выходы. Он умел производить впечатление и знал, что его народ едва ли желает чего-то более страстно, чем чтобы на него произвели впечатление.

Близкий к народу монарх показывался на публике так часто, как только это было возможно.

«В постоянно сменяющихся одеяниях нужно было ездить, скакать верхом, ходить, есть и то и дело говорить. Ежедневно где-нибудь праздник, ежечасно где-нибудь торжественный момент. Его, как говорится, запечатлевают: фотографически, кинематографически, телеграфически, журналистски, протокольно. Раскручивается всемирная история», — саркастически заметил Вальтер Ратенау, в то время председатель АЭГ — Всеобщей электрической компании, а после эпохи кайзера немецкий министр иностранных дел.

В пределах досягаемости всегда была фотокамера. Она сопровождала кайзера на его личной яхте «Гогенцоллерн» в плавании в Скандинавские страны или по Средиземному морю на Корфу, где он приобрел «Ахиллейон», бывшую резиденцию убитой в 1898 г. австрийской императрицы Елизаветы. Этой камерой придворные фотографы Вильгельма снимали во всех пунктах назначения и во время поездок на отдых. Таким образом Вильгельм создавал у простых смертных впечатление участия в его личной жизни и их близости к своему монарху. Казалось, что наивысшей его потребностью было находиться в свете рампы — в уверенности, что только так он станет истинно народным и всеми любимым кайзером.

«Кайзер появлялся с каменным величественным выражением лица повсюду там, где его мог увидеть народ, — вспоминал друг кайзера, граф Эрнст фон Ревентлов. — Он считал, что подданные должны видеть его как воплощение парящего высоко над ними, иерархически стилизованного величия». И он упивался, спускаясь к своему народу, как благодетель. Вильгельм любил фотографироваться с берлинскими сиротами. Он обеспечивал им прекрасные каникулы вдали от бедности, а они ему — фон, на котором он хотел фигурировать как властитель, близкий к народу. При его предшественниках это было бы немыслимо.

«Девять месяцев в поездках, только зимние месяцы дома! Где же при непрерывном общении взять время для спокойной сосредоточенности и серьезной работы?»

Гофмейстер граф фон Цедлиц унд Трюцшлер

Будучи рожденным 27 января 1859 г. первым сыном кронпринцессы Виктории, старшей дочери английского короля, и прусского престолонаследника Фридриха Вильгельма Прусского, маленький Вильгельм рано ощутил, что, став со временем монархом Германской империи, ему придется вести жизнь в центре государственных интересов. Драматические обстоятельства рождения до сих пор дают повод для спекуляций. «Гордость Германской империи» появился на свет с неподвижной и безжизненной левой рукой. Вильгельм был дважды наказан судьбой: во-первых, своим физическим изъяном, а во-вторых, отсутствием материнской любви. Принцесса Виктория скорбела, что родила «неполноценного» ребенка, и давала Вильгельму это почувствовать. Вскоре отношения между матерью и сыном были испорчены. В 1871 г. принцесса Виктория писала своему супругу, кронпринцу Фридриху: «Я борюсь с разочарованием и гложущим горем. Ибо своей рукой он отравил мне жизнь — его