Тяжелый случай (СИ) [Имир Мади] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Кап.

Кап.

Кап.

Кроме надоедливой капели непонятно вообще откуда взявшейся здесь воды, Рей слышала лишь шаги туда-сюда ходящих по довольно большой комнате двух надзирателей, нервно шепчущих друг другу что-то невнятное. Жутко воняло ржавчиной и какой-то неведомой тухлятиной. Все казалось, что жестяные стены вокруг нее вот-вот дрогнут, и как в дешевых ужастиках, попросту сомнут ее со всех сторон. Настырные капли пота ползали по щеке от висков, раздражая и без того распаленное сознание. Одно только название вентиляции лишь указывало, где именно она торчит. Ни единого сквознячка, ни дуновения.

Впрочем, сейчас ей это было только на руку.

Со своего места она иногда даже умудрялась замечать их лица, но эти двое словно задницами чуяли, что кто-то явно за ними наблюдает, и едва кто-то из них поднимал голову к потолку, вглядываясь между прутьев намертво приваренной решетки вентиляции — Рей сразу отодвигала голову в сторону.

Это смахивало на некую игру. Я тебя не вижу, значит, и ты меня не заметишь.

С другой стороны, довольно широко расположенные прутья позволяли ей попросту просунуть ствол между ними и банально пристрелить каждого, но эта же решетка была добросовестно кем-то приварена. И значит, она спуститься не сможет, как бы ей сильно этого ни хотелось, да и в любом случае, через узкий проем вентиляционного коридора кроме нее никто и не протиснется. Сейчас, как никогда, Рей была уверена, что заложники, какого бы они телосложения ни были, не пролезут дальше головы. Видимо, придется искать обходной путь, ибо, если она и пристрелит этих двух идиотов, в любой момент может кто-нибудь заявиться и, увидев трупы, поднимет тревогу. Или еще хуже, сдуру или еще какого перепугу прикончат заложников. А ведь на помощь к этим заложникам ее и отправил Люк. Не спасти, нет, сами себя спасут, не малыши ведь. Именно помочь им попытаться спастись.

На месте сориентируешься, Рей, — сказал ей вдогонку тогда Люк.

Рей же теперь приходится сидеть в теснющем коробе вентиляции, благо телосложение ходячего скелета, обтянутого кожей, ей позволяло еще и относительно легко и бесшумно продвигаться к нужному месту.

Сидеть и судорожно обдумывать положение дел.

Прорываться с боем ой как не хотелось, Рей хорошо осознавала, что не ей в ближнем бою тягаться с кучей вооруженных до зубов мужиков. Она бы предпочла, на самом-то деле, закинуть пару гранат или, что еще лучше, перестрелять всех на расстоянии, но это нихрена бы не помогло чертовым заложникам.

Все слабовольно таращилась на неугомонных надзирателей и обдумывала, насколько ей повезло, что эти двое людей были бетами. Висела у них над головами и корила себя последними словами, что второпях упустила момент, что прихватила с собой баллончик с совсем слабым репеллентом, позволяющим едва-едва заблокировать ее глупый блядский омежий запах. Который по идее следовало использовать сразу, после того, как она этим же своим же запахом даст знать о себе той запертой четверке.

По правде говоря, Рей и спускаться-то не очень горела.

Потому что кроме шаркающих шагов и нервного шепотка она всеми фибрами чуяла запахи заложников.

Четырех донельзя взбешенных альф.

Этот смешанный в одно невообразимое нечто запах раздражал нос и мозг до самого скрежета зубов, до чесотки внутри ушей. И до некоего нестерпимого зуда между ног, отчего Рей только мысленно прокляла свою невовремя вылезшую сущность, с трудом давя закипевшее внутри раздражение на саму себя. По крайней мере, тем, кто был заперт внизу, уж точно должен был донестись ее запах, сообщивший, что о них не забыли, ясно показавший, что где-то рядом находится тот, кто пришел на помощь.

Снизу несло темным до одури запахом разъяренных своим положением альф, что сидели вне зоны видимости под дулами двух охранников, уж точно намертво закованные к месту, ибо будь у них хоть какой шанс освободиться — они бы уж не преминули воспользоваться.

Наверняка даже пошевелиться не могли, настолько буйным был запах злости и гнева каждого из них. И судя по всему, положение у них было совсем плачевным.

Рей со своего места отлично чуяла запах крови.

Выбирать ей все равно было не из чего, помогать-то в любом случае надо было. Осторожно уложенный на самый краешек решетки нож мог выдать свое наличие матовым лезвием, как и легший рядышком стилет, прямо визжащий о себе серебристыми ребрами. Пришлось с молитвами отползать назад… и уже за неказистым полуразвалившимся забором заталкивать под чахлые кустики снаряжение. Блеклый мелкий песок с трудом скрывал снятую разгрузку и она лишь с тяжелым вздохом попыталась получше присыпать торчащие наружу навинченные на стволы глушители. Почти плаксиво закапывая ножи и ботинки под корешки, Рей даже пыталась хоть как-то сообразить, что ее там дальше ждет, искренне надеясь, что ее совсем тупой план сработает хоть самую малость. Просчитать исход всех ее телодвижений удавалось с трудом.

Но иного плана у нее попросту не было.

— Ээээээй! Ээээээй, есть тут кто? Пожааааалуйста! Помогите мне! — заголосила Рей, с трудом продираясь через трухлявые штакетины к покореженному временем домику. Ни разу не умаляясь внешнему виду здания, она мелкими боязливыми шажками двинулась по раскаленному песку к покосившейся двери, как можно незаметнее оглядываясь и зачем-то прикидывая, сколько же там сил и денег угрохали местные головорезы, устраивая подобную бомжатскую местность, призванную отторгать первый же брошенный взгляд, отводя глаза в брезгливом недоумении. Так-то она целую вечность ползала по всей лабиринтообразной вентиляции подземного бункера под домиком в поисках нужного места, не переставая поражаться размаху строения, замаскированного сверху домиком под снос.

— Эээээээй! Есть хоть кто-нибудь? — с громким, намеренно настырным стуком в пошарпанную дверь, снова заорала Рей.

Поначалу целую минуту и сорок три секунды ей никто не открывал, хотя она сразу заприметила отвратительно замаскированную дешевую камеру. А когда рывком створка на глазах разваливающейся двери распахнулась — даже заставила себя испуганно отшатнуться и якобы ослепленная солнцем прищурилась.

— Оу, простите…

— Какого хера! Ты кто такая? — рявкнули ей и Рей демонстративно охнула, надменно задирая брови, изображая возмущение и упирая руки в бока, честно надеясь, что вырез ее спортивной майки привлечет хоть капельку внимания этого альфы.

— Простите, мистер, а нельзя чуть повежливее, а? Моя машина заглохла и мне вообще-то пришлось топать почти пять кварталов в поисках мастерской. Блин, как жжет-то. Да чертовы балетки развалились, пришлось выбросить, чуть все ноги не изрезала. Просто подскажите, где здесь ближай… Ой… Это что, оружие у вас. П-п-простите, я ничего не видела, я никому ничего не скажу. Извините, я пойду да? Еще раз изви…

Вместо демонстративно захлопнутой двери незнакомец сделал шаг… и врезал ей прикладом автомата.

Впрочем, первый пункт ее дурацкого плана сошелся и Рей почти театрально рухнула тому под ноги, изобразив бессознательность. Удар был так себе, ей доставалось и сильнее, но все же.

Слишком внимательных наглых дурочек никто не любит.

Вообще она рассчитывала, что ее благородно возьмут на руки и понесут в логово, но после удара в челюсть уже думала лишь о том, повезет ли ей и бросят к заложникам или вознамерятся развлечься. Благо, закинули на плечо как мешок с картошкой и понесли в неизвестность, не нужно было корчить из себя невесть что. Новый блевотный кислый запах забивался в ноздри, неудачно отвлекая добавочной вонью очень давно немытого тела. Ей попался альфа, который явно забыл, что такое гигиена. Пока несли, мудак успел облапать за задницу и даже попытался пощупать между ног, только ей пока что везло и висела изломанной бессознательной куклой.

Ее несли в неведомые ебеня, но Рей могла только слушать. И подмечать.

— Какого хера ты ее сюда потащил?! — взвыл со стороны еще один дерганый голос после трех лестниц по десять ступенек и восьми поворотов коридоров. — Нахера сюда-то? Нахрена, я тебя спрашиваю? Отшил бы наверху…

— Да она пушку заметила. А если бы копов нашла и сюда отправила? — промямлил мудак, на чьем костлявом плече она так и висела.

— Ну так и грохнул бы наверху! Сюда-то тащить нахера? Теперь боссу сообщать надо.

— Да ладно, чо ты. Развлечемся же. Боссу не надо, лады? Ща я ее по-быстрому и пулю в лоб, да? Ну или ты потом подтягивайся. Смотри, какая чистенькая, пахнет-то как… — забормотал похититель, снимая с другого плеча автомат и укладывая на какую-то поверхность.

— Омега что ли? Да нахрен надо! Вот я еще омег не трахал, мне нормальных баб хватает.

— Я вниз. Поделюсь потом с ребятами, а то совсем наверно там стухли.

— Дебил совсем? На кухню неси, там же эти уроды.

— Да они закованные. Пусть позавидуют напоследок.

Рей чуть не засмеялась вслух, но вовремя сдержалась. Второй пункт ее плана вроде бы тоже исполнился, что несказанно радовало и внушало нехилые надежды. С ее положения видны были только задница и ботинки, но голову Рей поднимать не рисковала, мало ли кто вывернется из-за угла, а она тут таращится. Еще две лестницы и три поворота и хмырь загрохотал ногами по железной двери.

— Я это! Открывайте, подарочек принес. Я Санта, блять, ыгыгыгыыг.

От спертого запаха Рей нечаянно дернулась, привлекая внимание. Застонала так, что ей самой стало непонятно, было ли это звуком боли или откровенной похоти.

— Хей… Что…

Ее скинули на пол при первых же звуках ее голоса, отчего Рей совсем непритворно взвизгнула, всем весом рухнув на спину. Ушибленная задница тут же разнылась, но она нарочито боязливо облизнула губы и забегала глазами по камере. Притащивший ее мужлан уже нависал сверху, самодовольно скалясь гнилыми зубами, за его спиной чуть поодаль стояли те самые нервные надзиратели, один из которых почему-то даже отвернулся.

— Что… Что происходит? Пожалуйста… Я… — надрывно заныла Рей, старательно елозя по полу, отодвигаясь подальше.

Четверых прикованных за руки и ноги заложников она увидела справа от себя буквально в двух метрах. Все они сидели прямо на бетонном полу, с заклеенными скотчем ртами и были до кучи еще и в ошейниках, на коротеньких толстых цепях пригвожденные к стене. Прям радуга какая, рыжий сноб, ниггер с глуповатым лицом, вампирообразный хмырь с совсем уж бабскими локонами и латинос с заплывшими глазами как у панды. Разглядывать их не стала, подумав, что еще успеется, но успела мельком пожалеть, мол, небось все задницы поморозили себе…

Зато сразу пожалела, что позволила себе подобные отвлекающие мыслишки, из-за которых не сумела предугадать нового удара. Не то чтобы было больно, но пострадавшая и до этого челюсть разнылась сильнее, да и затылок у нее не каменный. От таких ударов обычно, ну, по идее, люди вроде как теряют сознание, и Рей, пискнув, совсем театрально упала щекой на пол. Хмырь только ехидно хрюкнул…и до кучи врезал мыском ботинка по животу, на что Рей мысленно поклялась отстрелить ему ногу за такое.

Но сама тут же замерла, силясь не показывать, что она вообще-то в полном сознании, прислушиваясь к злому утробному рыку от кого-то из заложников. Через упавшие пряди ей только и оставалось, что через щелочку почти закрытых глаз скользить по ногам хмырей в ожидании удобного момента, пока этот же кретин завозился, дергаными движениями стягивая с нее штаны с трусиками.

— Мож эта… Мож ты не здесь? — пробурчал кто-то из двух оставшихся не у дел надзирателей.

— Да ладна же, гляньте только, какая малипусенькая. Костлявая слишком, да и похеру, — забормотал ходячий гондон, дергая ее под коленки и разводя их по разные стороны. Липкие лапы исчезли с бедер и Рей скосила глаза в попытке разглядеть будущего насильника на наличие на том хоть какого-нибудь оружия.

— Неспроста она тут. Где ты вообще ее взял? Может эта девка… Да мало ли! Ты хоть обыскал ее? — гундосым голосом отозвался третий.

— О. Вот ща как раз и обыщу. Может, у нее в дырочках по ножику запрятано, а? — гиеной захихикал первый… и полез пальцами ей между ног.

Рей честно терпела, пока тот насухую резко вогнал явно не один палец ей прямо во влагалище, да еще и намеренно подвигал ими. Она на самом деле честно терпела злую колкую боль, когда эти же пальцы полезли между ягодиц и все так же резко залезли и во второй вход.

— В этой норке ничего нету. Интерееееесненько, может, во второй что найду?

Это было очень больно, но Рей терпела. Старалась держаться расслабленно, хотя бы таким образом смягчить боль. Она же вроде как без сознания. Она давно научилась терпеть. Хоть в этом ей повезло, она омега, заживет все, не успеет и оглянуться. И как ни странно, ее немного отвлек новый жуткий грудной рык от одного из прикованных.

— Чо, бля, рычишь? Нравится, да? Чо, пацаны, хотите поглядеть, как надо трахать баб, а? — снова гнусно заржал мучитель, вытирая уже повлажневшие от крови пальцы о бедро Рей. — Гляньте-ка, какая нежненькая девчонка. Чуть потрогал, уже кровит. А пахнет как, скоро течка. Точно говорю, скоро потечет. Вон, эти тоже чуют.

— Я…. Я в этом не участвую, — раздался трусливый голос одного из надзирателей.

— Ну и вали, неженка, нашелся тут…

Пальцы снова исчезли с кожи и Рей услышала лязг пряжки с визгом ширинки одновременно с торопливыми шагами сбегающего подальше охранника.

И едва грохнула железная дверь, она якобы очнулась. Завизжала резаной свиньей, заметалась под чужими лапами.

— Нет! Нет! Что вы делаете? Не надо. Пожалуйста! Нет! — намеренно визгливо хныкала Рей, старательно брыкаясь и смещаясь в сторону дыры в потолке.

А потом якобы нечаянно умудрилась въехать коленом по морде будущему насильнику, отчего тот тоже завыл, хватаясь за ее лодыжку и рывком подтягивая к себе.

От удара пяткой в лоб он банально опрокинулся на спину и пока второй ошалевшими глазами пялился на нее, Рей ужом выкрутилась… и одним прыжком добралась до решетки, где ее ждали нож и стилет. Поддетые снизу буквально одним пальцем рукоятки с готовностью вывалились сквозь прутья.

И Рей пошла вразнос.

— Ключи, — зашипела она буквально через пару секунд сквозь зубы, мимоходом оглядывая несостоявшегося горе-насильника и держа кончик стилета в носу второго неудачника. Первый выл под ее ногами, пытаясь собрать в кучу собственные кишки, вываливающиеся из жуткой раны на животе. Рей мимоходом лишь пожурила себя, что слишком сильный у нее вышел замах снизу вверх, располосовавший тому брюшину, ибо жалко стало лезвие ножа, который наверняка придется править после удара о ребра.

— Один лишний звук и сдохнешь, понял? Где ключи?

— Кодовые з-з-з-замки, — пролепетал бета, кося глазами на торчащий из ноздри стилет. — Их знает т-т-только Джеф… он н-н-наверху, смотрит за камерами.

— Сколько здесь людей?

— Четверо… остальные… уехали.

— Когда вернутся? Живее!

— Н-н-н-не знаю!

От хруста вошедшего тому в переносицу стилета Рей и сама чуть не поежилась, но сразу огляделась. Времени говорить разговоры с заложниками не было и она уже было сделала шаг к отброшенным в сторону штанам… как ее вывернуло желчью. Проклиная говнюка, чей удар в живот ей только сейчас аукнулся, Рей, вдруг осознав себя стоящей на коленях, снова оглянулась, ища камеру, которая уж точно должна была висеть.

Камера нашлась сразу.

Только безжизненно повисшая, словно наблюдатель самовольно отключил ее, не желая наблюдать за происходящим.

После ей захотелось на месте покончить с собой от некоего навалившегося стыда.

От тяжеленного взгляда от ближайшего к ней рыжего заложника, брошенного на ее голые бедра, стало так жутко, что Рей собиралась всерьез вообще-то обидеться. Она так корчилась, изображала непонятно кого, чтобы выиграть хоть какую-то возможность помочь им… И в ответ вот такой презрительно-напыщенный вид.

Выдержка победила.

— Пожалуйста! Не надо! Мне больно! Не надо! — снова заголосила Рей, мстительно оглядывая враз явно очумевших закованных альф и чуть ли не ползком добравшись до штанов, натянула их. — Нет! Аааааа! Нет!

Четыре пары круглых глаз не отпускали ее, отчего Рей лишь ухмыльнулась и, подскочив к другому заложнику, рывком содрала приклеенный скотч. Но тот не принял правил игры и продолжал таращиться на нее, отчего пришлось легонько пнуть его по бедру.

— Подыграй, мать твою. Там еще один охранник, нужно отогнать его подальше.

— Кхррр, кхм, — тут же прокашлялся смуглый латинос, мгновенно приобретая игривый вид. — Э-э-э. Детка. Оооо. Сладкая какая. Не дергайся, я сказал! Не дергайся, сука! Тебе же нравится, тварь!

— Нет! Аааааа! Пожааалуйста! — завыла Рей, подыгрывая и одновременно убирая слипшиеся кучеряшки латиноса в попытках разглядеть замки на ошейнике.

Хрипловатый от долгого молчания голос альфы оказался весьма приятным, но по тембру вообще не подходил, что грозило вызвать нездоровый интерес ушедшего. Кивком намекая продолжать играть сцену, Рей в два шага подскочила к двери. Выкрики латиноса удачно слились со скрежетом петель и она быстро глянула наружу.

Им снова повезло.

Им всем несказанно повезло и Рей успела заметить подошвы ботинок ретировавшегося подальше надзирателя.

И скользнула следом.

Горло она перерезала ему уже на подходе к четвертому, позволив себе лишь мимолетное сожаление. В любом случае, парнишка был бы не жилец, отпусти она его.

Впрочем, четвертый неведомым образом умудрился учуять ее появление у него за спиной, но тут же благоразумно замер, едва тому под горло ткнулся подрагивающий кончик стилета.

— Коды от замков. Быстро. Иначе сдохнешь, — почти равнодушно выдала она, отработанными жестами избавляя охранника от оружия.

Четвертый скосил глаза на соседний столик, где банально на клочке бумаги были записаны коды. И только Рей повернула голову в ту сторону, четвертый решил погеройствовать, но она сразу выстрелила в ответ из отобранного у него же пистолета. Выстрел пришелся в ногу чуть выше колена, но Рей сразу поняла, что пуля едва чиркнула, оставив дыру в штанине и довольно глубокую царапину.

Новая боль удачно отвлекала от старой.

Спускалась вниз, чуть прихрамывая, но старательно вглядываясь в каракули на бумажке. На сей раз удача решила повернуться к ним боком, на клочке были записаны столбиком шестизначные коды без указания, какой куда, и Рей понимала, что придется тратить время и на игру под названием угадай-ка и подбери нужный код.

— А вот и я. Не шалили, ребятушки? — не удержалась от подколки Рей, оглядывая всю четверку и подмечая, что латинос уже молчал, когда она залетела в камеру.

Но открыл рот, едва она упала перед ним на колени и откинула ему голову вбок для лучшего обзора дисплея замка.

— Не знал, что у Сноука работают такие славные омежки…

— Меня послал Люк. Сноук слил вас, — рявкнула Рей, набирая на сенсоре первый по списку код.

— Да? Вот это поворот. Ну что же, лицезрение такой красотки стоило, чтобы…

— Ой, закрой рот, не мешай!

— Да брось, детка…

— Захлопнись. Иначе.Я.Сожру.Твои.Кишки, — отчеканила Рей, намеренно стискивая в кулачке кудри латиноса и судорожно набирая следующий код. Тот лишь крякнул и демонстративно мило улыбаясь, закатил глаза.

От понимания, что ни один из тридцати кодов не подошел — похолодела до самых внутренностей.

— Черт! Черт!

— Что такое, сладенькая? Возбуди…

— Ты идиот? Блять, так и знала, что у Сноука одни дебилы служат. Заткнись, коды не подходят!

— Твою мать, — тут же посерьёзнел латинос. — Пробуй еще.

— Я пробую, заткнись и не отвлекай.

Когда раздался грудной рык другого заложника… Рей чуть не села на задницу. От этого звука внутри зазвенело нечто, перекликаясь с внутренним голоском, что заверещал от удовольствия.

Альфа! Альфааааа! Смотри, какой альфа! Сильный, суровый! Красивый!

С трудом затыкая незваные мысли, Рей пригляделась к тому, чьи звуки вызывали недвусмысленные судороги между ног. Заметно гораздо крупнее остальных, этот громила был вызывающе мрачен. Нехилая грудная клетка, обтянутая испачканной черной футболкой, чуть вздымалась в относительно равномерном дыхании, переходя в такую же мощную шею. Бледноватое лицо поразительно контрастировало с двумя провалами глаз в обрамлении чернющих локонов.

— У Сноука регламент что ли по длинным волосам? — ехидно ляпнула она, намекая на кудри латиноса и пряди длинных тоже слипшихся от грязи и пота локонов бугая.

И да, Рей сразу согласилась с внутренним голосом, что этот альфа был офигенный.

Если бы не был прикован к стене и в ошейнике, как псина бешеная.

Внутренне содрогаясь от собственной ненужной реакции на этого хмыря, Рей нарочно навалилась на латиноса, протягивая пальцы к лицу громилы. Латинос только хмыкнул.

А Рей сразу озверилась.

Несмотря на то, что громила мог хотя бы сделать вид, что хочет ей помочь снять липкую ленту, даже не двинул головой, чтобы хоть чуточку приблизиться к ее ладони. Пришлось еще больше наваливаться на латиноса, отчего тот заметно напрягся.

— Полегче, омежка… ты… — пробурчал тот, пока Рей пыталась подцепить край скотча на губах громилы.

С лица бугая она сорвала ленту намеренно грубо, но не отрывая до конца.

— Чего?

— В обратном.Порядке, — прошипел бледнолицый, с явным трудом разлепив губы. — Эти… кхм, считают себя самыми умными. Попробуй в обратном порядке.

— Лады, — миленько улыбнулась Рей… и одним движением залепила тому рот обратно.

Новый приглушенный рык забился жизнерадостным ржачем латиноса.

— Так его, милая, — выдал тот, с готовностью откидывая вбок голову, пока Рей с кряхтеньем слезала на пол. — Я, кстати, По.

— Рей. Помолчи.

— Не обращай на него внимания, он бесится, что спасать нас пришла омежка…

— Что, чувство достоинства страдает, да? А ничего, что я тут собственную задницу подставила, чтобы до вас добраться?

— Ты… Не обижайся. Но я бы тоже не отказался…

— Все, заткнись уже.

Ошейник По сдался на шестом коде. Звонко пискнул замок и латинос аж вздохнул полной грудью, словно его тут всю жизнь держали на привязи. Он попытался сдвинуться, давая доступ к замку на руках за спиной, но обзора едва хватало и Рей пришлось сложиться напополам, выставляя наружу пострадавший зад.

— Без комментариев, хорошо?

— Понял. Молчу. Поторопись только, малышка, мне кажется, времени у нас совсем мало.

Им снова повезло, первый же код в обратном порядке открыл замок на руках. Остался замок на ногах и пока Рей ковырялась там, По растирал затекшие руки. Новый писк, и тот попытался подскочить, но ноги все же подвели.

— Так. Оторви половину и дай мне, будем перебирать вместе.

Рей послушно выполнила указание, понимая, что так будет быстрее. Выхватив свой клочок, латинос рванул к дальнему рыжику.

А Рей тупо сидела и смотрела, как на нее гневно сверкают бездонные провалы бледнолицего. Пересилив тянущую негу между ног, стиснула зубы, напомнив себе, что сейчас совсем не время отвлекаться на подобное, и вообще, у нее там разорвано в хлам все, а она тут альфу почти облизать готова.

Как ни странно, боли не было. Вместо должной боли после грубых пальцев горе-насильника, Рей должна была выть и материться, но она лишь могла сидеть и собирать себя в кучу, проклиная сущность омеги, так не к месту вылезшую.

Тяжело вздохнув, Рей потянулась к громиле, ладонью отодвигая в сторону его лицо в попытке добраться до его замка на горле. И уже приглядевшись, поняла, почему амбал не сдвинулся навстречу, когда она тянулась до скотча. Что же, теперь ей понятно.

Цепь на его ошейнике была настолько короткой, что она едва видела замок на затылке.

Видишь, какой опасный альфа? Видишь? Настолько суровый, что его боялись даже охранники. Видишь? И он поставит тебя на колени… А потом и сам встанет на колени перед тобой…

Внутренний голосок ни разу не помогал, пока Рей дергала на себя ошейник в новых попытках. Нихрена не выходило.

И она банально уселась тому на бедра, лицом к лицу, да еще и навалилась ему на грудь, на что По снова заржал, но заткнулся после двойного яростного взгляда от нее и бледнолицего.

— Так. Я понимаю, неприятно, но терпи. У меня не получается достать до дисплея.

Пришлось оттягивать на себя его лицо, и тот теперь шумно дышал, уткнувшись носом прямо ей в шею. Она уже собиралась вводить первый код, как под задницей что-то нехило дернулось, заметно отвердевая.

Ты ему нраааавишься. Нравишься этому сильному альфе. Оооооочень нравишься.

Рей снова озверилась. Правда, больше на себя, на свою неуместную реакцию. И на то, что совсем неожиданно для себя двинула бедрами, всего разок проехавшись по его каменеющему члену.

Новый заглушенный рык не заставил себя ждать, но бледнолицый только сильнее вжался носом. От мысли, что тот до кучи и нюхает ее, Рей словно окатило ведром ледяной воды. Да еще и добавило сверху непонятным ударом, словно током нехилого ампеража жахнуло.

И непонятно зачем, отодвинулась… и в этот раз совсем осторожно потянула липкую ленту с его рта. Его глаза почти обожгли ее губы и щеки, замерев на переносице, и Рей отупело таращилась на него сверху вниз.

Пока тот не открыл свой блядский рот.

— Не тормози, омега. Открой замок.

Это сразу вернуло ей мысли и она намеренно ткнула того лицом в свою шею. Мол, завали хлебало и жди.

Перебирая цифры, Рей могла поклясться, что амбал дрожит.

Могла даже поклясться на могилах своих приемных родителей, что ей не показались раскаленные губы амбала, вдруг решившего попробовать ее кожу на вкус, пока она изо все сил старалась не обращать внимание на температуру его щек.

Да она могла своей многострадальной задницей поклясться, что тот умудрился лизнуть ей шею самым кончиком языка!

Когда бледнолицый, на члене которого Рей таки честно старалась не елозить — заурчал, поняла, что это все ей нифига не показалось.

Он бы взял тебя как положено. Чтобы обоим было как положено, хорошо во всех смыслах… Подчинись ему, он хороший!

Когда пискнул замок на его затылке, тот сразу отодвинулся, сверкая глазищами.

— Сейчас ты слезешь с меня, омега, подберешь код к рукам… и у тебя будет секунда, чтобы сделать ноги, поняла?

— Чего? — снова уставилась на него Рей, в этот раз действительно не понимая.

— Не дай… не дай мне добраться до тебя, омежка. Иначе… — прохрипел ей прямо в губы бледнолицый, недвусмысленно трепеща крыльями крупного носа.

До Рей сразу дошло.

Она сразу слезла с него, снова проклиная свою течку, что должна была буквально на днях наступить. В итоге ей снова пришлось втискивать руки бугаю за спину. По крайней мере, ширина спины этого кретина не давала сразу понять, где там его руки.

Либо этот бугай был любимчиком судьбы, либо хрен знает еще что, но второй код сходу подошел к замку. И Рей сразу отшатнулась, помня о словах про одну секунду, правда, тут же чуть не взвыла, с размаху приземлившись на холодный бетон.

И в этот раз она действительно старалась отодвинуться подальше от бледнолицего, снова сверкнувшего в ее сторону своими глазищами, до кучи еще и ухмыльнувшись очень поганой ухмылкой.

— Умница, омежка.

Скомканную бумажку с цифрами она ему почти швырнула, как ядовитую жабу, и тот чуть подвигав кистями, поднял клочок сам.

А потом этот чувак встал на ноги…

Несмотря на многочасовое заточение, он двигался как хищник, даже как-то элегантно и почти высокомерно управлял своим телом, почему-то не отводя от Рей взгляда. Ее коленки внезапно решили ослабнуть вместе с непослушными легкими, что едва впускали в себя жалкие клочки воздуха.

— Твоя работа окончена, омега. У тебя есть пять секунд, — сделав один огромный, как он сам, шаг, и нависнув над ней страшной соблазнительной горой, сузил глаза. Как готовящееся снести остатки здравого смысла многотонное цунами.

— Что? — еле выдавила из себя Рей, не в силах оторваться от чужих пронзительных глаз.

Почему-то ей захотелось остаться перед ним на спине до скончания веков. Собственное тело внезапно решило предать, поднимая дрожь коленок до самых ребер.

— Беги.

Инстинкты взвыли от звуков его вкрадчиво-глубокого голоса… И Рей, почти пробуксовав на месте, ломанулась прочь.

Альфа приказал рвать когти! Нужно выполнять приказ! Альфа отдал этот приказ с заботой о тебе! Ты нравишься ему, он бережет тебя!

========== Часть 2 ==========

Рей неслась прочь из этой проклятой камеры, словно ей пятки жарило адским огнем.

Потому что ей стало реально страшно после вот этого приказа бежать, выданного нарочито равнодушным голосом, брошенного ей в лицо, как испачканный более непригодный платок. Страшно до колик в легких от молчаливого последующего обещания в непроглядных глазищах этого бледнолицего недовампира, если она прямо вот сейчас не выполнит этот приказ.

Что же, Рей умела выполнять четко выданные приказы.

Стены, повороты, ступеньки и два тела в лужах крови пронеслись мимо глаз. Очухалась уже под знакомыми кустиками, когда вдруг поймала себя, что разрывает закопанное добро как собака, зарывшая кости. Но мгновенное воспоминание о забытом оружии там, внизу, внезапно с легкостью перекрылось повторным видением текучего тела того альфы, снова вызывая некий восторг, от которого дыхание повторно перехватило сухостью… и новой волной душного ужаса.

Уже добравшись через глухие переулки и вонючие подворотни до показательно неприметно припаркованной раздолбанной малолитражки, что одним своим внешним видом отгоняла от себя самых непривередливых угонщиков, Рей смогла выдохнуть. Дернула зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что да, щеки красные, дыхание спертое, пот так и льет по всему телу, затекая в самые неожиданные места.

Ну вот еще! И не пот это совсем. От такого альфы совсем не пот! И чего его бояться-то? Он же о тебе думал! О тебеееееее, дууууууууура! Чтобы ты смогла задницу свою унести, а не дожидаться приезда сообщников тех мертвых идиотов. Видишь???? Он не такой, как все!

Грязные расцарапанные ступни чуть остыли от холодка педалей, но уже через пару минут снова ноги начало печь, словно весь организм воевал сам с собой, подняв температуру.

До портового склада, где стоял ее контейнер, изображавший место хранения всех ее примочек и приблуд с оружием, Рей добиралась как в тумане.

В едва ли нормальном освещении всего двух тусклых лампочек она снова оглядела себя в узкое, но довольно высокое зеркало у стены, на ходу печатая Люку несколько слов в мессенджере. После фразы, что она сделала, что смогла и теперь все в руках этих ребят, Рей чуть призадумалась, кто именно из той четверки был племянником ее старого друга. Рыжего она отмела бы сразу, ну ни капельки он не походил на морщинистого седоволосого Люка. Латинос мог бы, мало ли кто там у Люка в родне. Да если уж на то пошло, и рыжий и бледнолицый, да и негритенок с детским обиженным лицом запросто мог быть племянником Люка.

Сейчас бы вообще заморачиваться национальностью при всем смешении кровей по всей планете.

Дальше Рей не стала грузить и без того отупевший мозг размышлениями и снова вгляделась в зеркало. Отражение гнусно выдавало недвусмысленно растрескавшиеся пустынными трещинками губы, уже начавший наливаться огромным пятном синяк на челюсти и ошалелые глаза на поллица. От вида собственных глаз Рей сходу вспомнила провалы того бугая…

Лампочки над головой все еще горели тускловатым отблеском, кутая ее растрепанные волосы в облако рассеянного света, но сама Рей вдруг поймала свою руку у себя между ног. Стоя почему-то на коленях перед зеркалом, еще больше охренела от жара, накрывшего все тело, едва она инстинктивно, почти царапая себя ногтями, залезла двумя пальцами в разбушевавшееся влагой нутро.

Под закрытыми веками она видела лишь одно лицо.

******

— Слышали, что она сказала? Сноук нас слил… — пробормотал Финн, вяловато дергая плечами, взглядами словно поторапливая По, который все еще возился с руками Хакса, хотя Рен уже собирался заняться его замком на шее.

— Мало ли что она сказала. Слишком мало информации… — недовольно подал голос рыжий, сидевший так, словно под жопой у того был не бетон, а как минимум королевский трон.

— Рыжик, а рыжик, тебе мало того, что нам всем одновременно подсыпали какую-то хрень в бухло? Кабак-то сноуковский, без его указки там нихрена не делается. Вон наша горелая шлюшка вообще не пил, кто-то же дал ему по башке, — как-то уж совсем злобно глухо проскрежетал По, ковыряясь за спиной Хакса и кося одним глазом на окровавленный затылок Финна. — А с другой стороны, что за Люк, а? Пацаны?

— Я знаю Люка, — соизволил подать голос Рен, старательно держась животом подальше от плеча Финна. Благо длина рук позволяла.

Ясность разума уже вроде возвращалась, пусть с жуткой неохотой, но все же.

Потому Рен и обратил внимание, что от его признания квадратными глазами на него не посмотрел только Финн, но тут же списал его вялость и заторможенность на последствия удара по голове и многочасовое пребывание тут.

Рен всегда старался хотя бы делать вид, что верит во всю несусветную лабуду, вроде чуши о том, что нужно делать и как себя вести, будучи альфой. Альфа должен то, альфа должен это. Только вот никто никогда не объяснял, кому он там должен то и потому вел себя как считал нужным себе, а не для кого-то там. Признаться, он и моральными принципами не сильно заморачивался, разве что не в отношении тех трех говнюков, что были прикованы рядышком.

Но одним из нескольких несгибаемых истинных принципов была неприкосновенность женщины. Похер, омеги, беты там или даже редкие альфы. Женщина, она и на луне женщина, да хоть крокодилиха — значит, неприкосновенна. Ну, если там какая женщина зарвалась, то кто он такой, чтобы наказывать ее. Не его проблемы, пусть сами разгребаются. Своей женщины у него никогда и не было, и Рен в принципе не понимал, что значит наказать омегу. Да даже если бы и была — поднимать лапы на баб распоследнее дело.

И поэтому мир чуть окрасился багровыми тонами, когда тот утырок мало того что, врезал девчонке, так еще и ботинком шарахнул.

А омега была в сознании, он прекрасно это видел со своего места.

От этого знания стало только хуже, когда с нее содрали штаны.

Ее запах донесся до него, когда она там голозадой, с бурыми потеками по внутренней стороне бедер, змеей взвинтилась к решетке вентиляции, откуда изначально и доносился ее заглушенный аромат. Этот мягкий, почти осязаемый запах ласково, аккуратненько так хрупеньким буравчиком нахально влез в нос… и ударил по каждому нерву.

И Рена натурально повело.

Он бы и улыбнулся от вида ее отточенного замаха ножичком, на удивление весьма и весьма острым, только гребаный кусок скотча на роже мешал. Впрочем, не особо разозлился, когда та нахально его этой же лентой и заткнула.

И вот сейчас, сначала просто попробовав на вкус доступную и такую манящую медовую кожу, а после и вовсе банально глядя на сидевшую неподалеку девчонку, все стоял и думал о секундах, после которых его и повело.

Причем впервые в жизни вот так откровенно повело.

Чувство выбитой из-под ног твердыни земли неспроста заставляло его всегда проверять и просчитывать каждый свой последующий шаг. Будь это привычная операция по устранению или запугиванию неугодных Сноуку, или же будь то очередная ничего не значащая интрижка с первой встречной девушкой из клуба или подобранной под проливным дождем очередной бедняжкой. С самого подросткового возраста не видевший ничего, кроме откровенного предательства, грязи, лжи и прочей погани, теперь и дул на воду, умудрившись в свое время обжечься материнским молоком. Все это сдулось в один момент, именно в эти секунды чистого блаженного уюта в облаке самого необыкновенного, до одури манящего аромата почти в обнимку с абсолютно незнакомой девчонкой его пронзила впервые истинно чистейшая, самая яркая мысль.

Она.

Мать его за ногу через сто заборов.

Она?!

В миг, когда он первый раз сполна вдохнул запах свежести всего мира, Рен внезапно понял, что готов сгореть дотла. Несмотря на зарубцованные страшные ожоги души, он был готов сгореть. Уткнувшись ей в шею, он честно старался держаться, чтобы не заныть маленьким ребенком, коему выдали целый торт, но вручили самую маленькую ложечку, разрешая есть по крошечке. И плевал он, что сидит тут прикованный к стене с нехилым шансом и вовсе остаться тут, если заявятся дружки мертвяков. Запах, недавно совсем легким перышком щекотавший ноздри и подавший надежду, что он не останется тут куском тухлого гнилого мяса, теперь был таким напитанным, почти физически лег ему на язык и прочно осевший в легких чем-то невесомо родным, заполонил тело так, что Рена словно приподняло над холодным полом. В мозгах конкретно так переклинило, почему-то перемешало все мысли, превращая рассудок в растаявшее желе. Стало даже абсолютно пофиг, что существует мир вокруг.

Его звериная сущность сразу расправила поджатые хвост и лапки, едва до Рена донесся звук раскрытого замка, доводя до мозга настоящее положение дел. Он честно старался предупредить ее, но чертов язык подвел хозяина и Рен ляпнул лишь часть всего словесного потока, что неожиданно за несколько минут скопился внутри.

Она же словно увидела бога во плоти.

Смотрела на него так, что он был готов прямо там подскочить и выволочь ее за волосы в какой-нибудь темный уголок, чтоб никто не видел, чтоб ни единого свидетеля того, как он будет рвать на ней эти тряпки и… Чтоб брыкалась под ним, раздирала своими ноготками, чтобы, черт побери, плавилась под его лапами, выгибалась куда он потянет, пока он будет пытаться разорвать ее своим членом на две равные половинки, засунув ей в рот свой язык.

Смотрела так жалобно, выглядела таким неприкаянным зверьком, коему не нашлось места в целом мире, что он почти сделал шаг.

Чтобы все же подхватить… и запихать ее под свою кожу, укрыть от всех, прибрать к рукам, спрятать, стереть, вырвать эту тоску в блестящих глазенках. Захотелось растоптать до состояния жижи труп мрази, что посмел не просто избить эту кроху, но и осквернить ее своими гадкими пальцами.

В чувство его привел запах ее настоящего, ничем не прикрытого страха. Того самого, когда голова мутнеет от четкой невозможности вершить собственную судьбу, когда руки действительно опускаются. Волна этого ужаса почти сбила его с ног, окуная в прорубь с плавающими осколками льда.

Потому и приказал ей делать ноги, осознавая, что еще чуток и да, его сорвет с болтов, о чем он будет по-настоящему после сожалеть. Девчонку прогонял лишь с мыслями не о пнутом кованым сапогом чувстве достоинства, а что сам, мать его, Люк прислал спасать их едва стоящую на своих же ногах девчонку, а не отряд головорезов. Все таки еще не все мозги растерял, как лезвием по легким прошлась мысль, что нагрянуть могут в любой момент, а он тут совсем незнакомую девчонку сожрать готов, при этом что позади друзья вообще-то еще не все раскованы.

Выплюнул ей приказ, и сам едва чуть не рванул следом, едва за порогом не мелькнули грязнючие, но блять, такие миленькие розовые пяточки.

Времени облизываться не было вообще.

Им повезло.

Относительно конечно, но все же. Финн едва двигался, Хаксу с По пришлось чуть ли не тащить его. Они потеряли очень много времени, таскаясь по лабиринту непонятного подземелья, что Кайло уже открыто проклинал себя же, что прогнал девчонку раньше времени. Она могла бы сразу их вывести отсюда, неспроста же и по вентиляции гуляла, и за кодами как к себе на кухню сгоняла.

Только вот тут же мысленно и поправлял себя, что нет, прогнал вовремя.

Иначе ни он, ни она отсюда бы вообще не вышли. Как никогда отчетливо Рен понимал, что трахал бы ее во все возможные дыры, пока не заявились враги и не пришибли их обоих.

Все же доля удачливости висела у них на плечах, они с горем пополам выбрались из невнятного бункера буквально за несколько минут до приезда людей, еще вчера бывших на одной с ними стороне. Если верить словам девчонки и именно их босс слил их, то теперь все эти ребята по другую сторону реки. А значит, попадаться им на глаза противопоказано.

Пока он с друзьями не отряхнется от накиданной сверху гробовой земли и не встанет на ноги для последующих разборок.

Судя по злым рожам Хакса и По — они уже начали обдумывать всю сложившуюся ситуацию. Финн выглядел откровеннохреново, видимо, все-таки приложили его по голове отменно, да и сидение в связанном виде добра никому еще не приносило. После пришлось перехватывать друга и подставлять уже свое плечо, едва Хакс умудрился углядеть комнатушку с кучей мониторов и двумя трупами. Тому понадобилось несколько минут, чтобы выломать все жесткие диски с записями с камер. На фразу рыжего, что это может потом пригодиться, Рен не сказал ни слова.

Потом снова фортуна повернулась к ним своим изуродованным лицом. Буквально сто метров и они наткнулись на по уши навороченный внедорожник с кучей висюлек на зеркале, которые до зубовного скрежета педантичный Хакс одним рывком сорвал, безумно раздражаясь от увиденного, отчего его удар кулака по приборной панели, чтобы добраться до проводов — вышел почти детским.

У них не было выбора.

Соваться к Сноуку после слов девчонки было опасно. Хотя та могла запросто соврать, Кайло откуда-то знал, что нихрена она не соврала. Оглядываясь по сторонам, Рен все раздумывал, откуда же чертов Люк мог узнать о бедственном положении, и почему он послал именно эту малявку. Еще и омегу. Еще и почти течную. Он даже представить не мог, какого вообще хера эта омежка перед течкой сунулась спасать их.

Одно это поднимало жуткие волны ненависти к Люку.

Но втайне он все равно ненавидел и себя, и всех вокруг, кроме тех трех дурачков, к которым он был готов повернуться спиной. До стылой крови в заледеневшем сердце ненавидел. До истинного безумия за закрытыми веками, когда сил смотреть равнодушно уже не хватало вовсе.

Всем всегда было что-то нужно от него. Требовали чего-то, навязывали нечто и навязывались сами. Указывали ему и после считали нужным стыдить, попрекать, не видя ожидаемых итогов и последствий. Взывали ко всяким правильным вещам, типа логики и здравому смыслу. Приводили неисчислимые факты, доводы.

При этом никто у него самого не спрашивал, чего хочет он сам. Не то чтобы он хотел быть бунтарем или кем-то таким еще.

Он просто когда-то хотел выбирать сам.

На самом-то деле где-то глубоко внутри понимал, что ему с самых пеленок строят удобную хорошую жизнь с кучей привилегий и преимуществ. Понимал, что потом получит такие возможности, о которых половина этого мира даже и не могла мечтать. Понимал, что для этого нужно стараться уже сейчас, чтобы вторую половину своей жизни вкушать те самые блага.

Он просто хотел выбирать сам. Причем иметь возможность выбирать именно сейчас, а не лет через двадцать.

Когда его в свое время отправили в армию под крыло дядюшки, чтобы была красивая строчка в его биографии — до него дошло. Вот тогда-то до него и дошло, что если сразу не поставить на место зарвавшуюся тотальным контролем мать, то дело запахнет жареным сразу. Доперло, что надо избавляться от влияния чародейской волосатой лапы хитрожопого папаши, чья суть воспитания состояла лишь из мутных намеков и появления в поле зрения раз в неделю. В тот вроде бы не особо переломный момент он и понял, что доверять нельзя даже самому себе, не то что всем этим мелькающим в его жизни людям.

Зато потом стало намного легче притворяться, что сердца-то у него и нет. Ведь нельзя задеть и сломать то, чего нет, не правда ли?

Когда странная волшебная армейская шляпа распределения новичков дала нехилый дурацкий сбой и его, вместо крылышка дядюшки, вдруг отправили к черту на рога — он был готов смеяться во весь голос. Ржать вслух, конечно, не стал, сидел тише воды, ниже травы из опаски, что дядька оторвется от своих мутных делишек и обратит внимание, почему это племянника не отдали в его спецподразделение, а послали в самую дыру к распоследним головорезам. Когда дядька очухался, было уже поздно.

Он накуролесил так, что сидеть было ему в казарменной одиночке до самого конца срока службы.

Впоследствии, он долго обдумывал, в какой именно момент он сам решился на отречение от семьи и в какой именно миг его семья решила отречься от него.

Может в миг, когда он совсем обезумев от относительной свободы, пока что еще совсем слабыми ручонками стягивал удавку на шее сослуживца, вдруг задумавшего покуситься на его задницу в прямом смысле слова. Или может, этот момент вышел, когда он плюнул в лицо самому невозмутимому Люку мать его за ногу Скайуокеру, дядьке, близнецу его незабвенной матушки, когда до того дошли сведения о вдруг распоясавшемся племяше. Или это произошло в ту минуту, когда он, сам от себя не ожидая, брызгал слюной из перекошенного ненавистью рта, выплевывал прикатившей прямо на его базу матери, почти выблевывал слова, накопленные за все годы. Собранные за все время, когда случайные и нечаянные столкновения с запертыми на сто замков секретами окружающих его людей, вызывавшие искреннее на тот момент непонимание и недоумение. Или может в миг, когда один из пойманных за руку левых солдатиков перед свернутой шеей признался, что именно Люк прислал его хорошенько проучить. А может, и прикончить, он с трудом разбирал лепет бойца из развороченного ножом рта.

По какой-то смешливой иронии судьбы ведь вместо крылышек Люка он загремел прямо в загребущие лапы Сноука, что до сих пор умудрялся держать их всех на коротком поводке.

Им хватило одних суток обсудить все дерьмо, в котором они оказались. Вернее ему, Хаксу и По. Финна никто не стал трогать, они как смогли обработали рану, но высовывать носа из чудом найденной тихой подставной квартирки не решались и профессиональная помощь медиков была недоступна. По, в силу своей балагурности и шебутному характеру, умудрился подвязать на помощь нескольких своих знакомых девок, те и таскали им еду с медикаментами, и тот даже умудрялся после каждого прихода утаскивать в закоулки квартиры очередную заявившуюся девушку.

А Рен и Хакс рыли в силу возможностей, вдруг ставших очень сильно ограниченными.

Девочка Люка не соврала.

Сноук явно ждал мести и их имена гремели у каждого быка, что еще двое суток назад должны были быть готовыми жизнь за них отдать. Только еще проблема была, никто толком-то и объяснить не мог, какая муха укусила Сноука, что тот решил слить сразу четверку альф. При этом Кайло понимал, что наверняка дорогу Сноуку где-то перешел только он сам, а друзей решили догрести до кучи, чтобы в будущем проблем не было.

И, как вдруг оказалось, у него самого был лишь один относительно безопасный источник информации.

Нет, кому скажи, что сам Кайло Рен одним глазком следил за жизнью Люка, чтоб его разорвало, Скайуокера, никто бы и не поверил. Рен даже сам себе отказывался признавать это. Впрочем как и то, что до сих пор зачем-то отслеживал крупные изменения в жизнях бестолочей-родителей.

Но в кои-то веки ему пригодилось знание адреса спортивного зала Люка, которое считал не иначе как местом захоронения самого дядьки.

Ключи от неприметного минивэна всучил ему По после прихода очередной девушки и втискиваясь в полной темноте за руль, Кайло вдруг вспомнил и о той самой девчонке.

Он не поленился. Выбрался из машины и вернулся в квартиру за позабытым всеми холодным оружием, что он лично утащил из того лабиринта.

Маленький стилет и такой же игрушечный нож жгли кожу через все слои ткани и Рен крутил руль по пустым ночным дорогам, каждую минуту придумывая этой девчонке очередную черту характера, лепя той новый ярлык или сам же сдирая надуманное с начавшего чуть блекнуть образа под целыми пластами навешенных послойно мнимых качеств. Все пытался придумать, какая она на самом деле. Сука последняя, продавшая мать за милость Люка или очередной его проект, вырванный из семьи и воспитанный безвольной куклой с установкой выполнять приказы без обсуждения. Оглядывался по сторонам, выискивая в темноте под фонарями глаза соглядатаев бывшего босса и все думал, нормальная ли баба эта омежка или очередная наркоманка, ради супрессантов полезшая в пекло перед самой течкой.

Была почти полночь, но часть окон в отдельно стоящем здании светилась слабым светом. Кайло не стал рисковать идти через главный вход и уже искал способы проникнуть внутрь через заднюю дверь, как в голове словно что-то щелкнуло… и он просто потянул наугад створку. Стараясь не удивляться беспечности дядьки, тенью скользнул в проем. Вход в центральный зал нашелся буквально через коридор. Оттуда раздавались стуки и шорохи, поэтому не стал смотреть, кто там в такое время занимается, просто отправился дальше. Кабинет он нашел почти сразу, на втором этаже.

Почти позабытый запах Люка он узнал сразу, кабинет был пропитан этой стариковской вонью. Не глядя на обвешанные грамотами стены и уставленные какими-то кубками полки, Кайло просто уселся в первое же кресло.

В принципе, ждал он не очень долго и о приходе хозяина кабинета он услышал заранее по невнятному бурчанию и шелесту его шагов.

И либо выдержка Люка была все еще на высоте, либо он тоже ждал гостей. Кайло честно дождался, когда Люк пройдет к столу и свалит на него стопку полотенец.

— Каким же старым ты стал…

— На себя посмотри, малец. Ты тоже не молодеешь. Твоя мать уже устала ждать вну…

— Плевать на нее. Я пришел не обсуждать свою личную жизнь, — довольно равнодушным голосом перебил его Кайло.

— А зачем ты пришел, Бен? — устало проговорил дядька, плюхаясь в кресло, но при этом очень внимательно и цепко оглядывая племянника. — Только не говори, что в кои-то веки решил навестить меня.

— Не строй дурака, Люк. Кайло. Кайло Рен. Или твоя память уже подводит тебя? — не удержался от ехидства Рен. — Просто хотел уточнить, что происходит. Ведь ты и сам неспроста за столько лет вспомнил обо мне. И как удачно вспомнил. Надеюсь, ты не ждешь благодарности? Для меня стало большим изумлением, что на этот раз ты прислал кого-то на помощь, а не как прошлый раз, свернуть мне шею.

— Тот эпизод… Я был чуть не в себе. Но я и не надеялся, что ты простишь меня. Кстати да, я примерно ожидал, что может быть, явишься лично за ответами, но надеялся, что успею собрать манатки и свалить. Я почему-то решил, что ты сначала к Сноуку разбираться пойдешь, думал, времени еще достаточно у меня. Только тебе бы чуть запах свой прикрыть, я тебя аж из коридора учуял. Не знаю, спрей себе купи какой.

— Что-то ты не похож на криминального элемента. Я вижу только старика, ушедшего на покой. Поправь меня, если я где-то ошибся, Люк. В любом случае, у тебя есть время рассказать, что к чему. Можешь начать с момента, каким макаром ты узнал обо мне.

— Ну я так-то давно ушел на покой, Бен. Ну… Сам понимаешь, старые связи еще остались. Я и твои родители… мы всегда пытались следить за тобой. Издалека, не вмешиваясь. Ну сам пойми, все-таки мы тебе не чужие… Вроде бы. Я и переехал сюда, чтоб присматривать. И как видишь… не зря. Хоть так плюсик в карму себе заработал.

— Люк. Ты как был гондоном, так им и остался. Ты даже и не пытаешься скрыть, что тебя интересовала не моя жизнь, а заглаживание старых грехов.

— Ты не так по… — нахмурился Люк.

— Плевать. Меня больше интересует, какого хера ты послал ту девчонку. Совсем краев не видишь, Люк? Только не говори, что не чуял ее скорую течку. Или тебе совсем некого было послать?

— Понимаешь, Бен…. Рей, она… Чистая. В смысле, тут о ней никто и не знает. Она вольный стрелок, но… понимаешь, все так быстро произошло, а Рей была самым надежным для меня бойцом. А ее запах, понимаешь, это случайно вышло, по моей вине. Долгая история, но она без своих супрессантов осталась, ну и… Но я уже восстановил ей все.

— У тебя денег хоть жопой ешь, но послал ты одну девку. Впрочем, ты уже засветил ее.

— Я уже сказал, что мог доверять только ей, Бен…

— Что со Сноуком? Чем его там переклинило, что он вдруг решил от нас избавиться? — поднимаясь с места, пробормотал Кайло, больше занятый тем, что его прямо потащило к окну.

— Пока и сам не знаю, но я разберусь и…

Через окно над спортивным залом он сразу увидел одинокую фигурку в углу, намеренно огороженном от нежелательных посетителей канатами. Мол, здесь закрытая территория, идите нахер. Несколько висящих боксерских груш, один огромный мат, в центре которого разминалась та самая девчонка, что еще несколько дней назад чуть не взорвала ему мозг вместе с членом впридачу. Люк еще что-то бормотал где-то позади, но Кайло уже понял, что слушать дальше его не будет.

Все равно нихрена не поймет.

А едва это понял, так с неожиданной для себя готовностью уставился вниз, ловя себя на неимоверном желании оказаться поближе.

Желательно вплотную. Он бы даже не отказался быть снизу.

От растяжки девчонки, изогнувшейся в крышесносном упражнении — его рот заполнился слюной, отчего Рен даже нечаянно сглотнул. Сам себе напоминая собаку с вываленным языком, все таращился на ту, что чуть ли не в некоем колдовском пируэте умудрилась приземлиться на ладони в стойке и непонятно как застыть в этом положении с вытянутыми в разные стороны ногами, хотя он вот был готов палец отрезать, чтобы доказать, что она вообще-то только что пренебрегла инерцией и прочими законами физики.

Глядя на эту самку, Рен отчетливо понял, надо брать себя за шкирку, переступать через гордость или что там у него вместо этого выросло.

И идти завоевывать эту сучку. Или прямо на месте грохнуть, чтобы больше не ворошила ему все самое низменное.

После того, как разберется с бывшим боссом.

Все инстинкты снова орали, что природа и вся его альфячья суть не могут ошибиться. Вот эта мелочь должна принадлежать ему, пусть это и против его толком никогда не сформированных принципов-хуинципов.

— Бен? Бен… Ты меня слышишь, Бен? — донесся до него далекий голос внезапно встревожившегося Люка.

— Позови ее сюда, Люк.

— Зачем, Бен? Что… Что ты задумал?

— Зови. Или я сам спущусь туда.

— Бен…

Позади него щелкнул затвором пистолет. Кайло со своего места преспокойно чуял поднятую с илистого дна нервозность Люка. Только было абсолютно плевать.

— Убери пушку, Люк. Ты мне не противник. На твой выбор. Либо ты убираешь ствол и зовешь ее сюда, любо я ломаю тебе шею и спускаюсь вниз сам.

— Зачем, Бен? Просто…

— Да чтоб тебя! Просто, блять, позови ее, — взорвался Кайло. — Не собираюсь я ей что-либо ей делать, кретин. Ножи ей вернуть хочу, она свалила и ножи свои блядские забыла.

Люк еще с целую минуту сверлил ему спину недоверчивым взглядом и воняя на весь кабинет мнительностью. Правда, не стал изгаляться, а просто подошел к выключателю и несколько раз включил выключил.

И пока та шла походкой хищной кошки, не поднимая наверх глаз, Рен готов был сорваться с места навстречу. Но все же пересилил себя и бухнулся обратно в кресло.

Он едва услышал шорохи ее шагов.

И вообще не уловил ни грана запаха, словно та была вполне обычной бетой, а не омегой со сногсшибательным идеальным ароматом.

Девчонка сразу скользнула в самый угол, словно стеной прикрывая себе спину, и сложив лапки на груди, застыла, немигающе возвращая ему взгляд.

Но заметно дернулась, когда он одним рывком встал с кресла и сунул лапу за спину под свитер, делая один широкий шаг в ее сторону.

Он молчал. Она тоже.

— Рей. Это Бен. Мой племянник. Бен. Это Рей, — подал голос из соседней галактики Люк, но Кайло его и не слушал. Лишь рывком вытащил из-за ремня чужие ножики и протянул ей рукоятками вперед, внимательно следя за капелькой пота, потекшей прямо по яремной венке на ее горле.

И усиленно принюхивался.

Кто бы еще знал, как он взбесился, не улавливая того самого желанного запаха, лишь чуя свербевшую в носу непонятную химию. До черноты в глазах бесился, старательно держа равнодушную морду.

От ее быстрого взгляда от его рук к лицу он почти и сам дрогнул, но устоял на месте, сдерживая мгновенно забурлившую кровь, хотя готов был бежать искать тазик с водой и окунуть ее.

Чтобы смыть чертову химию, коей она забила свой истинный запах.

Она так и не произнесла ни слова, зато окатила какимто тухлым застарелым страхом, источника которого он так и не увидел. Аккуратно отлепилась от стены, потянулась к ножикам, ювелирным жестом цапнула свое имущество… и дернула уголками рта. От осязаемой благодарности в ее глазах Кайло был готов в зубах притащить ей все, что она укажет, вплоть до своего же сердца. Готов был рухнуть на колени, лишь бы она продолжила на него так смотреть.

Годами подавляемый хищник внутри него игриво оскалился, едва та чуть ли не бочком двинулась к двери и еще раз бросив на него мягкий взгляд, сделала шаг за порог.

У Кайло хватило выдержки не броситься следом.

— Мы не договорили, Люк, — бросил он заметно напряженному дядьке, топая к двери. — У меня еще остались вопросы.

Вроде бы ему дядька что-то и ответил, но Рен уже думал совсем о другом.

Мозгов и выдержки у него хватило засесть в минивэне. Внезапно стало так жарко и душно, что он ни капли не раздумывая, стянул с себя ставший тесным и колючим свитер.

Люк укатил первым, нервно оглядываясь по сторонам и чуть ли не вздрагивая от каждого уличного звука.

Так и не выключенный свет все еще горел в окнах зала, когда в темноте тупика черного входа мелькнула тоненькая фигурка.

Мир моргнул, и Кайло очутился рядом с ней.

Он держал ее на весу одной рукой, крепко сцапав задранную коленку, прижатую к ее же ребрам. Припертый к стене затылок и не двигался, потому что он крепко, очень надежно зафиксировал ее лоб своим лбом, мешая жар ее вспотевшей кожи со своим.

Скакал взглядом по ее расширенным донельзя зрачкам, метавшимися от его губ к его глазам. Старался сосредоточиться на ее, обжигавшим ему рот, рваном дыхании из приоткрытой плавной трещины, откуда непрерывно лился умоляющий, но такой ласковый шепоток. Цеплялся за блеск белых зубов, обещавших ему, как минимум, рваные ранки по плечам.

И все вдыхал мерзкую химическую вонь, за которым едва улавливался тот самый нужный ему аромат, зверея с каждой секундой все больше от невозможности окутаться ее вкусом.

Позволял себе утонуть в лихорадочном пульсе под пальцами на тонюсенькой шее, ощущая такие же крошечные пальчики на бицепсе и горле, судорожно комкающие ему футболку и душу.

Ей повезло, что они были оба одеты.

Ему хватило одного удара тазом, чтобы окончательно распять самку на стене и, прижавшись пахом к водопадом текущей промежности, почти заскулил.

Едва девчонка под ним повела бедрами ему навстречу — Рен предупреждающе зарычал прямо ей в губы, недвусмысленно вжимаясь давно окаменевшим членом прямо в промокшую от хлынувшей смазки ткань спортивных штанишек. Мелкие трещинки на пересохших губах доводили до изумления свой четкостью, которой сейчас не мог похвастаться его разум.

— Тише… Тише… Не бойся…

— Альфа… Альфа! Альфа! Не надо, альфа. Не делай мне больно, альфа.

— Не дергайся!

И без того багровый мир залился чернотой, едва до него с неимоверным трудом дошли слова. Его снова окатило больной волной ее страха вперемешку с нескрываемым вожделением, принося некую ясность ума. Уж этот зов он слышал отлично и собирался угодить омежке как только та пожелает и сколько угодно.

— Я не обижу тебя, слышишь, маленькая? Не бойся, не обижу.

— Хорошо… хорошохорошохорошо. Я тебе верю, альфа. Верюверю. Только не делай мне больно.

От ее новой толком не сформированной просьбы Кайло лишь еще больше распсиховался, вообще нихрена не понимая, отчего мозг вдруг заработал предельно ясно и чисто.

А Рей вдруг под ним застыла, задеревенела, и от вида готовых выпасть хрустальных капелек в уголках подернутых откровенным ужасом глазенок — Рен еще больше взбесился, отчетливо улавливая понимание, что его ярость самочка приняла на свой счет. Он старался как можно осторожнее отодвинуться, чуть ли не на полметра, и так же предельно аккуратно опустил ее ногу на асфальт. Выпустив тонкое горлышко из хватки, Кайло только показал ей открытые ладони, мол, видишь, я отошел, я выпустил, я не причиню вреда.

Скорость, с которой Рей рванула прочь, только делала ей честь, но Кайло даже и не дернулся вслед.

Все стоял и думал, почему и какого вообще хера она так его боится, тряслась заячьим хвостом, ведь он не сделал ничего такого. Не ударил ни разу, вроде и не оскорблял даже, но почему же она при виде него так дрейфит, хотя в самую первую их встречу она и вовсе ему нахально рот заклеила.

Комментарий к

Надеюсь, эта глава вас не разочарует. с нетерпением жду ваши комментарии, мне реально нужно знать, нравится ли вам.

Пы.сы. Вышла новая глава продолжения фика той, что умеет хорошо меня пинать и подпинывать :) https://ficbook.net/readfic/9355202

========== Часть 3 ==========

Она всегда тщательно берегла свою слабость от чужих умов. Кто знает, может поэтому большой мир показался безжалостным океаном, способным одной огромной волной утопить её в своих ледяных водах. Отправить её на самое дно без шанса на иную жизнь. Сколько себя помнила, она боялась. Страшилась остаток своего отпущенного времени провести в невозможности влиять на собственную судьбу, боялась, что до конца своих дней будет просыпаться в холодном поту после раздирающих душу кошмаров, боялась, что появится тот, кто сломает её, обрядит в красивые шмотки или лохмотья и оставит подле себя безвольной марионеткой, чья участь будет ограничиваться раздвиганием ног по команде и вынашиванием приплода.

Многим девчонкам-омегам из её приюта подобное было пределом мечтаний, они с кудахтаньем наседок по вечерам обсуждали то, как они будут жить в роскоши, кататься на дорогущих машинах с обязательным водителем. Делились мечтами, что вот точно каждая встретит своего идеального альфу и тот, само собой разумеется, будет носить их на руках от постели к готовому накрытому вкуснейшим завтраком, или обедом, или ужином, столу и будет кормить с ложечки. Мечтали, что будут целыми днями гулять по магазинам и салонам красоты, тратя неимоверные суммы на себя, таких красивых.

Только вот ни одна из них не вернулась рассказать, действительно ли каждую забирали в лучшую, хорошую жизнь.

Их всегда забирали по ночам, по одной, не давая толком собраться, хотя что там собирать бедной сиротке. А по утрам всем им говорили, что да, ту или иную забрали новые родители и теперь у них все будет в шоколаде. Говорили, что придёт и их очередь, нужно лишь потерпеть и подождать.

Рей даже верила какое-то время.

Тоже с замиранием души ждала, когда же там за ней приедут новые родители, что должны были обязательно полюбить её, холить и лелеять. Будут улыбаться по утрам, а не толкать в спину. Будут подтыкать перед сном одеяльце под эту же спину и гладить по волосам, напевая колыбельную.

Пока в один прекрасный вечер не поддалась на уговоры девчонок сбежать на пару часов и не погулять. Ей действительно было весело, безо всякого пива, что подружки умудрились украсть в ближайшем круглосуточном магазине. Ей было радостно смотреть на кипящую вечернюю жизнь. Люди вокруг веселились, смеялись, обнимались, отдавая кусочки своего невидимого, но такого осязаемого счастья тем, кто тоже заслуживает.

Пока на обочине дороги они всей толпой не наткнулись на старшую девочку, что забрали с месяцев пять назад в новую семью.

Розовый мир рухнул, когда Рей углядела страшные синяки и заплывшие глаза, отвратно замаскированные тоналкой и тенями.

Рей никогда не считала себя дурой. Потому что и такие слушки гуляли по приюту. И она сразу поняла, что нихрена этого нет. Вот как будто камнем по темечку прилетело, что никаких новых семей, никакой шоколадно-мармеладной жизни. Ничего этого не будет. А будет жизнь на обочине в ожидании очередного клиента в короткой юбочке, с дикарской раскраской на избитом лице и наркота на утаенные деньги, чтобы забыть и перебить боль. И физическую и душевную.

Она сбежала на следующую же ночь, но далеко не ушла. Полиция вернула её уже к утру.

Первый побег ей простили, потому что Рей, хлюпая носом, заливалась соловьем, что просто хотела сама найти себе хороших родителей.

А вот второй — нет.

После второго наигранная ложь не прокатила и ее две недели продержали взаперти.

Третий раз она сбежала, едва ее выпустили из комнаты для провинившихся. После третьего побега ее снова закрыли там же… но уже наказанную. Били мягкими ремнями, чтобы фиолетовые полосы по лицу и спине сошли как можно быстрее.

Но ее и это не остановило.

После четвёртого побега били уже всерьёз. До располосованной до мышц кожи на руках и плечах, до рваных полос на спине и ногах. До несколько раз потерянного от боли и ужаса сознания.

В пятый раз Рей свалила прямо из больничной комнаты, где ее оставили одну, думая, что ей не хватит сил и воли хотя бы просто подняться. Полиции она не верила, и исковерканный страхом разум потащил ее… на ближайший призывной армейский пункт.

Она смутно помнила череду скандалов, когда ее из лап армейских чиновников пыталась выдрать сначала полиция, после даже федералы. Весь этот балаган имел кучу белых пятен и не срастающихся моментов, но и это Рей пропустила мимо ушей. Но хорошо запомнила хитрые самодовольные лица, пришедшие за ней в самом конце всей эпопеи. Но ей повезло, наглых уголовников, прикрывающихся целой сетью сиротских приютов, а на деле и вовсе торговцев живым товаром в виде бесхозных омег, сломали те же федералы. Она была наживкой, но Рей и не думала как-то обижаться или сердиться.

Просто в тот момент решила, что хочет быть себе хозяйкой. Поняла, что хочет отсечь себя из устоявшейся первобытной системы, разделяющей виды людей на альф, омег. Она твердо решила стать обычной бетой, коих слишком много в этом мире, а значит, всем плевать на них.

В тот миг Рей окончательно решила, что не позволит этой системе управлять ею.

В новом приюте, куда ее засунули, никто и не трогал. В новом приюте никому не было до нее дела. Ей даже в программе защиты не дали участвовать. Даже имени, и того не сменили.

Она так и болталась там дерьмом в проруби, пока за ней не пришли новые родители. И вот только тогда Рей позволила себе распустить пружину недоверия. Не сразу, но вот тогда-то она и позволила себе поверить, что бывает хорошая, интересная жизнь, когда тебя любят за просто так, что ожидают взамен лишь ответной любви без единого намёка на что-то плохое.

Счастье закончилось ровно через неделю после восемнадцатилетия.

Рей вприпрыжку неслась домой сообщить любимым родителям, что она нашла работу и будет хоть как-то зарабатывать, хотя ей постоянно твердили об учёбе в колледже.

Дома ее ждала полиция.

С новостью о гибели тех, кто подарил ей счастье.

После снова была череда детективов, постоянно распрашивающих ее о чем-то. Приходили, уходили мужчины и женщины с холодными глазами и четкой выправкой. Какие-то незнакомые люди все бродили по дому в поисках непонятного.

Туман в ее голове рассеялся после появления в доме очередных незнакомых мужчин, слишком плохо на нее глядевших.

Уже через сорок минут Рей стояла с документами в потайном кармашке напротив входа в ближайший призывной пункт.

Ей снова невероятно повезло.

По возрасту она не проходила, физически по параметрам даже рядом не стояла по требованиям, ибо до кучи ещё и была омегой. Но, видимо, госпожа фортуна краем глаза все же глянула на нее. Непонятно как, невероятно почему, но мимо нее прошёл мимо мужчина со злобно-хитрыми глазами… и зачем-то спросил ее, какого хрена она вообще тут делает.

А Рей и вывалила ему все все.

Внезапно округлившиеся глаза после озвученных имён погибших родителей Рей заметила сразу, как и ставший сразу очень колючим взгляд. Ей очень повезло в тот момент, за что она не переставала благодарить всех богов.

Уже через час она сидела в кузове тентованного армейского грузовичка с кучей балагуристых новобранцев альф, с самим Люком Скайуокером впридачу, не постеснявшимся усесться напротив и всю шестичасовую дорогу до закрытой академии очень внимательно, но вроде даже благожелательно на нее таращиться.

Она хорошо запомнила длинные очереди за новехонькой формой и странные бесячие взгляды от призывников-альф, что насылали на нее волны откровенного недоумения, мол, что среди них делает делает девчонка, да еще и омега. Хорошо запомнила тихую, но весьма проникновенную речь генерала в его кабинете, что Рей сама выбрала себе путь. Запомнила отлично слова Люка, что давал ей ровно сутки одуматься и начать нормальную жизнь, а не рвать себе жилы в его программе. На слова, что он даже готов ей выделить энную сумму, чтобы она осела в каком-нибудь городе и была простой омегой — Рей даже не ответила. Просто молча таращилась на него, старательно держа осанку. Люк тогда не стал ее мурыжить, просто рявкнул, как там положено курсантам отвечать старшим по званию.

Он не стал рассусоливать, и Рей хорошо запомнила, как первой же ночью к ней в комнату ворвались трое амбалов, за милю воняющих альфами, скрутили ее же одеялом и потащили брыкающуюся и воющую омегу в неизвестность. Холод кафеля пустой душевой она еще после годами помнила, ощутив лед промороженной поверхности собственными голыми лопатками, когда начали методично и сосредоточенно намеренно очень грубо с нее срывать пижаму и трусы, раздирая чуть ли не в клочки. Щелканье ремней около носа и где-то в районе разведенных коленок остановил приказ генерала, что оказывается, все это время торчал буквально в паре метров от них. Одно краткое хватит и все трое альф вдруг подскочили на ноги… и выстроились в ряд, как на смотринах. Рей хорошо запомнила еще одну проникновенную тихую речь Люка, что подобное будет повторяться раз за разом и любое из этих покушений может зайти гораздо дальше… пока она не научится противостоять. Люк все говорил и говорил, а она могла лишь выдирать слова из общих предложений. Хорошо запомнила, что тогда генерал обещал научить ее противостоять всему миру, если у нее хватит духу. Говорил, что приложит все усилия и будет спускать с нее сто, двести, пятьсот шкур, пока Рей не научится. Тихонечко шептал, нависнув над ней, скукоженной в комочек, вздрагивающей от каждого звука и заливающейся бессильными слезами, что если утром сама не решится уйти, то потом никто ее отсюда не выпустит, пока она не сломается окончательно или не окаменеет.

Как раз эти слова Рей выжгла у себя на сердце… и повесила огромный замок.

На следующую ночь ворвавшихся к ней тех же альф уже ждала свернутая из украденных из прачечной одеял и чужих униформ кукла, а она сама лежала под кроватью… и воткнула тоже украденный в столовой ножик в ближайшую к ней ступню.

Уроки инструкторов не проходили для нее даром. Рей жила вполуха, спала одним глазком, зато отдача на физическую и умственную подготовку была на тысячу процентов. Рей не переставала бояться, но натягивала на лицо самую светлую улыбку и шагала по жизни дальше.

Лишь после окончания академии Люк рассказывал ей, благостными вечерами просиживая в беседке на заднем дворике купленного специально для нее маленького, но красивого домика, что приемные родители Рей были его старыми друзьями. Рассказывал, что он и прикатил-то в то время лишь для личного расследования автокатастрофы, снова оставившей ее круглой сиротой. Поделился искренней радостью, что нежданно негаданно судьба свела его с ней, что он и подошел к ней только потому, что уже знал о приемной дочурке и видел ее в доме друзей, но тогда так и не смог добиться хоть какого-либо внятного разговора. Честно признался, что таких как он, в армии сотни. И у каждого своя программа подготовки, одобренная правительством. Рассказал, что как раз таки он старается сохранить в своих ребятах понятия чести и достоинства, хотя прочие тугодумные офицеры не заморачиваются подобным.

После ей снова везло. Люк не оставил ее после пятилетнего ада в его академии, к тому времени благополучно слитый на пенсию собственным командованием. Он и потом учил ее всему, чем пренебрегла программа. Уже через пару месяцев Рей научилась противостоять прямым приказам альфы. Пусть чуточку, пусть не сразу и сполна, пусть с неимоверным сопротивлением и раскалывающей душой, но она научилась сопротивляться истинному голосу Альфы. Люк тогда хлопал в ладоши и радовался аки дитя, когда его очередной прямой приказ раздеться и лечь на спину Рей проигнорировала и банально фыркнув, ушла за новой порцией тортика с чаем.

Еще бы сам Люк знал, каких моральных трудов ей это стоило.

Даже ту же девственность она потеряла с подачи бывшего генерала, когда тот долго и настырно приводил на вечерние посиделки то очередного альфу, то напыщенных и беспокойных бет. Она сама выбрала себе тихого спокойного, но весьма уверенного в себе альфу, за целый месяц до этого прекратив принимать супрессанты. Это был весьма постыдный для нее опыт, было весьма дико вспоминать, как она выла, требуя раздетого мужчину над ней трахать ее сильнее, который позволял ей на считанные минуты забыться от непрекращающейся боли внутри размеренным, почти равнодушным сексом. Было неимоверно стыдно, как она, растеряв остатки воли, умоляла альфу укусить ее, ногтями раздирая свои железы на шее и за ушами, требовала сцепить ее как подобает. И было жутко обидно за потерянные впустую четверо суток, которые она запомнила лишь по чудовищной неутоленной боли и безумному опустошению после очередной секундной разрядки. Выветрившийся туман течки оставил взамен чувство несмываемого позора, от которого хотелось просто спрятаться на необитаемом острове или просто застрелиться на месте.

Это была первая и единственная течка, которую Рей вообще себе позволила только ради эксперимента.

Она искренне считала своим везением то, что и фармацевтика не стояла на месте, и медцентр по указу Люка каждый год выдавал ей новые препараты, прежде, чем ее организм привыкал к предыдущему. Правда, потом Люк и вовсе отдал ей контакты и связи этих врачей, чтобы она уже сама занималась своими медикаментами.

После Рей даже старалась жить, как простой обыватель. Учила себя зависать на полчасика по утрам в кофейнях, попивая мелкими глотками дурацкий кофе, который терпеть не могла, так и не научившись адекватно воспринимать эту горечь. Училась смотреть на прохожих незаинтересованным взглядом, а не искать у каждого скрытую кобуру. Одергивала себя каждый раз, заходя в какой-нибудь магазин, отвешивая мысленного пинка, чтобы не начать принюхиваться к каждому посетителю в поисках опасности.

Но все же от нормальных омег ее отличал напрочь подавленный запах и отсутствие течек. Все видели в ней обычную никому не нужную бету.

Чего Рей и добивалась.

И так было проще выполнять работу. Она никогда не спрашивала, за что и почему. Никогда не прикрывала свои действия местью или чем-то подобным. Называла кошку кошкой, то есть все вещи у нее назывались своими именами. Работа и все тут. Она даже своих работодателей никогда не видела. В век технологий задания ей передавались чуть ли не электронной почтой, правда с кучей защиты, но все же. Все цели почему-то казались ей игрушечными фигурками, если через прицел, или ненастоящими какими-то существами, если приходилось заниматься диверсиями. Платили отменно, на жизнь и медикаменты хватало с лихвой, Рей и не жаловалась.

Люк уже сто лет как переехал в другой конец страны, но постоянно держал с ней связь, поэтому для нее не стал чем-то диковинным его звонок посреди ночи. Больше напрягло его почти неразборчивое сумбурное бормотание, что он все испортил, что ему больше некому довериться. Рей слушала, как обычно волевой властный старик вдруг почти истерично и судорожно шептал, что он хотел как лучше, а получилось как всегда, и все сама цепенела, пытаясь хоть немного представить, что же там такого навертел Люк, что превратился вот в этот мямлящий кусок ходячего мяса.

Новые медикаменты должны были привезти со дня на день, но Люку нужна была помощь немедленно. Как потом оказалось, организм решил поднасрать, и по закону подлости в этот раз взбунтоваться на привычные супрессанты, коих было с огромным запасом. Уже через восемь часов она была у Люка и слушала его наставления.

Но с пустыми карманами и воняющая омегой на весь квартал.

Все происходящее почему-то выбило ее из колеи. Мозги словно распухли и готовились вылезти через уши, не помещаясь в черепе.

Ее изумлению не было предела, когда она, успевая саму себя возненавидеть, очухалась на грязном полу контейнера, с разорванными между ног штанами и аж четырьмя своими же пальцами в себе. Отвращение, нахлынувшее с болью в кишках, подняло ее на ноги и заставило схватиться за дребезжащий настырным виброзвонком телефон.

Пропущенный миллион звонков от Люка заставил выписать бодрящего ментального леща, но внезапно силы снова кончились, и все, на что ее хватило, это непослушными пальцами ответить на звонок.

Рей не особо помнила, когда там прикатил Люк, но запомнила, как тот матерился очень громко и по-армейски очень многоэтажно, вытаскивая ее пальцы из вагины и насильно заталкивая ей в рот кислые таблетки. То, как он ее заворачивал в какие-то тряпки и грузил в свой пикап — она не запомнила.

Продираясь сквозь дебри запутанных образов и мыслей, Рей нашла себя посреди вороха одеял на кушетке явно медицинского назначения. Внушительный ряд пузырьков на ближайшем столике, набитых по самые крышечки мелкими кругляшками неимоверно порадовал. Не меньше она возликовала, обнаружив через стенку огромную душевую со стопкой новой одежды прямо у двери. Но Рей запросто могла умудриться сама себе испортить даже в ноль испоганенное настроение. Так и вышло. Вода смыла грязь, но не очень-то помогла разобраться в себе. Мысль, что в кои-то веки ее заинтересовал альфа, давила на плечи. Так и стояла под кипятком с этой же мыслью и выжженными глазами этого альфы под веками, на образ и запах которого она и кончала. Хрен его сколько раз причем, память наотрез отказывалась принимать воспоминания за те сутки, что она провалялась в своем контейнере. И без того гадостное состояние только ухудшилось.

Спортзал был абсолютно пуст в такое время, она едва дождалась, когда же там свалят последние посетители, спрятавшись в пустом кабинетике под выданной кучей одеял. Люк бродил где-то поблизости, грохоча дверями в прачечной и монотонно ворчливо бурча на нерадивость персонала, отвратительно прибравшего вторую мужскую душевую. Ничего не предвещало беды, когда в нос ударил тот самый запах, а Рей разминала застывшие мышцы. Будто кто-то невидимой, но мягчайшей лапищей прошелся по затылку и остался на спине.

Говорить Люку, что в его кабинете его уже ждут — она не стала. Вроде не идиот, должен сам понять, идти ему туда, или нет.

Люк пошел. Бросив на нее странный взгляд, но чуть сведя свободные пальцы в знаке готовности.

Нарочито шаркая ногами, изображая из себя совсем немощного старика.

Но Рей видела, что под стопкой полотенец тот уже держит ствол.

Не то чтобы ей было интересно, о чем они там могли разговаривать, но голова снова помутнела, едва позволяя двигаться враз одеревеневшему телу. Привычные, миллион раз выполняемые упражнения были словно впервые опробованы, настолько тряслись колени.

Тревожная сирена прямо взвыла внутри, впрыскивая литры адреналина в кровь, когда Люк замаячил ей светом, призывая на встречу, но намекая быть в полной готовности.

Страха, привычного, но сейчас такого далекого, почему-то не было и Рей шагала к кабинету в некоей уверенности, что в случае чего, она справится. Да и Люк подстрахует.

Вот кто-кто, а бледнолицый был меньше всего похож на Люка, но спустя несколько секунд старик лишь подтвердил родственность.

Правда, по виду бледнолицего громилы можно было подумать, что ему эта родственность вообще ни разу не вперлась.

Она почти сорвалась с места, чтобы, сверкая поджаренными пятками, свалить из кабинета, едва бугай одним плавным движением перетек из кресла на ноги и отточенным годами жестом сунул руку за спину.

Рей отлично знала, что означает подобный жест. Где-то глубоко внутри даже мелькнул интерес, достанет ли тот обычный огнестрел или чем-то сможет удивить ее. Даже вылез вопрос, если он там пришел ее пришибить, то хотя бы за что? Не за заклеенный же в мимолетном залихватстве рот или ерзание на его наверняка бесподобном члене.

Сил не было даже что-то ляпнуть, собственный голос подвел. И Рей прекрасно понимала, что открой она сейчас рот, то вместо сарказма выдаст что-то вроде писка.

А трижды проклятый племянник Люка… сумел ее удивить. Настолько удивил, что она была готова открыть рот для самой настоящей, искренней благодарности.

Видишь? Видишь? Он про тебя не забыл! Ты ему оооочень нравишься! Видишь, даже оружие твое лично притащил! Он заботится о твоем имуществе!

Предательский внутренний голосок никак не сдавался, даже когда Рей цапнула выглядящее игрушечным в его лапище протянутое оружие. Как можно осторожнее забрала, стараясь не коснуться его хоть миллиметром кожи и пытаясь не думать, почему этот альфа так гневается, что его злость ощущалась мелкими иголочками по всем нервам.

Потому что знала, что ни к чему хорошему это не приведет.

Чужие гулкие шаги она услышала буквально через несколько секунд, едва она сама сломя голову рванула прочь.

Словно тот сорвался следом, словно он знал, как на нее влияет, и теперь словно собрался преследовать ее, чтобы… поработить, захватить, загнать в угол, не оставив и шанса.

Рей сумела ускользнуть от него, сбежала в другой конец здания.

Только это не спасло ее от запаха, пропитавшего каждый уголок сознания. Чудовищно приятный букет обволакивал ее уютнейшим коконом, насильно вырывая желание. Рей почти взвыла, понимая, что все, что она сейчас хочет, это броситься следом. Догнать, запрыгнуть ему на руки, доказать, что достойна этого альфы.

Убедить, что она достойна любви этого самца.

Но одновременно Рей убеждала себя, что ничего больше банальной первобытной физиологии не будет.

Ничего не будет.

Ее оттрахают, поимеют во все дыры.

И выбросят на улицу. Может даже с напутствием удачного дня и пустой благодарностью за якобы хорошо проведенное время. И хорошо, если действительно выпроводят, а не запрут в подвале голой и избитой до сломанных костей. И после будут новые страшные ночи с бесконечными кошмарами и невыпущенными наружу криками боли. Когда слезы снова станут бесполезными, а разбитые в хлам костяшки будут сверкать белыми проблесками суставов. В ее мире омеги не заслуживают счастья, Рей давно это поняла.

Нет! НЕТНЕТНЕТ! Это Он! Понимаешь? Оооооон! Твой альфа! Аааааааааааааа! Тот самый, дура! Истинный!

Внутреннему переполошенному голосу она все равно не верила, хотя на ничтожно краткое мгновение почти позволила себе поддаться уговорам. Но холод дверной ручки обжег ладошку, возвращая совсем крохотную толику здравомыслия… И Рей отпустила ручку, так и не открыв дверь.

Менять что-либо в своей устоявшей жизни она и не собиралась. Нужно было лишь найти силы перетерпеть. Переждать вот это все дерьмо, свалившееся ей на голову.

Эту дверь она открыла гораздо позже, спустя тысячелетия борьбы с собой и душа с переодетым бельем и штанами, ожидаемо промокших чуть ли не до самых колен. Наоравшийся по мобильнику Люк сбежал первым, сунув в комнату голову и заметно морщась на едкий запаха репелллента, что Рей от души разбрызгала в помещении в надежде хоть так забить чужой запах, и бросил виноватый взгляд с фразой, что ему надо отлучиться, тут же исчезая.

Только Рей сразу пожалела, что высунула нос из комнатки.

Безумно вкусный коктейль запаха давно ушедшего альфы набросился на нее, почти сбивая с ног. Она честно зажимала нос, стараясь дышать мелкими глотками, но казалось, что воздух вокруг до последней молекулы был пропитан ароматом того, что без труда заставлял ее организм бушевать. Даже общий огромный спортзал был средоточием всех этих феромонов, хотя альфа и не заходил туда.

Почти нихрена не соображая, но всеми матерными словами проклиная свою взбунтовавшуюся, несмотря на принятые таблетки, сущность, мозгов хватило лишь выбежать через черный вход в надежде хоть так проветрить эти самые мозги.

Рей на голой реакции попыталась врезать мелькнувшей хищной тени по яйцам, но бесцеремонно перехваченная коленка вдруг оказалась прижата к рёбрам и на горло легла раскаленная ладонь, недвусмысленно чуть сдавившая гортань, одним своим наличием подавляя последние крохи воли.

Рей сама себя возненавидела за голос, звучавший даже для нее самой слишком жалобно, слишком умоляюще. Сушащая горло, губы и разум осевшая неповторимой сладостью на языке душная смесь запахов заперла многотонными кандалами беснующееся сердце. Непонятно о чем просящий тон острейшими лезвиями рвал горло. Уши заложило, оставив тихий звон.

Настоящий огонь потёк по венам, едва он дёрнул бёдрами, вдавливаясь твердокаменным бугром ей прямо между ног. Рей могла лишь неосознанно умолять этого распаленного зверя не причинять ей вреда, с ужасом осознавая, что да, она снова промокла насквозь. За последние часы в который раз.

Хуже стало, когда он приказал ей своим голосом, не терпящим никаких возражений, не дергаться….

И ее снова накрыло тем самым ненавистным застарелым страхом, рожденным еще в годы ее обучения у Люка. В годы, когда она изо всех сил старалась воспитать в себе умение сопротивляться приказам альфы.

Потому что Рей внезапно поймала себя на искреннем желании подчиниться. Ей вдруг захотелось не бояться.

Сознание взбрыкнуло, выписывая цирковой кульбит… и все резко прекратилось. Огненная ладонь исчезла с горла, оставив выжженные под кожей отпечатки, обе ступни вдруг через тонкую подошву ощутили камешки на асфальте. Рен даже отступил на целый шаг назад, лишая жара своего тела и выставляя пустые ладони.

Внутри словно переключили рубильник… и Рей рванула прочь. Инстинкты и страх гнали ее с такой жуткой силой, словно ей уже пятки подожгли и только расстоянием можно было их потушить. Неслась, пока ей не изменила госпожа удача и свербевший в носу и на теле чужой мужской запах не придавил к асфальту. Осознание собственной беззащитности перед этим самцом било по вискам, повторяя ритм скачущего сердца. Она очнулась в своём контейнере с тянущей пустотой в груди. Пустая, никому нахрен ненужная… и текущая. Впервые в жизни вот такая беспомощная, хнычущая, залитая соплями и собственной слабостью перед первобытными намертво вбитыми инстинктами. Откуда-то она знала, что положение « я готова и раздвину ноги перед кем угодно и прямо сейчас» уже не за горами. Прям задницей чуяла, что организм окончательно сорвал с себя все цепи и успешно сопротивляется новым супрессантам, кои действовали только на запах и то, видимо, уже безуспешно. Чувствуя себя типичной не обремененной моралью омегой, Рей уже почти подняла руку, что ухватиться за ближайший ствол и пустить себе пулю в лоб. Так и валялась бы, проваливаясь с пиков относительной адекватности в бездну ударных волн тянущей по телу боли, если бы не изредка доносящяяся совсем тоненькая струйка запаха, внезапно дарившая блаженство и тишину.

Но она бы не была той самой Рей, если бы позволила себе просто так сдаться.

Когда ее нашел Люк, она уже была почти предельно собрана и сидела в режиме ожидания, старательно не обращая внимания на странный шум снаружи. Снаружи загрохотало, что-то лязгнуло. Вроде кто-то даже что-то орал, но все кончилось и ввалившийся старикан не сказал ни слова, не задал ни единого вопроса, просто протянув позабытый телефон и баночки с таблетками, но она прям чуяла его нервозность и дикое желание расспросить, что там у нее происходит. Только держал в руке кусок извазюканной ткани, пахнущей так вкусно, что Рей едва сдерживала визжащую внутри примитивную тварюшку.

Правда, наотрез отказалась возвращаться в спортзал, предпочтя сохранить мозги. Люк просто без разговоров вторым рейсом привез новехонький матрас и кучку одеял с подушкой. Также равнодушно и вручил, мол, хочешь спать тут, как хочешь. Но Рей сразу поняла невысказанную просьбу остаться еще ненадолго. Неспроста же Люк так аккуратно выкладывал привезенные матовые хрусткие коробки с патронами. Она понимала, что это только самое начало вселенского дерьма, в котором придется поучаствовать. Он приезжал каждый день, зачем-то пытаясь вытащить ее из скорлупы на откровенный разговор. Все задавал вопросы о ее состоянии, ходил кругами и все бесил наводящими вопросами, словно ему было больше нечем заняться, кроме как ее душевным равновесием. Но Рей отмалчивалась и тот снова пропадал на некоторое время.

Ей было просто нечего ответить Люку.

Зуд внутри черепа почти прошел, как и замолк блядский омежий голосок, но явившийся провонявший чужой кровью старикан привычным, почти позабытым ею голосом приказал собираться.

Через наушник выданной ей рации она слышала отрывистые приказы самых различных голосов и даже вроде не лажала, не давая никому покинуть обозримый сектор заброшенного склада, где сейчас творился ад и все египетские казни.

Рей была почти абсолютно спокойна. Но это пока в голову не ворвался рык.

— Не дай ему уйти! Запад, он отходит к западной стене, — сурово рявкнул этот голос…

И Рей поплыла. Прямо вот натуральнейше поплыла. Вся старательно собранная в кучу выдержка лопнула. Она даже подпрыгнула на месте, глазами выискивая того, кого приказал задержать альфа.

Он тебя похвалит! Выполни приказ, он это достойно оценит!

— Рей, твой сектор! Не дай Сноуку уйти! — гаркнул в ухе Люк.

— Сука! Ты тварь! Сука! Ты же обещал! Ты! Мразь, ты же сказал… Ты же обещал, что ее здесь не будет!

— Не забивай канал, Кайло Рен!

И Рей не сдержалась. Даже подумать не успела, почему племянника то Беном называли, то Кайлокакимтоматьего Реном.

Слезы прямо брызнули водопадом от обиды. Мелочной, некрасивой обиды, что ее даже не считают полезной. Считают никчемным куском мяса. Рей ревела, позволив эмоциям захлестнуть себя беспощадным водоворотом, хныкала в голос, что этому альфе она даже такая не нужна. Рыдала, краем мозга не понимая, какого хера вообще с ней происходит и она сейчас расклеилась.

Себя она обнаружила посреди открытого пространства с винтовкой наперевес… и с новой стреляной раной на том же месте, где еще недавно только-только заросла предыдущая царапина. Шальная пуля, пройдя навылет, оставила идею, что даже металл отказывается застревать в ней, брезгуя таким бесполезным телом. Мысль, что она идиотка, каких еще поискать, и умудрилась упустить указанную цель, пойдя на поводу своих низменных чувств — окончательно спустила самооценку, хороня его на дне.

Так и сидела, зареванная, прямо на голой земле, в обнимку с больше не нужной винтовкой, пока по плечу ее не хлопнул Люк, мол, харэ страдать, надо валить.

Рей даже не сопротивлялась, когда старик привез ее в свой спортзал, лишь молча поковыляла в знакомую комнатку с старой доброй медицинской кушеткой. Сама стянула окровавленные штаны, сама уселась в ожидании Люка, даже не заморачиваясь внешним видом. Чего-чего, а старик видел ее всю, но и мыслью не тронул. Тот не заставил себя долго ждать, на ходу натягивая резиновые перчатки.

Его племянник вошёл так бесшумно, что о наличии постороннего в комнате сообщил лишь ворвавшийся с ним вихрь целой мешанины запахов. Сладкий, солёный, терпкий, горячий, вкусный — Рей даже не могла адекватно подобрать слова, чтоб хоть чуточку описать все нотки аромата этого альфы, без труда перебившую кислятину давно севшей оскомины во рту.

— Рей? Реееей? Все в порядке? Потерпи, сейчас, последние скобки, — приговаривал Люк, вдруг засуетившись, хотя еще с пять секунд назад флегматично стягивал рану на ноге пальцами и давил медицинским степплером железной рукой. — Я скоро освобожусь, Бен, подожди меня в каб…

— Дальше я сам, — раздался мрачный голос Рена.

От его слов Люк вдруг дернул рукой… и нечаянно рванул в сторону степплер, махом разрывая кожу.

Рей так и не поняла, отчего ей поплохело так, что голова загудела, а перед глазами поплыли темные пятна. То ли от рыка альфы, углядевшего тоненькую струйку потекшей на пол крови из нового разрыва, то ли от его волны чудовищного бешенства, почти физически ударившей ее.

— Какого хрена, Бе… Кайло. Не лезь под руку, видишь, я занят. Теперь еще и это сшивать. Потерпи, малая, сейчас еще обезболим, и…

— Я сказал, я сам.

— Совсем берега попутал, малец?

— Люк! — жутко скривив губы, бросил бледнолицый, но при этом не отрывая страшных глаз от нее.

Откуда-то с потолка взятое понимание оглушило не хуже лопаты по затылку.

Альфа уже требовал повиновения… Но не от нее… Под ключицами, где-то там, в районе враз выжидательно затихшего сердца зашевелилось нечто толком не сформировавшееся, совсем непонятное.

Альфа смотрел на нее так, будто был… болен ею. Глядел так, словно это ему прострелили навылет грудь и оставили эту рану зиять, сияя на весь мир багровыми равными краями, мол смотрите, я почти убит, но пока что жив. Пока что. Глаза в глаза смотрел, ничего не требуя именно от нее. Словно наоборот, предлагал и давал шанс отречься от навязанного присутствия. Откуда-то она вдруг поняла, что да, один ее жест и вот этот пугающий и пылающий изнутри зверь… просто исчезнет, выйдет за дверь и все, испарится и больше никогда не даст о себе знать. Видимо, оттуда же и знала, что один кивок и все, последняя стена будет разрушена. Сметена одним махом, не оставляя и шанса для вины, что обязательно должна будет вылезти вслед за сломанными принципами.

И внезапно ей захотелось узнать, каково это — приказывать альфе и знать, что он подчинится. Беспрекословно выполнит указание… и потребует за это плату. Какую бы это цену не имело. Невесть откуда вылезшее радостное предчувствие заливало голову, не давая ни единой возможности просто хотя отвести взгляд. Будто кто намеренно выстроил линию между ними двумя. Альфа стоял там, у самой двери, но Рей ощущала его так близко, что это дарило осязаемый уют. Альфа смотрел жёстко, почти давил своей аурой, но ею это ощущалось обещанием. Обещанием защиты, незыблемого щита. Вдруг захотелось ощутить себя слабой девочкой, которой не нужно ежесекундно заморачиваться коконом от проблем внешнего злого мира, ведь этим может заняться тот, кому страшная природа вклеила в ДНК при создании. Это новое желание опьяняло не хуже самого жуткого пойла, ударило по замершему было сердцу. И не испугало, нет. Рей снова заклинило. Вдруг поняла, что устала. Что ей реально надоело ломать себе голову… и она решила попробовать. Каких бы последствий это не принесло.

— Хватит уже сраться. Как малые дети, ей-богу.

Нежность в ее голосе зашкаливала при разговоре с дядюшкой, отчего Кайло чуть не задохнулся чёрной волной ревности.

— Все в порядке, Люк. Если сам Кайло Рен желает помочь, то зачем отказываться? Пусть… хотя бы так отработает мою помощь, — залепетала девчонка, глядя на него так мягко, что грудь словно обхватило цепями.

Силы воли едва хватало держать лапы при себе, но ладони так и чесались врезать ни разу не любимому дядюшке.

— Послушай, Кайло, ты вообще…

— Люк. Не надо. Не ругайся. Все будет хорошо. Он доделает швы, — тихонечко шепнула чертовка, даря Люку, не ему, чертовому Люку, робкую улыбку, за которую Рен, не раздумывая бы убил.

Грохнул бы любого, на кого она пальчиком укажет.

— Рей… ты уверена? Я бы…

— Все нормально, Люк.

— Послушай, Кайло, если ты…

— Уходи.

По идее, грохот закрывшейся за Люком двери должен был привнести хоть какую-то ясность мысли, но Рену этот звук показался стуком захлопнувшейся крышки гроба. Почему-то мелькнула саркастическая мысль, что он из одной смертельной ямы с подачи Сноука прыгает в другое топкое болото.

Под названием Рей.

Нежданно свалившейся ему на голову. Нагло укравшей все его мысли. Видимо, он слишком долго смотрел на нее.

— Чего же ты ждешь, Кайло Рен. Или Бен. Может, все же займешься моей ногой… Или мне все же крикнуть Люка?

Кайло и сам не понял, когда он успел рухнуть ей под ноги, умудрившись оказаться прямо между разведенных коленок.

— Позволь мне… прикоснуться к тебе… — протягивая пальцы к ее ступне, как к какой-то святыне, прохрипел он. Это вышло очень двусмысленно и Кайло изо всех сил желал, чтобы сидевшая на кушетке богиня поняла его правильно. Хотя что именно было бы правильным — сформулировать бы и не смог.

— Сильно… хочешь? Рен? — так же двусмысленно прошептала дьяволица во плоти, глядя сверху вниз и протягивая ему ступню, отчего было совсем непонятно, чего она на самом деле хочет.

Он совсем забыл про рану, благоговейно обеими руками обхватывая предложенную крохотную ногу… и раболепно коснулся губами прозрачной, мягчайшей для него, самой бархатной, самой вкусной кожи у самой пяточки под торчащей косточкой.

Нога в его лапах чуть дернулась, и Кайло бы безоговорочно выпустил добычу. Но нога была все еще в его пальцах. И тогда он рискнул.

Совсем невесомыми поцелуями пополз ртом выше к коленке, вовсю принюхиваясь и навострив уши как локаторы, с содроганием ловил сразу ставшее рваным женское дыхание. Целовал бы так остаток своей жизни, если бы сквозь марево благоговения не услышал совсем слабый голосок.

— Рен…

— Рей… — тут же откликнулся Кайло, поднимая на нее мутный взгляд.

— Ты… Ты не там… целуешь, Рен, — едва слышно прошептала она, облизав одним неуловимым движением губы, отчего ему чуть сбило дыхание. Хотя он и сам уже не понимал, отчего пересох рот, от ее прямого намека или раскрасневшегося лица с чуть приоткрытым губами. Аромат возбуждения Рей окутал его еще больше, наваливаясь неким густым, сверхнасыщенным коконом.

— Ты… ты покажешь мне, Рей? Покажешь, где я должен тебя целовать?

Дрожащие прозрачные пальцы скользнули по его щеке, обжигая до самых костей черепа. Он даже дернулся сам, пытаясь губами поймать эти самые пальчики, но они невесомо вскользь царапнули ноготками уголок его рта и… остановились уже на ее бедре, на самом краешке покрасневшей воспаленной кожи, эфемерным перышком пробегая по металлическим медицинским скобкам.

— Вот тут… Рен, — робко шепнула она, чуть тревожно сдвинув брови, глядя сверху вниз, возвращая ему немигающий подернутый поволокой взгляд и глотая комок в горле.

Его губы сразу оказались на том местечке, куда она показала. Целовал каждый кусочек дьявольски вкусной кожи, продолжая рисовать языком невидимую дорожку, что начала Рей, уводя от его рта пальцы. Капельки выступившей крови были невозможно вкусные, сладкие, чуть горчили на кончике языка антисептиком, но он слизал каждую, вылизывал очень тщательно, пробуя на вкус каждую алую крупинку, адски желая вонзить зубы, чтобы распробовать еще, украсть еще тихих резких вздохов. Каждый влажный поцелуй ему самому расшатывал фундамент здравомыслия, каждое прикосновение сбивало с толку напрочь.

— Где еще, Рей? — глухо выдохнул Кайло. — Покажи еще, где я должен тебя целовать?

Пальчики послушно отодвинулись чуть выше по бедру.

— Вот тут, Рей? Здесь? Или здесь? — терпеливо шептал он, скользя губами по горяченной коже к указанному местечку и алчно вдыхая пылкий, обжигающий каждый нерв запах.

— Да…

— Уверена? Рей?

— Да… Да…

Он снова не успел поймать ртом ее пальцы, а Рей пробежалась подушечками еще выше по бедру… и скользнула ими под резинку эластичных спортивных шортиков. Безо всякого стеснения, без раздумий и показушной игривости, глядя глаза в глаза — потянула ткань в сторону.

Настала его очередь глотать набежавший океан слюней.

Дальше он целовал намного жаднее, безжалостнее.

Комментарий к

Пишите, что вы думаете по поводу всего этого:) каждый отзыв способен в корне изменить продолжение фика :)

Надеюсь, я вас не разочарую этой главой.

========== Часть 4 ==========

Его несло.

В неведомые дальние ебеня, края которых он даже не видел.

Навалившиеся проблемы с бывшим боссом почему-то казались совсем несущественными, про сравнению с тем, как его впервые в жизни таращило. И ладно, если бы он девственником был, или там, без женщин годами сидел. Уж чего-чего, а всяческих омег у него перебывало на члене не пересчитать. И пахли хорошо, и милые со всеми прилагающимися умениями, и тихони, коих он почти растлевал, обучая премудростям качественного секса во всех проявлениях. Была даже парочка девок, которые еще и мозгами отличались. Он даже подумывал сцепиться, если бы был уверенным, что ему не вынесут мозг во время вынужденного ожидания. Других, в глазах которых была бездонная пустота, банально брезговал цеплять, но оно ему нахрен не нужно было. Он их даже не целовал ведь. Ни одну из них. Банальная физиология, ничего больше. С некоторыми он даже не заморачивался обоюдным финалом. Кончил сам, стряхнул, шлепнул по заднице, бросил денег на тряпки, ушел. Без лишних разговоров и прочей ванильной милоты. И тем более сажать на узел хоть одну не собирался, хотя в его жизни подобного не было ни разу. Мысли, чтобы еще и укусить — тем паче.

Но сейчас его откровенно несло. Вот как прижал ее там, в тупике к стене, отступив на пару минут, дав шанс сбежать, так и понесло.

Он тогда недолго размышлял, почему она так трясется-то. Пару минут относительной ясности головы и разум снова заволокло идеей, что надо догнать. Вцепиться зубами в загривок, сдавить в крепчайших объятиях, насадить на себя полностью, чтобы визжала во все горло. Чтобы и она рвала его зубами, выдирая клоки из шевелюры. Чтоб сама ему язык в рот впихивала, пока он всю дурь из нее ртом и членом выколачивать будет. А после утащить в логово и держать под собой до конца жизни. Последней мыслью, что он тогда запомнил, было то, что девчонка-то выскочила в совсем тонюсеньких штанах и спортивной майке. Мысль, что она сейчас где-нибудь остановится и начнет остывать, после и до кучи заболеет — отключила волю.

И его волоком понесло следом.

Какимто чудом даже умудрился схватить брошенный в минивэне свитер…

И за ней рвануть следом, благо внутри внезапно включился первобытный охотник, зверь, тщательно подавляемый, что по запаху сразу определил направление.

Бежал, вынюхивая след, совсем не обращая внимания на редких в такое позднее время прохожих, при виде него смешно отскакивающих в сторону, не дай боже встать на пути у всклокоченного зверя с полубезумными глазами.

Кайло почти догнал ее уже через минут десять поисков, но некий малопонятный ему инстинкт приказал ему затаиться, не пугать добычу. Он малодушно послушал самого себя и притормозил.

Девчонка оказалась в отличной форме. В такой, мать его форме, что он снова потерял ее из виду, затаившись за углом ближайшего дома. Злобно урча, бросился следом, без проблем держа след.

А когда снова увидел несущуюся прочь маленькую фигурку… опять затаился, едва та дернула головой, оглядываясь.

Кайло гнался за ней, играя в некие прятки, до самых портовых складов. Грязный гниловатый запах ощутимо перебил божественный аромат, вычищая багровый туман из мозгов. Чуть собрав себя в кучу, Кайло издалека следил, тщательно принюхиваясь гончей собакой, как та добежала до нужного ей контейнера и дергано теребила висячий замок, нервозно не с первой попытки набирая код.

Уже стоя у не захлопнутой створки дверей контейнера, Рен почувствовал себя немного обманутым, чуть ли не использованным. Добыча, вот она, прямо вот тут, за железной пластиной, пахнущая так призывно, только протяни лапу и дерни дверь. И все, делай все, что разбушевавшаяся фантазия уже успела придумать. Только вот чуть очухавшаяся часть сознания держала его на месте.

Эта же часть умудрилась навалиться на дверь… и воткнуть в петли для висячего замка невесть откуда взявшийся в его руках толстенный металлический прут. Да еще и чуть ли не узлом завязал, чтобы не дать себе возможности натворить глупостей. Для полного счастья еще и довольно аккуратно на кончик прута свитер драный свой повесил. Стоял полным куском идиота, свисающие рукава пальцем в щели запихивал. Чтоб тоже чуяла его, пока он тут дурью мается. Альфа внутри терзал его, заставляя пойти и взять полагающееся, но человеческая составляющая все время напоминала о ее странном до одури страхе, безостановочно спрашивая, человек он, в конце-то концов, или первобытная безмозглая тварь.

Правда, мозг снова сделал ему ручкой, когда он уловил грандиознейшую волну призывающего вожделения через щели. Развалил себе в хлам ногти в попытках пробраться внутрь и сполна утолить жажду той, что сейчас хныкала в железной коробке, своим зовом стирая последние крохи мыслительной способности. Зверем метался, краем сознания где-то совсем глубоко понимая, что он на самом деле собирался зубами вгрызться в блядский, через мать его за ногу, металл, лишь бы добраться до самки, благо, этих самых мозгов у зверя уже не хватало, чтобы понять о мешающей преграде в петлях.

Едва схлынула первая волна, Кайло обнаружил себя в мокрых от спермы джинсах, куда он явно кончил не один раз… и с мычащим куском мяса под ногами, в котором с трудом узнавался мужчина. Он не стал морочиться, когда это он успел так жутко изуродовать незнакомца, что уж точно приперся на запах текущей омеги, просто оттащил его как можно дальше от этого контейнера, прихватив собственный свитер, чтобы кровь с себя чужую вытереть, напоминая себе самому псину, оберегающую свою территорию.

Утащил чужака… и принялся рыскать по карманам, с кривым бешеным оскалом оглядываясь вокруг в поисках очередных идиотов, надумавших посягнуть на его добычу. Еле живой телефон сопротивлялся так, словно он собирался позвонить самому господу богу, хотя и хотел всего лишь набрать номер Хакса. Не особо помнил, что именно там гавкал рыжему, в памяти сохранились лишь обрывки фраз, диктующих ему адрес спортзала Люка с приказом ему найти того и уже вместе с них немедленно топать сюда. Но запомнил жуткое раздражение, вылезшее от охотника внутри, когда Хакс начал старательно выспрашивать Рена, куда это сюда надо приехать, ведь в голову ему ударила мысль, что тот тоже почует течку омежки и тогда придется еще драться еще и с ним.

Ведь это была его добыча. Он ее загнал, он ее и заберет.

Почему-то Люка в конкурентах он не видел.

Хакс прикатил на дребезжащей на всю округу развалюхе, когда он уже успел сломать челюсть еще одному чужаку, пусть и наверняка мимо проходящему. Но больно уж тот целенаправленно топал к тому самому, очень сейчас важному контейнеру.

И сейчас Хакс стоял, заметно напрягшись на его ссутуленный вид, исподлобья глядя на Кайло и трепеща крыльями носа.

— Ты сам меня позвал, — рявкнул злобно рыжий, бросая странный взгляд на прут в петлях двери.

А Кайло действительно был готов броситься на него, отдаленно понимая, что да, вообще-то сам позвал, но охотничий инстинкт выл и требовал до кучи сломать шею и рыжему.

— Кайло… очнись. Я… не претендую на нее, слышишь? Возьми себя в руки, я знаю, ты сумеешь. Давай, братец, все хорошо, она твоя, ага.

Кайло не стал ждать воспитательных уговоров в виде пинков холеным ботинком по роже. Человек внутри заставил даже отступить на пару шагов назад, когда вылетевший из другой машины растрепанный Люк в один прыжок подскочил к контейнеру, громыхая пакетиком с баночками таблеток.

— Кайло… Кайло, послушай меня. Кайло, мать твою! — повысил голос Хакс, чем и заставил скривившегося Рена чуть расслабиться и отвести глаза от прута, что матерящийся как триста сапожников Люк пытался разогнуть. — Снимай футболку.

— Что? Зачемммммм?

— Просто, блять, сними футболку и дай мне.

Неожиданное требование принесло еще чуть благоразумия, но сам Рен недолго раздумывал. Махом стянул изгвазданный бог знает чем кусок тряпки с себя и бросил его рыжему, который подхватил ткань с таким видом, словно он ему гнилую жабу какую бросил. Очень хитренькую мысль, проскочившую от недовольно ерзающего внутри охотника — что он вообще-то готов снять и джинсы, и дав по башке им обоим, впрыгнуть в чертов контейнер и получить уже наконец свое, завершить, так сказать, начатое — почти прогнал.

Одежку Хакс тоже бросил чуть замешкавшемуся Люку. Тот поймал ее… и рванул импровизированный засов из петель под матерный возглас рыжего.

— Подождите, сэр! Подож… Блять!

Затылок у Рена болел недолго.

Он и слова рыжему не сказал, когда очухался в чужой развалюхе, за рулем которой тот сидел, как в самой что ни на есть люксовой тачке представительского класса. Рен примерно понимал, когда и за что ему въехал друг, краем мозга вроде даже помнил, что сам рванул к двери контейнера, когда дядюшка одним рывком додумался открыть ту и сделать шаг внутрь, почему-то не подождав, когда там Хакс уведет Рена прочь. Вроде как должен был быть благодарен рыжику, что дотумкал, как вырубить его и увезти, но уже поднявший голову зверь готов был рвать и метать.

Только запаха не было и в помине, забитый вонью бензина и пылью, поднятой из всех щелей развалюхи, и Кайло вдруг угомонился, вполне осмысленно оглядывая улицу за стеклом.

— Есть новости? — прогундосил Кайло, усаживаясь поудобнее и нарочито кряхтя, пощупал затылок. — Твою налево, чем ты меня?

— Рукояткой, — вальяжно подал голос Хакс, приподнимая полу пиджака и показывая Рену торчащий из кобуры ствол. — Прошу прощения, на тот момент не придумал ничего больше. Кое кому сорвало крышу. И чего бы я так?

— Сам не знаю, — признался Кайло, потирая переносицу. — Сколько… Сколько меня не было?

— Недолго. По с Финном уже хотели срываться искать, но тебя не было часов семь.

Он реально не понимал, чего его так заклинило.

— Ладно. Ладноладно. Потом. Это потом. Так что там у нас?

— Финн очухался, вроде без последствий. По рвет и мечет. Сноук затихарился. Пока еще ничего не ясно, какие-то обрывки. Все молчат, боятся. Но…

— Что но?

— Я и сам не понимаю. Вас словно столкнули лбами…

— Вас? Меня и Сноука?

— Ага. Дэмерон подергал за ниточки. Слишком гладко все выходит. Выглядит так, словно ты под Сноука годами копал и… Пойми, ты засветился где только мог. Помнишь перегон от колумбийцев три года назад. Несколько грузовиков с сахаром, который не сахар. Ну? Работает башка? Ты отказался впрягаться за крышу перегона и те ушли восвояси. Так вот, нашлись даже записи с дорожных камер, где ты, да-да, ты лично командовал кого в расход, а кого отпустить с новостями для барона. Лица толком не видно, одежка совсем не твоя, шорты какие-то драные. А вот дата хорошо видна. Я… Я ведь сам, Кайло, почти поверил… Но слишком гладко вот стелется это дерьмо. Только вот за эту дату я и зацепился. Уж я-то хорошо помню, что погрызлись мы с тобой за эти грузовики тогда отменно. Нож мне в пузо ткнул, чуть все кишки наружу не выдрал, а я тебе челюсть сломал и руку из плеча выбил. Лапой своей месяц едва двигал, помнишь? Нет? Дерьма ты кусок. А на видео руками ты обеими махал. И ведь как удачно вышло, а? Ведь никто кроме меня, шлюхи пережженной и шлюхи кучерявой, никто, слышишь, не знал, что ты, гондон рваный, на соседней койке валяешься и дауном мычишь на меня. Я оттуда за хвосты и потянул, искал, что еще на тебя Сноук вешает. Ребятишки еще какие-то вылезли, все твердят, что ты отдельно от босса армию себе колотил. Мол, Сноука сместить хотел. Еще по мелочи там. Но вот эти мелочи, Рен… За несколько лет накопились и вылезли комом. Сноук и взбеленился… А нас до кучи прихватили, знали, что за тобой, идиота кусок, и в ад пойдем.

— Есть мысли, кто меня подставить пытался?

— Ни единой. Работали годами, прям ювелирненько так. А у тебя? Может есть, кто там на тебя такой зуб точит, а?

— Надо обдумать, если…

Кайло как обухом по многострадальной башке треснули. На языке завертелось имя, которое идеально подходило подо все это. И возможности у этого имени были, и связи, и деньги. От этого имени вдруг на языке неимоверно загорчило, свело скулы и зубы едкой ненавистью, к тому, кто снова посмел сунуть свой блядский скайуокеровский нос в его жизнь. Не зря же он вот так с бухты-барахты вылез, малышку помогать отправил в самый нужный момент.

Словно уже знал, что к такому итогу все движется.

— Рен? Рен! Выдохни, а то лопнешь. По роже вижу, что есть догадки, — сделал гончую стойку Хакс, выучивший его как облупленного за несколько лет.

— Люк…

— Ой не смеши! — расхохотался Хакс, пугая широко открытым ртом тетку в соседней машине на перекрестке. — Милейший старикан, мухи же не обидит. Пока тебя с… ней искали, он мне рассказал, каким ты многообещающим мальчуганом был. И как на пустом месте психанул, я бы на твоем…

— Ты не на моем месте, Арми. Не суди по внешности, вроде умный, а людей до сих пор читать не умеешь.

— А ну да, куда мне до твоей подготовки.

— Он… он такой же, как Сноук. Люк был одним из тех генералов, чьи программы подготовки идеальных солдат с треском лопнули, ты должен помнить эти мыльные скандалы.

Глазами Хакса можно было собирать грязь под ногами, как навозный жук собирает свою добычу. Кайло бы и дальше выбалтывал все свои закрытые за семью печатями тайны, если не взорвавшийся звонком телефон рыжего. Одним глазком глянув на имя на дисплее, Хакс почти вальяжным движением провел по экрану.

И поставил на громкую связь.

— Кое-что нарыл, но нужна будет помощь Кайло! У него как раз с той стороны должны быть зацепки. Где этого дебила носит, Хакс? — сходу разорался По. — Какая-то организация. Название дурацкое такое, сопротивление блять. Кому сопротивляются, так и не понял. Через три колена одна девчонка слышала от друга подруги матери драконов и питера паркера, что эти идиоты работают под девизом спасти блять бена соло. Как рядовой Райан, хыхыхы, только Соло. Пока еще не знаю, что за Соло такой и каким боком к нам относится, но поговаривают, что это кто-то из родни сенатора Органа-Соло, помнишь? Ну та, что с грохотом из сената вылетела и брата своего Люка Скайу… Блять. Да ладно! Да лааааааааааадно. Слишком много Люков я что-то слышу в последнее время. Только не говорите, что это тот самый мать его Люк, что ту девчушку спасать нас отправил! Ноги растут аж от армейцев, Хакс, нам нужен Кайло! Ты нашел его? — безостановочно тараторил По таким воодушевленным тоном, который Рен слышал от него, лишь когда тот придумывал очередную опаснейшую аферу, просто обязанную выгореть.

Когда Рен открыл рот, Хакс ударил по тормозам.

— Бен Соло — это я.

Тишина в тот момент была настолько смешной, насколько секунду назад болезненно ворвался в уши визг шин. Кайло уже собирался что-нибудь ляпнуть наподобие сюрпраааайз, но По начал ржать первым, так радостно захлебываясь собственным смехом, что даже Хакс бы поморщился. Если бы не глядел на него очень странным, почти обиженным взглядом.

— Эй, лисичка! Ты нашей мрачной булочке что, по голове треснул что ли? — выпалил тот, отсмеявшись шакальим смехом так громко, что Кайло прямо представил, как Дэмерон от избытка эмоций хлещет себя по коленкам.

От вновь повисшей тишины перестал хихикать даже По.

— Мда уж. А ты я гляжу, не самый любимый племянник-то, а! — снова конем загоготал друг. — Или ты насрал ему на коврик, что прислал он одну девку, вместо отряда. Рыжик-пыжик, вези нашего раненого на голову. Будем лечить и разбираться в этом дерьме.

Хакс молчал остаток дороги и Кайло его не трогал. Знал, что придет время и рыжий ему все-все выскажет, как обычно и делал.

Оглядывая новый мотель, Рен только хмыкнул прозорливости друзей. Он бы тоже не задерживался на одном месте. В выделенной чисто для него комнате его встретила коробка одноразовых телефонов и орущий в такой же телефон на гангстерском слэнге Финн, умудрившийся где-то найти кучу новых побрякушек и навесить их на шею, изображая типичного ниггера из гетто. Первое время сам Рен даже велся на его вид, только после узнал, что этот быковатый наглющий парниша вообще-то закончил с отличием аж Стэнфорд. Вникать, что там орет Финн, Кайло не стал, просто схватился за угляденную на столике пиццу.

И выхватил из коробки аппаратик.

Единственное, в чем не ошибся По — армию он собирал. Под себя. Снести Сноука.

На деле, обдумывая сложившееся положение, Кайло даже был чуточку доволен. Просто все началось слишком рано. Бывший босс, относительно недавно пытающийся легализоваться, был неким подобием итальянских мафиози. Этакой карикатурой, своими замашками точно смешивший подчиненных, но при этом умудряющийся удерживаться на своем троне. Не то чтобы Кайло проклинал этого человека, в свое время воспитавшего себе бешеного пса на жестком поводке в виде него самого. Теневая сторона этого цирка как раз и была на плечах Рена и он уже давно подумывал избавиться от ошейника, если бы не официальная часть. Та, что на виду у всех. Там у Сноука были свои цепные псы, и Кайло был намерен заняться и этим, дабы не сесть в лужу вместо положенного мягкого трона.

Уже через несколько часов Рену начала вырисовываться картина, от масштабов которой даже он нехило прифигел. Под него копали годами, выстраивая такую схему, где Кайло по всем параметрам был отъявленным козлом, намеревавшийся отжать у добропорядочного покровителя все нажитое честным трудом. Никому не было дела, что тот самый порядочный Сноук в свое время был высокопоставленным монстром, калечившим жизни всех, кто попадался в поле зрения.

Кайло было даже хотел психануть, но резко вспомнились слова По, что замешавшие эту кашу твердили одну волшебную гребаную фразу.

Спасти Бена Соло.

А это уже ой как напрягало во всех смыслах слова.

Случившегося было уже не вернуть, вроде еще никто не изобретал машину времени. И Кайло принял ситуацию как трамплин.

Пусть даже все происходило гораздо раньше, чем он планировал.

Все последующее слилось в один комок. Парни кому-то звонили, о чем-то договаривались. Он сам постоянно звонил, звонил, угрожал, кого-то просто почти уговаривал. Кое-кому даже говорить ничего не надо было, нужные номера он знал наизусть и просто ждал одного гудка… и сбрасывал звонок.

Наглости Люку хватило к следующему вечеру, когда искренне благодарящий судьбу за друзей Рен уже почти сформировал план следующих действий. От того, что тот внезапно лично явился в мотель, хотя они скрывались как могли, повисла напряженная тишина в комнате. По моментально прыгнул к окну, выглядывая толпы врагов, а Финн с таким же прыжком очутился позади гостя, приставив тому пушку к затылку.

Он не стал тратить время и задавать лишние вопросы, мол как нашел, кто сдал и так далее. Люк начал говорить первым.

Глядя на дядьку, Кайло все думал, когда и как сломался этот обычно волевой и грозный альфа, превратившийся в развалину. Чуть ли не трясущиеся руки-палки, неопрятная борода и клочками отращенная шевелюра. Он даже поверил, что все очень плохо у него, когда тот открыл рот и начал рассказывать, что он делал, когда и с кем. С самого начала рассказывал, что это все задумка его матери, выдрать блудного сына из лап Сноука, да так, чтобы и бывшего генерала-монстра под монастырь подвести, и сыночек сам должен был пожелать руки умыть, чтобы под раздачу не попасть. Оттуда и вылезли все эти видео, где якобы Рен крутил-мутил, оттуда же и все эти махинации с различными грузами и людьми.

Когда Люк признался, что буквально с месяца два назад все пошло черту под хвост — Рен не сдержал равнодушную морду, хмыкнул. Кто-то методично вырезал подручных Люка в окружении Сноука. Да так хорошо и быстро прошерстил его ряды одним махом, что и сам Люк не сразу врубился. Вычистили так, что дядька никому уже не мог довериться. Тупо некому, потому что остатки затаились. Хотя даже тогда Рен не совсем понял, почему Люк отправил только Рей.

Судя по всему, Сноук тоже не стал сидеть сложа лапки. Выбешенный непонятками, но не имея действительно стоящих доказательств, тот предпочел просто избавиться от четверки теневых помощников, стоявших у непосредственного руля, дабы не терять время на разборки, кто прав, а кто нет.

Итогом вечера стал хук слева Люку.

Зато Кайло понял, что дядька-то к тому же и актер отменный. После удара так блеснул на него глазами, что понял, никакой тот не немощный старикан.

Люк сам предложил разгребать навороченное вместе. Отказываться не было смысла. Кайло с ребятами вовсю рыли, но и у них возможности были очень и очень ограниченными, никак не могли разузнать место отсидки Сноука, что затаился в ожидании последующей мести со стороны Рена. Дядька без проблем выдал предполагаемую точку, где спрятался бывший босс, даже пообещал материальное обеспечение, мол, по его вине племяш в жопе, так хоть чем помочь тому вылезти из ямы.

Люк давно свалил, а друзья молчали, глядя из разных углов. Кайло тоже сидел и думал, почему он вместо предстоящей свалки обдумывает жесткое условие, что поставил дядьке.

Девчушка должна была, прямо обязана сейчас же свалить подальше. Желательно, на другую планету.

Рен думал, что учел все нюансы, думал, что проработал все детали. Только вот блядский Сноук умудрился свалить, ускользнув буквально из его лап.

Рена снова понесло, когда он услышал приказ Люка, после которого он наплевал на все правила и приличия и прямо в эфире разорался на дядьку.

После он видел, как Люк утаскивает ее в машину и визжа покрышками, сваливал в закат. Видел, какой сгорбленной и зареванной куклой та грузилась на переднее сиденье, все смотрел и думал, что это он виноват.

Он наорал на Люка, а девчонка снова приняла все на свой счет.

Ему было плевать, что сзади ему что-то орут. Плевать, что он бросил друзей разгребать последствия. Они и сами не маленькие, сделают все как надо. Все, о чем он мог думать, выруливая вслед укатившему Люку, лишь то, что он обидел омежку. Не хотел, не знал, но обидел очень сильно.

Он даже не особо осознавал, что именно рычит дядьке, посмевшего не просто коснуться ее, но и кривыми руками еще больше ранить. От вида струйки крови его чуть не взорвало изнутри бушующим вулканомчистейшей ярости. Стоял, действительно намереваясь подойти и махом вырвать Люку кадык.

Его держал на месте непонятный взгляд омежки.

После шептал даже ему непонятный бред и целовал. Целовал, где она показывала. А после и вовсе осознал себя с женскими шортиками в руках, кои стянул не раздумывая. Здравый смысл давно сделал ручкой и он помнил лишь то, что снимал очень бережно, трясясь от волнения и возможного отказа продолжать.

Призывно раздвинутые ножки и чудовищная нерешительность в ее глазах без труда затуманили сознание. Кайло даже не стал проверять ее готовность, и так видел, как сильно она текла для него.

Даже нечаянно подумал, что Рей может какая неправильная бета, настолько она была слишком маленькой для него. Но она пахла как надо. Как ему надо было.

Он стоял совсем неподвижно, сгорбленный под тяжестью невиданного, неописуемого наслаждения. Тянущего все жилы, без труда выпнувшего любые мысли из без того давно опустевшей головы.

Он мог лишь стоять с закрытыми глазами, не в силах двинуть хоть какой-либо мышцей.

Потому что всю работу за него делала его самочка, распятая под ним на медицинской кушетке.

Он лишь неосознанно жестко сжимал ладонью закровившие швы на ее бедре, некими инстинктами придавливал к дерматиновой поверхности, чтобы эта чертова рана не разошлась, пока его девочка ерзала.

Сейчас это она его трахала, сумбурно и мелко дергая тазом похотливыми движениями, стараясь самой насадиться побольше, поглубже. Получить больше, чем просто втиснутый в нее самый кончик безобразно раздутой головки. И хотя он всей душой желал и сам погрузиться полностью… его самочка была слишком маленькой, слишком крохотной. Желал всем разодранным в хлам разумом навалиться, дернуть посильнее на себя.

Но не мог.

— Еще! Ну же! Альфа! Еще! — ныла под ним распаленная самка, не имевшая возможности заполучить в себя еще немного, хотя и до белых пятен под веками сладко двигала бедрами, придавленная второй ладонью на животе.

Кайло совсем не обращал внимания на расцарапанную тыльную часть руки, которую Рей беспрестанно дергала на себя, не в силах дотянуться куда-либо еще. У него натурально текли слюни и он неосознанно глотал их, позволяя себе провалиться в бездонную яму жгучего блаженства, на голых первобытных эмоциях желая самому впиться зубами в упертую ему в грудь тонкую ступню. Почти скрежетал зубами от каждого мелкого рывка, впитывал в себя губкой каждый стон. Едва у него хватило сил превозмочь свое оцепенение и одним движением руки опустить ладонь чуть ниже, безошибочно неведомым чудом найдя большим пальцем выставленное напоказ средоточие нервов — совсем легонько, почти перышком надавил.

И Рей закричала.

Надрывно, почти злобно.

Захлебывалась собственным криком, зашлась хриплым воем.

Выгнулась с таким неестественно-грязным криком, что… Кайло позорно кончил сам. Стиснув зубы, рычал ей в ответ, сипло выдыхая загустевший донельзя воздух и неосознанно еще сильнее придавливая клитор. Изливался в нее с широко распахнутыми глазами, вовсю разглядывая, как до безумия превосходно выглядят совершенные крохотные складочки, растянутые вокруг самой головки члена.

— Хочешь… я заполню тебя полностью, Рей? Хочешь? Рейрейрей! Позволь мне… Рей, позволь мне заполнить тебя? — почти завывая от пульсации ее лона, умоляюще проскрежетал Кайло. — Хочешь? Хочешь?

А Рей молчала, не отталкивая, но и не отвечая.

Только очень тяжело дышала, обмякнув на кушетке, и Рен мог лишь позволить себе робко провести пятерней дорожку от лобка вверх по бедру все еще упертой ему в грудь ноги.

Он не стал сопротивляться, когда она его этой же ногой оттолкнула и до кучи одной хитрой подножкой на спину прямо на пол опрокинула. Впрочем, в пустой башке ни единой мысли не было и Кайло почти хихикнул на влажный смешной чпокающий звук, с каким он выскользнул из нее. Не стал удивляться, едва она на живот ему уселась и носиком своим ему в нос упёрлась. Голова бесхитростно снова закружилась разноцветной каруселью, едва фурия ему в губы странный бред зашептала. И смотрела так непонятно, как на насекомое какое диковинное, словно все раздумывала, решала какую-то дилемму, сомневалась словно, стоит ли проверять очередную свою догадку. Будто пыталась понять, нужно ли вообще начинать, с загадочно-хитрым видом вырезая у него на подкорке слова.

— Альфа, ааальфа, такой сильный и так быстро сдался, альфа. Неужели не хочешь показать свою истинную суть, а? Чего ты добиваешься, Кайло Рен. Чего ты хочешь, Бен Соло?

Все лишнее улетучилось бесполезной херней, едва Рей сама, да-да, сама заерзала на нем, недвусмысленно смещаясь чуть ниже и выпрямляясь. А после и совсем обе лапки вниз опустила, обхватывая уже снова колом торчащий член.

— Ну же, альфа. Отпусти себя. Покажи себя настоящего. Или… расскажи, что тебе нужно сделать, чтобы ты выпустил себя настоящего, — все шептала Рей, безостановочно, но очень медленно наглаживая ствол от самого вздутого узла к выступившим капелькам на головке. — Ну же, Рен. Что тебе нужно, а? Может, чуть сильнее, может, мне надо что-то говорить. А может, ты… хочешь боли? Своей… или моей, а? Может, ты хочешь меня ударить, Рен? Альфа, тебе ведь нужно причинить мне боль, чтобы вытащить зверя, а? Скажи, тебе ведь нужно увидеть синя…

Если внутри него человек изо всех сил боролся с первобытных зверем, то от ее последних слов альфа мгновенно сдулся, беспрепятственно уступив разуму. У него даже член сразу опал от дикости, что шептала самка.

— Рей… ты… ты чего несёшь? — ошалело спросил Кайло, собирая глаза в кучу.

Та лишь вдруг совсем потерянно пожала плечами и бочком, кривенько так, слезла. От вида Рей, сидевшей голой задницей прямо на грязном полу, альфа внутри взвился сразу, негодуя.

— Ты вообще… ты дура что ли, Рей? Ты… какого хрена! — чуть ли не завопил он, дергаясь с места и, подхватив свою идиотку, усадил на кушетку. Нормально выразить претензии глупостям самки мозгов уже не хватало.

Просто ткнулся губами в почему-то пересохшие губы.

Он и не ожидал ответа.

Просто ткнулся губами, некоей задней мыслью укоряя сам себя, что до сих пор не удосужился поцеловать. Пахнувшая на него волной гнилой тоски Рей не реагировала очень долго. Не отшатывалась, не залепила лечебного леща. Но и не отвечала, только застыла, совсем одеревенела. Словно ожидала, что он ей действительно сейчас врежет. От этой неожиданной догадки Кайло и сам чуть не сдох. Захотелось вырвать сердце тому, на чьем примере она такие выводы сделала. Вырвать и себе этот бесполезный кусок плоти и на коленки ей уложить, мол, на, делай что хочешь, только не отторгай, не отбрасывай от себя, как гнилое мясо.

Кайло уже почти оторвался от обжигающих губ, с неописуемой горечью собирая хоть какие-то слова… как ему на щеки легли две ласковые лавовые ладошки.

И только тогда Рей сама, да и снова да, сама приоткрыла рот. От этого безмолвного разрешения продолжать человек внутри попросту отступил. Но Кайло вдруг понял, что и зверь внутри позволяет себе совсем осторожно, едва заметными уколами касаться самых сладких губ кончиком языка. Приглашающе мазал, нежно, старательно сдерживаясь, но очень ласково, дабы снова не спугнуть добычу. Пробовал как самый редчайший цветок, чьи лепестки были настолько хрупкими, что следовало держать их под бронированным колпаком. Две самые мягкие на свете ладошки чуть дернулись и Рен буквально почувствовал себя последней счастливейшей размазней, едва подушечки больших пальчиков скользнули под его глазами.

И он не сдержался.

Оторвался от своего идола, чтобы разулыбаться последним идиотом. От своей же улыбки щеки под ее ладошками разнылись, будто он никогда не улыбался. Хотя, чего скрывать, вот так он ещё никому не улыбался. Разулыбался и тут же и сам себя одернул, что своим оскалом снова все испортит.

И замер, углядев через пелену откровенного счастья и радости… что и она ему улыбается. Так боязливо, глядя в глаза улыбалась, что лёгкие словно раскаленным прутом рубанули. А потом и безмятежной улыбка стала, да такой красивой, что и слов не нашлось бы описать. И Рену вдруг отчаянно захотелось поверить, что ему не показалось блаженное доверие в блестящих глазах. Ему вдруг стало очень важным действительно оправдать вот это доверие.

Второй поцелуй стал лавиной, грозящей снести напрочь всевозможные барьеры с обеих сторон. Искренний, чистый поцелуй недолго держал их, слишком уж быстро превратившись в гораздо более глубокий, обжигающий. От жадности совсем неумелого рта Рей у Кайло с каждой секундой сносило крышу, да так выворачивало наизнанку каждый нерв, что руки сами сграбастали самку в жуткие объятия, словно намеренно не давая им обоим и вздохнуть. Целовал так голодно, намеренно уже обсасывал ей рот, нахально вталкивая язык, что уж давно ей должно было быть ясно, что ее сейчас натурально сожрут. Без единого остатка, съедят, чтоб уж точно никому и молекулы не досталось. Чтоб никто и помыслить не вздумал, что кому-нибудь достанется это божество.

Это его добыча. Он заслужил.

Он без раздумий расцепил объятия, когда она дернула лапками по его груди вниз. Без малейшего сомнения позволил ей дернуть за футболку, сразу понимая намёк. Лишь в ответ сам судорожно зашарил руками по всем доступным частям страстно изогнувшегося тела, мешая ей стянуть нахрен ненужную одежду.

Инстинкты взвыли, когда пол заметно зашатался. Не сразу, но Кайло сумел оторваться от сладкой кожи шеи, где уверенно собирал ртом каждую каплю безумно вкусного выступившего пота и уже вообще то наметил путь с намерением всерьёз заняться призывно торчащими под спортивной майкой сосками. Краем отупевшего мозга понял, что неспроста пол под ногами взбрыкнул.

И махом сдернул с кушетки самку, с злым рыком рывком утаскивая ее в ближайший угол.

Глядя на совсем разнеженную девчонку на руках, какимто чудом Рен понял, что та даже и не врубилась в происходящее.

Он не стал приводить ее в чувство, сам себя подстегивая и самодовольно ухмыляясь, что раскочегарил неприступную самочку так, что та даже ничего не поняла. Он не стал сомневаться в своих телодвижениях, намеренно жёстко стискивая ее в комок и больше занятый тихими стонами. Просто усадил боком себе на бедра, вжался пахом, навалился сверху, загребая одной рукой растрепанный хвост… и втиснул сразу два пальца в истекающее лоно.

Он даже не думал ни о чем.

Ему было плевать, что по его спине ощутимо бьют падающие с потолка куски штукатурки. Было абсолютно похрен, что на зубах уже скрипит пыль и расслоившийся в труху бетон.

Самое главное, что ни единого клочка ее тела не выдаётся наружу. Он лишь размеренно и жёстко двигал кистью, тараном растягивая, почти раздирая ей плоть, слушал ее жутковатый хрип, не позволяя дёргаться в экстазе. Не ощущал вообще ничего, кроме рта на своей ключице и пульсацию трепетных стенок, стиснувших жадным капканом ему пальцы.

Лишь понимал, что смог прикрыть собой и не дать испугаться. Откуда-то знал, что надо ей что-нибудь говорить, ей так слаще будет, что угодно, лишь бы вслух, этаким ещё больше отвлекающим маневром. Знал, что она его вообще не поймёт, но звук голоса точно нужен.

— Моя сладкая, такая вкусненькая… слушай, слушай меня, — бормотал Рен, почти ничего не соображая. — Когда все… кончится, я тебя так отымею, визжать подо мной будешь. Кричать заставлю, слышишь? Кончать будешь, пока не охрипнешь, сучка. Захлебываться моим членом будешь, пока я тебя растягивать буду. На узле твой блядский ротик запру и сам ртом тебя трахать буду, понимаешь?

Рей раз за разом брыкалась, словно пыталась выбраться из клетки его тела, но Рен держал ее, даже когда за оседающей пылью издалека послышались чужие возгласы и шум. Зверь в нем зарычал, требуя оставить в покое добычу и заняться ее безопасностью, но гневные далекие крики Люка угомонили тварь, и альфа не нашёл ничего лучше, как чуток сдвинуть прижатое тельце… и, вытащив пальцы, насадить на себя. Немного, снова лишь на самую головку, но и этого хватило, чтобы бездумно подвывая, кончить прямо в беснующуюся в его руках самочку. Ее крики он украл, языком проникая ей в рот, несколько хватило дури, раз уж членом никак не получилось.

— Рейрейрей, ещеещеещееще, — глухо бормотал Кайло, и не надеясь на ответную реакцию. — Рейрейрей, пожалуйста, пожалуйста. Ну же, пусти ещё, чуть-чуть, Ререйрейрей. Пожалуйста. Прошу! Рейрейрей, ещё, маленькая моя, пустипусти, я хочу глубже, милая. Давай, еще чуть!

В итоге он почти гневно кричал ей в висок, придавливая ее правую коленку к своему правому плечу, одновременно вдавливая всем торсом в стену.

И Рей пустила, тоже ненамного, захлебываясь и крича ему в шею. Совсем чуть впустила, но Рену хватило снова бурно кончить.

После и ещё чуть-чуть сдавала позиции.

И ещё.

— Хорошая девочка, — выл Кайло сквозь зубы, почти растеряв последние крохи здравомыслия. Наплевав на весь мир, он мелко двигал тазом, ненамного покидая слишком тесное лоно, но тут же обратно возвращаясь в отвоеванную территорию.

Трахал ее, пока не раздался из-за стены голос, на который он совсем уж злобно зарычал.

Тяжелый грудной стон и лавовое дыхание обожгли губы, на самом деле притягивая здравый смысл на место.

— Пора валить. Бен! Рей! Эй… я все понимаю, но реально пора валить! Эй, малышня!

Он покидал ее тело так медленно, что Рей снова застонала, ведя бедрами к нему, уж точно не желая лишаться его члена. У самого Кайло хватило остатков разума разжать руки и стянуть уже с себя футболку, тут же намотав ей на бедра вместо юбки.

Его самочка так довольно хихикнула, закрывая глазенки, что он и сам умилился разнице их размеров. Эта футболка ей вполне могла сойти за целую палатку.

Вопреки ожиданиям, разруха в этой комнатушке была не сильно большой, по сравнению с остатками другого крыла здания.

Лишь на выходе, прижимая к груди разомлевшую омежку на его руках, обратил внимание за лежащие неподалеку тела. У одного он даже углядел гранатомет, тут же понимая, что ему и Рей нехило так свезло.

Комментарий к

Да-да, я помню, стеклишко еще едет, уже накрошенное чуток, осталось расстелить и отдать вам.

С нетерпением жду вашего мнения.

========== Часть 5 ==========

Рей почти не соображала, что творит.

Тело двигалось без какого-либо участия мозга, рот сам выпускал слова, вообще без какого-либо подобия контроля. Сознательность и здравомыслие давно укатили, махнув хозяйке ручкой и ей лишь хотелось вцепиться в подставленные волосы, дернуть посильнее, чтобы самец у ее ног, бросавший такие обреченные взгляды, целовал еще и еще. Рей все ловила себя на мысли, что упорно ждет, когда же там ее передернет и голова вернется на место, но вдруг оказалось, что головой она совсем не пользуется. Не в данный момент точно. Мозг просто перестал подавать какие-либо адекватные сигналы и тело банально предало, радостно окунувшись в до жути приятный вакуум удовольствия. Просто пыталась надышаться окутавшим ее запахом, уже и не казавшийся чем-то инородным для нее, но легкие никак не желали вдохнуть больше, намного больше. Хотелось впиться в его плечи ногтями, чтобы тот понял, насколько ее тянет к нему, чтобы тоже увидел это перекрученную толстенную веревку взаимного притяжения между ними. Казалось бы, даже их запахи идеально вплелись в этот канат. Бесконечный тянущий зуд по телу и железам утихал под его губами, и все это в одной чувственной мешанине казалось единственно правильным, должным. Все это неожиданно совсем беспрепятственно и очень многообещающе затирало прошлое, что Рей позволила себе расслабиться. Разрешила себе побыть слабой. Впервые для нее все казалось незыблемо правильным. Ее словно закрыло прочнейшим коконом от злого окружающего мира, что годы самовольно выбранного одиночества вдруг оказались величайшей глупостью. Всегда державшая сама себя на плаву, не позволяя опустить руки ни при каких обстоятельствах — решила пустить все на самотек. Столько моральных сил было затрачено в свое время, но вот же подстава, ей захотелось отпустить себя, отречься от своего прошлого.

Будь что будет.

Рей даже вдруг подумала, поймав еще один жгучий взгляд, что ею… восхищаются. Неприкрыто, очень откровенно. Ею словно восторгались.

Альфа не приказывал ей, давая возможность выпнуть прочь как нашкодившего щенка.

Или допустить его к себе.

Той самой привычной злой и настырной тревоги, что это все уже совсем далеко заходит — подавно нет.

Даже мимо пролетевшая подбитой птицей мысль, что она в полном дерьме — была выкинута за ненадобностью. Туда же ушло понимание, что вина, которую она обязательно взвалит на себя же, обязательно будет грызть ей внутренности. И наверняка годами.

По крайней мере, сейчас вся невообразимая пустота в душе оказалась заполнена им. А там будь что будет.

Время то прыгало какими-то неуловимыми скачками, неумолимо протаскивая мимо глаз кадры с движениями головы склонившегося над ней альфы, то тянулось тягучей резиной между обжигающими касаниями губ и рук, словно сдиравших с нее клочками кожу, но тут же заживляемых мужским дыханием. Каждый голодный взгляд бил молотом по затуманенному сознанию. От этого сердце то заходилось ходуном, прыгая за ребрами, словно намеревалось выскочить и сбежать подальше от дурочки-хозяйки, то застывало вместе с дыханием, что вообще будто забыло, как правильно работать.

Рей и не раздумывала, когда жуткий нагло влезший в уши шепот требовательно спросил, куда еще ему можно целовать. Низкие, глубокие и совсем уж греховные интонации ломали незыблемые устои, кои Рей годами воспитывала. Голос давил мягко, бесхитростно заставляя поддаться радостно орущей благим матом внутренней сущности, что годами была подавлена. Она чувствовала себя бабочкой, наконец-то сумевшей выбраться из намертво, насильно склеенного в саркофаг, родового кокона. И это простодушно… радовало.

А потом и слова оказались пустыми звуками, потому что поняла, что поцелуев ей хочется везде. Тем более в самом низу живота, где давно крутило спазмами.

Она хорошо прочувствовала тот тяжеленный взгляд, уложивший ее на обе лопатки. Нервы были словно оголены и Рей с новым замиранием сердца с полузакрытыми глазами и перекрытым дыханием смотрела, как почти робко цепляются мужские пальцы за резинку спортивных шортиков.

И раздвинула приглашающе ноги, сама же и шалея от собственных поступков.

Легшая ей на живот раскаленная рука вдруг успокоила своей температурой взвинченные до предела нервы и Рей совсем расслабилась, вверяя себя той волне надежности и защиты, что уверяла ее в том, что да, все хорошо, все будет хорошо.

Все будет как надо! Он сделает все, как ты сама захочешь! Честно!

Сделавший шаг ближе Рен выглядел больше растерянным, чем властным или угрожающим. Кончики его пальцев на ее животе чуть подрагивали, словно он сам еще не верил, не осознавал, насколько доверчиво, почти наивно она перед ним раскрыта. Смотрел так разбито, словно сейчас все его демоны дрались насмерть друг с другом и он никак не мог решиться на следующие действия. Выглядел так, будто это он был невинным агнцем и это Рей нахально ломала укоренившиеся устои. Рей даже подумала, что не только он имеет возможность получить ее тело, но и она теперь имеет полное право познать его.

Она внезапно четко поняла, чего хочет.

И решила, что даже и не собирается хоть как-то отталкивать это или стесняться. Хватит строить из себя недотрогу.

Рей, снова не думая, сама приглашающе царапнула тыльную часть ладони на своем животе.

Где-то на самой грани восприятия она даже успела уловить звуки расстегиваемых ремня и ширинки. И даже успела нехило обеспокоиться слишком быстрым развитием событий. Рей так-то ждала еще, пусть и самых низменных, поцелуев, но альфа решил ускорить происходящее.

Рей так бы и не смогла нормально сформулировать, чего именно она ждала… но это было неописуемо.

Божественно. Очень сладко. Невыразимо приятно. Терпко до окончательно помутневшего рассудка.

И слишком мало.

Одна лавовая ладонь крепко вцепилась в другое бедро, уложенная прямо поверх зацелованной и так и не дошитой раны. Еще и стиснул мертвой хваткой, будто хотел заклеить своей кожей.

Рен не двигался сам. И ей не давал толком двигаться, недвусмысленно придавив второй рукой поперек живота, лишь одним неуловимым движением перехватив другую коленку и уперев ступню себе в широченную грудь. Это даже полноценным соитием нельзя было назвать, он держал ее, втиснув внутрь едва ли головку. Были соединены, словно перемычкой, но и этого ей было достаточно, чтобы провалиться в самый омут наслаждения. Растягивал так великолепно, что Рей и захлебнулась собственными слюнями. Инстинкты выли внутри головы так громко, что заглушали все остальные звуки извне, оставив только жуткое желание заполучить больше. Познать больше и еще сверх меры. Это будоражило.

Видишь?! Вииииидишь? Чувствуешь?! Он тебя бережет. Хороший альфа! Ласковый, нежный!

Не выдержав, Рей сама заерзала, вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание застывшего столбом Рена. Заерзала… и возликовала, что хотя бы так ей удастся унять колючее жжение незаполненной пустоты там, между ног, там, где уже должен быть весь член ее самца, а не милосердно уделенная ей частичка. В нее словно бес вселился и, подмахивая бедрами, Рей мельком даже устыдилась своей внезапной развратности.

Жутко хотелось не только унять свой зуд, но и чтобы альфа на нее смотрел. Чтобы смотрел так, словно она действительно хорошая омега. Нужная. Как на желанную женщину, а не кусок мяса, в который можно присунуть.

Но он не смотрел. Лишь стоял с закрытыми глазам, стиснув ей ногу и удерживая ладонью на животе.

И издевательски так непонятно овладев.

То, что Рен вел себя так странно, не двигаясь, могло бы и удивить, но Рей уже была слишком занята своими ощущениями, чтобы заморачиваться и этим. Дурацкое по своей нелепости торжество сушило горло и все, что могла сейчас Рей, это просто пытаться заполучить в себя еще больше.

Мир дергало сквозь закрытые глаза в разные стороны и Рей ерзала под ним… пока с живота лавовая ладонь не скользнула чуть ниже.

Всего одно касание и реальность окончательно разлетелась.

Внутри годами стянутая пружина была словно перекушена и теперь Рей, нежась в шоковом расслаблении, все еще ощущала себя чуть растянутой на кончике члена Кайло и натурально боялась открыть глаза, думая, что искрами из глаз она подпалила помещение. Он что-то шептал, что-то спрашивал, но ей было абсолютно пофиг. Звуки из его рта упорно отказывались формироваться в слова — Рей и не заморачивалась. Ей было хорошо, как никогда и она старалась подольше остаться в этом нежном озерце блаженства.

Так бы и купалась в собственной расслабленности, если вдруг в голову не влез вопрос — когда там уже альфа потребует плату за принесенное удовольствие. Или не потребует?

Когда Рей сумела разлепить глаза, то чуть не провалилась в пропасть черных глаз, коими он оглядывал каждый дюйм распятого на нем тела. Тот словно раздумывал, какую часть бесхитростно разложенного тела откусить первой.

Заткнутые оргазмом инстинкты было взвыли, но почему-то тут же заткнулись. И все, на что хватило мозгов — оттолкнуть столбом застывшего альфу.

Толкнула и сама же прифигела, когда дошло, что она уже успела подняться и до кучи подножку Рену выписать. Мир чуть зашатался и Рей осознала себя самодовольно оседлавшей живот самца. Стало до зуда в железе на шее интересно, почему самец просто лежит и глядит на нее бездонным мраком. Почему не сопротивляется? Ведь за все нужно платить.

Внезапно дошло, что мужчина под ней изо всех сил сдерживается. Непонятно зачем, но держит себя в узде. Из-за этого беспечную негу после охренительного оргазма как сдуло, заменившись на привычный воинственный лад.

Но через быстролетный момент Рей поняла, что вместо обычной озлобленности чувствует некую… благодарность. За то что дал возможность выбрать. За то, что дал, пусть и быстролетную возможность почувствовать себя истинно желанной, действительно нужной омегой, а не куском безмолвного мяса.

Поняла — вот в счет этой благодарности и готова заплатить любую цену.

— Альфа, ааальфа, такой сильный и так быстро сдался, альфа. Неужели не хочешь показать свою истинную суть, а? Чего ты добиваешься, Кайло Рен. Чего ты хочешь, Бен Соло? Ну же, альфа. Отпусти себя. Покажи себя настоящего. Или… расскажи, что тебе нужно сделать, чтобы ты выпустил себя настоящего, — зашептала Рей, понемногу сползая вниз к его коленям и лаская перевитый венами ствол от жутко вздутого узла к головке, усеянной бусинками прозрачных капелек неприкрытого интереса. — Ну же, Рен. Что тебе нужно, а? Может, чуть сильнее, может, мне надо что-то говорить. А может, ты… хочешь боли? Своей… или моей, а? Может, ты хочешь меня ударить, Рен? Альфа, тебе ведь нужно причинить мне боль, чтобы вытащить зверя, а? Скажи, тебе ведь нужно увидеть синя…

Рей заткнулась от недоумения и даже руку убрала, как только член вдруг начал опадать. С таким же непониманием проглотила комок в горле, споткнувшись взглядом о широко распахнутые в удивлении глаза.

— Рей… ты… ты чего несёшь?

А ей нечего было ответить. Мелькнула было мысль, что она снова сделала что-то не так, так и пролетела, сделала круг… и прочно укоренилась в мозгу. Видимо, не нужно было вообще рот открывать. Расслабилась и забыла, что годами сама себя приучала молчать. Только сползла с него и уселась подальше, как альфа снова зарычал, снося ей остатки воли тяжеленным, почти неподъемным взглядом исподлобья.

Он был прав, как есть дура.

Более неловко Рей еще никогда не чувствовала. Было даже странно, что вот с этим мужчиной она познает такие обыденные вещи как неловкость и стеснение. Рядом с которым даже цвета вокруг были какие-то другие. Даже воздух и тот был намного чище и вкуснее.

Чего-чего, а стеснительностью Рей никогда не страдала.

Но вопреки всем ожиданиям, Рен просто подхватил ее на руки и усадил обратно на кушетку.

После и вовсе неумело ткнулся губами ей в губы, упершись кулаками в кожзам по разные стороны ее бедер, возвращая утраченную надежду непонятно на что. Прижался брошенным бездомным щеночком, умудрившись нависнуть огромной глыбой и заключить в некую странную клетку тела и рук. Будто всерьез обещал защиту от всех невзгод этого бренного мира. Осторожно так пробовал своим бесподобным ртом, что Рей снова зависла, готовая заскулить. Каждое прикосновение к губам приносило непонятную свежесть в теле и обалденно мутило все мысли.

Теперь была ее очередь замереть. Нормально думать вдруг оказалось непосильной задачей. Просто не дышала, но чувствовала. Кайло ничего больше не говорил, а Рей боялась и просто шелохнуться, дабы не спугнуть этот миг.

Переломным моментом стала ее попытка найти в его ауре хоть какие-то отголоски неудовольствия или чего подобного. Но… Ничего такого не было. Лишь огромная волна нежности и уюта со вкраплениями непонятного, но довольно большого вала горечи, растущих из того самого запаха. Руки сами обхватили бледные щеки и ее прямо оглушило чем-то невероятным, безраздельным. То, чего никак не удавалось даже просто выразить словами.

А после Кайло улыбнулся.

Да так ярко, красиво, что Рей и сама не сдержалась, раззявилась, будто ей тут вагон цветов подарили и в ладошки целую звезду положили.

Снова целуя, Рен дышал так тяжело, цеплялся губами за ее рот, как за некий якорь. Целовал жадно, словно и вовсе сожрать пытался, почти клеймил своими поцелуями. Сжал крепко-крепко, словно опасался, что Рей сбежит, напуганная его нетерпеливостью. Сил хватало лишь таять под его губами и любоваться бликами светильника на потолке в будоражаще-темных глазах. Нотки горечи в окутавшей ее ауре уходили с каждой секундой безумного жадного поцелуя, заменяясь неприкрытой похотью. Мир щелкнул в ее голове… и окончательно схлопнулся, оставив вместо Рей хныкающую и поскуливающую первобытную тварюшку, выпячивающую звериную сущность и преподнося ту на блюдечке самцу.

Завладевшая браздами управления омега сразу принялась шарить по рельефам распаленного порыкивающего ей в железу Кайло, уже собственнически вылизавшего каждый миллиметр шеи, чуть поскуливая от того, что рук сильно не хватает, чтобы уж каждый клочок общупать. Эта же часть сознания выгибалась под горяченными руками, самовольно подставляя то горло, то спину. Чуть ли не подвывала от радости, что вот эти руки гладят где надо и как надо, стискивают как надо.

Нахально вылезшая наружу омега так и не врубилась, нахрена самец сдернул ее на пол и до кучи в один комок так сжал, что не было возможности даже вдоволь побрыкаться. Каждая вспышка под веками насильно прогибала тело, но самец слишком уж уверенно держал под собой, даря столько блаженства, что омега только и могла наставить засосов на потной вкусной коже, где дотягивалась губами. Раз за разом маленькие смерти разваливали ей сознание, но злобно-мрачный шепот с такими интересными обещаниями склеивал осколки, чтобы снова утопить в наслаждении.

Когда раздирающие плоть сладкой болью пальцы наконец-то сменились членом — омега почти завизжала от восторга, но заткнутая голодными поцелуями, лишь снова и снова билась в клетке рук и мужского тела. Бьющаяся в экстазе омега едва ли не захлебывалась собственными слюнями с невыпущенными криками и бессильно дергалась.

Рей очухалась в какой-то развалюхе, дребезжащей на каждой колдобине. Глаза открывались с трудом, словно ей песка насыпали под веки. Между ног все еще так сладко тянуло и приятно кружилась пустая голова, и она нечаянно так утомленно и расслабленно вздохнула, что сразу послышался обеспокоенный голос Люка.

— Хей, малышка, как ты?

Ей и открывать глаза не надо было, чтобы понять, что да, она скрюченная в раковинку на заднем сиденье и везут ее непонятно куда, а с переднего пассажирского к ней уже тянется Люк. И какого хрена на зубах скрипит песок?

— Лапы убрал, — рявкнул второй голос, от которого утихшая было омега радостно взвилась.

Видала да?! Он тебя не бросил, ты ему нужна, слышишь, да?

— Бляха-муха, Бен, она и так тобой вся провоняла, я только…

— Лапы убрал, я сказал.

Глаза все же пришлось открывать. Упорно не понимая, почему она вся в пыли, что даже волосы скрипели под щекой, Рей попыталась потянуться. Затекшие мышцы отозвались приятной ломотой, выдирая еще один неосознанный стон.

Она сразу заткнулась, пытаясь подавить глупое хихиканье, настолько стон получился непонятным. То ли от боли стон, то ли от удовольствия. Зато ее сразу окутала новая волна крепчайшего мускуса, придавливая и так лежащее тело к сиденью. Первым делом в глаза бросилось озабоченное лицо Люка с неприкрытым беспокойством под лохматыми бровями. Правда, он сразу отвернулся, с негодованием бросив испепеляющий взгляд на водителя. Вторым делом Рей глянула в зеркало заднего вида, где уже отражались две пропасти. Глянула… и сразу отвела глаза на кудлатую макушку обладателя этих черных провалов, откуда на нее глянула масса новых обещаний. Невольно пришло сравнение, что вот этот разозленный непонятно чем альфа совсем не похож на того растерянного парня в кабинете Люка.

И Рей сразу все вспомнила. Все-все, что надо было и не надо. Каждое движение Рена, каждый свой стон. В низу живота снова недвусмысленно потянуло желанием, что уже закручивалось в новую тугую спираль.

— Ну вот сам тогда и проверяй. То присмотри, то лапы убери. Определись уже, малец.

— Я сам. Садись за руль.

Тарантас на удивления мягко затормозил, хлопки дверей ударили по ушам, что Рей невольно нахмурилась, приподнимаясь с места и глядя, как полуголая ходячая глыба мышц рывком открывает дверь и вопросительно наклонив голову, таращится на нее. Мозгов у нее хватило чуть отползти и нормально усесться с попытками понять, какого черта на ней вместо штанов какая-то тряпка.

Рен подсел рядом так осторожно, словно она тут шоколадная статуэтка под палящим солнцем. Одно лишнее движение и у нее отвалится растаявшая голова. Впрочем, и так почувствовала себя хрустальной куклой, когда по щеке прошелся большой палец Кайло.

Она и очухаться не успела, как сама потянулась к нему. Рен подхватил ее моментально, как только Рей, не отрывая взгляда от его лица, дернулась первой. Лишь с заметным облегчением расслабил напряженную складку между бровей, открыто наблюдая, как на его голой груди обустраиваются.

Рей тоже вздохнула, едва под замотанную тряпку на бедрах подлезла раскаленная лапища и недвусмысленно довольно нежно сжала ей ногу. Другая рука обхватила ее за торс, вжимая в мужское тело. Под плечом быстро и рвано билось чужое сердце.

И Рей снова расклеилась. Потянулась губами сама, на полпути встретившись с его губами. Никакой грубой похоти или злого вожделения. Безо всякой настойчивости. Не было тягучего влажного возбуждения. Просто исследовала не до конца познанную территорию.

Рен не наступал, не лез языком, позволяя ей тихонечко пробовать его рот. Только все сильнее вжимал в себя, едва удерживая в груди колотящееся сердце.

Фырканья Люка Рей и не заметила, как и не увидела его крайне недовольный вид, переходящий в задумчивость, с коей тот пялился на них через зеркало.

— Эй, малышня. Не хочу отвлекать, ага. Только вот дорогу мне показывать кто будет? Моисей? Куда ехать-то, малец?

Кайло глянул на дядьку с таким негодованием, что Люк явно пожалел, что вообще подал голос. Рей снова чуть глупо не хихикнула, услышав, каким тоном Кайло буркнул номер телефона, по которому вроде бы надо было сначала уточнить адрес места сбора.

Брякнул цифры и снова посмотрел ей в глаза. С такой неописуемой нежностью глянул, снова чуть растянул губы в легкой улыбке. И потянулся сам к ее рту.

Рей невольно сравнила их двоих с двумя неоперившимися птенчиками, что вдруг выпали из гнезда вместе и теперь как можно осторожнее исследуют друг друга. Она растеклась бесформенной лужей, как ни странно, даже внутренняя нахальная сущность сидела тихонечко, слабеньким мурлыканьем вторя грудному успокаивающему урчанию Кайло. Хотелось просто залезть тому под кожу и остаться так, убаюканной живым сердцем. В своем мирной тишине в голове даже хотелось поймать в ладони услышанный перелив мужского голоса. Казалось бы, вот место и самое время, где можно провести остаток жизни.

Сколько они катались по городу, Рей так и не поняла. Разморившись в уютных объятиях, совсем упустила течение времени. Слушать тихие переговоры Люка с кем-то по телефону — тоже не видела смысла. Город ей незнаком, знание адреса ничего ей не даст. Гораздо важнее было то, что ее очень крепко обнимают. Рей почти и задремала, но сразу пришла в себя, поняв, что двигатель тарантаса давно молчит. Но Рен так и держал ее на своей груди, пока Люк не постучал в окошко с намеком выползать.

Вдруг оказалось, что и обуви нет. Рей только ухмыльнулась мысленно, делая себе зарубку, что нужно уточнить, что вообще было и какого черта происходит.

Правда, мысли о обуви сразу улетучились. Кайло не сильно заморачивался, подхватывая ее на руки, а Рей даже и не думала сопротивляться. Только снова давила в себе наглую омегу, заверещавшую на новые лады.

Смотриииии! Как невесту в дом тащит! Видала, да?

Серая неприметная и совсем обыденная вереница мотельных построек ничем не отличалась от под копирку сделанных модульных сараев.

В мотельный домик он действительно внес ее как невесту и только внутри позволил поставить на ноги.

— Хей-хей, вот это да. Крошка! Решила все же навестить нас! Добро пожаловать в нашу скромную обитель, — засиял уже знакомый латинос, чуть ли не опрокинувший кресло при виде Рей, поставленную на ноги как хрустальный бокал. — Отлично выглядишь, детка. Золушка из себя так себе, ну ничего, сейчас мы тебе что-нибудь надыбаем.

По еще что-то тараторил, хитро косясь на заметно насупившегося Кайло. На Рей вдруг полыхнуло жгучей ревностью, да так полыхнуло, что будь это чувство материальным, ее бы снесло как цунами. Даже оглянулась на враз закаменевшего Рена, на чьем безобразно каменном лице можно было орехи колоть.

— Проходи, милашка, сейчас я… — начал было раздухаренным петухом паясничать тот, но осекся, едва и до него дошла эта волна. Латинос тоже закаменел лицом и медленно выпрямился из клоунского поклона, при этом уверенно вглядываясь в Кайло.

— По… — разлепил губы Рен.

— Ты… думаешь, я не почуял, что наша милашка провоняла тобой насквозь? — снисходительно улыбаясь Кайло, как последнему недоумку, По почти по-звериному оскалился. — По твоему, я только членом думать умею, а? Слышал о таком слове как гостеприимство, а? Или я должен глядеть волком на омежку, что наши с тобой задницы из передряги вытянула, а? Ладно, вон по коридору и направо свободная комнатка.

Напряженную обстановку разрядил, как ни странно, ввалившийся в домик Люк, с грохотом умудрившийся еще и споткнуться, с порога снеся бедром маленький столик с какимто барахлом.

— Да чтоб тебя! Понаставят… Ох, простите. Добрейшего вечерочка, — по-стариковски миленько заискивающе улыбнулся он, отчего Рей почти умилилась беспомощному виду Люка.

На возгласы и шум из недр домика выскочил еще один почти знакомый ей альфа. Типичный выходец из гетто, обвешанный кучей якобы золотых цепей и колец, с наглым выражением лица, явно раскрывший рот, чтоб обматерить всех присутствующих — при виде Люка вдруг захлопал глазами, мгновенно растеряв весь запал.

— Здрасьте, — совсем уж кротко буркнул негр, растерянно обводя глазами и Рей, и Люка и даже оглядываясь на латиноса, при этом упорно не глядя на дохнувшего странной мнительностью и сузившего глаза Рена. — Здрасьте, ага, — снова ляпнул бандюган… и как ошпаренный бросился под ноги Рей, где уже кряхтя копошился Люк, собирая разбросанные со столика мелочи. — Давайте помогу, сэр, не нужно утруждаться, сэр, я все соберу сам.

От судорожных движений негра Рей невольно дернулась в сторону, тут же ощутив плечом и спиной все еще обнаженную грудь Кайло. Рен же просто с непонятным видом созерцал две копошащиеся выставленные задницы, сходу обхватив ее за плечи. От столь хозяйского жеста почему-то к щекам прилила кровь.

Был еще один едва уловимый запах, но Рей не стала морочить себе голову ни поведением Люка и негра, ни лишними ароматами. Вроде как не ее проблемы. Просто молча пошла за утягивающими прочь руками.

Лицо приведшего в дальнюю комнатку Рена было все еще безразличным и Рей снова подивилась разнице в поведении мужчины. Они тут наедине и она считала, что можно как бы и расслабиться, но Кайло словно ставил между ними некую преграду, разительно отличаясь от того нежного человека, что мяконько так целовал в машине. Он не сказал ни слова, развернулся и был таков. Без малейшей эмоции просто свалил, а Рей только и могла недоуменно стоять, вопросительно вскинув брови.

Впрочем, думать снова было тяжеловато и она попросту пошла искать хоть какое-то подобие душа.

Тряпка на бедрах оказалась футболкой, чей размер уж точно указывал на свою принадлежность. Рей нечаянно улыбнулась, на вытянутых руках разглядывая размотанную одежду. После аккуратно сложила, чуть ли не шлепая себя по рукам, дабы не начать обтирать ею свои вновь зазудевшие железы на шее. А стягивая майку — вздохнула. Мелкая крошка непонятного происхождения сильно смахивала на штукатурку и бетон, налипнув в таких неожиданных местах, что оставалось только удивляться, откуда по всему телу эта грязь. Ей богу, даже под сиськами насыпано было столько, словно она голышом валялась на бетоне. Благословенный душ смыл все лишнее, хотя было трудновато намыливаться крохотным кусочком мыла. В бутылек мотельного шампуня и то пришлось наливать воды, чтобы хоть как-то промыть волосы. В который раз обещая себе подстричься накоротко, Рей скептически поджав губы, едва сумела нормально обтереться таким же мизерным клочком полотенца. Грязную майку натягивать не хотелось, сложенная на краю тумбочки мужская футболка тоже не отличалась чистотой, хотя так и манила наплевать на пыль и натянуть ее, благо размер был такой, что ей была бы по самые колени. Потому пришлось банально содрать простыню с кровати и заматываться в нее.

Заняться было совсем нечем, выползать в таком виде — тем более. Рей еще помнила ту жуткую волну ревности, чуть не сбившую с ног. Зато от этих воспоминаний снова вылезла омега, от избытка эмоций топающая эфемерными ножками и ликующе хлопая ладошками.

Нравишься! Нравишься! Нравишься! Нравишься! Нравишься!

Было откровенно скучно и не привыкшая сидеть без дела Рей принялась кружить по тесноватой комнате в поисках непонятно чего. К занавешенному окну приближаться и не собиралась. Хорошо вбитые в подкорку правила сразу напоминали, каким боком может вылезти одно тихушечное подглядывание наружу. Сама сколько раз пользовалась тем, что нетерпеливые объекты считали себя самыми хитрожопыми, выдаваясвое местоположение шевелением занавески. Так и слонялась, бездумно пальцем вытирая пятнышки на мебели и перекладывая с места на место подушку с одеялом, пока в дверь не постучались. Приглашающе орать не стала, открыла сама.

И нахмурилась.

Стало непонятно, какого хрена вообще происходит. С несколько часов назад Рен трахал ей рот языком, насадив на свои пальцы, после и вовсе на немаленький член, а теперь зачем-то стучался. Впрочем, задавать вопросы ей помешал все такой же непрошибаемый вид. Рей честно посторонилась, безмолвно пропуская альфу со стопкой одежды в прозрачном мешочке и пакетом в руках.

И все так же молча просто сверлила ему спину взглядом, едва тот просто уложил все барахло на ближайшую поверхность…и ушел. Только сверкнул непонятным взглядом из-под полуприкрытых глаз и с почти незаметным кивком удалился.

Сдерживая непонимание и пересиливая секундную растерянность, Рей просто бухнулась на кровать, потирая коленки ладонями. Внутренняя тварюшка тоже сидела, хлопая глазками, готовая вот вот разрыдаться. Поведение Кайло нехило обескураживало, заставляя упорно размышлять, что она сделала не так. Рей снова почувствовала себя крайне глупо, словно она тут приживалка какая, навязалась и не отлипает. Украдкой оглядела руки-ноги, может где плохо отмылась, но вроде до скрипа отдраенная кожа красовалась чистотой. Прядь волос понюхала — вроде не воняет.

Решив, что у нее вроде будет еще время обдумать весь этот идиотизм, Рей пальцем подтянула поближе довольно объемистый пакет, напрочь проигнорировав одежду. Запахи из пакета не обманули. Там была еда. Много еды. Хватило бы и на нее и… на него. Столько еды, словно Рен и сам собирался перекусить вместе с ней.

Может… у него дела какие, а? Ну… может, некогда ему, да?

Слабые доводы омеги Рей выкинула прочь, рыская по пакету в поисках нормальной вилки, а не воткнутых сбоку палочек, коими она так и не научилась пользоваться. Оружием пользоваться умела, а вот палочки никак не поддавались, сколько бы она не пыталась научиться есть. Видимо, обычных столовых приборов не предусматривалось для китайской лапши и Рей долго глядела внутрь одной коробки в попытках понять, как суметь поесть, да чтоб не руками. С тяжелым вздохом пришлось хвататься за палочки. С горем пополам подцепляя на одну палочку лапшу и вытягивая так, чтоб это проклятая лапша не спадала обратно, Рей мысленно пятиэтажно материлась, чувствуя себя последней деревенщиной и невеждой, проклинала всех, начиная от изготовителей еды до себя самой, неумехи с настолько кривыми ручками, что так и не научилась пользоваться такой банальщиной, как китайские палочки.

Ковырялась, пока окончательно не разозлилась. На себя, на Рена с его тупым поведением, на Люка, затащившего ее в это дерьмо, на долбаную лапшу и чертовы палочки. В итоге и вовсе плюнула и полезла пальцами.

Никого нет рядом, никто и не увидит. Стесняться некого.

Он… придет, точно! Он еще придет, вот увидишь. Хорошая омега!

— Плохая, — зачем-то вслух выдала она, со вздохом сминая опустошенную коробку и вытягивая из плотной бумаги еще теплый гамбургер.

При всей предусмотрительности того, кто готовил ей пакет с едой, закинуть что-нибудь жидкое, видимо не додумались. Всухомятку комки еды проваливались с трудом, но мысль пойти и запить водой из-под крана заглохла сразу. Рисковать не хотелось, как и сидеть потом на унитазе часами, ибо качество холодной воды было уж очень сомнительным. С новым вздохом решив, что да, точно придется выползать из комнаты. Иначе рискует попросту подавиться. Вот же смеху будет, если в итоге ее найдут дохлой.

Хрусткий мешочек отдал новые футболку и мягкие штаны примерно ее размера. Штаны все равно пришлось подворачивать. Хоть какими-то носками и не пахло.

Никто и не слышал ее шагов за довольно громкими выкриками латиноса, гневно орущего в телефон, но сидевший за столом в большой комнате уже нормально одетый, но все же пыльный Рен сразу повернул голову в ее сторону. Глядевший голодным монстром, тот изучающе вытаращился, окатывая взглядом от голых ступней до самые брови.

Зато хоть Люк улыбнулся ей, правда, тут же возвращая ехидный искрящий весельем взгляд на Кайло. Негра не было видно, зато третьим за столом величественно восседал рыжий, которого она еще прошлый раз запомнила по надменному и презрительному взгляду. В этот раз рыжий тоже сидел как на царском троне, но уставившись на кружку в аристократических руках.

— Приветик, Рей. Все нормально? — выдал старикан, отхлебывая дымящийся кофе из ближайшей кружки.

Дурманящий запах самца окутал ее новыми цепями, что Рей чуть не повело. Выдавив подобие улыбки и демонстративно не глядя на Рена, пытаясь таким образом наказать того за тупое непонятное поведение, протянула руку к бутылке с водой на столе, изо всех сил не подавая виду, что ей хочется вот прямо сейчас запрыгнуть на колени альфе.

Вот прямо на этом столе можно было бы, да? Выгнать всех нафиг… и все!

По телу носились табуны мурашек от желания снова ощутить его пальцы на себе и в себе, руки зачесались от колкого возбуждения. Настолько ее зацепил этот взгляд, что Рей вроде даже ощутила хлынувший на штанишки признак вожделения.

— Все хорошо. Вот, воды хотела.

— Оу, а что, там в пакете не было да? Прости, перепутали значит пакеты чутка. Если что надо будет, ты не стесняйся, лады?

— Хорошо. И… как насчет таблеток, Люк?

— Я скоро решу эту проблему, малая. Я уже вызвонил куда надо, скоро привезут. Можешь подождать в своей комнате.

Рей умела понимать намеки. Ее банально прогоняли, но не стала лишний раз открывать рот. Только заморгала от неожиданности, когда Кайло вдруг поднялся с места, существенно сокращая расстояние между ними и глядя прямо в душу. Впрочем, дожидаться дальнейших действий не стала, развернулась и пошлепала обратно, чувствуя спиной несколько пар глаз и слыша шорох шагов.

Рей даже знала, кто там крадется следом.

Щелчок закрывшейся за спиной двери изумил до предела. Так и не поняв, нахрена ее запирать, сумела ляпнуть в пустоту:

— Эй! Какого хрена?

Новые шорохи за дверью оповестили о преднамеренности мотивов Рена. Откуда-то даже знала, что там, за дверью, пахнувший на нее некоей злостью Кайло прислонился лбом к створке.

— Так… так надо, Рей… — демоном из преисподней выдохнули по ту сторону двери.

Пнув для успокоения души косяк, Рей потопала к разворошенной кровати, в сердцах бросив так и не открытую бутылку в пакет с едой.

Только упасть на кровать Рей так и не успела.

Жуткая тяжесть в самом низу живота чуть не опрокинула ее навзничь своей режущей болью, что вырвала изо рта сдавленное сипение и хныканье.

Едва он перешагнул порог мотельного домика с мирно глядевшей по сторонам Рей на руках, Кайло сразу осознал, какую глупость он только что совершил.

Он только что привез предтечную омегу к другим альфам. Идиот.

Былое благодушие и беззаботность облетели пылью моментально. По, явно почуявший все запахи, мячиком подпрыгнул с места, а от его отповеди, коей тот отчитал его, как нашкодившего юнца — захотелось врезать со всей дури. И себе и ему. Но Кайло сразу осадил себя, признавая некую правоту друга и досадуя на столь неудобное стечение обстоятельств.

Нервозность и внезапная суетливость Финна поразила его до самых печенок. Зароившиеся в голове вопросы почти полезли наружу, но его остановил один мимолетный взгляд на такого же недоумеващего Хакса, застывшего в кресле в самом дальнем и темном углу.

Рен так-то понимал, что творится какая-то фигня. Потому и навесил на себя самый деревянный вид, сопроводив в указанную комнату, едва двигая враз одеревенелыми ногами и внутренне сгорая от жгучего стыда и искреннего желания сграбастать Рей в охапку и…

Ведомый предательскими низменными желаниями, чувствовал себя настоящим неандертальцем, который только видит цель, закидывает цель на плечо и тащит в пещеру потемнее.

Кайло предпочел свалить побыстрее.

— Ты вообще нормальный?! — с наскока разбуженной змеей зашипел на него По. — У тебя что, нюх вдруг активизировался? Еще и сюда притащил? Хоть бы нас пожалел, кретин!

— Не ори.

И до Рена вдруг дошло, чего именно опасался друг.

Им в любую минуту могут снести головы с плеч, а он притащился с почти течной омегой. И вот назрел чудовищный в своей мелочности выбор. Или он отрывается от проблем на несколько дней и помогает своей омежке пройти течку или бросает ее на грани и идет решать свои проблемы.

Решение пришло в тот же миг. В голове метались комки мыслей, но он сумел выдрать одну самую нужную.

Нужно решить проблемы. Иначе в будущем это принесет ненужные проблемы им всем, включая Рей. По крайней мере, у него были планы на будущее, которого может и не случиться, если он сейчас пойдет на поводу первобытных инстинктов. И как раз таки лишнего времени ни у кого из них не было.

Вообще не было.

С трудом разгребая завалы рухнувших на самое дно чувств и сумбурных желаний, Рен ощущал себя неким канатом, который перетягивают реалии мира в разные стороны. Редко когда заморачивавшийся детальным разбором собственных эмоций, Кайло неожиданно четко осознал одну весьма занятную вещь.

Его действительно волновала Рей. Внезапно ему кровь из носу нужно было знать ее настроение. Узнать, любит ли она томатный суп и цветы. Прямо до зубовного скрежета надо было знать, любит ли Рей смотреть кино. Или может больше сериалы? Вдруг хотелось узнать, умеет ли Рей вообще смеяться вслух, чтобы прямо взахлеб. Будет ли Рей против, если он на людях возьмет ее за руку или может она не признает никаких вот этих миленьких проявлений. Но уже знал, что наедине с ним она как раз такая, как ему надо. Самый нежный цветок с умопомрачительными губами и похотливая сучка с ядовитым языком. Хотел, чтобы ей тоже с ним было комфортно.

Он знал, что должен делать. Но не знал, хватит ли ему сил переступить через себя. Знал, что отказавшись от Рей именно сейчас, когда он вроде бы чуточку влез в ее доверенную зону, он рискует в будущем получить волшебный пендель под зад с пожеланием удачной жизни. Не знал хода ее мыслей, но отлично понимал, что обида на него у Рей будет размерами со вселенную.

Но вроде как и мертвым он сладкой омежке нахер не нужен будет.

— А что, я должен был бросить ее среди развалин? Спортзал Люка разрушен. Я даже примерно предполагаю, кто там решил так мстить. Но… — Кайло даже оглянулся в сторону ее комнаты, лишь бы Рей не услышала то, что он собирался сказать, а то ведь и голову снести может в обидках, — Ты… прав. Как я понял, давить супрессантами уже поздно, а из вас я никого не подпущу к ней и на милю. По, мне нужно самое лучшее снотворное и укромное безопасное место с сиделкой, которой можно доверять.

По и заткнулся, хватаясь за телефон.

После незначительных разговоров вдруг оказалось… что Финна с ними-то уже и нет. Подлюка технично куда-то смылся, справедливо ожидая вопросов в свою сторону. Кайло ничуть не удивился, поняв, что и Люка в домике нет. По снова начал беспрестанно звонить, комментируя каждого абонента перед вызовом. Кайло тоже схватился за одноразовый телефон, по памяти набирая целую вереницу номеров и дожидаясь по гудку, сразу сбрасывал, тут же отправляя сообщение с текущим адресом.

Люк явился с кучей коробок, стаканов и пакетов, из некоторых доносились острые запахи свежей еды, наглядно показывая, что он тут единственный, кто вообще думает о ком-то еще, кроме себя. Кайло не обратил внимания на эту показушную заботливость. Один пакет был подчеркнуто подвинут по столу к Кайло вместе с прозрачным мешком, в котором угадывалась новехонькая одежда с бирками.

— Не сиди пнем, малец. Отнеси Рей. Потом будем говорить.

Тварь внутри взвыла, требуя вынести дверь с ноги и взять причитающееся, но выдержка держала планку. Глядел куда угодно, лишь бы не видеть ее, не чувствовать запах чистого тела. Как бы ему самому не было стыдно и муторно изображать из себя бревно, он, шагая прочь из комнаты, мысленно умолял Рей окликнуть, остановить его.

Ну, или хотя бы просто чтобы дала по башке.

Информация от Люка не очень желала укладываться в голове, укладываясь послойно на мысли о девочке в дальней комнатке. Идея, что все-таки надо будет для профилактики пару раз пнуть Финна постоянно смешивалась с вопросом, насколько хватит его терпения, и дождется ли вообще минуты, когда там По найдет безопасное место для нее.

А вот после слов Люка что Финна он знает очень и очень давно — Кайло встряхнулся. Дело принимало неожиданный оборот, только глядя на дядьку он понимал, что спрашивать дальше бесполезно. Мол, да, знает, да давно, а вот все остальное неважно.

Она выплыла из темноты коридора призраком. От ее немного расстроенного вида Рен чуть не захлебнулся соплями, снова проваливаясь в мутное болото. Опять все стало лишним, кроме тонкой фигурки в сумраке коридора. Он едва подавил в себе желание подхватить свою омегу на руки сбежать на край света, подальше от всего и никогда не возвращаться.

Подобные бросания в крайности его уже чуть раздражали.

Кайло даже понимал, почему она сразу отвернулась, едва ли бросив на него единственный взгляд или была просто не в силах на него смотреть. Ну не при всех же теперь ему разъяснять ей, что к чему и почему так будет лучше.

Еще шаг и до него донесся ее запах.

Сногсшибательный, безумный, невероятный. Аромат, беспроблемно утянувший его сердце куда-то в пятки. С этой бурей в мозгу, в душе, в паху было сложно справиться, но выдержка вроде не подкачала.

Звуки из ее рта были сродни некоей мелодии и Кайло не особо понимал, что там она говорит, но отчетливо понял, что если Рей сейчас же не уйдет в выделенную комнату, то ему придется сворачивать шеи По и Хаксу, что уж точно должны были тоже уловить недвусмысленный зов. Благоразумия омеге хватило развернуться и свалить, он мог только благодарить бога за ее понятливость.

И как на веревочке потащиться следом, облизываясь на очертания под мешковатой одежкой.

Частичка собственного благоразумия вдруг осмелилась угнездиться на законном месте, когда у него перед носом захлопнулась дверь, отрезвляя как от наотмашь выписанной пощечины. Еще одна благодарность была послана тому, кто оставил именно с наружней стороны ключик в замке. Он немножко понимал, что уж эта дверь в случае чего злобной омежке совсем не помеха, чай, не кисейная так-то барышня, а аж воспитанница Люка.

Гневный выкрик резанул по ушам и он даже честно пробормотал, что так надо, мысленно выпрашивая прощения.

А после настал пиздец, когда волна истинного зова омеги поставила его на колени, заставив почти сползти по стене.

Комментарий к

Похоже, тупо пора ставить пвп-шную метку.

Простите за столь долгое молчание, реальность диктует свои правила. С нетерпением жду отзывов.

========== Часть 6 ==========

Он смутно понимал, что умудрился встать с колен… и выбить одним ударом ноги ставшую бумажной дверь.

Но помнил, что ему кровь из носу надо было внутрь. Внутрь комнаты. Внутрь! Надо!

Надо!

Прямо сейчас! Немедленно! Взять то, что ему причитается.

Густоту багровой пелены подступающего гона лишь усилил замеченный чужой силуэт в конце коридора и Кайло с жутким скрежетом зубов ввалился к той, чей запах первобытного зова стер в труху все поставленные барьеры. Ватными ногами перебирая прорвался через ставшим очень тесным проем долбаной двери, ощущая, как жжется голодным огнем вся кожа до последнего дюйма. Даже во рту пересохло так, словно там пустыня была, никогда ни капельки влаги не видавшая. Скрюченные пальцы на полпути встретили гибкое тело, метнувшееся с пола одним трудноуловимым движением.

Первобытный зверь внутри возликовал, глядя на Рей, рванувшей прямо в его объятия. К нему!

Рен так и не понял, что именно сумело заставить его остановиться, хотя всем звериным нутром жаждал вгрызться в кроваво-алый рот. Сумел вцепиться в нее одной рукой, а второй ухватиться за затылок, путаясь в растрепанных волосах…

… и удержать на расстоянии вытянутых рук, хотя все, что он хотел, это оказаться в ней. Остатки здравомыслия таяли от желания познать каждый изгиб тянущейся к нему женщины.

— Бен… Бен. Ну же… альфа, — шептала ему распаленная до потери сознания самочка, вытягивая шею в попытке коснуться ртом его рта, цепляясь и комкая в кулачках ткань футболки.

— Я рискну всем, омега. Но не тобой, слышишь? Сейчас ты не поймешь… Может, потом, до тебя дойдет, почему… я так поступаю.

Давящая на уши возникшая тишина перебивалась хлесткими цепями ее запаха, и Рен чуть не взвыл, продолжая держать Рей за шею сзади и придерживая за ребра на расстоянии. Она буквально сжигала его своим жаром и рваным дыханием, мутными от вожделения глазами и приоткрытым ртом незримо давила на плечи, что еще чуть-чуть и он точно сдастся.

— Прости… Я все исправлю, если ты потом позволишь… Прости…

Сил оглянуться и поискать глазами хоть что-то, что даст ему возможность связать ее — не было. Остатков воли хватало лишь смотреть в полыхающие незамутненной неожиданной яростью глазенки и держаться самому на месте.

Лишь бы не дать ей прижаться к нему, иначе… Иначе…

Злая мыслишка — нужно плюнуть на все и просто подмять под себя самку — так выворачивала мозги, что Кайло был готов натурально лопнуть и разлететься хлюпающими кровавыми ошметками по всей комнате.

По нервам кольнуло чужое присутствие за спиной и Рен невольно оскалился, зарычав. Некими остатками мозгов он понимал, что там, может быть, наверно, кто-то пришел Божедаймнесил со снотворным, но против инстинктов он и так отдал последние силы. Допустить наличие чужака здесь и сейчас он не мог.

От злобного рыка чужие запахи исчезли сразу, чуть рассеивая багровую пелену в голове.

Это было глупо, на самом деле. Если там пришли на помощь, то Кайло был просто обязан был позволить хотя бы войти.

Но он не мог. Это была его самочка. Никому не дозволено подходить ближе мили!

Отрывать ладонь от тонкого стана было физически больно, трудно. Наоборот, хотелось стиснуть посильнее. И прижать к себе покрепче, вдавить в себя…

Но хотя бы это смог. Почти. На деле, этой же ладонью, отцепившись от ребер, просто проехался вверх к горлу, по пути сжав очень удобно легшую в руку грудь. От столь бесхитростной ласки она сразу выгнулась навстречу, забивая грудным стоном еще один громадный гвоздь в крышку гроба и выдирая из Рена неосознанный самодовольный рык. Рей же, получив некую свободу, сразу дернулась вперед.

Но с этим же рыком Кайло сразу сдавил ей шею, укладывая пальцы на яремную вену.

Непонимающий, полный жуткой обиды и горечи взгляд, прожигал в нем дыру размером с галактику, пока она сама, понимающе чуть улыбнувшись, не отвела глаза в сторону и безвольно уронила руки. Ее глаза закатились, окончательно закрываясь, а Кайло стало так муторно, что желчь чуть не прорвалась сквозь перехваченное горло.

От этого взгляда пелена в голове внезапно рассеялась, накрывая и его непонятной тоской, оборвавшей некие нити в груди. Аккуратно, как можно осторожнее, как ценнейший тончайший хрусталь, подхватывая падающее тело, Кайло почти превратился в кучку пепла от накрывшей нежности. Правда, от тщательно, предельно бережно уложенной Рей рук оторвать сразу не смог. Самыми кончиками пальцев деликатно касался кожи на ее плече, легонько провел костяшками по щеке, почти царапнув ногтями губы. Трогал и трогал, не в силах убрать лапы.

Когти похоти почти отпустили легкие и Кайло вдруг подумал, что быть ему со сломанной нахрен челюстью и с ножом в глазу, когда Рей очнется.

По крайней мере, у него есть несколько дней решить все проблемы, прежде чем ее выпустят из медикаментозного сна. Несколько дней… и потом он покажет всего себя своей самочке. Покажет сполна, каково это — быть заполненной его семенем и запертой на узле Кайло Рена.

— Эй, Бенни… Кхм, Бен! Это я! Здесь только я! — крикнул Люк, благоразумно стоя за стеной и не смея сунуться в дверной проем. — Никого нет, все ушли. Сразу ушли, тут только я. Тут это, слышишь, малец? Лекарства привезли, Бен!

Мелькнул рукав хламиды Люка и в комнату влетело два шприца.

— Один подавитель, в другом снотворное, хрен его знает какое, там без надписей. Вколи оба, не ошибешься. Давай, Бен. Ты сможешь, ты всегда был сильн…

— Кайло, дурья твоя старческая башка… Кайло Рен… Когда уже запомнишь, мудила… — устало перебил Кайло, поднимаясь с пола, где и просидел с полчаса, оперевшись спиной о стену и глядя издалека на Рей, осознавая, как его то накрывает новой волной возбуждения, то отпускает почти полностью. — Тебе… придется самому, Люк. Если я подойду к ней, то все…

— Доверяешь мне? И правильно, Рей мне как дочка. Я… могу войти? — сунул нос в комнату Люк и тут же чуть ли не сталкиваясь лицом с грудью племянника. — Я вхожу, Бен!

— Нет. Тебе я доверяю меньше всего, — нарочито медленно поворачивая голову, брякнул Кайло. — Но у меня нет выбора. И я знаю, что ей ты не причинишь вреда.

Этакая полуправда, полуложь. Непонятно только, кто кого до сих пор обманывал.

Шаг через порог был тяжелым настолько, словно он тут оставлял целую жизнь позади.

Прошмыгнувшего мимо Люка руки сами почти дернулись прихватить за горло. Чтобы сломать нахер и больше никогда не мучаться фактом его наличия. Но Кайло сдержался, хотя больше своей самочки он хотел свернуть дядюшке шею из-за навороченных им дел. Жил себе, почти не тужил, но снова решившая влезть в его жизнь родня пустила все под откос. Из недр организма снова начал наплывать вал целой мешанины чувств и желаний и Рен, не найдя в себе силы оглянуться еще разок, пошагал прочь, оставив суетящегося и невнятно бормочущего Люка позади, искренне планируя оказаться сейчас как можно дальше.

— Все… нормально? — издалека резанул уши нарочито участливый голос По.

Кайло уже собирался было вызвериться, но ослепившее на выходе из здания солнце вдруг потухло, и он увидел, как нервно топчутся метров за сто от домика Хакс и По с изрядно невесть кем помятым Финном. Фингалы негра были заметны даже на его почти черной коже, но Кайло не стал морочиться.

— Я там… нашел укромное место, Кайло, — глядя, как едва передвигает ногами Рен, гораздо тише заметил друг. — За ней присмотрят, братишка. Все будет хорошо, я отдал твоему дяде адрес, там уже будет ждать сиделка с пакетом нужной дури. Ты сделал правильный выбор. Вот решим все дела, тогда и оторвешься. Вон, лисичка лично арендует тебе яхту и…

— Спасибо.

Слова благодарности не желали вылезать изо рта. Дождавшийся одного слабого кивка По тоже покачал головой, выдавливая из себя неуверенную улыбку.

— Ладно, нам пора. Грузимся по машинам, братва.

Ему хотелось в отпуск. Месяцев этак на миллион.

Он крутил руль и раздумывал, как вообще докатился до такой жизни. Всю жизнь подсознательно старался абстрагироваться от навязанной эволюцией модели поведения, но вот же засада — полноценно сейчас думал только член. Давил на газ, все раздумывая, какого хрена ему так рвало крышу. Топал в новый мотель, невольно уже веря в бредовые старые сказки о всяких истинных и прочее дерьмо, заодно проклиная все подряд.

Больше ничем не мог объяснить самому себе свое поведение.

Рен рвал и метал. Правда, мысленно, остатками здравомыслия. И так же внутренне плевался и матерился, сам же бесясь от заполонивших голову вопросов, так некстати мешающих адекватно думать.

Мозги прямо заклинило на вопросах, довез ли ее Люк куда надо, хорошо ли замел следы, если вдруг за ним кто следил? Хорошо ли за ней будут ухаживать?

С каждым часом нежелание двигаться и что-либо делать вообще усиливалось. Чтобы взбодриться хоть как-то, Рен принялся бессмысленно переставлять уже кем-то разложенное на столе оружие, буквально чуть ли не в кучу сваленное. Перебирал стволы, прокручивая в голове вопрос, почему вся ситуация превратилась в этакий фарс, цирк шапито. Перекладывал вещи с места на место, чувствуя себя откровенной развалиной, чьи руки ноги с головой вместе отказали в один миг.

Некое прозрение прочистили в момент мозги, едва он очень неуклюже схватился за патроны и умудрился выронить часть на пол. Почти кряхтя нагнувшись, Рен ватными руками собрал упавшее и неосторожно поднялся. Вернее, попытался подняться. Банально шарахнулся затылком о столешницу… и это враз отрезвило, насильно впихивая в разум воспоминание о мимолетном, буквально на доли секунды, пролетевшем некоем разочаровании на лице дядьки, просачивающемся мимо него в комнату.

Уже потирая пострадавший затылок, Кайло ощутил, как внутри растет неосознанный гнев от множества догадок, среди которых было ясное понимание, что они тут все марионетки по сути дела. Сноуковские, Люковские. Он даже не удивится, если и Рей окажется марионеткой. Нихуя ни разу не удивится, если все это дерьмо окажется задумкой гребаного дядюшки вывести его из большой игры с помощью предтечной омежки. Наверняка тот, вот прям зуб можно отдать, наугад, рискнув, поставил на кон шанс, что племянничек поведется за подсунутой юбкой. Наверняка, зная до малейших нюансов личную жизнь, реально наугад дерзнул провернуть подобный ход.

Только, блять, кто бы мог знать, что его так от омежки поведет. И кто же мог-то подумать, что Рен сумеет удержать член в штанах, обломав почти на корню дядюшку. Который, наверняка, хотел как лучше, а получилось как всегда.

И на что только рассчитывал Люк? Непонятно…

Спасти Бена Соло, мать его растак.

После все закрутилось слишком стремительно, чтобы Кайло успевал охреневать.

Весь балаган даже смахивал на рутину. Отследили, вышибли из укрытий, пришибли. Ворвались толпой, сравняли с землей, превратили все живое в куски кровавого месива, не разбирая где-кто. Утром рваный и взбаламученный сон, пока кто-нибудь не пнет. Быстрый обед… и разработка очередного плана, если уже кто другой ничего дельного не придумал. А вот вечера и ночи проходили до жути однообразно. Кайло распихивал по штанам и прочим карманам оружие… и шел вразнос, старательно давя в себе мысли, что он, блять, как Скарлетт О’Хара, потом, совсем потом, подумает над моральной стороной своих действий.

Собирая странные взгляды друзей, понимал, что теперь даже их пугает его абсолютная безэмоциональность, первое время просто будучи надетой маской, но после и вовсе оброс ею, как второй кожей.

Он искал Сноука, цепляясь за любой намек на его возможное местонахождение, благо было от чего отталкиваться. Со всех сторон вдруг посыпались зацепки, где же тот мог затаиться. Словно в кошки-мышки играли, намеренно кучу информации сливалось им от разных источников, проверить вшивость которых никто не мог физически. То времени не хватало, то сам источник вдруг находили по частям в ближайшем мусорном баке.

Зато кодла Кайло в разы увеличилась, основательно усиленная старыми, очень старыми сослуживцами, коих еще в армейке Рен на горбу вытаскивал из дерьма. Внезапно выяснилось, что половина людей, еще вчера рыскавшая в поисках неуловимой четверки — переходила к ним. Кайло и не спрашивал, чем те руководствовались, меняя хозяев. По предложил идею, что слишком они хорошо тарились, что никто не мог их найти, дабы переметнуться еще раньше.

Как съехидничал Хакс, крысы бежали с тонущего корабля на судно покрепче.

Реальность иногда кренилась так сильно, что он уже и не понимал, в какую бездушную машину смерти превращается. Почему-то после некоего одухотворения наступил резкий упадок сил и сейчас Рен снова напоминал сам себе тряпичную куклу. Лишь чуть тешилось самолюбие, что все его задумки исполняются на сто процентов, даром что один-единственный левый маневр и их всех уносили бы в мешках до ближайшего водоема. И при этом старательно на рожон не лез.

Мертвым он Рей нахер не вперся. Вроде бы.

Его вел только один инстинкт. Его самочке ничего не должно угрожать, ни сейчас, ни потом. Повторения того жуткого дерьма он не намерен переживать снова.

И Рен собирался костьми лечь, дабы выкосить всю гниль, чего бы это не стоило. Просто чувствовал себя этакой метлой со сведенными до скрежета зубами, выгребающей прочь завалы мусора и грязи.

Мир в его глазах сначала потемнел в тот день. Сгустился в один миг, сузился в точку, покрываясь туманом бессилия и некоего безразличия. Закоченевшее от возможных последствий сердце словно перестало биться и Рен чуть не взвыл. Это было слишком чудовищно, слишком оглушающе и неожиданно чересчур отупляюще, каких-то несколько предложений, кучка смятых в комок слов, чтобы почти раздавить его. Вывернуть душу наизнанку и заполнить полученную пустоту кусками льда, от которого хотелось разжечь костер и прыгнуть туда, в самый центр огня, в надежде растопить нежданно-негаданную начинку.

Благоразумно застрявший очень далеко По недолго мялся, горько признаваясь, что место отлежки Рей шавки Сноука нашли. Непонятно как, неизвестно кто — сдал тихое укромное место. Перебитая в несколько человек охрана уже ничего не могла рассказать, как и обе сиделки с перерезанными глотками. Там-то и забеспокоилась другая смена сиделок, что подружки не отвечают на телефонные звонки.

Рей явно забрали, а вот блядского Люка не нашли. То ли смылся, то ли тоже закатали в мешок и утащили.

Ляпнувший относительную правду Арми, что омег на планете пруд пруди — получил лишь тяжелый взгляд, от которого тот сразу захлопнул пасть.

Требование угомониться и явиться лично в одну из многочисленных высоток с офисами Сноука передали через три колена и десять заборов лишь спустя бесконечные сутки, за которые Рен, уже почти опустивший руки, но через пару минут распсиховавшись и тут же собравший себя в кучу, за эти же часы успел взяться вплотную за другую верхушку правления. Если до похищения Рей он разносил бригадиров и командную толпу именно теневой стороны, то теперь его понесло.

Теперь Рен злился. В подпаленном возрастающей злостью мозгу идеи рождались на гора, буквально сразу несколько вариантов дальнейших действий уже вызвали зуд в кулаках.

Хотя и была одна очень-очень усталая мысль, что ему будет похер на все… если он прямо сейчас вынесет сам себе эти самые мозги. Впрочем, подобный исход ему ни разу не понравился.

Прежде чем явиться лично к Сноуку, он успел вырезать как минимум пятерых приближенных к тому юристов, без которых старпер точно был как без рук. Чего скрывать, это была объявленная по всем фронтам война. Кайло самому казалось, что этот город уже утонул в крови и пора приниматься за следующий.

.

Он понимал, что это откровенная ловушка, об этом неустанно утверждали что По, что Хакс, что Финн, до расспросов которого так и не дошли руки.

Только еще знал, что грохнут его сразу, а омежку просто до кучи пришибут. Так что итог был бы один в любом случае.

И выбора особого не было, ведь в действительности это он проебался, несмотря на неизвестно кем выданное утверждение, что даже у съеденной еды есть два выхода.

Когда внимательно наблюдавшим за его сосредоточенными сборами друзьям Рен объявил, что не намерен рисковать кем-либо из них и пойдет один — молчанием можно было резать воздух. Кайло всей спиной чувствовал скребущие по телу взгляды.

Грянувший смех, казалось, удивил всех. До слез гиеной хихикающий По лишь оповестил, что да, шутейка удалась, и хлопнул его по плечу.

В здание он вошел не торопясь. Привыкший к автоматическим дверям, Кайло слегка удивился, когда ему пришлось поторчать еще секунд двадцать в ожидании, но потом неприкрыто ухмыльнулся в неприметные камеры над входом. Мелкая попытка Сноука хотя бы таким образом унизить его могла бы сработать, если бы Рену не было просто абсолютно похер. Хотя, чего греха таить, еще несколько дней назад он бы внес эту пакость в копилку и набирался новой злости, еще не готовый выплюнуть яд в сторону босса, а вот сейчас уже пофиг. Стирая с лица мимолетную недовольную намеренной задержкой гримасу, Кайло вдруг подумал, что он-то, на самом деле умудрился не просто ввязаться в войну, упороться наличием омеги, ради которой, оказывается, топал в пасть к дьяволу, но и банальнейше… повзрослеть. Потому что было плевать.

И почему-то он не боялся. Ни возможной смерти, с легкой душой, действительно легкой, без устоявшегося постоянного опасения и груза прошлого. Черт побери, Кайло даже был готов простить всех сразу, всех, кто в свое время ему срал в пустую сейчас душу. Включая Люка и отвратительно играющих роль родителей людей.

В холле тоже было пусто. Вообще.

Огромное помещение, в котором между опорными колоннами могли играть в полноценный футбол сразу команды три, давило на плечи своей безлюдностью, хотя в рабочий день в такое время здесь должна была сновать куча народу. Ни менеджеров, ни всяческих ассистентов и вечно занятых переговорами секретарей, никого. Не было даже самого завалящего охранника.

Еще больше подивился, пройдя через рамку металлоискателя, который должен был подать голос хотя бы на пряжку ремня в джинсах и металлические клепки кожаных перчаток. Один взгляд и Кайло нехило охренел, понимая, что рамка эта попросту обесточена.

Зато мельком порадовался, что не придется топать пешком — лифт благосклонно впустил его в свое пузо. Помня, что Сноук обычно выбирал себе самые элитные этажи, ткнул кнопку пентхауса.

Звон от дисплея с цифрами этажей казался неким отсчетом к точке, откуда не будет возврата, но Кайло и не парился.

Здание он либо покинет с Рей… Либо не уйдет никто.

Рен даже чуть расслабился, едва лифт раззявил створки и в него, да неужели сподобились!, ткнулось миллион стволов. Медленно подняв руки и такими же осторожными шагами выползая из недр лифта, он внутренне был готов расхохотаться в голос от вида явно нервничающих быков. На тупых лицах вылезло похожее удивление, когда его принялись обыскивать. Ну, а что? Дарить свое оружие этим недоумкам Кайло и не собирался, потому и приперся в джинсах да футболке без единого намека на огнестрел. Хотя еще по пути сюда он подумал, что его омежка с ее иголками ой как подсобила бы.

Ходячий мешок с костями, видимо, совсем поехал крышей, подкармливая свое чувство достоинства аляповатой одеждой. В этот раз тот снова не сумел отказаться от очередного золотого костюма, вульгарной тряпкой висевшего на угловатых плечах, и Кайло пришлось опустить глаза в пол и стиснуть зубы.

Чтобы не заржать.

— Мой Кайло Рен… Неужели я дождался этой встречи, тебя трудно застать на месте, — начал пафосно декламировать Сноук, почти теряясь на фоне огромного и такого же безвкусного золотого кресла во главе переговорного стола. — Я с нетерпением так ждал этого момента. При всей твоей гордыне, мальчик мой, ты все же рискнул явиться. Охрана проверила несколько раз округу, не веря своим глазам, ты действительно явился один. Скажи мне, Кайло Рен, ради чего все это? Ради чего твои мальчишечьи потуги? Никак не поймешь, что…

Кайло едва подавил тяжелый вздох некоего облегчения напополам с возникшим раздражением, почти перестав слушать пустой возвышенный треп. Слепцы из охраны не заметили очень важных деталей, но с другой стороны, как же его уже заебал начавшийся пустой треп бывшего босса! Возникло ощущение, что сам Сноук уже и вовсе потерял связь с реальностью, сполна погрузившись в свои выдуманные идеалы и якобы сбывшиеся мечты. И теперь болтал давно никому не нужную, кроме него, чушь на грани потери адекватности. Кайло так и таращился в пол в окружении готовых ко всему людей, тщательно вспоминая, кто был как вооружен и кто сколько сделал шагов, пока его самого вели к Сноуку.

Злые слова с предложением поглядеть, что гондон в золотом приказал сделать с Рей в наказание для Кайло, заставили Рена встряхнуться и поднять глаза на предусмотрительно развернутый к нему монитор на столе…

… он не мог винить Рей, с искаженным от удовольствия лицом цеплявшаяся за мужскую шею, пока ее с двух сторон трахали в два члена. Он не мог и подумать чего плохого, даже и не намеревался обвинять ее хоть в чем-то. Кайло помнил отлично в каком состоянии он ее бросил и вот, теперь пожинал сполна плоды своего решения. Мог лишь с багровой пеленой в глазах наблюдать, как сбросили с себя омегу мужики, тут же перестраиваясь на траходроме так, чтобы и третий мог беспрепятственно вколачиваться в рот, моментально подставленный и максимально растянутый.

Он не хотел смотреть, почему-то вырванное из легких дыхание наотрез отказывалось возвращаться, где-то там, между ребер и позвоночником, разнылось до желания свернуть самому себе шею. В голове зачем-то вертелись обрывки памяти, мимолетными картинками всовывая ему обломки пережитых с ней эмоций, которые, оказывается, по сути впервые Кайло ощущал. Причем рядом женщиной.

Но он смотрел, уже формируя в голове способы убийства Сноука и всех, кто сейчас стоит у него за спиной, думая, что это вся его жизнь смахивает на какое-то проклятье, щупальцами которого он марал всех, кто вообще когда-либо находился рядом.

Он собирался рвать их зубами и ногтями на мельчайшие ошметки. Рвать, пока жуткий стыд хотя бы немного вытащит металлические колья из живота и головы.

Кайло еще помнил, что это его и только его вина, что его омежку драли во все дыры.

Но дыхание внезапно вернулось, окрыляя невиданным еще никогда облегчением. Дыхание вернулось сразу, едва у Рена, обессиленного и разбитого, едва ли осознающего, что ноги вот-вот откажут и он рухнет рожей вниз — хватило мозгов понять, что, блять, нет на ноге у скрюченной в бараний рог женщины на мониторе той сикось-накось сшитой раны, что он до миллиметра исследовал языком. До мельчайшей капельки собрал с той ранки кровь.

Ну вот нету и все. Абсолютно ровная, мать его, кожа.

А значит, и баба не та.

Подстегнутый новостью и внезапно окрыленный — Кайло сорвался.

Нахрена вообще Сноуку нужно было это представление — он так и не узнал. В принципе и знать не хотел. Ярость позволила сорваться в третий в жизни боевой гон.

Он недолго ломал голову, где его омежка. Просто ломал головы другим, правда, поначалу чуть сожалел, что слишком быстро что-то враги кончились.

Сам Сноук недалеко уковылял. Его Кайло располовинил прямо посреди очередного коридора невесть откуда вообще взявшимся в руке мачете. Вспоминать, у кого он там умудрился отобрать тесак, не захотелось. Как и думать, сколько у него там ран, что футболка даже сзади вся пропитана кровью. Лицо горело так, словно лавовая река ото лба к челюсти текла.

Когда зашатался пол, Рен лишь чуть растянул в ухмылке рот, тут же морщась боли. Мимолетный взгляд в уцелевшее стекло ближайшего окна вытащил новый злобный оскал, от чего еще сильнее нахмурился.

Наверно, омежке не понравится его жутко располосованная морда. Шрамы, блять, украшают.

Он даже обещал очередному быку оставить в живых, если тот все же удосужится сообщить, где заложница.

Рей нашлась в одной из совершенно пустых комнат. Ее, наверно, даже охраняли, подумалось ему сквозь никак не сползающую багровую пелену в голове. И насколько он понял с радостью, что вроде бы и не тронул никто, хотя хрен знает, может у кого и почесались зубы покуситься на завернутую на манер ковра в какой-то плед женщину. Она валялась тихим неприметным рулончиком в уголке и Рен злобно представил, как будет рвать на части всех, кто еще не попался ему в лапы за то, что даже не удосужились хоть какой самый завалящий матрас под нее кинуть.

Присаживаясь перед на корточки и уже примериваясь, как бы так получше поднять омежку с пола, Кайло бросил лишь один взгляд на относительно мирное лицо, но с чуть нахмуренными бровками и очень недовольно сжатыми в ниточку губами.

Он бы даже чуть пожалел, что посмотрел, ибо времени не было и надо было делать ноги как можно быстрее…

… но Рен и не сопротивлялся этой новой враз вылезшей тяге, просто чуть не сел на задницу от обжегшей мозги за ушами от понимания, что спокойно спящая кукла в его руках никак не пахнет.

Ни капельки. Никак вообще. Ни грана запаха, словно держал в руках пластиковую куклу. Да даже бы и пластик хоть как-то пах, а вот Рей — нет.

Прифигевший, Кайло с неким липким недоумением позволил на время первобытному зверю в себе взять бразды правления полностью. А эта тварь не нашла ничего лучше, как приняться покрывать поцелуями и аккуратненький носик, и чуть трепыхающиеся ресницы, почти облизал сжатый рот и облобызал каждую щеку. Если никак не пахнет, значит, будет пахнуть им.

На деле кровью измазал больше.

Шагая прочь с драгоценной ношей на руках, Кайло то морщился сквозь никак не желающую отступить пелену в голове от едкого запаха намотанных на Рей тряпок, то кривился при виде Хакса, с надменной рожей и с пушкой наперевес выступившего из сумрака слабоосвещенного очередного коридора, пока искал ближайшийлифт.

— Идем со мной, если хочешь жить, — крайне пафосно молвил рыжий, но тут и сам раздраженно искривил рот, бросив на кого-то позади себя испепеляющий взгляд после взрыва конского гогота в дальнем конце коридора.

~~~~~~~~~~~

Темнота была неудобной. Колкой. Понемногу тянущей из живота остатки жил. Душной. Бесячей до зуда и болезненных табунов мурашек по всему телу.

До этой темноты Рей так-то помнила, как переклинило остатки мозга, едва ли только дверь чуть не слетела с петель, распахиваясь настежь. Даже как осела на пол, вроде бы подвывая, но хорошо помнила, как жутко скрутило кишки, будто кто ей кол воткнул и провернул раз сто. Вроде, если уж совсем память не изменяла, то и альфа повел себя напрочь странно, что подняло нехилое возмущение. Его присутствие, давящее, многообещающее, дополнилось ликованием, тварюшка внутри натуральнейше взбесилась в предвкушении… но вместо продолжения банкета к Рей пришло понимание, что увы. Пальцы прямо на сонной артерии не оставляли ни капельки сомнений, что пришла птица обломинго.

И она сдалась. Выбирать ей все равно не дали, значит, и смысла трепыхаться не было.

Положение вдруг оказалось совсем непонятным — вот ее крутит на месте волчком от взрыва эмоций и рвущей боли от пустоты в теле, а вот вдруг она в совсем другом месте, да и еще и завернутая в странную ткань.

Как ребенка замотали, ей-богу.

Нет, ее все же слегка трясло, ибо так говенно она себя давненько не чувствовала. Глаза не хотели раскрываться, а в горле пересохло так, что даже что-либо сказать не выходило. В итоге все же, конечно, вышло, но это больше походило на мычание подыхающей коровы.

В принципе, вот как раз именно так она себя и чувствовала.

А еще от нее воняло. Словно она тут неделю в моче валялась. До кучи пахло кровью и кислой спиртовой вонью.

Руки казалась какими-то обрубками, ненужными придатками к вконец затекшему телу. Пальцы отчаянно изображали ватные комочки с нулевой чувствительностью, но Рей справилась, переваливаясь с боку на бок и дергая непослушными ногами. Избавившись от ткани, а именно та оказалась воняющей и оказавшейся крайне грязным пледом, она умудрилась, мысленно матерясь, сесть. Кожу сразу обожгло прохладным ручейком воздуха от гудящего кондера где-то сбоку.

Усиленно выковыривая из слипшихся глаз какие-то раздражающие крупинки, Рей тяжело вздыхала, постанывая и кряхтя, как заправская развалина, и раздумывая, что это уже входит в дерьмовую привычку — таскать на себе всякий мусор.

Было немного диковато созерцать обалденную кровать с великолепным газовым балдахином, на которой мог расположиться целый взвод с всем командованием в придачу. Так странно и неуместно, что Рей брезгливо столкнула ногами вонючее одеяло, или что там, плед какой-то, на пол. Ну не положено такой грязной вещи лежать на таком белье. Приятные на цвет бежевые стены прямо орали о цене причудливого покрытия.

Впрочем, оглядывая на себе не очень чистую майку и все те же безразмерные штаны, Рей мельком подумала, что ей бы тоже по нормальному слезть да и поискать уборную. В идеале, с душем и большим махровым полотенцем.

Уже спуская ступню на ковер у кровати, Рей поняла одну хорошую вещь.

Течки не было.

Совсем.

По организму еще гуляли невнятные отголоски колющих спазмов, но слава всем богам, там наверху, кто бы не сидел в небесах, тело вроде полностью подчинялось прочищенным мозгам.

Делая один шаг наугад к ближайшей двери в надежде найти там хотя бы туалет — Рей сформировала еще одну мысль, стоившую проверки. Если течка благополучно прошла, значит, прошло как минимум несколько дней. Если, конечно, Люк не привез какое-нибудь супер-пупер подавитель, способный прекратить уже начавшийся и явно разогнавшийся на всю катушку процесс течки. Новые вопросы сразу добавились к четко выстроенному списку и Рей твердо вознамерилась разобраться.

Хотя бы чтобы понять, какого хера вообще происходит.

С дверью не особо повезло, за ней оказалась еще одна такая же богато обставленная кичливой мебелью комната. Аккуратно огибая очередное кресло или подставку с даже на вид дорогущей вазой, Рей усиленно размышляла, где она, что она, и вообще.

Инстинкт и вбитые в подкорку привычки сразу бросили ее за ближайший диван, едва она, крадучись и оглядываясь, осматривалась. Раздавшийся цокот каблуков затих у еще одной двери и шелест одежды оповестил о вошедшем человеке.

— Милая? Извини, все хорошо? Прости, дорогая, за беспокойство, я тут подумала, может, тебе что нужно будет? — раздался миленький голосок, там и манящий довериться. — Милая, эм, снова попрошу прощения… но тебя можно найти по запаху. Пожалуйста, не нужно меня опасаться. В моем доме ты в полной безопасности. Вылезай, я покажу тебе ванную.

Мысль, что если бы хотели навредить, то сделали бы это пока она лежала в отключке — выпнула Рей из-за дивана.

— Меня зовут Лея. Мне очень приятно с тобой познакомиться, Рей. Люк столько о тебе рассказывал, — проговорила женщина в возрасте, вытягивая вперед пустые ладони, пока чертиком из табакерки выпрямившаяся Рей не без опаски разглядывала ту.

Очевидное родство с альфой, пустившего все наперекосяк, угадывалось сразу. Одних глаз хватило с верхом. И Рей оставалось лишь гадать, каким жуткими медикаментами пользуется Лея, что по едва уловимому запаху тоже оказалась типичной альфой.

Хозяйка дома не стала долго рассусоливать, болтая о мелочах и ненавязчивым жестом профессионального фокусника вытащив из недр комода в еще одной соседней комнате стопку чего-то даже на вид очень махрового и пушистого. С милой улыбкой распахивая очередную дверь, Лея рукой пригласила Рей внутрь, пропуская ее вперед.

С этой же миленькой улыбкой — захлопнула дверь, оставаясь с другой стороны.

— Спускайся вниз, как закончишь, дорогая, — приглушенно сказала Лея. — Люк и Бен уже приехали и присоединятся к нам за ужином.

И Рей расслабилась, оглядывая сверкающую белым ванную и совсем неосознанно прислушиваясь к удаляющемуся цокоту каблуков.

Душ был словно благословением божьим. Рей намыливалась и полоскалась, словно воду в первый раз в жизни увидела. Отдраивалась до скрипа, хотя кроме вонючего запаха и крупинок высохшей (чьей?) крови на лице особой грязи не было, чуть недоумевающе разглядывая слишком отчетливый и странный рисунок кафеля, чуть ли не режущий глаза своей яркостью.

Почему-то отчаянно хотелось расколошматить этот кафель кулаком.

Выданная футболка и штаны чуть не вызвали истеричный смешок своими размерами. Натягивая на тщательно вытертое тело одежду, Рей отлично понимала, чью бережливо сохраненную детскую одежду она сейчас надевает. Сразу стало любопытно, почему, когда, зачем, отчего Бен, он же Кайло, так невзлюбил дядюшку, и почему Люк даже не заикался, что у него вообще есть сестра.

Вопреки ожиданиям, в огромной столовой человек на миллион за таким же огромным длинным столом, накрытым на четверых, сидел только Люк. При виде севшей напротив Рей тот было чуть встрепенулся, но с тяжелым вздохом лишь вогнал вилку в ни в чем не повинную куриную ножку.

— Ладно, не надо так на меня смотреть, я лишь хотел дождаться всех, а потом уже рассказывать. Прекрати немедленно так смотреть! — гаркнул Люк, намеренно впуская в голос нотки истинного альфы, бросая вилку на стол после длительного молчания, пока он ковырял еду, а Рей просто таращилась на него в ожидании. Только и позволила себе смешок, напоминая старику, что нихрена эти фишки не действуют. Сам же ее и учил.

— Кусок в горле не лезет же, Рей, — взмолился Люк, глядя совсем уж жалобно, но Рей снова усмехнулась, мол, и это тоже не сработает. — Ладноладно, давай так. Ты ешь, а я рассказываю, лады?

Когда Люк только открыл рот, Рей поняла, что зря она не дождалась Лею и Бена-Кайло. Может, в их присутствии было бы не так обидно. Хотя она не считала себя ранимой или еще какой неженкой, но было жутко обидно от слов, что Люк изначально и рассчитывал на эффект от течки. И объектом как раз был племянник. Тело стягивало в некий ступор, кости словно были готовы вот-вот треснуть. Голова пустела с каждой фразой, что Люк хотел лишь выдернуть Бена из заваренной каши. Голос старика становился все угрюмее и мрачнее, выговаривая ей, что она не справилась. Она должна была отвлечь Бена так, чтобы тот потерял голову и выпал из реальности на несколько дней, пока Люк решал бы проблемы. После он все говорил и говорил, разъясняя по мелочам, где и когда он сам облажался, отъехав буквально на полчасика, а вернулся уже в разгромленный дом, найдя лишь убитых охранников-бет и обеих сиделок. Рассказывал и рассказывал, как из опаски попасться под горячую руку сорвавшегося с болтов в боевой гон племяша, сидел в этом доме в ожидании окончания разборок, а Рей с безразличным выражением все смотрела на стариковское лицо, с каждой секундой становившееся совершенно чужим. Слушала, как сквозь ватную стену рассказ о зачистках, устроенных альфой из-за нее. Гул участившегося пульса заглох на фразе, что ей надо свалить, если она не хочет быть разорванной на части слетевшим с катушек альфой, после плохо завуалированных упреков, что по ее вине племяш мог лишиться головы.

Свалить как можно дальше. Желательно на другую планету.

Рей же все глядела прямо в глаза Люку и раздумывала, что именно мешает ей связать в одну картину весь рассказ. Может то, что он выбрал не самую удачную подстилку для племянника, с ее-то отношением к этому дерьму? Может то, что не было вообще никакой гарантии, что задумка сработает, а насколько Рей знала, Люк никогда не действовал на авось. Куча различных доводов толпилась в голове, как в пробке в час пик, но нормально ухватиться хоть за что-то никак не получалось.

На фразе, что Бен сам вызвонил матери, и попросил временного приюта, разум вдруг очистился.

и Рей просто принялась набивать желудок.

Когда раздались тяжелые шаги с уже знакомым перестуком каблучков, прекратился даже звон посуды и Рей с Люком просто сидели, глядя в свои тарелки. Ей сказать было нечего, хотя хотелось подпрыгнуть на месте и сорвав скатерть со стола, намотать ткань на шею старика и рвануть посильнее, чтоб с гарантией сломать. Даже внятно сформулировать обиду почему-то не получалось.

Было уже и все равно.

Его черты лица внезапно ударили под дых. Заостренные так, словно альфа неделями не ел и не спал. Резанувшие по сердцу пожелтевшие до янтаря глаза вцепились в нее настоящими крючками неприкрытой радости при виде нее, хотя Рей их помнила обычными, карими. Впились измученными тоской, но так сверкающими восторгом, что внутренности смотало в ком от нахлынувшей нежности и ликования.

Ты ему нравишься!!! Видишь?! Нравишься! Ты все еще нужна ему!

— Простите за задержку, нужно было кое-что утрясти, — вкрадчиво заговорила Лея, внимательно вглядываясь в окаменевшее лицо Люка и Рей, снизу вверх огромными глазами крайне невежливо уставившаяся на ее сына. — Оу, я вижу, вы уже поужинали без нас. Отлично, не будем терять времени, Люк, нам нужно отлучиться. Разгрести так сказать грязь после кривых рук моего брата.

Явно не собиравшаяся садиться за стол Лея круто развернулась на каблуках и уже сделала пару шагов прочь, как затормозила и не поворачивая головы, рявкнула так, что содрогнулся даже застывший камнем в проходе Кайло.

- ЛЮК! Сейчас же!

Старик моментально скривился, закряхтел, изображая из себя развалину, но совсем шаркающе, но гордо продефилировал мимо племянника, не бросив на него и взгляда.

— Дом полностью в вашем распоряжении. Когда вернемся не знаю. Не разнесите тут все, умоляю. И да, Бен, попроси своих мордоворотов не подкрадываться так. Я чуть Богу душу не отдала утром.

— Привет… — раздался голос Кайло откуда-то сзади. Непостижимо как и когда успевший очутиться прямо за ее спиной, он намеренно держался подальше. От режущего нервы присутствия в опасной зоне мужчины, Рей готова была залезть под стол.

Желательно, с ним.

Кайло не стал пользоваться ее замешательством. Аккуратно обогнув стол, уселся прямо на то же место напротив, где еще несколько минут назад сидел Люк.

— Привет, — натурально пискнула Рей… и вдруг обозлившись на пустом месте, вскинула глаза и откинулась на спинку, сложив руки на груди. — Вы чуть опоздали. Люк целую исповедь устроил. Он собирался подложить…

— Я догадывался, Рей. Потому Ле… мама и увела его. Видимо, опасалась, что сверну ему шею, — перебил Кайло, заметно мрачнея и явно неосознанно сжимая и разжимая уложенные на стол кулаки.

— Ну, и что дальше? Что будет дальше? Кайло?

— Не знаю… — вдруг растерянно выдавила ходячая гора мышц, по детски пожимая плечами. — Ты… ты поела?

— Не переводи темы, Кайло Рен. Или лучше Бен Соло? — отрезала Рей, сузив глаза.

Сгустившееся напряжение хлестнуло по нервам.

Судя по сжатым до белизны костяшек его кулаков и опасному наклону головы— резкость ему не понравилась. Или понравилась, Рей так и не смогла разобрать. Некая нить между ними вновь сверкнула своим плетением…

Со стульев они подскочили одновременно.

Он смахнул посуду в сторону, нависая над столом и глядя страшными желтыми глазами над кривым оскалом.

Едва Рей поставила колено на стол с намерением взгромоздиться — две лапищи уже подхватили ее за талию и рывком дернули к себе.

Его губы были такими же мягкими, какими она помнила еще от поцелуев в машине. Такими же кипенно-горячими. В этот раз он целовал рвано, словно пытался проглотить ее полностью, без остатка. Рей могла лишь в ответ цепляться зубами за каждую губу и не в силах вдохнуть хоть глоток воздуха от слишком крепких объятий, собственнически прижавших к телу. Пальцы давно запутались в черных локонах, но и в мыслях не было оттолкнуть. Наоборот, ей хотелось еще. Еще жарких рук, гуляющих по спине плечах и недвусмысленно стискивающих ягодицы. Еще враз потяжелевшего прерывистого дыхания, разрушающего волю, как незначительную преграду.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к

Ну вот как-то так. Тем, кто не любит попытки в секс, просьба пролистнуть в самый конец главы. Просьба сильно не ругаться и валунами не швыряться :)

Было непонятно, милость ли это природы или очередная ее насмешка, но едва рта Рей коснулись самые лучшие губы — в штанишки хлынул водопад, нещадно вымачивая ткань. Словно эту самую природу как ни обманывай и не пытайся обойти, изгаляться долго не выйдет. Вот и сейчас, готовая визжать омега в голове и теле только и могла, что пытаться трепыхаться в чудовищно крепких объятиях. Рей бы и визжала, теряя с каждой секундой остатки разума, только нагло всунутый в рот язык мешал не то что мычать, дышать было невмоготу.

Дорвавшаяся до альфы тварюшка, при всех рваных движениях весьма и весьма аккуратно уложенная на лопатки, даже не заметила, что в спину ткнулась впопыхах забытая Кайло так и не сброшенная ложка, но Рен и сам чуть дернулся, поежился, словно это ему утварь врезалась в ребра, тут же судорожным шарящим жестом отправляя кусок столового металла на пол. Уложил так осторожно, что Рей чуть не захихикала, заткнутая его языком, но смеяться расхотелось сразу, только Рен перестал шарить по спине и плечам. Захотелось хныкать, ну или дать в глаз Кайло, что убрал отовсюду ладони, до кучи и отодвинулся, нависая сверху, зато выжигая дыры взглядом от живота до самого лба. Он что-то пробормотал, омега и не слушала слова о каком-то обратном пути или что-то наподобие. Больше было важно, что альфа что-то вообще умудряется говорить, вместо того, чтобы взять ее как положено. Важно было то, на деле не самый удачный факт, что альфа вообще что-то говорил, а не заполнил бездонную яму в теле, уняв нестерпимый зуд воспаленных желез.

Душу-то он и так заполнил собой.

Мир без спросу растекался мутными потеками, оставив возможность видеть только его лицо, обрамленное тьмой копны волос.

Так и не дождавшись хоть какого внятного ответа на свои слова, Кайло предпочел провалиться в омут. Нырнуть с головой, без единого шанса выкарабкаться на поверхность. Безвольно утонуть, повинуясь беспринципному зову и плавясь под двумя махонькими ладошками, зацепившихся за скулы. Беспорядочно целуя везде и принимая ответные ожоги ее губами, Рен лихорадочно трогал, щупал. Дергал за мешающую одежду, с тихим порыкиванием терпя своевольные рывки раскаленных пальцев, пытающих порвать на клочки его футболку.

Обхватив его бедрами, Рей покорно выгибалась навстречу, плавясь в стремлении ощутить еще и еще. Под задницей уже кололась холодком скатерть и многообещающе скользили по внутренней части бедер пальцы, нахально собирая со складок влагу, тут же снова и снова размазывая смазку по всей промежности, недвусмысленно проникая самыми кончиком одного пальца куда надо, но раз за разом убегая намного ниже.

Она же была крайне недовольна неторопливости его рук и не могла насытиться жадностью поцелуев. Краем остатков разума понималось, что он намеренно так медлит, он готовит ее под себя, но с каждой секундой лишь больше распалялась. Понимала, что он не хочет причинить вред, но вал наслаждения захлестнул с головой… и в очередной раз, когда он ласково провел между ног, легонько гладя подушечкой пальца изнутри, Рей бездумно дернула бедрами вверх, буквально заставляя Кайло ворваться этим же пальцем полностью.

— Тише, тише, малышка… — прошептал Рен, но пальца уже не убирал, с нескрываемым восторгом разглядывая выгнутое тело и испарину на ее лбу. После трогал. И трогал, везде, где доставал. Целовал очень осторожно везде, где получалось, оглаживая свободной рукой и потираясь пахом о подставленную внутреннюю часть бедра.

Впившиеся в плечи, прямо через ткань, наверняка насквозь проткнувшие, ногти воспринял как некий дар.

И разрешил себе добавить еще один палец.

После и третий, на галимых животных инстинктах неудобно выворачивая шею, чтобы прикусить манящую почти прозрачной кожей намертво вцепившуюся в него кисть. Робкая пульсация вены на ее руке вторили ощутимому трепету облегавших его пальцы стенок лона, выворачивая наизнанку остатки мозгов. Впитывая губкой каждый хриплый стон, Кайло готов был выть от понимания, что еще вот чуть-чуть и он сорвется в гон. Но силы воли оторваться от Рей уже не было, мог лишь старательно сдерживаться от намерений прихватить зубами ее соски, позволяя себе только вдоволь облизать и обсосать каждый. Не отвлекала даже врезающаяся до сильной боли ширинка, сдерживая рвущийся на свободу член.

Все, что волновало прямо сейчас — сколько раз он сумеет заставить ее кончить. Как минимум по разу на его пальцах и языке, который он без всяких сомнений намеревался использовать где надо. А потом и на члене, его он тоже собирался применить по назначению.

Как минимум несколько раз. Намеревался оказаться как можно глубже, как уж его самочка сможет его принять.

Желательно, в идеале, полностью.

Под его тремя пальцами и языком у нее же во рту, Рей извивалась так многообещающе, что приходилось однозначно удерживать телом, дабы не соскользнула с крючка. Вжималась так нежно, что Рен через туман в мыслях, с трудом, улавливал контраст между ее аппетитными телодвижениями и впившимися в его плечи ногтями.

Когда она заныла, заткнутая его ртом и задыхающаяся, трепыхаясь под ним вытянутой из воды русалкой, а после и вовсе вытягиваясь в струну — Кайло тоже бесхитростно кончил, прямо в штаны, неосознанно, совсем нечаянно прикусив ей нижнюю губу.

Мозги плыли, не состоянии задержать хоть какую-либо внятную мысль больше чем на доли секунды. Самочка под ним едва дышала, рвано судорожно, словно была не в силах вдохнуть побольше воздуха. Было почти больно отрываться от нее, но Кайло вдруг сумел приподняться, промаргиваясь, будто это могло помочь ему избавиться от красных пятен в глазах, а после и вовсе отодвинулся, как можно осторожнее вытаскивая пальцы.

Зато не смог удержаться и невесомо провел испачканной рукой вверх от бедра до самого запрокинутого горла, оставляя влажные полоски.

Под колени внезапно бросился край стула. Кайло на него и уселся криво, игнорируя вредную мыслишку, что пусть он и снова опозорился, спустив в штаны, но вообще-то готов продолжать.

Пусть отдышится и они продолжат начатое.

Ладони отказывались отпускать коленки так и лежащей перед ним на столе женщины… и все, на что хватило сил, это ласково огладив доступные места, осторожно стянуть безвольную Рей к себе. Собственные руки почти не слушались и Кайло не очень удачно прижал ее к груди, зачем-то зажав ее бедрами так, что снаружи торчала лишь голая попка, прямо-таки призывающая уложить туда ладони. Даже подумалось, что эта часть Рей будет отлично смотреться в его руках. В любом случае, при всей неудобности позы, она лежала на нем так уютно и правильно, спрятав лицо на его груди, что Кайло вдруг подумал, что в принципе, по идее… он готов держать ее в своих руках до конца жизни.

Нахлынувшая нежность окатила прохладной водой закрученные в спирали нервы, заметно успокаивая внутреннего самца и разрешая начать снова осыпать самочку поцелуями, но в этот очень нежными и ласковыми. В ответ она возвращала ему робкие касания губ, точно так же воздушно касаясь еще не заживших чертовых глубоких царапин.

Почему-то крайне не хотелось рассказывать ей о происхождении ран и Кайло надеялся, что Рей позволит ему подольше подержать в закромах памяти эту тайну. В любом случае, конечно, рассказать придется, просто он так и не понимал, как может воспринять это все его самочка. Мало ли, может, и вовсе треснет по башке с криками, кто этих женщин с их логикой знает. Мало ли, вдруг воспримет это все как навязанный долг, а ему хотелось бы чувствовать ее отклик истинным, не замаранный чувством выплачиваемого долга.

Больше нравилась мысль, что Рен привлекает ее просто как мужчина.

Они просто целовались и целовались. Касались снова и снова друг друга губами, поначалу совсем едва-едва. Пробовали на вкус друг друга, словно познавая и изучая неизведанное.

Вселенское негодование разбило очарование момента сразу и Кайло почти дернулся, услышав далекие голоса. Вдруг осознавая, что они вообще-то все еще посреди гребаной столовой, он, так и не выпустив добычу из рук и лишь чмокнув в кончик носа, поднялся с места.

Сорванная одним движением даже на вид дорогущая скатерть сбросила на пол все, что было на столе, но Рен лишь брезгливо чуть сжал губы, думая, что эта тряпка слишком дерьмовая, чтобы удостоиться чести быть накинутой на Рей. Он бы и рад стянуть с себя футболку, ну и штаны до кучи, только вот мало ли кто им мог попасться на пути. Замотанная на манер куколки омежка только ехидненько приподняла бровь, мол, дальше-то как? Но Кайло и не собирался позволять ей идти ногами. Вроде бы как свои руки не отсохли, значит, будет таскать и так.

Повезло и им, и всем, кто вообще имел наглость находиться в этом необъятном дома. Кайло нес зарывшуюся в его шею Рей, все раздумывая, насколько инстинкты пересилят по дороге в его комнату, если на пути попадется хоть кто-то.

Вообще-то он полном серъезе в случае чего собирался поставить Рей на ноги да-да буквально на пару секунд, не больше и хорошенько дать в табло любому, кто попадется на глаза по пути в нужную комнату.

Всем повезло, как ни крути.

— Не двигайся, Кайло Рен… — прошептала Рей, только он успел сделать тройку шагов к ней. Он удосужился посадить ее на кровать, предварительно ввалившись слоном в комнату и ногой пнуть дверь, захлопывая за собой и уже собирался помочь ей размотать с себя скатерть, просто сгонял обратно, закрыл их на защелку.

От заметных приказных ноток в ее властном шепоте, ноги Кайло будто приросли к полу, замораживая дыхание. Он аж мельком подумал, что вроде альфа тут он, а вот же подстава, сил шевельнуться не было никаких.

Потому он и не собирался сопротивляться, ни капельки намерений не было, едва непонятно когда успевшая стянуть с себя тряпку Рей изящно сползла с кровати… и встала на колени перед ним. Кайло только мысленно взмолился, благодаря бога, что она не бросает на него похотливых взглядов, что могли испортить такой доверчивый момент. Пожирал глазами и снова молился, мысленно упрашивая саму Рей ни в коем случае не останавливаться. Она неторопливо провела обеими ладошками по его животу и бедрам, застревая на ширинке, а руки самовольно дернулись помочь ей с непослушной натянутой ширинкой, но возражать ей, когда она властно, но довольно мягко оттолкнула его кисти — даже в мыслях не было. Давно готовый к бою член словно самостоятельно выскочил из штанов, вываливая на всеобщее обозрение себя и некрасиво раздутый узел.

Кайло так и не осмелился коснуться ее волос, хотя кулаки самовольно сжимались и разжимались в неистовом желании направить, помочь, пока Рей совсем неумело пыталась вобрать в слишком маленький рот побольше плоти или неумело вылизывала его всего, помогая руками или снова и снова скользя ногтями по животу и бедрам. Обезволев, лишь позволил раздеть себя, как беспомощного инвалида.

Рена заклинило напрочь, как только он увидел, куда поползла одна из рук омежки. Потянувшуюся себе между ног лапку Рей он натурально перехватил, уверенно отстраняясь и наклоняясь поднять ее с пола.

Больше тянуть ни сил, ни воли не хватало. Правда, рука сама дернула из отброшенных штанов ремень и сунула под ближайшую подушку.

Распластанная перед ним на кровати самочка сама призывно раздвинула ноги, позволяя ему неторопливо улечься между бедер и пристроиться.

Совсем слабенький вскрик он украл ртом, придавливая ртом и телом. От полноты и насыщенности наслаждения Кайло, стиснув зубы, вдохнул через нос загустевший воздух. И на пробу чуть двинул бедрами, напряженно ловя каждое изменение ее лица и новый судорожный вздох. Последними остатками воли удерживая себя в хлипкой узде — двинулся еще раз.

И еще.

И снова.

Двигался мягко, совсем мелкими толчками, вглядываясь в искаженные наслаждением черты. Завоевывал территорию неуверенно, боязливо, ощущая себя незваным захватчиком, грубо нарушившим все договоренности и правила войны. Не в силах даже просто облизнуть пересохшие губы, искал облегчающего освобождения в таких же пересохших губах, а от желания сломать свои намерения быть чутким и нежным — рвало все жилы и корежило нервы.

Рен так и не понял, когда ему успело окончательно снести крышу, но гораздо позднее, намного позднее, когда уже было поздно что-либо менять, он краем сознания внезапно понял, что попросту тараном вбивается в давно переставшую кричать и уже просто хрипевшую под ним Рей. Вколачивал ее в кровать, насаживая на себя так глубоко и удерживая обеими лапами тонюсенькие кисти над ее головой, что самому стало мерзко от собственной грубости. Оказывается, трахал в таком быстром темпе, что сам же и мимолетно удивился, как они еще не подпалили друг друга, благо его самочка текла для него водопадом, уже растянутая им до самого жутко вздутого узла.

Проблеск сознания сразу испарился ничего не значащим облачком, едва Рей заныла, слишком вкусно извиваясь на его члене. Отдышаться никак не получилось, и только Кайло придержал коней, снова вглядываясь в нее и ища следы боли от слишком жесткого и жестокого обращения — она сама сипло задышала, словно до этого мига не могла и вздохнуть.

Он не стал снова так двигаться, но и ручонок из лап не выпустил. Лишь навалился, намертво придавив собой и с невыразимым трудом думая, что еще немного и он нахрен сломает ей руки. Но выпустить так и не смог.

— Вот так, вот так, моя девочка, воттаквоттаквоттак… — бормотал Кайло, нихрена уже не осознавая, но буквально втискивая себя еще глубже. Даже не понимал, что очень медленно, слишком медленно, без движения назад, лишь вперед, почти по садистки, безжалостно и беспощадно насаживал Рей на узел, нещадно вырвав остатки ее дыхания. — Потерпи, конфетка… Я же тебе до сердца достану…

Мир окончательно поплыл сколькими пятнами и злые слова сами вырвались, ставя долгожданную точку во всем.

— Ну все, теперь точно моя… — невольно прохрипел Кайло, через подступающий оргазм почему-то отлично осознавая, что все.

Он запер ее на своем узле.

Наконец-то.

Сквозь отголоски искр в разуме, Рей пыталась отдышаться, уже и не пытаясь сдерживать тварюшку внутри, яростно орущую с требованиями продолжать, не останавливаться ни в коем случае. Только сил не было даже пошевелиться и все, что она могла — валяться жаждущим еще ласк беспомощным бревном. Без его рук и рта, без нависшего жаркого тела было невероятно пусто.

Так и пыталась собрать себя в кучу и хотя бы попробовать отдышаться. Две огненные ладони проехались по ногам… и Рей вдруг очутилась в его объятиях. На стуле. Да еще и зажатая у него между ног. Причем, стянутая со стола так легко и быстро, словно она весила грамм сто.

Хотя по ощущениям так и было. Такой невесомой пушинкой она себя еще никогда не чувствовала.

И как ни странно — вот так полулежа на его груди, полусидя было настолько спокойно и удобно, что Рей было чуть не провалилась в новую бездонную яму, ощущая себя как никогда комфортно, окутанная жаром тела и руками на спине и плече. Она даже и не помнила, когда ей было вот так хорошо, чтобы просто держали в объятиях и не было желания треснуть нахала по голове.

Жуткий янтарный блеск с грозовыми молниями в его глазах куда-то исчез, оставив неимоверную шоколадную теплоту с тлеющими искрами чего-то неопознанного и Рей удовлетворенно дышала полной грудью, сполна вдыхая ставший таким доступным запах альфы. Было в голове так тихо и спокойно, полнейший штиль после торнадо последних дней, что сил хватало только на ленивые поцелуи и неспешные касания по воспаленным зияющим ссадинам на его лице. Каждая из этих слишком глубоких царапин потихоньку вызвала гнилое негодование. Хотелось как можно тщательнее расспросить Кайло-Бена о происхождении ран. Одна особо неприятная полоска резаной кожи выглядела самой неудобной, болезненной, такой… такой невыразимой словами, что Рей так и не смогла сформулировать эпитетов для описания. Это была просто очень глубокая ссадина, да, заживет, конечно, заживет, пусть и сейчас сильно воспалена, просто Кайло-Бен выглядел таким беззащитным сейчас, с этими метками на лице, что хотелось зацеловать каждую.

В принципе, она так и поступила, и альфа явно был не против, наоборот, он почти мурчал.

Когда за несколькими стенами раздались чьи-то голоса — из беспомощного и ласкового котенка, еще секунду назад умильно пробовавшего кожу на щеках и с грудным рокотом обнюхивающего ей шею, альфа моментально превратился в хищного, хлещущего и высекающего искры шипастым хвостом зверя. Подобная метаморфоза ошарашила Рей до глубины души, в первый раз сталкиваясь с подобным преображением. Потому и не пикнула, когда вместо снятых и отброшенных ранее шмоток на ней оказалась резко сорванная со стола скатерть, что одной своей явно ручной вышивкой сообщала о собственной стоимости, а значит и о неприемлемости столь хамского подобного обращения с собой. Грохот посуды еще не затих, а Рей уже была напрочь замотана в эту тряпку.

Замотана…и подхвачена на руки.

И Рей даже не подумала возражать.

Рен нес ее на руках, а Рей все думала и думала. Все размышляла, случайно не исполнились ли вот те чужие мечты. Рен нес и нес ее куда-то, а Рей чувствовала себя натуральной воровкой, укравшей чужие грезы. Своровавшей и нагло присвоившей чужое долгожданное счастье, что отказывалось липнуть к ней, ибо не заслужила. Наверное.

Точку во всех этих ненужных раздумьях поставил вид Кайло, неожиданно суетливо усадившего ее на кровать размерами со стадион и все так же ломаными движениями вышагивающего до двери и обратно.

С явно читаемыми намерениями.

Она и сама не ожидала приказа, легко вылетевшего изо рта. Тело словно само решило действовать, напрочь отключая голову.

Кайло застыл истуканом, не скрывая разгорающихся желтых отблесков в глазах. Так и стоял, молча, позволяя ей самой управлять. Лишь резал наживую по коже колющими от голода и жадности глазами, дыша так шумно, словно она тут не языком работала, а ножами кромсала.

Кто бы еще раньше сказал ей, насколько это приятно, когда можешь запретить альфе шевелиться.

Это было чудовищно сладко, как леденец какой. Тяжеленный перенасыщенный мускусный запах бил в голову нескончаемым потоком и Рей, с невыразимой радостью прикрыв глаза, старалась как могла, алчно вслушиваясь в рваное дыхание сверху. Старательно вылизывая каждую венку и жадно присасываясь к багровой головке, тварюшка внутри громогласно и жизнерадостно визжала от нескрываемого удовольствия, заставляя ее саму пытаться заполучить в рот побольше и дико сожалеть, что физически губы не хотят растянуться еще больше.

Издевательство над альфой резко закончилось, едва Рей потянулась рукой к себе в попытке хоть чуточку уменьшить всепоглощающий жар между ног. Кайло попросту отстранился, резко наклонившись, цапнул за кисть… и утащил на кровать.

Рей сама, добровольно, без единой мысли, без малейшего осознания своих действий и последствий — приглашающе раздвинула ноги.

При всей невообразимости истинного наслаждения, она помнила каждый хрип и стон. И свои и его. Запомнила каждый свой вскрик и вздохи удовлетворения от него. Записала в память каждое движение их тел и каждый миг нежного покорения. Выжгла на подкорке каждый изгиб злого оскала при каждом мягчайшем толчке и триумфальной улыбки, без труда сорвавшей ее за грань. Но почему-то не запомнила, как и когда Рен начал ускоряться. Не уловила момента, когда он начал двигаться все быстрее и быстрее, грубее, жестче, злее, беспощаднее, неустанно цепляясь поцелуями.

И она с безраздельным торжеством позволила себе просто отпустить ситуацию, зачем-то запоминая все дальнейшее.

Ее распирало изнутри не только огромным узлом, запершим ее целиком и полностью заполнившего ее пустоту, но и восхитительным триумфом.

Рей чувствовала себя облачком, бездумно и вольготно расположившимся на распластанном снизу теле. Ни рук, ни ног, ни даже собственного тела как таковых она не ощущала. Зато затылок и спину грели две огромные лапищи, одаряя уютным жаром. Мужские губы едва касались кожи, гуляя по всему лицу, а пульсирующая плоть внутри раз за разом окатывала неописуемым блаженством, дергая за тщательно запрятанные некие струны.

— Хей… привет, — раздался спустя время самодовольно-тихий шепот, отчего Рей снова окатило горячими волнами от самых пяток до макушки.

Раскрывать рта жутко не хотелось, но она просто улыбнулась так широко, что разнылись щеки.

— Все… все нормально?

— Все проооосто замечааательно, — выдохнула Рей, тут же нечаянно охая, отчетливо ощутив возрастающую пульсацию внутри себя. Кайло незамедлительно опустил одну руку гораздо ниже, удобно укладывая лапищу на ягодицу и недвусмысленно сжав — намерено надавил. И без того плавающая в неге Рей лишь едва слышно вскрикнула, позволяя себе снова провалиться в агонию оргазма.

— Черт! Черт! Боже… — пробормотал Кайло, удерживая ее за попку, снова и снова мелкими рывками вдавливая в себя.

Сколько времени прошло, Рей так и не поняла. Видимо, очень много, раз сама и проснулась от войны кишечника с мочевым пузырем. В животе урчало так громко, что она искренне боялась, точно эти чересчур громкие звуки борьбы внутренностей друг с другом действительно могут разбудить крепко спящего мужчину рядышком. Но насколько она понимала, как минимум сутки ее трахали без устали, разрешая передохнуть лишь во время сцепки. Жутко хотелось пить и есть, низ живота мелко сводило от желания посетить туалет… Но она так и не сдвинулась ни на миллиметр.

Глядя на спокойно лежащего рядом Кайло, Рей вдруг поняла, что да, она хочет жизни, полной улыбок и радости. Хочет жизнь, где будут ласковые объятия и не напускная нежность. Жизнь, где она может безо всяких сомнений и страха позволить себе касаться его, без боязни отторжения и безразличия. Долгожданной жизни, где у нее будут подкашиваться ноги от счастья и будет кружиться голова от хороших, настоящих чувств.

А с другой стороны, до кучи просто бесилась мысленно, беспрестанно спрашивая себя почему. Почему этот мужчина заставляет ее так себя чувствовать? Ну да, рядом с ним, под его взглядами и руками Рей чувствовала себя желанной, нужной.

Чувствовала себя женщиной, в конце концов.

И при этом ощущала себя безвольной дурой, для которой достаточно протянуть руку и улыбнуться, чтобы она расплылась лужей.

Но лишь тоскливо смотрела на спокойно поднимающуюся в ровном дыхании грудь Кайло. Смотрела и понимала, что слишком многого хочет, что не будет ничего, только и могла впитывать глазами очертания расслабленного во сне лица. Стиснув зубы в последний раз рассматривала каждую линию его тела и едва сдерживала жалкий жалобный вой. Ведь сама же и добивалась вот такой жизни, где ничего из этого нахрен не нужно было. Добилась, ага, только почему-то было очень хреново.

Глаза жутко жгло от понимания, что она и есть его слабость. Пока она рядом, он ослаблен. Хотя и непонятно, с чего она так решила, но откуда-то и это знала. По крайней мере, Люк хорошо разъяснил, что к чему.

Наверняка, ее присутствие рядом лишь показатель силы Рена.

И пока она рядом, все будут пытаться воспользоваться этой слабиной. Из-за нее он в любой момент может стать марионеткой, чьи веревочки будут сковывать его абсолютным бессилием, ведь она как магнит, притягивающий все дерьмо мира.

И это будет ударом для альфы как для вожака.

А она не сука последняя, чтобы человека вот так подставлять.

Напряжение натурально рвало жилы и Рей через силу заставляла себя двигаться. Люк был прав. Как он и сказал, она должна исчезнуть, пока до этого снова никто не додумался.

Желательно, на другую планету.

Через минуту уже и не спрашивала, почему она. Почему ей приходится страдать, выдавливая из себя подобное решение. Хотелось просто избавиться от сомнений и разочарования в себе, выкинув из себя выломанные камни разрушенных преград, что встречались в жизни. Альфа ломал ее, продавливал защиту. Рядом с ним Рей откровенно испугалась тех эмоций, что заставляли ее чувствовать себя слабенькой, беззащитной глупышкой. Рядом с ним она искренне хотела быть безмозглой куклой, которую надо постоянно обнимать и целовать, носить на руках и кормить с ложечки.

В конце-то концов она просила укусить ее.

Он не выполнил требования. Ей достался резкими, грубыми движениями намотанный вокруг шеи толстенный ремень, который после и вовсе был измочален острыми зубами.

Значит, просто не нужна. Он в ней не нуждался в том смысле, который она напридумывала. Видимо, в этом ее ценность равнялась нулю. Всего один малейший намек мог бы спасти ее, но было как никогда ясное понимание, что она лишь этакий кубок очевидных возможностей Рена.

Кто-то позарился на его собственность, вот он и пришел вернуть свое. Мягкотелые не могут держать власть.

Рей думала недолго. Некая благодарность боролась с мыслью, что она вконец бесполезна. И как женщина тоже.

Как пришло понимание, так и решила.

Лишь собрала разломанную в мелкие осколки волю… и змейкой выскользнула из-под тяжеленной руки. Ближайшая дверь без скрипа впустила ее в свои недра, явив нужный сейчас туалет. Оттуда она выскочила через несколько минут, прихватив найденные в одном из ящичков шкафа маникюрные ножнички.

Ей ведь даже вещи свои не надо было собирать. Штаны и все. Просто сверху натянула футболку, что еще недавно была на нем. Украла из бумажника сотню, добраться на такси до порта… и отрезала прядь от его волос.

Это все, что она могла позволить себе.

Из дома она выскользнула никем так и незамеченная, хотя по территории шлялись до зубов вооруженные внимательные ребята в черном. Кралась воришкой в предрассветных сумерках, осторожно ступая голыми ступнями по стриженой траве и ютясь в укромных кустах в ожидании, комкая у носа ворот чужой футболки и искренне мечтая, чтобы хоть какая-то из этих теней рванула к ней.

Ну или хотя бы окликнули, спрашивая, куда она поперлась с утра пораньше.

Или бы просто скрутили и доставили обратно под горячий бок альфы.

Люк на звонок ответил сразу, едва она добралась до контейнера и отыскала завалившийся на пол свой телефон. Он и не ругался на ее решение, лишь тяжело повздыхал и честно обещал не искать ее, поклявшись присмотреть за ее барахлом в контейнере. Документы в неприметной сумке жгли бок, оттягиваясь непонятной тяжестью. Мир не был против ее ухода, даже в банке переводы на разные счета накоплений проводились, как по мановению волшебной палочки.

Уже сидя в самолете на первый попавшийся рейс на другой конец света, Рей, тщательно завязав на один кончик пряди резинку и изо всех сил стараясь хотя бы дышать размеренно, а не тоскливо выть, роняя злые слезы, заплетала в тонюсенькую косичку украденный кусочек прошлого счастья.

Тяжелыешумные волны били по сваям неказистого домика, где Рей так-то торчала в состоянии овоща вот уже с полгода, настырно стукая бортиком моторной лодочки об рассохшееся шаткое подобие причала. Доставшийся ей в аренду сарай за чисто символическую плату первое время еще вызывал некое глумливое раздражение за скрипучесть пола и идиотские щели в потолке. Но, по идее, как раз скрип плохо затянутых половиц должен был стать предупредительным колокольчиком, надумай кто к ней сунуться посреди ночи.

Если бы еще кто совался.

Ближайшие соседи были чуть ли не в километре от нее, но и их она почти не видела, лишь чуть махая рукой, едва те изредка проплывали на утлой лодчонке мимо в сторону деревни.

Закат давно истлел, но она так и сидела в плетеном креслице, бездумно таращась то на блеск воды в лунном свете, то в темноту, где недавно висел оранжевый шарик. Пора было валить и отсюда, но ей здесь почти нравилось. Вроде бы. Удушливый тропический воздух непонятно как, но копировал ее состояние.

Рей все морально подгоняла себя, что надо валить. Правда, сомнение, что никто на самом деле ее и не ищет — держало на месте.

Все малодушно убеждала себя, что да, никто и не ищет. Нахрена искать беспомощную бесполезную омегу? Ненужную. Нахера нужна такая омега, что сама себя защитить-то и не может? Давным давно заткнувшаяся тварюшка первое время еще выла, что вроде бы как, ну как принято испокон веков, это альфа должен озаботиться безопасностью своей второй половины и все такое, только почему-то Рей это нифига не убеждало.

После и тварюшка окончательно замолчала.

Одиночество никогда не мешало, Рей даже считала это неким аналогом свободы и относительной независимости. Но что-то последние месяцы одиночество были лишь вторым ярмом на шее. Первым камнем висела заплетенная в косичку смоляная прядь, тщательно прикрепленная к металлическому кольцу на шнурке. Впрочем, она и не старалась спрятать ощущение собственной никчемности.

Попервой Рей пряталась среди толпы. В самых густонаселенных городах, помня о том, что прятаться нужно на самом видном месте. Но растущая как на дрожжах паранойя мешала жить и уже после трех мегаполисов она просто сбежала к океану. Месяц там, пару месяцев еще где и Рей снова и снова срывалась с места в поисках закоулка, где ее никто не найдет, ведь сбежать на другую планету было лишь мечтой. Подвохи и засады она видела в каждом прохожем и шорохе через стены.

Рей скакала по точкам мира, пока не нашла вот этот укромный уголок, с твердым намерением окончательно отойти от дел.

Где и ее резануло понимание, что может ее никто и не ищет. От этого вообще легче не стало. Наоборот, Рей сидела в темной кухоньке и ощущала себя нагло обманутой. Словно ее оставили одну на необитаемом острове, но обещали вернуться, заранее зная, что этого никто делать и не подумает.

Жизнь, подчеркнутая целью исчезнуть, спрятаться, вдруг тоже оказалась совершенно бессмысленной. Как кусок рваной бумаги, коей даже и задницу не подтереть. И именно в этом домике теперь Рей еще старалась заставить себя двигаться, но с каждым днем у нее уходило все меньше энергии. Еда и сон, больше ничего, мелькнувшая мысль, что она скоро станет бегемотом и не сможет защитить себя в случае чего — не взволновала внутри абсолютно ничего. Те же очередные новые супрессанты, присланные через кучу подставных адресов, уже принимались спустя рукава. Даже злые капли невольных слез, сопровождавшие ее жизнь каждое утро после мутных, но сладких снов, и те стали незначительными. Вот если подумать логически, кому она вообще нужна-то? Всем было наплевать, чего она и добивалась всю сознательную жизнь.

Только непонятно было, почему ей так плохо.

Когда старая таитянка, хозяйка древнего, как она сама, магазинчика, где приходилось раз в неделю закупаться местными фруктами и вяленым мясом, зачем-то лично приплыла с мужем аж из-за пролива и первым делом протянула в сморщенной ладошке супернавороченный телефон — Рей могла лишь тупо глядеть на аппарат и… старательно сдерживаться, чтобы не начать прямо на месте радостно визжать. Гостья так внимательно смотрела на нее своими хитрыми глазками, что она сразу поняла, что означает этот телефон.

Видишь?! Видишь?! Он искал тебя, все время искал! А ты уже и не верила! Искал! Видишь?! Даже сейчас он о тебе заботится! Мог бы припереться сам, но не хотел спугнуть тебя. Бери! Бери сейчас же, дууура!

Старуха, хитро сверкая глазами, аккуратно положила телефон в песок и, запрыгнув в лодку укатила, а Рей так и таращилась на него. Хотелось одновременно пнуть злосчастный аппарат в воду, чтобы утонул, не мешал ей и дальше гнить в болоте самобичевания, но и хотелось упасть на него сверху, чтоб зарыться в песок вместе с молчащим телефоном и вцепившись в него, остаться с этим символом несбыточных мечтаний навсегда похороненной.

Телефон засиял активным дисплеем сразу, едва она пересилила себя и усевшись рядышком, вытащила его из песка.

Словно кто-то наблюдал издалека и видел, что она уже держит аппаратик за самый краешек корпуса.

~~~~~~~~

— Не набегалась еще, милая? Может, пора домой, а… Пожалуйста…

— Нашел таки, гаденыш! — прошипела Рей сквозь незваные сопли и слезы, намереваясь зачем-то хоть чуть-чуть оскорбить альфу.

— А кто сказал, что я упускал тебя из виду, сучка! И кто, по-твоему, отправлял людей помогать тебе выполнять свою блядскую работу?! Могла бы просто хоть как-нибудь намекнуть, что тебе нужны деньги, но ты же, блять, слишком гордая, да? Любые деньги отдал, лишь бы ты…— таким же язвительным тоном парировал голос, но тут же заметно смягчаясь, выпуская новую порцию умоляющей нежности. — Я… тут подумал… Может, поговорим? Тут неподалеку есть один уличный ресторанчик, буквально рукой подать, Рей… Я… Я так соскучился, Рей…

— Других омег не нашлось, что ли? Некому перед тобой ноги раздвигать с твоими миллиардами? Да не поверю…

— Злишься, детка? У-у-у, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я сказал, что только ты мне нужна? Ну так слушай внимательно, милая, — заметно помрачнел голос, будоража все нервы многообещающими обертонами. — Тебе просто так не избавиться от меня, Рей. Я везде тебя найду, я, мать твою, в ад за тобой пойду, слышишь?

— Ты… не укусил меня, урод, — едва сдерживая обиженный вопль тварюшки внутри, провыла Рей.

— Дура! Как есть дура! — рявкнул Кайло, явно подскакивая на месте и чем-то шумя. Ей даже показалось, швырнул что-то прямо под ноги. — Да у меня в кармане бабушкино кольцо было, когда ты на меня в столовой набросилась! Я хотел, как положено, мать твою, на колено перед тобой встать! Хотел, чтобы ты в адеквате была, когда я сраное кольцо бы тебе протянул. Ты бы сама потом челюсть мне вынесла, за то что укусил…

— Я? Я набросилась?! — перебила его Рей, сдавив несчастный телефон так, что тот недвусмысленно затрещал. — Значит, так это я теперь виновата? Да ты же меня неделю от силы знал! Через неделю, чтоб тебя, с кольцом. Что? Кольцо…

— Господи Боже…

— И где ты был все это время? Почему раньше… не позвонил… вот.

— Я… Боялся, Рей. Боялся, что даже разговаривать не станешь. А сейчас… вот, решился… Все ждал же, думал… думал, ты с шеи хвостик мой снимешь и я бы от тебя отстал. Но ты ведь так и не сняла, Рей…

— У тебя есть десять минут, альфа. Если тебя не будет тут через…

— Не смей двигаться с места, слышишь? Я буду через три!

Телефон отозвался коротким писком прекращенного звонка и Рей негодующе отбросила его на песок. Все равно самое нужное она услышала.

Лишь бросила последний взгляд на ставший из блекло-серого и некрасивого безумно-синим океан и ярко-желтым песок…

… и поковыляла негнущимися ногами в свой сарай.

Вещи сами себя не соберут.