cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
фамилией.
Шантыр грустно склонил голову.
— У вас отменная память. Да, именно я пал жертвой подлого гипнотизера.
— Он, помнится, занимался врачебной практикой?
— Занимался. Доктор Юзеф Вокерда, пользуясь той властью, какую возымел надо мной благодаря многолетним экспериментам, силой гипнотического внушения склонил меня к бесчестному поступку.
— Но правда все-таки вышла на явь?
— Да, защита доказала мою невиновность. Меня освободили, а он угодил за решетку. Но со службы мне все равно пришлось вскоре уйти. Шуточка, сыгранная со мной негодяем, вконец подорвала мое здоровье, я стал неспособным к исполнению служебным обязанностей. И вот теперь провожу остаток дней своих в богадельне.
На минуту воцарилось молчание. Помян почувствовал легкое замешательство. Оказавшись лицом к лицу с этим странным типом, он не знал, как дальше вести беседу. Но тот выручил его из неловкой ситуации, заговорив первым.
— Я жду от вас кое-каких объяснений, — вдруг вымолвил он, стараясь сосредоточить на госте взгляд дремотных, усталых глаз.
— К вашим услугам. Что именно вас интересует?
— Два года тому назад вы, проходя в эту же приблизительно пору мимо нашего приюта, бросили в одно из окошек случайный взгляд. Помните вы тот вечер?
— Да, помню.
— Вы тогда думали о каком-то человеке — в вечернем фраке, в белом жилете, с моноклем в глазу.
— Возможно. Я уже запамятовал. Такая несущественная подробность.
Шантыр запротестовал энергичным жестом.
— Для меня очень даже существенная. Вы, должно быть, размышляли об этом господине с чрезвычайной интенсивностью.
— Вы так полагаете? Интересно, почему?
— Потому что с той минуты, с того самого вашего взгляда, образ этого барина преследовал меня неотступно.
— Позвольте узнать, каким образом?
— Я все время мысленно видел его перед собой, он снился мне ночью. Вы ненавидели этого человека!
— С чего вы взяли? — спросил Помян, невольно бледнея.
— С того, что я заразился вашей ненавистью. И знаете, что, меня больше всего в нем бесило?
— Что?
— Монокль — отвратительный, вызывающе втиснутый в глаз монокль… и еще, еще… меня злила его усмешка — эдакая самодовольная, победительная… Кто он такой, что за шишка?
— Не знаю, — солгал Помян, избегая его взгляда.
— Знаете, только не хотите сказать. Я бы не спрашивал, да обнаружилось кое-что связанное с этим господином… несколько дней спустя.
— Кое-что?
— Да, кое-какие вещички.
— Вы говорите загадками.
— Я говорю гораздо больше, чем вы, хотя должно быть наоборот.
Он встал и начал нервно прохаживаться по комнате. Его изрезанное морщинами лицо еще сильнее окрасилось кирпичным румянцем.
Внезапно Помяна осенило. Взяв несчастного за плечо, он повернул его к себе и, пристально глядя ему в глаза, заговорил ровно, спокойно, тоном внушения:
— Вы очень устали. Вам хочется спать. Сядьте и отдохните.
Лицо Шантыра выразило изумление, тут же сменившееся выражением покорности. Без слова протеста он подчинился приказу и сел, вперив в пространство сонные, словно остекленевшие глаза, а буквально через секунду впал в глубочайший сон.
— Вернемся на два года назад! — приказал Помян, усаживаясь напротив. — Двадцать второе сентября!
Шантыр молчал. Только глаза с закатившимися кверху белками слегка дрогнули.
— Приближается полдень, — подсказывал Помян, — погода отличная, много солнца… Мы подходим к особняку на улице Ясной…
— Да, да, — хрипловатым голосом подтвердил спящий, — мы подходим к особняку на улице Ясной…
— Что ты видишь?
— Вижу, как он перегнулся через перила веранды и смотрит…
— Кто?
— Господин в вечернем фраке… наглый, отвратный тип, в монокле, наставил на меня свое стеклышко…
— Дальше! — понукал Помян. — Дальше! Что ты делаешь? Что ты собираешься делать?
— Выбить эту стекляшку, вышибить прямо из глаза! И жилет тоже отнять! Ободрать с этого павлина перья! Хватит надо мной измываться! Я больше не потерплю!…
Снова наступило молчание. Только грудь Шантыра сильно вздымалась да дыхание стало прерывистым и свистящим.
— В руках у меня нож, — продолжал он после минутной паузы, — острый, отточенный садовый нож. Иду вперед. Меня словно несет неведомая темная сила — чувствую себя великаном, любая преграда мне нипочем… Стена?… Пустяк!… Всползаю по гладкой стене, точно муха, взбираюсь на самый верх… Меня уже не остановить никакой силой… Мне везет, вокруг ни души, улица пустынна — всех будто вымело… Я уже в саду, за оградой… Он пока ничего не замечает, попыхивает своей сигарой, отворотившись от меня… Нас разделяют каких-нибудь три метра… Всего ничего! Карабкаюсь по трубе, по карнизам… Наконец-то! Он обернулся и увидел меня! Поздно спохватился!… Тебе не спастись от удара, погибай, мерзавец!…
Шантыр сорвался с места и вскинутой кверху рукой повторил грозный жест. Но это усилие доконало его — с пеной на губах он
Последние комментарии
1 час 4 минут назад
4 часов 57 минут назад
5 часов 2 минут назад
10 часов 23 минут назад
1 день 22 часов назад
2 дней 6 часов назад