Ничто не вечно под луной: Место под солнцем (СИ) [Kassandra Rouse] (fb2) читать постранично, страница - 56

попечение.

Армину стало стыдно за своё поведение. Он виноват в том, что дяде досталось от матери.

— Дядя ни в чём не виноват, — попытался защитить он Эрена.

— Знаю, — отозвалась Микаса. Виновник всего этого…

«Я», — мысленно закончил за матерью Армин.

— …я.

Кирштайн резко поднял голову и ошалело уставился на мать. Микаса опустила взгляд и сцепила руки в замок.

— Я слишком погрязла в своей тоске. С тех пор, как не стало твоего отца, я сутки напролёт только и делала, что убивалась горем и пыталась вернуть прошлое назад, не замечая, как стремительно меняется настоящее. — Микаса немного помолчала, а затем продолжила: — Я не замечала самого главного, Армин, — тебя. Я настолько вцепилась в образ мужа, его голос, его взгляд, что неосознанно перенесла их на тебя. Но понять, что в каждом твоём движении, в каждой твоей фразе я вижу Жана, смогла не сразу.

Слова застряли у Армина в горле. Он не мог поверить, что то, что угнетало и мучило его столько лет, что было сокрыто в его сердце от посторонних, звучало из уст самого близкого ему человека. Армин и вообразить не мог, что когда-нибудь с этим будет делиться не он, а с ним.

— Я пыталась сбежать от этого, — продолжала тем временем Микаса, — пыталась раствориться в работе, даже уехала в другой город, лишь бы избавиться от навязчивого образа твоего отца… Лишь бы не потерять тебя. Но я не смогла. — Аккерман подняла глаза к окну, и Армин отчётливо увидел стоявшие в них слёзы. — Как-то твой дядя спросил у твоего отца: «Что бы ты сделал, если бы Микаса умерла?».

Кирштайна-младшего передёрнуло. Ну и вопросы у дядюшки.

— И что он ответил? — осторожно поинтересовался Армин.

— «Прожил бы остаток своей жизни так, чтобы, встретившись с Микасой вновь, мне не было стыдно смотреть ей в глаза». Твой отец был сильным, Армин, и ты чем-то похож на него в этом. А я не смогла, не смогла… Я, я всё испортила. Я ужасная мать.

— Не правда! — порывисто возразил Армин и взял мать за руки. Микаса взглянула на сына, и в её глазах он видел столько горечи и боли, что ими можно было затопить всю палату. — Ты лучшая мама, я не хотел бы другой! Ты, ты неправа, ещё ничего не испорчено, всё ещё можно исправить. Просто… просто вернись ко мне, ма. Я прошу, просто будь рядом, мне ничего больше не надо, только будь рядом, прошу.

Горячие слёзы закапали на одеяло. Армин крепко сжимал руки матери, словно, если он отпустит их или хоть на чуть-чуть ослабит хватку, мама снова уйдёт, навсегда покинет его. Армин боялся этого. Больше всего на свете он боялся вновь потерять её.

— Пожалуйста, вернись ко мне, — прошептал он.

Микаса освободила свои ладони и пересела на кровать, обняв сына и прижав его к себе. Армин глубоко вдохнул её сладкий аромат и вжался в грудь матери. И плевать ему было на слёзы, беспрерывно текущие из глаз, на покалывающую боль в загипсованной ноге, на все предыдущие разногласия.

— Мне так не хватало тебя. Я люблю тебя, ма.

— И я люблю тебя, сынок.

Микаса невесомо поцеловала Армина в макушку и прижалась к нему щекой.

Ему было плевать на всё, лишь бы этот миг не кончался.

Дверь в палату тихонько отворилась, и на пороге появились Эрен с Сашей.

— Наконец-то наша семья в сборе, — с облегчением проговорил Эрен, усаживая Сашу на стул и кладя ей на плечи ладони. — Хоть отдохну немного.

— Ну уж извините, — пробурчал Армин, нехотя отрываясь от матери и садясь прямо.

— Не волнуйся, Эрен, — холодно проговорила Микаса, искоса глядя на брата, — больше я не попрошу тебя присматривать за ним.

Армин с дрожью в теле наблюдал, как мать и дядя метают друг в друга невидимые молнии. Он редко видел их ругающимися, но если дело всё же доходило до ссоры, то окружающим оставалось только спасаться бегством. Но тут Микаса смягчила взгляд и слегка улыбнулась.

— Оболтусы вы, — с нежностью сказала она и погладила сына по голове.

Повисшее в воздухе напряжение спало, и комнату заполнил дружный смех.

— А что ты рисовал? — вдруг полюбопытствовала Саша, кивком указывая на альбом.

— Ну, это…

Саша буквально выхватила из рук Армина альбом и глянула на рисунок. Улыбки с губ взрослых моментально сошли, и на их лицах появилось общее недоумение.

— Это же… — протянула Саша.

Они втроём переглянулись. Армин непонимающе глядел на взрослых. Что их могло так смутить в его рисунке?

— Кто это? — поинтересовалась Браус разворачивая к Армину портрет юноши с волосами до подбородка и морскими волнами в больших глазах.

— Не знаю, — ответил тот, неуютно поёжившись под пристальными взглядами родных. — Он часто снился мне во снах. Если честно, он меня