Бал красной смерти (СИ) [Автор неизвестен] (fb2) читать постранично, страница - 3

эту эйфорию, приближающую меня к живительному нектару, тону в грозящемся разорвать сосуды сердечном ритме и легонько приобнимаю в ответ. – О, Боже, ты такая ледяная…

Попытка вырваться, но крепость объятий намного сильнее усилий женщины средних лет.

Тук-тук-тук-тук…

- Белла… - голос Рене становится неуверенным.

-Тише, - шепчу я, вдыхая носом аромат крови сквозь завитки каштановых волос моей человеческой матери, - тише…

Туктук-туктук-туктук-туктук…

- Белла… - теперь ощущается нарастающая тревога, и вот еще одна отчаянная попытка вырваться, - что происходит?

- Ничего, - выдохнула я, чтобы тут же вдохнуть новую порцию наркотика. Есть некая привлекательность в предвкушении трапезы, какое-то особое наслаждение от ожидания чего-то столь прекрасного и столь желанного. Поэтому я с удовольствием проникаюсь всей палитрой ощущений, которые может подарить мне жертва.

Туктуктуктук –туктуктуктук – туктуктуктук…

- Белла… - и вот она мольба вкупе с бешеным ритмом, нарастающей паникой и страхом перед чем-то непонятным. – Отпусти меня!

Я лишь сильнее сжимаю ее. Достаточно, чтобы причинить боль, но не переломить как тростинку. Испуганная женщина, вывернувшись, сумела поймать взгляд, как ей казалось, дочери, и была просто ошеломлена насколько бледная, почти прозрачная кожа контрастировала с алым цветом глаз, насколько было прекрасно и в то же время ожесточено лицо ее малышки.

- Ну, привет, мамочка, - облизнув, я закусила нижнюю губу, и заметила, как в глазах Рене начинает разрастаться неконтролируемая смесь страха, отчаяния и паники. – Не узнаешь?

Отчаянные брыкания и попытки вырваться заставили прижать ее к себе посильнее. Для всех мы были мамой с дочкой, которые не виделись столь долгое время.

Туктуктуктуктуктуктук…

- Вот так… мамочка, - утешала я ее. – Это будет не больно.

- Что? – отчаянный всхлип, затерявшийся в шуме громкой музыки динамиков. Люди выходили и заходили, многие ребята танцевали в центре, а остальные рассредоточилось вдоль стен, обсуждая то образовательную систему, то экологическую ситуацию, но чаще всего сплетничая обо всех отличившихся жителях этого захолустья.

- Расслабься…

Соприкосновение с загорелой кожей, звук рвущихся тканей и отчаянные вопли матери, заглушенные очередной мелодией, доносящейся из динамиков.

Наконец-то…

Боже, да…

Как же хорошо…

Еще...

Еще…

Ну, же…

Еще немножко…

Слишком мало…

И сразу после того, как обескровленное обмякшее тело женщины упало прямо к моим ногам, по залу разнеслось писклявое:

- АААААААААААА!!!

Та самая миловидная юная пианистка кричала изо всех сил, с ужасом всматриваясь в закатившиеся приоткрытые глаза моей матери. А я, проведя указательным пальцем по уголку куб, слизнула остатки лакомства и терпеливо ожидала, когда, наконец-таки, бушующие ритмы жертв заставят их владельцев поддаться настоящей панике.

Музыка замолкает, девочка, потеряв весь запас воздуха в легких, тяжело дышит, не отрывая взгляда от мертвого тела, а зал наполняется гулом перешептываний и поиском проблемы. И лишь когда в помещение врывается очередная порция подвыпивших галдящих подростков, все обращают внимание к входу.

- А, чего случилось – то? - Майк непонимающе смотрит на Бена, а потом на обращенные на них взоры. – Почему так тихо?

Бен непонимающе вертит головой из стороны в сторону, и как раз замечает меня, стоящую чуть в стороне от них.

- Вау, - первое, что вырвалось у него, пока он разглядывал мой внешний вид сверху вниз, а потом выражение лица искажается от вида лежащего на полу тела женщины, - что за…

И он срывается с места.

- Бен? – Майк окликнул его и чуть не запутался в ногах, пытаясь повернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы поспеть за товарищем. – Бен, куда ты, черт возьми, поплел…

- ЧЕЛОВЕКУ ПЛОХО! ВРАЧА! ВЫЗОВИТЕ СКОРЕЕ ВРАЧА! - кричал обеспокоенней одноклассник, вмиг оценив плачевное состояние женщины.

- О, нет, мой дорогой, - я присела на корточки и протянула руки к его лицу, - ей уже хорошо, - и приподняла его подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

Быстрый взгляд: сначала неверие, потом сомнение, медленное осознание и, наконец, страх, а потом бешеный звук