Еще дымит очаг... [Камал Ибрагимович Абуков] (rtf) читать постранично, страница - 2
Книга в формате rtf! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (33) »
Автомобильные катастрофы все так похожи между собой, что я не стану описывать ту, что случилась с нами. Все было просто, неожиданно — словом, так, как это всегда бывает.
Я думал о маме, смотрел без внимания перед собой. И вдруг перед глазами в зареве заката промелькнула несущаяся навстречу молнией точка. В следующую секунду она увеличилась, ударилась о ветровое стекло... раскатом. И земля, и небо, и дорога стремительно покосились вправо, оглушающая боль заслонила все.
Все было просто —нас сбила встречная, не видная из-за солнца машина. Конечно, водитель был пьян, словом, все было просто и бессмысленно, как всегда бывает в таких случаях.
2
—Эта рыжая плохо колет, рука у нее тяжелая, — гудит где-то сбоку недовольный голос.
Я открываю глаза —прямо передо мной стена, до половины закрашенная масляной краской. Я поворачиваю голову чуть влево, обзор мой увеличивается, и я вижу высокое окно и спинку кровати в другом углу комнаты. Дальше мне голову повернуть не удается —обжигающая боль останавливает меня.
— Эта рыжая плохо колет, —повторяет все тот же недовольный сиплый голос. Ему что-то отвечают из-за моей головы, из другого угла комнаты. Но я не прислушиваюсь к разговору, я всецело занимаюсь самим собой, прислушиваюсь чутко к своему телу.
Рука правая —я сжимаю простыню, чуть-чуть приподнимаю руку... Владею!
Левая рука —так… не больно, так... не больно. Владею!
Ноги —сначала я шевелю пальцами на ногах... работают, потом я пытаюсь согнуть ноги в коленях —больно... и не ногам, боль где-то в правом боку.
Я ощупываю себя потихоньку —вокруг живота твердая повязка.
Голову ни поднять, ни повернуть, а сознание ясное. Когда не шевелиться, кажется, что и не болит ничего.
Утро солнечное, мне хорошо видно в окно, как высоко в небе играют голуби.
Осторожно-осторожно я высвобождаю из-под одеяла правую руку и ощупываю лицо. Скулы, рот, нос —все в полном порядке, на лбу, прямо от бровей, повязка. Я опускаю руку. Бок начинает сильно жечь. Это в первые минуты мне просто показалось, что ничего не болит.
Там, за моей головой, со скрипом открывается дверь, кто-то входит в палату.
— Приготовьтесь на вливание!
Высокая рыжеволосая женщина подходит к окну, в ее руках какая-то странная дощатая установка, чем-то напоминающая весы, в зажиме сосуд с жидкостью и от него красный резиновый шланг.
— Катя, принеси пару грелок! — говорит она, обернувшись лицом к дверям. Там, за моей головой, двери, я хоть и не видел их, но очень четко представляю.
Принесли грелки. Наступила тишина. Я сообразил, что эту процедуру будут проделывать с моим соседом слева, с тем, что ругал рыжую.
Вот медсестра отошла от окна, теперь мне ничего не видно, я слушаю...
— Дай ногу.
Заскрипела кровать.
— Не ту, другую.
Металлический скрежет —берет шприц из коробки, Тонкий звон стекла —надбивает ампулу. Вот слышу, как вытирает она ваткой, смоченной в спирте, то место, куда собирается уколоть. И... три-и-ик —уколола.
Наверное, ему больно.
— Долго так? —спрашивает все тот же сиплый, но уже присмиревший голос.
— Часа два, первый раз, что ли! — бросает сестра и уходит.
— Ну, как дела, депутат? —сочувственно спрашивает из-за моей головы молодой чистый голос.
— Ничего, инженер, нормально, — с придыхом отвечает сиплый голос депутата. — Нормально, — словно сам себя успокаивая, тихонько повторяет он через минуту, —нормально...
Медленно, капля за каплей входит в него целительная жидкость... Два часа... долго ему мучиться.
Нас в палате трое, всего трое, иначе другие тоже бы как-то дали знать о себе, да и, судя по стене, что передо мной, палата маленькая. Да, нас, кажется, трое. Один молодой, как я, или еще моложе, студент, а второй, тот сиплый, что сейчас мучится, по голосу видно — пожилой человек. Почему студент зовет его «депутатом»?
Я тоже совсем недавно был студентом.
Голуби в небе все играют, в этом районе, видно, многие держат голубей. А на дворе весна...
3
С того дня, как я впервые увидел больничную палату и услышал голоса моих соседей, прошла неделя. На второй день я попросил нянечек переложить меня лицом к двери. Так мне не было видно неба, но зато я мог теперь видеть лица моих друзей по несчастью. И «инженер», и «депутат», оба, как и я, были «лежачими».
«Инженер» оказался симпатичным черноглазым парнем —студентом лет двадцати двух, а «депутат» был сморщенный,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (33) »
Последние комментарии
5 часов 27 минут назад
19 часов 21 минут назад
20 часов 54 минут назад
1 день 47 минут назад
1 день 51 минут назад
1 день 6 часов назад