Советский век [Моше Левин] (fb2) читать постранично, страница - 7

тщательно следившим за каждым своим шагом, можно сделать вывод, что портреты тирана, столь различные на первый взгляд, на самом деле идентичны.

В любой из предложенных трактовок следует установить очевидное: сталинский феномен имел временные границы, обусловленные не просто банальным фактом его рождения и смерти, но и тем, что системное умопомрачение, которое претерпел СССР под его игом, тоже имело свои пределы.

Личность Сталина нельзя рассматривать вне исторического потока, из которого он вышел и которому был всем обязан. Его мучительный, кровавый, драматичный и глубоко индивидуальный путь был компонентой исторического «материнского дома». Другими словами, предводитель огромной страны был обезличенным продуктом своего времени. Некоторые из этих аспектов будут освещены в данной части книги, другие - в ее третьей, заключительной части.

Начнем с того, что обычно считается неоспоримым: Сталин был членом большевистской партии, ленинистом, подобно любому другому из числа партийных вождей.

Так ли это, или только кажется очевидным?

Безусловно, Сталин принадлежал к правящему кругу. С 1912 г. он был членом Центрального комитета большевистской партии, а позднее, с 1919-го - членом Политбюро. Во время Гражданской войны Иосиф Сталин неоднократно выполнял специальные поручения Владимира Ленина. Однако уровень его интеллекта и его политическая позиция заметно отличались от уровня главных фигур большевистского движения, политических аналитиков, подолгу живших на Западе и хорошо ориентировавшихся в вопросах западной политики. Более «европейские», образованные, «книжные», они были погружены в теоретические проблемы и интеллектуально значительно превосходили Сталина, не получившего удовлетворительного образования и почти не знакомого с миром за пределами России.

Сталин умел дискутировать и даже побеждать в спорах, но оратором не был. Его крайне чувствительное эго могло умиротворить только ощущение собственного величия, при условии, что окружающие беспрекословно таковое признают. По этой причине он был скрытен, осторожен, сосредоточен и схематичен. Обретение личной власти казалось ему вернейшим способом добиться положенного ему признания. Несмотря на высокое положение, он долгое время оставался в тени самых выдающихся большевистских лидеров Владимира Ленина и Льва Троцкого, а также плеяды других вождей, которые не знали (и не догадывались), что скоро станут всецело ему подвластными.

Сталин должен был компенсировать относительную приниженность, мобилизуя манию величия. Приписывать себе большую роль, чем играл на самом деле. Он собирал вокруг себя неизменно расширявшуюся группу безличных прислужников и доносчиков, подобных Климу Ворошилову и Семену Буденному; более способному, но «неотесанному» Серго Орджоникидзе; умелому, но очень молодому Анастасу Микояну, а несколько позднее - Вячеславу Молотову, который стал, возможно непреднамеренно, главной опорой будущего диктатора и жрецом его культа.

Такие черты сугубо авторитарной личности проявились и получили право на существование еще во времена Гражданской войны. Именно опыт военных лет во многом определил сталинское видение нового государства, возникшего после февральской революции 1917 года на развалинах старой России, и способа управлять им. Эти идеи были неотъемлемым «ингредиентом» психопатологической страсти самовозвеличивания. Но разница между Сталиным и другими членами «старой большевистской гвардии», включая Ленина, оказалась разительной.

Внутренний мир Сталина был сформирован традициями родного Кавказа и дополнен опытом жизни социального «дна» народной России. А вот влияние на него Социалистического, а затем и Коммунистического Интернационалов можно считать минимальным, если вообще их следует принимать в расчет. Неудивительно, что, вернувшись с Гражданской войны, Сталин и его товарищи придерживались совершенно иной точки зрения на происходящее в России, нежели Владимир Ленин, Лев Троцкий, Лев Каменев и т. д. Принципиальная разница во взглядах касалась концепции социализма и природы нового государственного строя, которому предстояло управлять страной.

Таким образом, внутри направления, именуемого «большевизмом», на самом деле сосуществовали две разные политические и культурные вселенные. После победы над «белыми» разные мировоззрения предстали во всей своей очевидности. Одно имело в перспективе создание государства, защищающего интересы большинства населения; другое ставило во главу угла интересы самого государства - и этот подход разделяло большинство русского народа и, конечно, ветераны Гражданской войны.

На этой стадии диктатура была только одним из наиболее предпочтительных вариантов, казавшихся возможными во время Гражданской войны. Но до его реализации было еще далеко. Диктатура приходит в разных одеждах, маскируясь под другие политические режимы, в том числе и под демократию,