Тигр и Дракон (СИ) [The Very Hungry Caterpillar] (fb2) читать постранично, страница - 79

— Ты чего? — спросил, плечо легонько трогая.

— Не могу заснуть.

— Вижу. Вокруг тебя воздух аж искрится. Чего мучаешься?

Яо повернулся, усмехаясь:

— От тебя теперь ничего не скроешь. Даже страшно.

Шэрхан дернул плечами:

— Знал, на что подписывался. — Наклонился, губы тёплые нашёл. Прошептал в них: — Обещаю, злоупотреблять не буду.

Яо глубоко вдохнул, будто тоже его запахом лёгкие наполнить хотел:

— Я верю.

Когда нацеловались вдоволь, Шэрхан напомнил:

— Ну, чего там у тебя?

— Признание есть. — Яо потеребил задумчиво уголок подушки. — Знал я о плане твоей ведьмы. — На Шэрхановы выпученные глаза сказал быстро: — Не сразу. Здесь, в Джагоррате, у неё в комнате книжки старые нашёл. Там много про третий глаз написано было, в том числе, что от сильного потрясения открыться может. Вот и понял, что она задумала. А потом услышал, как она ко мне сзади подбирается, и… позволил. — Посмотрел с извинением. Нет, даже со страхом. — Прости. По-другому было никак. И предупредить не мог… Знал хотя бы, что если нефритом пытать тебя будет, вылечить смогу…

Вот отчего заживо себя ест? Из-за этого на искры исходит? Хмурился Шэрхан сколько мог, а потом не сдержал улыбки. Уж больно непривычно раскаяние на императорском лице смотрелось.

— Да уж догадался я давно, — сказал милостиво. — Чтобы ты, да без спросу кого себе в голову пустил? Не бывать этому. Так что если изводиться хочешь, то другой повод найди. Благо долго искать не придется.

— И то правда, — заметно расслабившись, сказал Яо. — Тогда буду переживать о том, как князей убедить, что реформы — это благо. Или как такое соглашение о союзе написать, чтобы и мои министры, и твои раджи довольны были. Или как статую дракона и остатки терракотовой армии в Тян-Цзы транспортировать, пока их благородный народ Джагоррата на тандыры не переплавил.

Шэрхан усмехнулся.

— Вот и отлично. А я тогда буду беспокоиться о том, как поля выжженные возродить. Или как племяннику третий глаз открыть. Или как умельцев джагорратских щётку для зубов научить делать. — Посмотрел, как Яо улыбается. Провел по губам ребром пальца: — А прямо сейчас хочу беспокоиться о том, как мне моего жениха отвлечь, чтобы тандыров ещё хоть сотню смастерить успели.

И так уже почти лежал на Яо. Осталось только коленом нажать, как раздвинулись ноги, его впуская. Хотел было вниз с ласками ползти, да Яо остановил:

— Со вчера все еще готов.

Сладко потянуло в паху. И правда ведь, как до кровати вчера добрались, так всё, что из книжки вспомнили, перепробовали. Так друг друга залюбили, что Шэрханов зад сейчас тоже бы в подготовке особой не нуждался. Маслом смазать — и в бой.

Только теперь ни орлов, ни коней ретивых не хотелось. Хотелось просто вместе побыть, одним целым. Без финтов или счёта.

Входил, прислушиваясь. Как поджимал его Яо — останавливался, а расслаблялся — дальше двигался. Вошел полностью, глаза закрыл, голову в изгиб шеи уткнул. Замер.

Обхватил его Яо одной рукой, а другую в волосы запустил. Перебирал пальцами, приглаживал. Никуда не торопил, только тихонько иногда внутри перехватывал. Теплота от этого по всему телу разливалась. Губы в улыбке растягивались.

Наконец, двинул Шэрхан бёдрами. Не толчком даже, а так, намёком. Да уж больно за это время срослись — волна прошла, будто с размаху залепил. Яо сквозь зубы воздух втянул, пальцами волосы с силой сжал.

Да, так и хотелось.

Прижал Шэрхан губы к солоноватой коже на шее. Целовал под ухом, вдоль челюсти прикусывал, а сам внутрь толкался. Так же мелко и редко, будто с ленцой. Опустил руку, задвигал неторопливо по красивому розовому члену. Слушал быстрые вдохи и громкие выдохи.

И вот сильнее Яо ноги раздвинул, в коленях согнул. Пятки в матрас вжал, простынь натягивая. Голову запрокинул, выдох во вздыбленной груди задержал, с силой сжал Шэрхана, стон выбивая. Теплота ударила в кулак. Шэрхан выжал её до последней капли, а потом собой занялся. Втолкнулся пару раз и, как подступил жар, дернулся было на выход, но рука легла ему на поясницу и жёстко вернула на место. Шэрхан не сопротивлялся. Не до того было. Втиснулся несколько раз до предела и замер, на медовом удовольствии плывя.

Не так было, как вечером. Не безумие острое, тело разрывающее, голову простреливающее, нет. Так бывает, когда после долгого ночного дозора возвращаешься. Доспех натёрший снимаешь, тальвар тяжёлый отстегиваешь, водой чистой обливаешься и в кровать свежую бухаешься. И ты в тепле, в любви, в безопасности. Дома.

Полежал Шэрхан, наслаждаясь, и вышел. Передал Яо тряпочку, что заранее приготовил — надоело в куртах скукоженных ходить. Как улеглись обратно, Яо его поцеловал. В висок сказал:

— Люблю тебя, мой тигр. — Напрягся, отстранился: — Не мой. Не это имел в виду, я просто…

«Да твой, твой. От усов до хвоста», — подумал Шэрхан. А вслух сказал:

— Я знаю.

Яо провел рукой по щеке. Вздохнул и на бок от него